И показала ножом для масла на кусочек моллюска, действительно немного похожий на червяка.
Я скорчил гримасу.
– Я растерял навыки лесного гурмана… Проклятие! – Тут я понял, что она шутит.
Эта женщина умеет делать бесстрастное лицо.
Челюсть Морли напряглась, но не потому, что кто-то издевался над его кухней, а у него было туго с чувством юмора. Он смотрел на входную дверь. В зал втекала шумная толпа. С той стороны улицы, из театра. Толпа была в хорошем настроении. Генеральная репетиция прошла успешно.
Среди новоприбывших был костлявый коротышка в дублете и лосинах. Из-под дурацкой мягкой шляпы с торчащим сзади павлиньим пером свисали длинные патлы. Этот наряд не подходил ни для улицы, ни для театра. Коротышка заметил меня, покинул товарищей и устремился к нам.
Йон Сальвейшн, драматург. Следует поблагодарить его за то, что пришел на похороны…
Внезапно у меня в горле возник ком. Если это актеры из его новой пьесы, «Королевы фей», то…
То я понял, почему позеленел Морли.
Он подвинулся, чтобы Сальвейшн мог сесть. Белинда не возражала. Я наконец осознал, что Сальвейшн одет не для сцены. Он специально выбирал странные наряды, для демонстрации чего-то.
Он всегда был странным. Еще до того, как догадался, что может записывать свои сказочки и превращать в отличные пьесы.
– Рад снова видеть тебя, Йон, – сказал Морли. – Пойду проверю, не нужна ли парням помощь с твоими ребятами.
На самом деле он встал между нами и толпой, на случай, если моя бывшая не затянула корсет, шнурки и винтики в голове.
Тинни играла главную роль в «Королеве фей». Йон Сальвейшн специально написал ее для этой непредсказуемой дамы. Королева фей была Тинни Тейт в представлении давно знакомого с ней Йона Сальвейшна.
Тинни Тейт – капризная рыжая девица с полным колчаном причуд, но она хороший человек. Должно быть, она по-прежнему страдает из-за Страфы и, вне всяких сомнений, уверена, что я бросил ее исключительно потому, что Страфа оказалась более сговорчивой.
А вот и она сама, неплохо выглядит для женщины с разбитым сердцем.
Наши глаза встретились. Она перестала смеяться, но на смену веселью пришла не злость или ненависть, а печаль. Она знала, что случилось. Ее племянница Кира была на похоронах.
Тинни едва заметно наклонила голову, а потом вернулась к своей компании, в которую входила дочь Макса Вейдера, Аликс. Аликс не одарила меня сочувствующим взглядом. Они с Тинни были закадычными подругами. Она дублировала Тинни в «Королеве фей».
– Думаю, все прошло хорошо, – заметил Йон Сальвейшн.
– Разочарован? – поинтересовалась Белинда.
– Вовсе нет. Только не я.
– Как у нее дела? – спросил я.
– Все в порядке, Гаррет. Поглощена работой. Она справится.
– Хорошо. Это хорошо. Я не хотел причинить ей боль.
Белинда посмотрела на меня с глубоким любопытством, словно не могла представить, что я сам верю в свои слова.
Но Сальвейшн чирикнул в ответ:
– Она это понимает. Иногда. Она – свой худший критик. Кстати о бывших подругах… Как там моя?
– Торнада? Торнада есть Торнада. Живет с Плоскомордым, чтобы сэкономить на аренде. Между ними ничего нет. Покойник дает ей поручения. Паленая нанимает ее, когда время не является критичным фактором.
Подруга Торнада легко отвлекается.
34
Вернулся Морли, удовлетворенный, что драмы не случилось. Йон Сальвейшн отодвинул стул от стола, пообещал Белинде зарезервировать для нее место на премьере «Королевы фей», начал было подниматься, потом снова сел.
– Сегодня утром я видел нечто странное. Был в магазине этого вора Пиндлфикса, «Дивных диковинах». Поцапался с костюмерами насчет одежды фей… Этим гомикам придется усвоить, что у меня женские роли играют настоящие женщины, а у настоящих женщин есть настоящая грудь. В общем, я подслушал разговор в бутафорском отделе. Два старика искали церемониальные наряды. И настаивали, что к нарядам им нужны бронзовые мечи.
– Бронзовые мечи? – переспросил я. Это было странно. Когда-то бронзовое оружие считалось современным, но с тех пор кто-то умный наткнулся на железо, а потом придумал, как изготавливать сталь. Бронза лучше дерева или камня, но быстро тупится, и даже «мягкое», свежевыплавленное железо легко справится с бронзой.
