– Как тебе понравился наш куратор?
Виктор Николаевич, к моему неудовольствию, теперь уже сам сел за руль своей машины, и чувствовалось, что он получает наслаждение от вождения – соскучился по родному рулю. Тем не менее голос его звучал не слишком радостно.
– Мне он не сильно понравился… – Я попытался ответить откровенно, но в то же время осторожно, поскольку именно куратору я уже многим обязан.
– Чем? Извини за вопрос… Тебя что-то смутило?
Полковник притормозил, чтобы посмотреть мне в глаза и не наехать на идущую впереди машину. Я взгляд не отвел, и мы, кажется, поняли друг друга. Пусть куратор считает Виктора Николаевича своим подопечным, следовательно, в какой-то мере и единомышленником, а я, по мнению Кима Валерьевича, – чужак здесь. Но он не учитывает, что мы с полковником оба, в отличие от него, спецназовцы, а это значит много. И мы всегда будем поддерживать друг друга.
– Понимаешь, я никогда такой заботы о своей персоне не испытывал… Даже во время службы… – сознался я. – И полагаю, что забота эта неспроста…
– Мне тоже так показалось… – полковник даже расслабился и заговорил своим обычным тоном. – Мне он тоже, кажется, не слишком доверяет, и на мой прямой вопрос ответил готовой «прикрышкой», которую ему даже искать не надо было… Кирпич, если ты помнишь, «слышал», что с машинами на дорогах работают чеченцы… Я тоже такое слышал. Поговаривают, что это те боевики, что сдались по амнистии и не смогли устроиться в мирной жизни… Их сейчас по России разбросало целыми бандами. И идет неофициальная война, которую власти стараются не замечать… Наш спецназ якобы видит это продолжением чеченской войны…
– И из-за этого проявлять обо мне такую заботу? Извини, не верится… Не стоит игра свеч… С чеченцами могли бы справиться и без меня…
– Я того же мнения…
– Тогда что ему от меня надо?
– Будем выяснять… Я по своим каналам, ты по своим… Но не говори об этих вещах по спутниковому телефону. С новыми документами ты вполне можешь купить себе простой мобильник…
– Тогда останови вон на том углу… Я последую твоему совету…
Салон мобильной связи видно было издалека. Там же, кстати, и пункт обмена валюты…
ГЛАВА 4
МАКСИМ ЮРЬЕВИЧ ШТОРМ,
старший следователь по особо важным делам
Прокурор области вызвал меня за полчаса до начала рабочего дня, что само по себе не совсем привычно. Правда, я уже был в своем кабинете, куда вернулся из поездки в Полетаево-3 сразу, чтобы не иметь дома неприятный разговор с женой, начатый, продолженный, но не оконченный, а только отложенный из-за срочного моего отъезда, не давшего ей возможности подобрать нужные слова вовремя, и ни по какой иной причине. Она никак не угомонится, хотя я твердо обещал, что со Светланкой я больше дела не имею и никогда больше к ней не зайду…
Прокурор позвонил мне сам. Наверное, дежурный доложил ему, что я сегодня самая ранняя птичка, и он решил выяснить, что нового в поиске беглого спецназовца. Если я появился в такую пору, это уже говорит о моем старании не перевестись через неделю на должность деревенского прокурора, как мне было уже конкретно обещано.
Поднявшись на начальственный этаж, я миновал пустую еще приемную, постучал в дверь и вошел, не дожидаясь приглашения. Так у нас принято было. Игорь Степанович стоял к двери спиной перед раскрытым сейфом.
– Доброе утро… – вяло сказал я, стараясь улыбаться предельно сонно.
Прокурор области всегда считает, что его подчиненные много спят и мало делают. А если они мало спят, резонно предположить, что делают они много. Это простой логический вывод, основанный на разновременных наблюдениях за прямым начальством, и вывод этот, как я многократно убеждался, правильный.
При моем появлении шеф торопливо закрыл сейф. Не успел, кажется, выпить традиционную рюмку коньяка, хотя, наверное, уже налил. По крайней мере время для этого он имел. Да пил бы, не стеснялся… Все равно каждый в прокуратуре знает, с чего начинается у Игоря Степановича рабочий день…
– У тебя, говорят, новости?
– Говорят, Игорь Степанович… Дело, сознаюсь, гораздо более сложное, чем показалось вначале. И резонанс оно должно вызвать соответствующий. Поэтому нам важно провести его тщательно и без шероховатостей, чтобы никто нас не мог ни в чем упрекнуть.
Я говорил его обычными словами и именно то, что он, как я понимаю, намеревался бы мне сказать после моего рапорта. Игоря Степановича изучить несложно. А когда изучишь, с ним можно ладить.
