— Эмалированная ванна, отдельная комната для душа и сидячая ванна! — воскликнул он. — Здесь просто царская роскошь. Я уверен, что на это пошли и мои денежки. Тут, несомненно, живут. В кладовой я нашел только что откупоренные банки с маслом и молоком и свежее черепашье мясо. Пойду посмотрю, не найду ли еще чего.
Гриф тоже вышел из гостиной в противоположную дверь. Комната, в которую он вошел, несомненно, служила спальней для женщины. Другая дверь вела на террасу, где царил полумрак от спущенных жалюзи. На террасе спала на диване женщина. При мягком освещении спящая женщина казалась необыкновенно красивой и походила на смуглую испанку. Около нее на стуле лежала раскрытая книга. Судя по цвету лица, Гриф заключил, что женщина недавно попала в тропические страны. Бросив на нее беглый взгляд, он осторожно отступил и вошел в гостиную одновременно со Сноу из разных дверей. Сноу тащил за руку старого морщинистого чернокожего, который испуганно ухмылялся и делал знаки, стараясь объяснить, что он нем.
— Я нашел его спящим в чуланчике, — сказал помощник. — Мне думается, он повар. Но я не могу выудить из него ни одного слова. А вы что нашли?
— Спящую принцессу. Тсс… Тут кто-то есть.
— Это Холл, — пробормотал Сноу, сжимая кулаки.
Гриф покачал головой:
— Не шумите! Здесь женщина. А если это Холл, то я постараюсь дать вам возможность посчитаться с ним.
Дверь отворилась, и вошел крупный, плотный мужчина; на поясе у него висел большой револьвер Кольта. Он быстро и тревожно взглянул на посетителей, и на его лице появилась любезная улыбка; он протянул руку.
— Милости просим, чужестранцы. Разрешите спросить вас, какими судьбами вы попали на мой остров?
— Мы сбились с пути, — отвечал Гриф, пожимая ему руку.
— Моя фамилия Холл, Суизин Холл, — сказал он, повертываясь к Сноу, чтобы пожать и его руку. — Представьте себе, вы мои первые посетители…
— А это и есть ваш таинственный остров, о котором толкуют годами на всех островах? — спросил Гриф. — Прекрасно, я знаю теперь, как найти его.
— Сломайте ваш хронометр, отдайтесь во власть шторма и затем смотрите во все глаза, пока из моря не покажутся пальмы.
— А как ваша фамилия? — спросил Холл, беззаботно рассмеявшись.
— Энстей, Фил Энстей, — тотчас же ответил Гриф. — Плыву на «Онкл Тоби» от Гилбертовых островов к Новой Гвинее и стараюсь найти свою долготу. Это мой помощник, мистер Грэй, лучший мореплаватель, чем я, но и он растерялся благодаря тому же хронометру.
Гриф не знал, почему он солгал, но почувствовал, что надо солгать, и сделал это. Он смутно догадывался, что в доме кроется нечто неладное, но не мог определить, в чем дело. Суизин Холл был толстый, круглолицый человек; его губы и уголки глаз улыбались. Но Гриф знал с молодых лет, как лживы бывают такого типа люди и как обманчивы иногда голубые глаза, которые шутливо-простодушно смотрят на окружающее, но в глубине таят совсем иное.
— Что вы делаете с моим поваром? Потеряли своего и хотите заполучить моего? — сказал Холл. — Лучше отпустите его, если хотите, чтобы у вас был ужин. Моя жена будет очень рада вас видеть за обедом, как она именует нашу вечернюю трапезу, утверждая, что я неправильно называю это ужином. Но я человек старинных правил. Мои служащие обедают всегда в полдень. Я тоже никак не могу отвыкнуть от этого раннего часа. Не хотите ли умыться? Я иду привести себя в порядок. Посмотрите, какой у меня вид. Я работал, точно собака, вместе с этими водолазами, — раковины, как видите. Вы, наверное, почувствовали, какой тут запах.