Интересное наблюдение: черные маги без ума от этих старинных ножичков. Бронзовое лезвие – вот выбор темной личности, предпочитающей зловонные черные свечи, песни на мертвых языках и человеческие жертвоприношения.
– Продавец тоже удивился, – сказал Сальвейшн. – Думаю, он просто не мог представить, для какой пьесы требуются настоящие бронзовые мечи, а не раскрашенное дерево. «Вы правда собираетесь использовать их как постановочный реквизит?» – спрашивает он. «Вроде того, – отвечает один из стариков. – Но нам нужна дюжина рабочих мечей, сделанных из бронзы. Точнее, нет, на самом деле нам нужно пять. Семь у нас есть. Но их придется отдать на перековку тому кузнецу, который изготовит для нас новые». А второй старик добавляет: «А может, лучше сразу заменить их на новые».
– Интересно, – задумчиво сказал Морли. – Всплыло число двенадцать.
Моя первая мысль была о том, какие усилия пришлось приложить продавцу бутафории, чтобы держать себя в руках. Заказ на эти мечи, изготовленные специально для покупателя, наверняка равнялся месячной выручке магазина. И какое ему дело, как их будут использовать?
Потом до меня дошло, о чем говорит Морли.
– Значит, двенадцать? Интересно.
Законы о колюще-режущем оружии не распространяются на религиозные артефакты, предметы старины или их копии. Разумеется, это щекотливый момент. Если красный берет изъял у вас реплику старинного меча, вы можете отправиться в суд и выиграете дело – года через два. Плюс до конца жизни останетесь в списке людей, к которым у Стражи особое отношение.
– Действительно интересно, – сказал я. – Это старик назвал какую-нибудь причину, по которой они хотят бронзовые мечи?
Наверняка это что-то отвратительное. А за отвратительным мы и охотимся.
Йон Сальвейшн начинал сердиться. Он выложил все, что знал, и не желал играть в допросы.
– Думаю, они хотели заняться воскрешением.
Не обращая внимания на его настроение, я поднажал:
– Ты их рассмотрел?
– Только мельком. В толпе я их не узнаю.
– Черт. Это находка. Спасибо. Вот что я тебе скажу: когда будет минутка, навести Покойника. Он отыщет улики, которые ты заметил, но сознательно не запомнил.
Я мог не объяснять. Он часто становился жертвой Покойника.
– Позже. После представления.
Помимо готовящейся пьесы, у Сальвейшна имелось еще две, одна из которых тоже шла в «Мире». Этот театр был уникален в том смысле, что мог вместить четыре пьесы одновременно – кошмар, который нравился только публике.
Я хотел спросить, не подзовет ли он к нам на минутку Аликс Вейдер, но тут необходимость в этом отпала. В зал вошел ее отец вместе с Хитер Гилби. Супруга Манвила управляла «Миром», который принадлежал пивоварне. Люди Морли мгновенно нашли для них столик, к недовольству пары, которая вынуждена была ждать. Хитер отважно рассекла театральную толпу, чтобы пригласить Аликс присоединиться к ней с отцом.
Теперь мне не придется сталкиваться с яростной солидарностью всех этих дам.
Я решительно отвернулся.
– Эта Аликс – та еще штучка, – фыркнула Белинда.
Я вопросительно поднял бровь.
– Она злится, потому что ты обидел ее подругу, хотя сама неоднократно тебя подзуживала.
– Уверен, она бы сказала, что это совсем другое не наше собачье дело. Ты узнала что-нибудь полезное?
Она не стала обвинять меня в самонадеянности. Мы оба знали, что она поможет с охотой. Если бы речь шла о ее личной жизни, я бы сделал то же самое, точнее, уже делал. С деловыми проблемами я бы Белинде помогать не стал, да и она бы не попросила о помощи.
– Пока ничего. Слишком рано. Но такое крупное событие обязательно пустит рябь.
Без сомнения. Вскоре мы узнаем о множестве незначительных странных происшествий, например, заказе на бронзовые мечи. Большинство не будет иметь отношения к Страфе или Турниру, однако их нужно заметить, расследовать и передать на изучение Покойнику.
– Теперь мы играем в терпеливость, Гаррет. Излишняя спешка отправит тебя в могилу, следом за женой.
Даже Белинда полюбила Страфу.
– Головой я это понимаю. Но с сердцем у меня проблемы.
– Я загляну в магазин, о котором рассказал Йон Сальвейшн, – предложил Морли.
Белинда покачала головой.
– Ты останешься здесь, со своими баклажанами, любовничек. Изображая примерного гражданина. Предоставь плохим парням нарушать законы.
