Байкеры никуда не спешили и часто совершали привалы. Бродячая жизнь Людей Свободы протекала особыми темпами: неспешными, ибо спешить «вечным бродягам» было попросту некуда. Они не ставили перед собой цель покрыть за день громадное расстояние, обычно трогались в путь ближе к полудню, а на ночлег останавливались, едва солнце начинало клониться к закату. Не сказать, что Сото нравилась неторопливость попутчиков, но для человека, который ни разу в жизни не выбирался за пределы родной епархии и числился в розыске, компания провожатых подобралась лучше не придумаешь.
К вечеру второго дня пути на горизонте замаячили высокие пики Пиренеев. Раньше Сото наблюдал их заснеженные вершины лишь издали, но теперь, приближаясь к Пиренейскому хребту, испытал восхищение – испанские нагорья, к которым Мара привык с детства, выглядели в сравнении с Пиренеями как кочки на фоне холмов.
Аспид решил не углубляться в горы на ночь глядя и остановился неподалеку от скотоводческой фермы. Хозяин фермы с охотой согласился взять у байкеров кое-какие запчасти в обмен на продовольствие и самогон. В этот вечер по поводу удачной сделки в банде был организован настоящий пир, кульминацией коего стали кулачные поединки. Великодушно зачисливший Сото в банду, Аспид лично пригласил того поучаствовать, поэтому отказывать вожаку для новичка было крайне невежливо. Каратель глотнул для должного настроя немного самогона и, сдав все свое холодное оружие на хранение Лисице, откликнулся на первый брошенный вызов.
Драться по щадящим правилам Сото уже отвык. В этот вечер ему предстояло забыть о смертельных ударах, сдерживаться и следить, чтобы ненароком не покалечить подвыпившего байкера. Такая осторожная манера боя не вела к быстрой победе и лишь раззадоривала врага, порой умудрявшегося весьма ощутимо заехать Мара по корпусу или физиономии. По этой причине каратель чуть не проиграл первый поединок, но пропущенные удары сумели-таки придать ему злости, так что противника Сото вскоре пришлось уносить к ручью для приведения в чувство.
Обиженные крики потерявших свои ставки байкеров слились с восторгами тех, кто не прогадал и поставил на новичка. Сото собрался было закончить собственное выступление после первого боя, однако только он надумал покинуть круг, как пари начали заключаться по новой, а соотношение ставок уже наметилось в его пользу.
Следующий боец был гораздо опытнее предшественника. Временному члену банды пришлось изрядно попотеть ради того, чтобы его проворный и сильный противник оказался без сознания на земле. Но прежде, чем это все-таки произошло, левый глаз Сото успел скрыться под бордовым синяком.
Вечер удался. Все, кто хотел помериться силами с дерзким новичком, отвели душу. Правда, вряд ли кто-то из них остался доволен – тропинка, по которой был унесен к ручью первый проигравший, была протоптана основательно во время следующих поединков. Не вышел на бой только Беззубый. Хитрец сослался на недомогание – он чуял, что сегодня за его синяки и шишки никто ему ценных подарков дарить не будет. Выигравшие пари великодушно угощали проигравших, только бы те прекратили возмущаться, оспаривая итоги турнира. Помятый и побитый Сото также был вполне удовлетворен – благодарный Аспид, делавший ставки только на победителя, залил ему полный бензобак из собственных запасов.
– Погоди, бродяга, дай только через горы перевалить! – дружески хлопая Мара по плечу, говорил пьяный и довольный вожак. – Во Франции мы обязательно пересечемся с кем-нибудь из братьев и тоже устроим что-нибудь подобное! Вот тогда мы с тобой им все баки насухо и опорожним!..
Сото был не против.
Утро выдалось хмурым во всех отношениях: головы раскалывались после вчерашнего, к тому же начал накрапывать мелкий дождик, того и гляди грозивший перерасти в ливень. Проснувшийся спозаранку Сото высунулся из-под палатки, посмотрел на небо и снова пополз обратно под бок к сладко сопящей Лисице. Он был уверен, что при такой погоде о рейде по горам никто не заикнется. Однако уже через час Аспид принялся будить людей и поднимать их в дорогу.
Сото был наслышан о многочисленных горных тропах в объезд главных трасс, которыми пользовались отчаянные байкеры, и о том, как коварные обвалы порой хоронили под собой целые банды. Отчетливо представляя себе, что будет, если они вдруг застрянут в дождь на узкой размытой тропе, Мара недоверчиво оглядел затянутые серой мглой Пиренеи и на всякий случай поинтересовался у Лисицы о причинах столь странной уверенности вожака.
– Верь ему, – ответила байкерша. – Аспид знает, что делает. Безумец он, конечно, еще тот, но за пустую канистру голову в петлю совать точно не будет.