VСноу, сославшись на какие-то дела на шхуне, отправился на борт. Он не мог заставить себя обедать с человеком, который ограбил его; кроме того, надо было распорядиться, чтобы экипаж не выдал лжи Грифа. В одиннадцать часов Гриф вернулся на судно, где Сноу его дожидался.
— На этом острове Суизина Холла что-то нечисто, — сказал Гриф, покачивая головой. — Я не знаю, в чем тут дело, но я это чувствую. Что за человек вообще Суизин Холл?
Сноу пожал плечами.
— Я убежден, что он никогда не покупал ни единой книги из тех, что стоят у него на полках, — убежденно заметил Гриф. — И не он устроил это потайное освещение. Он приобрел легкий внешний лоск, а на самом деле он груб, как скребница. Он обходителен только по внешности. А его два сотоварища, Уотсон и Горман, — они пришли, когда вас уже не было, — так они настоящие морские волки; они, видимо, прошли сквозь огонь и медные трубы. Мрачные и опасные субъекты. С оружием за поясом. И что меня удивило, они в приятельских отношениях с Суизином Холлом. А женщина! Она — настоящая леди. Наверное так. Она знает всю Южную Америку, а также и Китай. Я уверен, что она испанка, хотя она говорит по-английски совершенно свободно. Она много путешествовала. Мы говорили о бое быков. Она видела бой быков в Гваякиле, в Мексике и Севилье. Она знает толк в котиковых мехах. Но тут есть еще одно интересное обстоятельство. Она музыкантша. Я спрашивал ее об этом. Холл обставил свой дом, как дворец, но не выписал ей рояля. Затем еще другое: она говорит очень оживленно, а он следит за ней, сидит как на иголках, беспрестанно вмешивается в разговор и направляет его по-своему. Скажите, вы когда-нибудь слышали о том, что Суизин Холл женат?
— Понятия не имею! — возразил помощник. — Мне никогда не приходило в голову подумать об этом.
— Он отрекомендовал ее как миссис Холл. Уотсон и Горман называют его Холлом. Эти два человека составляют бесподобную парочку. Я тут вообще ничего не понимаю.
— А что вы думаете предпринять? — спросил Сноу.
— Да пока ничего, посмотрим. В бунгало есть несколько книг, которые я хотел бы прочесть. Я полагаю, что вы утром спустите вот эту стеньгу и вообще сделаете вид, что мы занимаемся починкой. Ведь мы перенесли ураган. На свободе вы пока позайметесь приготовлениями к дальнейшему плаванию.
VIНа следующий день подозрения Грифа усилились. Он отправился на берег ранним утром и, блуждая по маленькому острову, подошел к баракам водолазов. Они как раз спускали лодки. Гриф был очень удивлен их поведением, — они гораздо больше походили на закованных в цепи каторжников, чем на канаков. Трое белых стояли возле, причем каждый из них был вооружен винтовкой. Холл поздоровался с ним довольно любезно, но Горман и Уотсон весьма хмуро и кратко пробормотали свое приветствие.
Минуту спустя один из канаков, спуская свое весло, осторожно и значительно мигнул Грифу. Лицо этого человека было ему знакомо — один из тысячи туземных матросов-водолазов, с которыми Грифу приходилось встречаться во время своих частых плаваний среди островов.
— Не говори ему, кто я, — сказал Гриф по-таитянски. — Ты когда-нибудь плавал у меня?
Человек кивнул, но едва он успел открыть рот, как Уотсон, мгновенно очутившийся на корме, свирепо крикнул:
— Молчать!
— Простите, пожалуйста, — сказал Гриф, — я не знал.
— Это пустяки, — вмешался Холл. — Беда в том, что они чересчур много говорят и мало работают. Надо содержать их в строгости, или они наберут так мало раковин, что не оправдают и самих себя.
Гриф сочувственно поддакнул:
— Знаю я их. У меня целое стадо этих ленивых свиней. Приходится подгонять их, как негров, чтобы они работали хотя бы половину дня.
— Что вы ему сказали? — спросил Горман напрямик.
— Я спросил, как идет ловля и глубоко ли приходится нырять.
— Изрядно, — отвечал Холл. — Мы работаем теперь на глубине десяти фатомов. Вон там, не дальше ста ярдов отсюда. Хотите посмотреть?
Гриф пробыл половину дня около лодок и завтракал в бунгало. После завтрака он наслаждался полным покоем, отдыхая в гостиной; кое-что почитал и с полчаса беседовал с миссис Холл. После обеда он играл на бильярде с ее мужем. Грифу не приходилось раньше встречаться с Суизином Холлом, но на побережьях от Левуки до Гонолулу носилась молва о его искусстве играть на бильярде. В этот вечер он играл неважно. Его жена выказала гораздо большее умение в обращении с кием.
Вернувшись на «Онкл Тоби», Гриф разбудил спавшего Джеки-Джеки, описал ему место, где находятся бараки, и приказал тонганцу осторожно подплыть туда и поговорить с канаками. Через два часа Джеки-Джеки вернулся. Стоя перед Грифом, он покачивал головой.
— Очень смешная вещь, — говорил он. — При них все время белый. Он с винтовкой. Он лежит в лодке на воде и сторожит. Часов в двенадцать пришел другой белый. Взял винтовку. Первый белый спать. Другой там с винтовкой. Это нехорошо. Мой не мог говорить с канаками. Мой вернулся.
— Клянусь Георгом, — обратился Гриф к Сноу, — тут попахивает чем-то другим, а не раковинами. Эти трое белых сторожат своих канаков. А человек этот такой же Суизин Холл, как и я.
Сноу свистнул, пораженный новой мыслью.
— Я понял! — закричал он.
— А я знаю вашу догадку, — произнес Гриф. — Вы думаете, что «Эмилия Л.» была их шхуной?
Сноу свистнул, пораженный новой мыслью.
— Я понял! — закричал он.
— А я знаю вашу догадку, — произнес Гриф. — Вы думаете, что «Эмилия Л.» была их шхуной?
— Вот именно. Они добывают здесь раковины, а она отправилась за добавочными водолазами или за провиантом, а может быть, за тем и другим.
— Я с вами согласен, — Гриф посмотрел на часы, находившиеся в каюте, и, по-видимому, собрался идти спать. — Он, несомненно, моряк. Они все трое моряки. Но не островитяне. Они новички в этих водах.
Сноу опять свистнул.
— «Эмилия Л.» погибла со всем, что на ней было, — сказал он. — Мы это знаем. Они будут хозяйничать здесь, пока не вернется Суизин Холл. А тогда он сцапает их со всеми их раковинами.
— Или они захватят его шхуну.
— Надеюсь, что так, — сказал Сноу мстительно. — Кто-нибудь должен же ограбить его самого. Как бы я хотел быть на их месте. Я бы тогда отобрал свои шестьдесят тысяч.
VIIПрошла неделя.
«Онкл Тоби» приготовился к дальнейшему плаванию. Грифу удалось отвести от себя всякие подозрения со стороны людей, находившихся на берегу. Даже Горман и Уотсон верили, что он тот самый человек, за которого себя выдает. В продолжение всей недели Гриф просил и умолял их сообщить ему долготу острова.
— Ведь не хотите же вы, чтобы я здесь застрял навсегда, — сказал он наконец. — Я не могу пользоваться хронометром, не зная вашей долготы.
Холл, смеясь, уклонился:
— Вы слишком хороший моряк, мистер Энстей, чтобы не найти Новой Гвинеи или какой-либо другой земли.
— А вы тоже слишком хороший моряк, мистер Холл, — возразил Гриф, — чтобы не знать, что я могу найти ваш остров во всякое время, зная одну широту.
В последний вечер Гриф, по обыкновению явившись к обеду на берегу, увидел в первый раз жемчуг, набранный ими. Миссис Холл, воодушевившись, просила мужа показать самые крупные жемчужны. Она чуть не полчаса показывала их Грифу. Он восхищался и выражал свое удивление, как им удалось добыть такое богатство.
— Лагуна совершенно нетронутая, — объяснял Холл. — Вы сами видите, что большинство раковин крупные и старые. Но забавно, что самые ценные жемчужины мы нашли на маленькой отмели в продолжение одной недели. Это настоящая маленькая сокровищница. В каждой раковине — жемчуг. Мелочь собирали квартами, и самые лучшие из тех, что лежат здесь, тоже почти все добыты на этой маленькой отмели.
Гриф взглянул, оценивая стоимость, — каждая жемчужина от ста до тысячи долларов, а некоторые еще ценнее.
— Ах, какие они прелестные, какие прелестные! — воскликнула миссис Холл, внезапно наклоняясь над столом и целуя жемчуг.
Через несколько минут она встала и пожелала Грифу доброй ночи.
— Нет, попрощаемся, — сказал Гриф, — на рассвете мы отплываем.
— Так неожиданно? — воскликнула она, а в глазах ее мужа мелькнул радостный огонек.
— Да, — отвечал Гриф, — судно починено. Я никак не могу узнать от вашего мужа долготу острова. Впрочем, надеюсь, что он смягчится.
Холл засмеялся, покачав головой. Когда его жена вышла из комнаты, он предложил выпить на прощанье. Они сели и, покуривая, разговаривали.
— Как вы думаете, сколько они стоят? — спросил Гриф, указывая на рассыпанные по столу жемчужины. — То есть я говорю об их рыночной цене.
— Да так, тысяч семьдесят пять или восемьдесят, — небрежно заметил Холл.
— Боюсь, что вы цените их слишком низко. Я знаю толк в жемчуге. Возьмем, например, хоть эту. Она великолепна. Она стоит пять тысяч долларов, ни цента меньше. А какой-нибудь архимиллионер заплатит за нее вдвое больше, после того как она пройдет через руки посредников. Да еще мелкий жемчуг, который вы загребаете. Не пренебрегайте им. Он все больше входит в моду и с каждым годом дорожает.
Холл внимательно посмотрел на жемчуг, оценивая жемчужины и подсчитывая вслух общую сумму.
— Вы правы, — сказал он. — Они стоят не меньше ста тысяч.
— А сколько вам пришлось затратить на добывание этого жемчуга? — продолжал Гриф. — Во что вы цените время, затраченное вами, вашими двумя помощниками и водолазами?
— Расходы составят тысяч пять.
— Значит, вам останется девяносто пять тысяч?
— Да, вероятно, что-нибудь в этом роде. А почему вас это интересует?
— Почему? Я хотел бы… — Гриф замолчал и осушил свой стакан. — Я хотел бы устроить справедливую комбинацию. Предположим, что я доставлю вас и ваших людей в Сидней и затем дам пять тысяч долларов — нет, лучше семь тысяч пятьсот. Вы так много поработали.
Лицо Холла оставалось невозмутимым, ни один мускул не дрогнул, но весь он насторожился и напрягся, как пружина. Приветливость на его круглом лице мгновенно исчезла, как пламя погашенной свечи. В его глазах не было больше улыбки, из их глубины глядела суровая и опасная душа этого человека. Он сказал тихо и осторожно:
— Кой черт, что вы хотите этим сказать?
Гриф снова зажег свою сигару.
— Не знаю, как и начать, — сказал он. — Положение получилось очень… несуразное для вас. Вы видите, я хочу действовать открыто. Вы много работали, как я уже заметил вам, мне не хочется конфисковывать у вас жемчуг. Я хочу заплатить вам за ваше время, труды и расходы.
Судя по лицу Холла, он сразу и окончательно понял.
— А я думал, что вы в Европе, — пробормотал он. Но вдруг на мгновение снова возгорелся надеждой. — Постойте-ка, вы просто меня дурачите!.. Почем я знаю, что вы Суизин Холл?
Гриф пожал плечами:
— После вашего гостеприимства я не позволил бы себе такой шутки. Да и нелепо было бы, если бы на острове находились два Суизина Холла.
— Если вы Суизин Холл, кто же тогда я? Может быть, вы это тоже знаете?
— Нет, — беспечно ответил Гриф. — Но я хотел бы узнать.
— Ну, это вас не касается.
— Допустим. Дело не в этом. А кстати сказать, я знаю вашу шхуну и по ней могу узнать, кто вы сам.
— Как ее имя?
— «Эмилия Л.».
— Правильно. А я капитан Раффи, ее владелец и хозяин.
— Охотник за котиками? Я о вас слышал. Что же занесло вас в мои владения?
— Нужда в деньгах. Котиков почти нет.
— Кроме того, все места стали лучше охраняться, да?
— Вроде этого. Ну, вернемся к нашему делу. Я могу и побороться. Что вы думаете сделать?
— То, что я сказал. Даже больше. Сколько стоит «Эмилия Л.»?
— Она уже видала виды. Не более десяти тысяч. Большая сумма была бы грабежом. В бурю я всегда опасался, что из нее вывалится весь балласт через обшивку.
— Он уже вывалился, капитан Раффи. Я видел шхуну после бури вверх дном. Допустим, что она стоила семь тысяч пятьсот. Я заплачу вам за все пятнадцать тысяч и дам возможность уехать. Не снимайте рук с колен.
Гриф встал, подошел к нему и снял с него револьвер.
— Необходимая предосторожность, капитан. Теперь идемте со мной на судно. Я потом сообщу эту новость миссис Раффи и приглашу ее к вам.
— Вы обошлись со мной, мистер Холл, как нельзя лучше, должен признаться, — произнес капитан Раффи, когда вельбот подходил к «Онкл Тоби». — Но будьте осторожны с Уотсоном и Горманом. Они порядочные негодяи. Кстати, вот еще что, мне очень неприятно говорить об этом, но вы видели мою жену. Я дал ей четыре или пять жемчужин. Уотсон и Горман не возражали.
— Пустяки, капитан. О чем тут говорить. Конечно, они останутся у нее. Это вы, мистер Сноу? Вот мой приятель, капитан Раффи. Позаботьтесь о нем. Я еду на берег за его женой.
VIIДэвид Гриф сидел в гостиной бунгало за письменным столом и писал. Брезжил рассвет. Ночь у Грифа прошла самым деловым образом. Миссис Раффи с истерической торопливостью два часа собирала вещи своего мужа и свои собственные. Гормана захватили во время сна, но Уотсон, охранявший водолазов, пытался сопротивляться.
До стрельбы не дошло, но он решился присоединиться к своим товарищам на судне только после того, как понял, что дело их проиграно. Временно обоих заковали в кандалы и посадили в каюту помощника, миссис Раффи отправили в каюту Грифа, а капитана Раффи привязали к столу в кают-компании.
Гриф кончил свое писание и перечитал бумагу.
Суизину Холлу за жемчуг, найденный в его лагуне (согласно оценке) — Дол. 100 000
Герберту Сноу уплачено за пароход «Каскад» жемчугом (согласно оценке)- '' 60 000
Капитану Раффи в оплату труда и издержек по добыванию жемчуга — '' 7500
Капитану Раффи в возмещение стоимости его шхуны «Эмилия Л.», разбитой ураганом — '' 7500
Миссис Раффи, по соглашению, пять жемчужин (согласно оценке) — '' 1100
Проезд в Сидней четырех пассажиров по 120 дол. — '' 480
За окраску двух вельботов Суизина Холла в белый цвет — '' 9
Суизину Холлу оставляется сдача жемчугом (согласно оценке), который находится в ящике стола в библиотеке — '' 23 411
Дол. 100 000–100 000
Гриф подписался, проставил числа, но подумал и приписал: «Взято три книги из библиотеки Суизина Холла: „Закон психических явлений“ Хедсона, „Париж“ Золя и „Проблемы Азии“ Мэхэа. Означенные книги можно получить у нижеподписавшегося Дэвида Грифа, Сидней, Контора».