Губы Морли сжались в тонкую белую линию, но потом он сообразил, что Белинда хотела защитить его, а не лишить мужественности, загнав под каблук социальной рутины. Он расслабился, кивнул и сказал:
– Кто-то должен позаботиться о том, чтобы наш вожак стаи добрался до дома, не лишившись жизненно важных частей тела.
– Я ценю твою заботу, Морли, – отозвался я, – но… Белл, когда ты собираешься отправиться в тот магазин?
Она вскинула брови. Никогда не умела поднимать только одну, это прерогатива душки Гаррета.
– Если скоро, я присоединюсь к тебе. Мне нужно возвращать свои навыки.
Белинда посмотрела на Морли. Между ними что-то проскочило, и она сказала:
– Как насчет после того, как ты справишься со своим обедом?
– Кроме дома, мне идти некуда.
35
Магазин оказался с претензией и броским названием «Дивные диковины». Название я не просек. И, возможно, не я один, потому что никто не смог мне его растолковать. Работников я расспросить так и не смог. У меня почти не было шанса раскрыть рот. Белинда хотела, чтобы я держался в тени и молчал. А не задавал вопросы, которые могут связать наш визит с поиском Операторов.
У нее на уме было что-то еще, но она не собиралась со мной делиться.
Моргнув глазом и взмахнув рукой, она вызвала семейный экипаж Контагью в сопровождении полудюжины очень крупных суровых мужчин, которые правили лошадьми, ехали на подножке и скакали перед экипажем и за ним. То, что эскорт Белинды сегодня состоял всего из шести человек, свидетельствовало о царящем в преступном мире затишье – на данный момент.
Белинду поджидало намного больше трудностей, чем ее отца: потому что она была женщиной. Многие амбициозные негодяи просто не могли поверить в ее отчаянность и безумие. И очень зря.
Мы добрались до магазина, который описал Йон Сальвейшн. Он действительно назывался «Дивные диковины». Так гласила уличная вывеска. Потрясающе. Громилы Белинды оцепили его, никому ничего не запрещая, установив однонаправленный поток посетителей. Никто не жаловался. Эти парни добивались желаемого, просто стоя поблизости с суровым видом.
Внутри обнаружилось несколько покупателей, все в отделе заказов. Белинда оттеснила старшего из двух продавцов отдела бутафории. Судя по описанию Йона Сальвейшна, именно он обслуживал стариков, желавших бронзовые мечи. Белинда пододвинулась достаточно близко, чтобы ее жаркое дыхание и пышная грудь производили устрашающее впечатление.
– Сюда приходили двое мужчин, искавших бронзовые мечи. Кто они?
Продавец хватал ртом воздух, словно золотая рыбка, видя перед собой только ярко-алые губы и странные голубые глаза. Вот так и теряют традиционную ориентацию.
– Расскажи, пока можешь говорить, – мягким, нежным, пугающим голосом посоветовала Белинда.
Продавец пошлепал губами. Ураган обрушился на него с безоблачного неба. Он понимал только одно: возможно, это начало чего-то очень плохого.
– Рассказывай, – подстегнула его Белинда своим смертельно ласковым голосом. – Кто они?
– Я не знаю, мадам. Они не представились.
Я поморщился. Эго Белинды еще не было готово к «мадам». И, как и в случае леди Тары Чейн Махткесс, никогда не будет готово.
– Они что-то купили, – сказала Белинда.
– Да, мадам. Балахоны. И прочие церемониальные вещи. Лучшего качества.
– Которые нужно будет куда-то доставить.
– Нет, мадам. – Он снова глотнул воздуха. – Они сказали, что сами все заберут.
– Когда?
– Через неделю со вчерашнего дня. Они заплатили за приоритетное обслуживание.
– Они сказали, кто придет за заказом?
– Сказали, что придут сами.
Это было неумно.
Может, они вовсе не преступники. Или уверены, что за ними никто не следит.
Весь этот турнир казался таким анахроничным, так почему нет?
Белинда надавила еще, но ничего не добилась, помимо точного списка вещей, приобретенных стариками. Затем она выманила из пожилого продавца адрес кузницы, где клиенты заказали бронзовое оружие.
– Обычно мы сами заказываем мечи и продаем с большой надбавкой. Этих людей не волновала цена, но они были странными. От них мурашки бежали по коже. Я хотел, чтобы они убрались из магазина, поэтому отправил их в кузницу, куда мы отдаем особые заказы. Послал курьера, чтобы тот велел Тривиасу назначить большую цену, а лоховскую надбавку отдать «Дивным диковинам».
Белинда бросила на меня предостерегающий взгляд. Я переминался с ноги на ногу и издавал бессвязные звуки, показывая, что хочу что-то сказать. Наконец ее терпение лопнуло и она рявкнула:
– Что?