– Рассказывай… – Взгляд на сейф он все же бросил тоскливый. Значит, я прав, и выпить он не успел.
– Этот негодяй, видимо, возомнил себя суперменом, которому сам черт не страшен, Игорь Степанович… – Я не докладывал, я просто жаловался. Прокурор любил, когда к нему доверительно обращаются. Не по форме, а именно доверительно. И обиду своих подчиненных воспринимал, как свою собственную.
– Что так? – На этот раз он не сразу все понял. – Что-то не так?
Выразился Игорь Степанович коротко и одновременно емко, почти как Гай Юлий Цезарь. После такого вопроса можно и к сути переходить – так подсказал мне опыт многолетнего общения со своим прямым начальником.
– Поиск всю ночь не прекращался… Пока, как обычно, без результата, если не считать результатом задержание нескольких человек по тем или иным причинам – мелочи жизни… Мы подумали, он на дно на какое-то время залег, тогда его было бы вообще трудно перехватить. Но он не залег… Этот тип каким-то образом раздобыл номер моего мобильника и в половине шестого утра позвонил мне. Хорошо, я только домой прибыл, еще лечь не успел, и голова почти ясно соображала…
– И что ему надо? Надумал сдаться? – с надеждой спросил прокурор. Он всегда возлагал большие надежды на самосознание преступников и искренне удивлялся, когда такового не встречал.
– Если бы так… А он, как оказалось, нас отвлечь пытается. Переводит стрелки на разные другие дела, чтобы не до него было… Или просто злит… Короче говоря, он предложил мне съездить в поселок Полетаево-3 и навестить там дом некоего Брызгалова… Там, дескать, будут интересные улики по убийству его жены…
Я перевел дыхание, как обычно бывает с засыпающим человеком, и даже переносицу потер, чтобы глаза перед начальством прояснились. Засыпающий человек всегда дыхание в разговоре переводит и упорно сосредоточивается, не сразу соображая, что сказать. И я эти признаки наглядно демонстрировал.
Игорь Степанович мой скромный артистический талант оценил.
– Вижу, ты совсем измучен. Но, извини, надо… Еще одно дело сегодня сделаешь и поедешь отсыпаться…
– Какое дело?
– Рассказывай сначала сам… Что там, в Полетаеве-3? У меня там, кстати, дача… Тоже недостроена… Четвертый год… И значит…
– Я сразу ментов отправил, и сам туда двинул, уже вдогонку. Ночью дороги свободные. Быстро добрались. И кроме убитого на лестнице подполковника милиции Фархутдинова мы там ничего не нашли. А потом недалеко от того места, рядом с шоссе, сотрудники ГИБДД нашли тело самого Брызгалова. Оба тела сейчас отправлены на экспертизу, но убиты, похоже, одним методом и одним оружием – выстрел в лоб…
– Значит, уже ментов этот подполковник «кладет»… Ой, шума из-за этого будет…
– Уже шум идет, Игорь Степанович… После экспертизы у меня будут новые данные, я сразу доложу… Так что за дело?..
– На нашу оперативку можешь сегодня не ходить, но к ментам сгоняй, пожалуйста… Послушай, будь добр, что там делается, как розыск идет. И мне расскажешь… Поднажми на них, чтоб шевелились… А то они любят вразвалочку ходить…
– Понял, Игорь Степанович. Я сам, кстати, хотел вас попросить отпустить меня. Надо проконтролировать ход розыска. Если уж ихних подполковников «кладут», что-то должно произойти… Боюсь, менты его живьем теперь брать не захотят… Просто пристрелят во время задержания, как обычно в таких случаях делают…
– Вот-вот… И такое может быть… Потому тебе следует в каждом оперативном мероприятии принимать участие. Нам он живым нужен… Раскрытие такого дела сразу нас знаешь как поднимет…
С последним утверждением мне было трудно согласиться, поскольку доказательной базы у нас против подполковника Русинова практически никакой нет. Пристрелят – дело закроется, «возьмут» – дело будет тянуться неизвестно сколько и еще неизвестно с каким результатом…
* * *Я отменил все намеченные на сегодня допросы по остальным делам. Там есть возможность потерпеть. И, предварительно позвонив, сразу отправился в городское управление внутренних дел, чтобы на их оперативке присутствовать. Полковник Миронов сам никогда на такое мероприятие не пригласит. Поэтому приходится порой становиться незваным гостем…
У ментов, в отличие от нас, оперативкой начинается рабочий день. И потому я успел как раз вовремя, когда все участники этого обязательного мероприятия уже в кабинет начальника входили. Я поздоровался, Миронов кивнул мне и головой показал на стул в углу – за столом мне места не нашлось. Впрочем, не нашлось места за столом многим – ряд стульев у стены под окнами уже был занят.
У ментов, в отличие от нас, оперативкой начинается рабочий день. И потому я успел как раз вовремя, когда все участники этого обязательного мероприятия уже в кабинет начальника входили. Я поздоровался, Миронов кивнул мне и головой показал на стул в углу – за столом мне места не нашлось. Впрочем, не нашлось места за столом многим – ряд стульев у стены под окнами уже был занят.
Начали быстро и по-деловому, словно все куда-то спешили. Как обычно, дежурный по управлению зачитал подготовленную уже сводку о происшествиях по городу за минувшие сутки. Все, что меня интересовало, в эти сутки вмещалось, хотя у меня самого создалось впечатление, что дело уже много месяцев тянется. Наверное, это от резкости событий. Поселок Полетаево-3 с недавних пор считается городским пригородом, поэтому и убийство подполковника Фархутдинова, и убийство Брызгалова вошли в городскую сводку. И даже звонок отставного подполковника спецназа ГРУ Русинова ко мне домой оказался в сводке зафиксированным как происшествие. Вернее, как прелюдия к последующему преступлению…
Сразу после городской, впрочем, без лишних скучных комментариев, была зачитана и сводка происшествий по области. Из всех областных происшествий выделить можно было только одно. Нынешней ночью совершено очередное ограбление фуры. Раньше график выдерживался строго – одна фура в неделю, теперь график нарушается – на нынешней неделе это уже вторая фура. Это единственный вопрос, который городские менты начали сразу обсуждать.
– Принаглели они, зачастили… Придется, кажется, и нам этими фурами заниматься, товарищ полковник… – неожиданно сказал капитан Югов, опер из «убойного» отдела городской «уголовки», который и ведет дело подполковника Русинова.
– С какой стати, Сергей Петрович? – не понял Миронов.
– А вот, может, товарищ старший следователь нам доложит… – капитан кивнул в сторону моего угла.
– Максим Юрьевич, имеете что-то сообщить по данному вопросу? – полковник обратился уже напрямую ко мне.
Я вынужден был встать и вместо наблюдателя перейти в категорию докладчиков.
– Дело в том, Анатолий Анатольевич, что сегодня под утро, как уже говорилось в сводке, мне позвонил бежавший из-под стражи Русинов и пытался уверить меня, что взрыв машины его бывшей жены как-то связан с грабителями фур. Он даже назвал двух человек, которые организовали этот взрыв – подполковник милиции Фархутдинов, труп которого был обнаружен утром, и сосед убитой, то есть взорванной Людмилы Анатольевны Русиновой, некто Брызгалов Владимир Саввович, труп которого был обнаружен на дороге. Я думаю, что Русинов, убив двух человек, пытался перевалить на них свою вину. С убитых спросить невозможно… И потому я не думаю, что поиск грабителей фур имеет отношение к сфере интересов городского управления. Этим сейчас занимаются сотрудники областного управления, и пусть занимаются. К чему вносить в наше дело лишнюю путаницу? Если бы убитые в самом деле имели отношение к взрыву машины, то Русинов не убивал бы их, а захватил живыми. Мы запрашивали на него характеристику из спецназа ГРУ. Чрезвычайно опытный офицер, специалист-диверсант высшей квалификации. Захватить подозреваемых живыми, когда у него есть в этом интерес, для отставного подполковника не составило бы труда…
– А почему вы отвергаете другой вариант? – с места спросил капитан Тропилин из СОБРа. – Вы сами сегодня утром говорили, что видели «Волгу», выезжающую из поселка Полетаево-3. Мы, кто там был, этой «Волги» не видели. И даже шума двигателя не слышали. Я пытался реконструировать события сегодняшнего утра. И у меня получается так, что «Волга» на дорогу, где вы ее встретили, выехала не из поселка, а откуда-то из леса, где стояла, чтобы не встретиться по дороге с нами. Когда мы проехали в поселок, она и выехала. И только вам встретилась… И потому я лично вполне могу предположить вариант, что подполковник Русинов оставил раненым, но живым Фархутдинова, чтобы мы могли провести допрос, но кто-то добил его, чтобы такой допрос стал невозможным. Кто-то, приезжавший на «Волге»… А потом отправился дальше и застрелил уже Брызгалова…
– Капитан Тропилин любит усложнять ситуацию… – сказал полковник Мартынов. – Не проще ли будет приложить все усилия к поимке Русинова, чем распылять силы и ловить неизвестно кого…
– Извините, товарищ полковник, – опять вступил в разговор капитан Югов, – но у меня, как и у капитана Тропилина, тоже есть основания сомневаться в однозначности вопроса… Я только что вернулся с допроса дочери убитой гражданки Русиновой – вчера допросить ее было невозможно из-за стрессового состояния. Ольга Ивановна Русинова утверждает, что два дня назад ее мать, возвращаясь в город из командировки по области, видела на дороге, как грабят фуру. И узнала одного из грабителей. Это был их сосед Брызгалов Владимир Саввович. Это Ольга Ивановна, в свою очередь, рассказала отцу. Отсюда и утверждение отставного подполковника, что Людмила Анатольевна стала жертвой грабителей, убравших ненужного свидетеля. В этом случае допуск капитана Тропилина выглядит вполне естественным. Брызгалова и Фархутдинова как людей, попавших в поле зрения поиска, вполне могли убрать свои же…
Да, любителей «растянуть удовольствие» в ментовке хватает, чтоб им всем неладно было… Сами себе задачу усложняют… А мне так стократно…
– Я больше склоняюсь к мнению Анатолия Анатольевича, – покачал я в сомнении головой. – Не надо усложнять дело и искать себе новую работу, пока не выполнена очередная. Убит подполковник милиции, и если это задевает даже нас, работников прокуратуры, то как же это должно задевать вас? Именно потому прокурор области и послал меня сюда. Мне кажется, что поимка Русинова для нас – это первоочередная и экстренная задача. Необходимо блокировать все выезды из города, чтобы он не улизнул…
– Выезды и так перекрыты, – сказал полковник.
И непонятно было, какого мнения придерживается он сам.
– Этот… Подполковник Фархутдинов… Он из какой службы?
– Вневедомственная охрана…
– Понятно… Убийство подполковника милиции не может, конечно, оставить нас спокойными, не может позволить работать в обычном режиме. Происшествие чрезвычайное… И потому я требую приложения всех усилий для скорейшей поимки такого опасного человека, как этот подполковник. Три трупа за сутки… И сколько еще он пожелает здесь оставить… Результаты экспертизы есть?
– Есть, товарищ полковник, – ответил капитан Югов, – только вот перед планеркой принесли, я мельком успел глазами пробежать.
– И что?
– Экспертиза показала, что подполковник Фархутдинов к моменту смерти был мертвецки пьян. Причем получил сильное отравление «паленой» водкой, содержащей примеси метилового спирта. Метиловый спирт – это откровенный яд… Более того, у убитого на шоссе Брызгалова в желудке нашли остатки того же состава. Похоже, они пили вместе… Но Брызгалов «принял» намного меньше и остался на ногах… Фархутдинов же на ногах, вероятно, не стоял…
– Я сам в прошлом месяце две рюмки водки выпил… – сказал полковник. – Рвало, будто ведро с помоями заглотил… «Паленка» попалась… Ладно, а по пулям что?..
– Тоже есть заключение. Одновременно доставили… С современной техникой это быстро делается… Фархутдинов получил две пули. Первая из пистолета Макарова – в плечо. Вторая в голову – предположительно, револьвер «манурин», французская полицейская модель. Точно такая же пуля извлечена из головы Брызгалова. По пуле ствол идентифицировать не удалось, слишком сильная деформация при прохождении через лобную кость… Но интересная, кстати, деталь… Рядом с трупом Брызгалова на шоссе сотрудниками ГИБДД была подобрана гильза… Одна гильза…
– И что? – спросил полковник.
– Но стреляли-то из револьвера? Как там могла оказаться гильза?[5]
– Что эксперты говорят?
– Проверяли по общероссийской картотеке. Два года назад из этого револьвера был убит милиционер в Москве. Год назад был убит милиционер в Ставрополе. Теперь третий милиционер – у нас и, плюс к тому, Брызгалов.
– Этот подполковник Русинов постоянно проживает, кажется, в Москве? – спросил полковник. – Вот вам и след… Не любит он нас, ментов… Ох, не любит… Проверьте, бывал ли он в Ставрополе? Если бывал и время совпадает, то дело становится ясным…
– Товарищ полковник, – возразил Югов. – Русинову не было необходимости оставлять там гильзу. Самопроизвольно она покинуть барабан не могла. Это кто-то умышленно старается подкинуть нам лжеулику…
Анатолий Анатольевич вздохнул, как застонал… Он сложности не любил не меньше нашего прокурора.
А Югов-то парень неглупый. Следует присмотреться к нему внимательнее.
– Максим Юрьевич, – неожиданно обратился ко мне капитан Тропилин. – А почему бы вам, в самом деле, не попытаться наладить сотрудничество с Русиновым?