Перед тем как углубиться в горы, пришлось объехать по краю огромный кратер: след, оставленный постигшей когда-то Землю катастрофой – Каменным Дождем, о котором давным-давно наставники церковного приюта рассказывали как о сбывшемся Апокалипсисе. Воронка кратера в центре горной гряды выглядела как дупло в колоссальном гнилом зубе. На дне воронки скапливалась вода, но приблизиться к водоему было нельзя – на гладких отвесных склонах, где песок некогда расплавился в стекло от чудовищной температуры упавшей с неба глыбы, не удержалась бы даже цепкая ящерица.
Миновав кратер, байкеры очутились в горной долине, при виде которой Сото вновь посетили сомнения относительно здравомыслия Аспида, тем паче что тот наверняка еще не отошел после вчерашней попойки. Узкая извилистая долина круто уходила вниз и терялась в серой пелене дождя. По всей протяженности откоса то здесь, то там торчали невысокие скалы, и от этого долина напоминала окаменевшую челюсть гигантского дракона, какие по слухам населяли Землю миллионы лет назад.
– Этой тропой мы пользуемся только в одном направлении, – пояснил Аспид, прочитав на лице Сото неуверенность. – Спуск Безумцев словно клапан: из Испании ты катишься по склону даже не запуская двигатель, а вот в обратном направлении подъем не одолеет и самый мощный внедорожник.
– Ты сказал «Спуск Безумцев»? – переспросил Мара.
– О, да! – подтвердил Аспид. – Тот, кто первый прошел по нему, был настоящим безумцем, ибо рискнул на такую авантюру. Катиться несколько километров с горы, точно зная, что путь назад заказан, и понятия не имея, что ожидает тебя впереди: тупик, обрыв или все-таки годная для проезда местность… Безумие, иначе не скажешь. Везучим сукиным сыном оказался тот бродяга; хотел бы я пожать его счастливую руку. Эх, чтоб нам всем так фартило в жизни!
Из соображений безопасности первым в неизвестность ушел «носорог». Следуй он последним, и любой замешкавшийся на спуске байкер имел все шансы угодить под колеса тяжелого автомобиля – на мокром склоне затормозить такой махине было практически нереально.
– У всех тормоза в порядке? – на всякий случай осведомился Аспид. Услыхав утвердительные ответы, он заглушил двигатель, а затем оттолкнулся ногами и начал осторожно съезжать по склону, притормаживая одновременно обоими колесами. За ним последовали остальные.
Никогда еще езда под гору не отнимала у Сото столько сил и нервов. Тормозные диски Торо нагрелись, и попадающие на них капли дождя шипели, как на сковороде. Бывало, спуск образовывал крутой уклон, и тормоза не справлялись, поэтому приходилось помогать им, включая пониженную передачу. Экономя горючее, каратель заглушил двигатель так же, как и все. В возникшей тишине была отчетливо слышна раздающаяся со всех сторон ругань собратьев, испытывающих аналогичные неудобства. Особенно нелегко приходилось тем, у кого сзади примостились пассажиры. Торчавшие на пути в беспорядке скалы вынуждали все время приостанавливаться и объезжать их, пропуская вперед товарищей. Тело Сото ныло от напряжения, особенно ноги, которыми приходилось постоянно давить на педали, и руки, удерживающие байк в равновесии на малой скорости. Мара всерьез опасался, как бы подошвы на его башмаках не начали плавиться от трения.
Несколько раз на маршруте попадались относительно ровные участки, где байкеры совершали короткие передышки. Как лучший знаток Спуска Безумцев, Аспид ориентировался в непроглядной серой мгле только по этим площадкам. При каждой остановке он во всеуслышание объявлял, какое расстояние осталось пройти до края долины. Однако когда за той площадкой, что с его слов должна была являться последней, обнаружилась следующая, а за ней еще одна и еще, вожак растерялся. Впрочем, никто по этому поводу особо не переживал, поскольку понимал: заблудиться в похожей на узкий желоб долине сложно, а вот обсчитаться с тяжелого похмелья – легко.
Край «желоба» все-таки обнаружился, но путь между ним и последней площадкой для привала показался Сото бесконечным. В довершение всех бед, склон размок окончательно, и удержание байка в равновесии превратилось в своего рода укрощение строптивого жеребца, неустанно норовившего сбросить седока на камни. Каратель скрипел зубами, чувствуя, как намокшие тормозные колодки становятся все более бесполезными, а груженый Торо постепенно набирает опасную скорость. Где-то за спиной послышался лязг и грохот. Беспокоясь за идущую следом Лисицу, Мара обернулся и увидел, что неприятность постигла не ее, а Скелета. Толстяк полностью утратил контроль над техникой и не нашел иного выхода, как остановить ее, врезавшись в скалу. На его удачу, разогнаться как следует он еще не успел, и потому лишь погнул переднюю вилку байка да уронил его на бок. Добраться после такого происшествия до конца спуска Скелет еще мог.
Край «желоба» все-таки обнаружился, но путь между ним и последней площадкой для привала показался Сото бесконечным. В довершение всех бед, склон размок окончательно, и удержание байка в равновесии превратилось в своего рода укрощение строптивого жеребца, неустанно норовившего сбросить седока на камни. Каратель скрипел зубами, чувствуя, как намокшие тормозные колодки становятся все более бесполезными, а груженый Торо постепенно набирает опасную скорость. Где-то за спиной послышался лязг и грохот. Беспокоясь за идущую следом Лисицу, Мара обернулся и увидел, что неприятность постигла не ее, а Скелета. Толстяк полностью утратил контроль над техникой и не нашел иного выхода, как остановить ее, врезавшись в скалу. На его удачу, разогнаться как следует он еще не успел, и потому лишь погнул переднюю вилку байка да уронил его на бок. Добраться после такого происшествия до конца спуска Скелет еще мог.
Сото приготовился к тому, чтобы подобным образом придержать и своего не в меру разогнавшегося Торо, пока это было осуществимо без катастрофических последствий. Но скала, на которую он нацелился, торчала, как оказалось, уже не на склоне, а на ровной поверхности. Рядом со скалой пристроился обогнавший банду внедорожник-»носорог», для которого отчаянное скольжение по Спуску Безумцев тоже не прошло гладко: одно из передних крыльев «носорога» было смято. Члены экипажа чудо-машины наперебой костерили горе-водителя и срубали зубилами покореженную деталь.
Торо выскочил на долгожданную равнину, немного пропрыгал по камням и остановился. Наездник кое-как отстегнул подножку негнущейся от усталости ногой, установил байк и, донельзя измотанный, улегся животом на бензобак, расслабленно уронив затекшие руки. Отовсюду раздавались восторженные вопли байкеров, радующихся окончанию многочасового мучения.
– Кому нравится мокнуть, пусть остается здесь! – стараясь перекричать собратьев, выкрикнул Аспид. – Остальные – за мной!
После этих слов он запустил двигатель и ринулся дальше во мглу.
Ни один из героев, преодолевших Спуск Безумцев, мокнуть, естественно, не собирался, поэтому все не мешкая последовали за вожаком. Сото не терпелось узнать, что же ожидает их впереди, но он не хотел надоедать расспросами усталой Лисице, для хрупких плеч которой пережитое испытание было особенно тяжким.
Они не проехали и километра, когда путь им преградили сошедшиеся вместе отвесные стены ущелья. Преграда выступила из тумана так неожиданно, что, двигайся Мара с приличной скоростью, он неминуемо врезался бы в скалу, даже не успев притормозить. Выступающий провожатым Аспид замедлил ход, покрутил головой словно собака, потерявшая след, в задумчивости поскреб лысину, а затем указал направо и первым двинулся в том направлении…
Вскоре перед путниками распахнулся зев гигантской пещеры, и Сото невольно поежился, представив, каких размеров чудовище могло бы обитать в этой норе. Однако при близком рассмотрении выяснилось, что пещера вовсе не является пещерой, а представляет собой рукотворный тоннель с массивным бетонным козырьком над въездом и ровным дорожным покрытием внутри. Правда, кое-что все же отличало данный тоннель от виденных Сото ранее. А именно – диаметр: никто в Святой Европе не копал столь огромные тоннели; даже самому крупному торговому грузовику хватило бы для проезда и половины высоты, на какую был воздвигнут тоннельный свод. Сообразно размерам свода были и его несущие конструкции – массивные бетонные арки. Чтобы разрушить такие, потребовалось бы взорвать не одну тонну взрывчатки. Пролеты между арками были тщательно замурованы полукруглыми плитами, так что даже камешек горной породы не мог отколоться от стены и упасть на дорогу.
Создать подобное чудо тоннелестроения было по силам только великим зодчим, каких представляли собой лишь Древние. Это также доказывала и стальная конструкция над въездом в тоннель, на которой болтались выцветшие ржавые вывески. Картины на них, а также надписи, что читались с большим трудом, казались нелепыми. В частности, на одной из вывесок угадывалась фигурка прекрасной девушки, за какие-то неведомые грехи заключенной в плоский черный ящик со стеклянной передней стенкой. Надпись под ящиком на испанском советовала изменить жизнь к лучшему посредством приобретения техники «Филипс». Сото хмыкнул: чего только не напридумывали в свое время эти башковитые Древние; в бытность свою искателем он извлекал из-под земли и не такие престранные вещи.
Байкеры въехали в жерло тоннеля и остановились. Аспид убедился, что группа в сборе, после чего приказал всем спешиться и готовиться к ночлегу. Едва вещи были разложены и разведен огонь, как дождь снаружи зарядил в полную силу. Вода потоками стекала с тоннельного козырька, но в тоннель не попадала – специальный уклон дороги при въезде препятствовал этому.
– У-ф-ф, вовремя успели! – облегченно вздохнул вожак, приблизившись к Сото, который пристально всматривался во мрак – туда, куда всем им предстояло завтра утром отправиться. – Ты чего, бродяга, так напрягся?
– С детства обожаю темноту, но в этой есть что-то неприятное, – признался каратель. – Холодом веет, будто из могилы. Как долго тянется подземная дорога?
– Прилично. Несколько часов придется при свете фар продвигаться, зато тоннель выходит на поверхность уже во Франции. Надеюсь, за те три года, что я здесь не был, нигде не случилось обвала или затопления…
Несмотря на заверения Аспида в том, что он проехал по подземному пути уже с полдюжины раз, в эту ночь Сото спал плохо. Темные своды тоннеля давили ему на психику, а из темноты чудились зловещие звуки, напоминающие то жалобный волчий вой, то рычание более крупного хищника. Хотя возможно, что это всего-навсего завывал ветер и отражалось от бетонных стен эхо байкерского храпа. Мара укорял себя за малодушные мысли, но совладать со страхом ему не удавалось. Страх его обитал на неподвластном самовнушению инстинктивном уровне.
Похожее чувство животного ужаса каратель испытывал только один раз в жизни. Было это еще в те годы, когда Сото состоял членом Барселонской Особой. Тот страх был страхом перед могучими природными стихиями, способными шутя прикончить любого, кто задумает идти им наперекор. В молодости Мара не удалось совладать с этим страхом. Все, что сумел тогда искатель, это лишь загнать страх поглубже в себя и удерживать там до сей поры. Но стоило только Сото узреть перед собой нечто доселе не изведанное и зловещее одновременно, как животный страх – низменный страх за собственную шкуру – тут же вырвался на свободу. И чтобы загнать его обратно, требовалось опять прилагать немалые усилия.
Впрочем, с приходом утра карателю полегчало. Ожидание погружения в черную бездну оказалось куда мучительнее, чем сам процесс. С рассветом раздались веселые голоса байкеров, подзадоривающих друг друга перед дальней дорогой, заурчали мотоциклы, словно вторившие своим наездникам, вспыхнули фары, и таинственный тоннель сразу перестал казаться огромным и зловещим. А после того, как свои бортовые огни зажег внедорожник-»носорог», вокруг стало даже светлее, чем в ущелье, где продолжал поливать дождь.
Двигаясь в общей группе, Сото поражался, как байкерам удается так долго скрывать в тайне свою драгоценную находку. Прознай о тоннеле власти, они бы точно не поскупились подвести к нему с обоих концов хорошие подъездные дороги, после чего оборудовали бы здесь еще одну трассу государственного значения, которая моментально стала бы вне конкуренции с уже имеющимися. Дорожное покрытие в тоннеле было уложено столь идеально, что мститель, чей зад от езды по камням уже покрылся синяками, будто и не двигался вперед на байке, а плыл на быстрой лодке по течению спокойной реки. В тоннеле постоянно чередовались плавные подъемы и спуски, отчего завтрак несущегося во весь опор Мара ворочался в желудке, того и гляди норовя отправиться по пищеводу в обратном направлении. Уши периодически закладывало от перепада давления, а перед глазами все предательски плыло от быстрого и плавного волнообразного движения. Последние страхи покинули Сото, вытесненные непередаваемой эйфорией. Безусловно, не такой сильной, как во время ночи с Лисицей, но тоже головокружительной.
Вся дорога была прочерчена белыми и желтыми полосами, как сплошными, так и прерывистыми. Предназначение их оставалось для Сото такой же загадкой, как и предназначение древней техники «Филипс». Полосы мельтешили в свете фары, и при быстром движении байка казалось, что они извиваются и переплетаются между собой подобно змеям, вытатуированным на лысой макушке Аспида. Мрак подземелья, сотни тысяч тонн камней над головой, безумная гонка, больше смахивающая на падение в пропасть, загадочные движущиеся узоры на дороге, неизвестность впереди – все это завораживало своей нереальностью и создавало иллюзию перехода в другой мир. Сото на мгновение почудилось, что он умер и сейчас движется не в Парижскую епархию, а прямиком в Ад. И даже грядущие адские мучения не притупляли восторга от захватывающего и неповторимого полета в Преисподнюю…