– Этот парень должен заглянуть ко мне в гости.
Недовольство Белинды поблекло.
– Разумеется. Это имеет смысл. Я сама должна была об этом подумать. Элвуд. – Она повернулась к самому крупному из своих громил. – Посади нашего свидетеля в экипаж и отвези в дом мистера Гаррета на Макунадо-стрит. Подожди и привези его обратно, когда визит закончится.
– Нет, вы не можете! Нет, не можете!
Костлявый человечек ростом не выше пяти футов, преимущественно лысый, но с остатками длинных волос, выскочил из другого отдела. В левой руке, на которой недоставало мизинца и безымянного пальца, он держал что-то вроде флотского кнехта. У него были выцветшие, водянистые голубые глаза, яростные и бесстрашные.
Он давно покинул Кантард. Давно никого не убивал. Жил в портновском мире с тех пор, как вернулся домой. Однако не утратил ни отваги, ни безумия.
Ни один разумный человек не стал бы связываться с командой Белинды.
На его стороне была внезапность. Кратковременно.
Парни Белинды сломали кое-какие вещи, исключая портного, но лишь потому, что хозяйка не позволила. Она изучила ценники на испорченных товарах.
– Это были просто витринные образцы, верно? – Белинда опустила золотого ангела в левый карман рубашки мистера Злюки. – Этого тоже возьми, Элвуд. Леон, помоги ему. Мы же тем временем навестим человека, который будет изготавливать эти мечи.
Элвуд и Леон, весьма мягко для громил, проводили мастеров к экипажу. Мы с оставшимися парнями собрались на улице, обсуждая способы добраться до точки назначения, – все, за исключением одного некрупного, однако покрытого шрамами и удивительно уродливого парня по имени Кости, который задержался, объясняя персоналу, что повреждения, которые им сейчас придется устранять, вполне могут случиться и с людьми, не способными сдержать порыв наябедничать жестяным свисткам.
Говорили, что Кости пробежался по Уродливому лесу с завязанными глазами в безлунную ночь и врезался в каждое дерево, прежде чем выбрался с другой стороны. Со шрамами вид у него был крайне устрашающий. Ему редко доводилось переходить от слов к действиям.
По улице, в половине квартала к западу от «Дивных диковин», прогуливался жестяной свисток, старательно игнорируя все злодеяния, творившиеся в пределах броска камня от семейного экипажа Чодо.
36
Намного ближе находилась Каштанка, откровенно радовавшаяся новой встрече со мной. Ее помощница, которую я решил так и называть, раз уж она вела себя подобным образом, не проявляла особого энтузиазма. Другим двум дамам было на меня наплевать, но они радовались радости Каштанки.
Прочие дворняги покинули отряд.
– Эти твои друзья были позади «Виноградной лозы»?
– Ага.
– И они же были на кладбище.
– Ага. Когда они догнали меня у Плеймета, с ними также была та странная девочка. Вела себя по-прежнему. Теперь она с Плейметом. Он хочет попытаться выяснить, кто она такая и что нам с ней делать.
– Она симпатичная. – Белинда прощупывала почву.
– Да.
На самом деле, если подумать, девчонка очень напоминала Белинду, какой та могла быть в нежном четырнадцатилетнем возрасте.
Элвуд, Леон, их гости и угрюмый кучер экипажа, запряженного четырьмя презирающими Гаррета клячами, отбыли в западном направлении, на Макунадо-стрит.
– С этим покончено, – сказала Белинда. – Давай пройдемся.
Я посмотрел на нее, подумал о Крошке Му и пожалел, что не знал Белинду в юности. Однако тогда я сам был юным, то есть башка у меня была набекрень.
Оставшиеся охранники рассредоточились. Каштанка заняла привычное место, оттеснив Белинду влево. Это не вызвало восторга у Помощницы, но она не дала волю своему недовольству. Почувствовала, что порог терпимости Белинды к наглым шавкам весьма низок.
Не успев сформировать маршевой строй, напомнивший мне ромб, которым мы строились в военные деньки, наш отряд добрался до кузницы, где выполняли большинство индивидуальных работ по металлу для театров. Белинда пригласила всех внутрь, несмотря на протесты подмастерьев, которые, оценив численный перевес противника, сунули руки в карманы и удовлетворились бормотанием себе под нос.
– Мне нужен ваш мастер, – сообщила им Белинда. – Живо.
Я ожидал увидеть мастера-кузнеца масштабов Плеймета, высокого, широкоплечего и мускулистого. Вместо этого к нам из кузни неторопливо вышел парень ростом около пяти футов, в котором эльфийская кровь смешалась с гномьей. Он вытирал руки тряпкой. Я продолжал высматривать здоровяка, когда он спросил: