Наконец подал голос Морли, неуверенно, сомневаясь в своем праве участвовать:
– Происходило ли что-то той ночью? Что-то, что она могла захотеть увидеть?
Это был хороший вопрос. Страфа стала отчаянным любителем местных достопримечательностей, когда заарканила меня и смогла повсюду таскать за собой. Я сам об этом не подумал, но мой ум затуманивали темные эмоции. Он никогда особо не блистал, а теперь работал еще хуже, чем обычно.
– В Квартале снов проходил фестиваль осеннего солнцестояния. Он начался в полночь, – сказала Пенни.
Квартал снов – религиозный центр Танфера.
– Ты туда ходила? – спросил я. Тем утром я ее не видел, но не придал этому значения. Когда я был дома, Пенни часто превращалась в невидимку. Паленая утверждала, что причиной тому влюбленность в меня. Какая глупость. Пенни ясно продемонстрировала, как ко мне относится.
– У меня не было выбора. – Она по-прежнему серьезно относилась к своей роли жрицы, несмотря на то, что теперь являлась единственным членом культа. – Со мной ходил мистер Плеймет. – Прежде чем я успел превратиться в родителя и начать тявкать по поводу юных девиц на опасных ночных улицах.
Если вы девушка, желающая попасть на подобный фестиваль, Плеймет – лучший выбор спутника. Он большой, свирепый и заботливый. А еще он хотел стать священником, но все никак не мог решиться на смелый шаг.
– Страфу мы не видели, – сообщила Пенни.
– Мама не любила подобные мероприятия, – отозвалась Кивенс.
Это правда. Она была еще менее религиозной, чем я. Неудивительно, учитывая ее ремесло и родословную.
– Погода все испортила, – сказала Пенни. – Если бы она была там, мы бы ее заметили.
Метательница Теней сомкнула мои пальцы на болте.
– Расслабься. Последуй совету, который даешь своим клиентам. Сохраняй спокойствие. Работай головой, пока не найдешь цель. – Она стиснула мне руку с жуткой улыбкой. – А потом я возьму все на себя.
Она была права. Сейчас я находился на той стадии, где с высокой вероятностью растратил бы время, энергию и эмоции, носясь кругами и завывая.
– Мой партнер хотел бы поговорить с каждым из вас, – сказал я.
В комнате резко похолодало.
После долгого молчания Метательница Теней произнесла:
– Очень хорошо. Я подам пример. Барат, убедись, что мой экипаж готов к поездке.
– Да, мама. Прямо сейчас?
Она повернулась ко мне.
– Прямо сейчас?
– Чем раньше, тем лучше. Он любил Страфу. И сможет отыскать ниточки, которых никто из нас, скорее всего, не заметит.
– Уверена, что ты прав. Вы все поняли? Хорошо. Возможно, вам удастся сегодня же договориться с мисс Пулар.
– Сейчас он постоянно бодрствует, однако остальным из нас требуется отдыхать и работать, – сказала Пулар. – Лучшее время визита – послеобеденное время или вечер.
– Расскажи нам о девочке, напавшей на тебя на кладбище, – велела мне Метательница Теней.
– Тут нечего рассказывать. Вы сами все видели. Я не знаю, кто она такая, и понятия не имею, что ей было нужно. Может, она перепутала меня с кем-то.
– Возможно. Ты снова с ней встретишься. Обращайся с ней мягко и по-доброму.
– Мама? – Барат явно удивился. Все остальные тоже уставились на Метательницу.
– Девочка – не наша забота. Озаботиться следует только Гаррету.
Что лишь раздуло интерес к происшествию, о котором все почти забыли, в том числе и я сам. Но Метательница Теней сказала свое слово. Она лишь повторила директиву проявлять доброту.
Заявив, что руководить надлежит мне, поскольку я профессионал, она приказала Барату сообщить всем, как именно следует содействовать Гаррету в поисках убийцы его жены. Детально объяснила эксперту, как ему выполнять собственную работу.
Я часто кивал. У нее за спиной я буду поступать по-своему. Но я открыт ко всем оригинальным идеям.
Этот подход я выработал в ходе общения с собственной матушкой.
24
Толпа рассеялась. Ушли все, кроме меня, Декса, Рейса и Морли. Пенни и Паленая отбыли с неохотой, подчинившись приказу отчитаться перед Покойником и убедиться, что Дин не испустил дух. Хотя управляющие постоянно слали Морли плаксивые донесения, он намеревался до последнего липнуть ко мне, как Смертный компаньон. В его обществе я чувствовал себя более уверенно.
Барат обещал вернуться, когда доставит мать домой.
Да, и еще тут присутствовала Порочная Мин, помещенная в медикаментозный сон и засунутая в соответствующего размера комнату. Доктор Тэд обещал регулярно навещать ее. Он думал, что она поправится, но опасался, что пациентка захочет раньше времени вскочить с постели.
Он мог мне об этом не рассказывать. Я сам любитель кинуться в схватку, не успев оклематься.
Я сжег некоторое количество энергии, помогая Дексу и Рейсу расчищать завалы. Удивительно, какой ущерб способны причинить несколько гостей. Мы почти не разговаривали. Эти двое в моем обществе чувствовали себя неуютней, чем я в их. Они тревожились за свои места. Рынок труда в Танфере еще не очухался от вспышки мира.
Они говорили о Страфе. Рассказали мне, что она вернулась домой на рассвете. Съела легкий завтрак, потом час подремала. А потом снова ушла. Сказала, что идет к священнику. Собиралась вернуться к полудню, если повезет, раньше меня, то есть ожидала, что из Аль-Хара я направлюсь к ней.
Зацепиться сыщику было особо не за что. Священник – тот парень, которого она хотела пригласить на нашу свадьбу. Дальний родственник семьи по линии матери Страфы. Он сопротивлялся. Считал, что ни один из нас не выказывает должного уважения к религии.
Вернулся Барат. Мы устроились на кухне и смотрели, как Декс с Рейсом моют посуду. Пили чай, подъедали остатки поминальной трапезы. Наконец Альгарда спросил:
– Ты изучил тот болт?
– Я его рассмотрел. Он ни о чем мне не говорит. Единственная странность заключается в том, что он сломан.
– Не единственная. Он убил Страфу.
– Доктор Тэд не нашел никаких ран.
– Верно. Болт нес заклятие. Он сломался, когда Страфа отразила его. Не попал в нее, но оказался достаточно близко, чтобы заклятие сработало. Обломок запутался в ее юбке.
– О.
Я положил сломанный болт на стол.
– Барат, это железка со стальным наконечником. Железо, серебро и магия несовместимы. Об этом говорит мой болезненный личный опыт.
– Я свидетель, – лаконично заметил Морли.
– Совместимы, когда в дело вступает ферромаг.
Я ничего не ответил. Ферромаги – невиданная редкость, вроде лягушачьих шуб. Я сомневался, что сейчас в Танфере можно найти как шубы, так и ферромагов.
– Вот чего от тебя добивалась мама. Заклятие – или заклятия – наложено на канавки, прочерченные вдоль древка.
В них виднелись следы какого-то порошка.
– Ферромаг? Это значительно сужает круг поиска, не так ли?
– Определенно. Сужает так значительно и так быстро, что ни один истинный ферромаг не свяжется ни с чем столь откровенно преступным. На этой штуке имеется керамическое покрытие, отделяющее магию от железа.
– В таком случае, я сдаюсь, – признался я.
В разговор вмешался подошедший Декс. Не спрашивая, поднял болт и сказал:
– Это довольно-таки старая вещь. Ей больше тридцати лет.
– Откуда ты знаешь?
– Я служил в артиллерии. Дата производства, номер партии и номер контракта выбиты на древке. Хотя он сломан, отсутствуют только две цифры, одна буква и клеймо. Они нам не нужны. Такие болты производило лишь одно предприятие. «Смит, Джадикал, сыновья и сыновья». Не лучшие в своем роде, но исправно придерживались сроков и выполняли контракты.
– Насколько я помню, они отошли от дел, когда я был еще маленьким, – сказал я. – Какой-то скандал с откатом или что-то вроде этого.
– Верно, – кивнул Барат. – Твайла вела расследование.
Твайла – это его жена, мать Страфы, чей призрак я видел в тот самый день, когда познакомился со своей будущей супругой. Она давным-давно умерла.
– Должно быть, прошло много лет.
– Как ни странно, немногим больше тридцати. Я помню, как волновался, поскольку Твайла носила Страфу.
Может ли столь давний случай иметь отношение к делу?
– Должно быть, кто-то нашел пропавшие болты, – сказал Барат Дексу.
– Определенно, сэр. Или сохранил с тех времен.
Это казалось маловероятным. Но.
– С каждой минутой ситуация становится все более странной.
– Кто-то в спешке схватил то, что подвернулось под руку, – предположил Морли. – Не зная, что на болтах есть идентификационные отметки.
– Может, они и не знали об отметках, но потратили много времени на подготовку болта, – возразил Барат.
Строил ли кто-то кропотливые планы по убийству Страфы?
– Декс, ты сказал, что тебе не нужны отметки, чтобы определить, откуда этот болт.
– Декс, ты сказал, что тебе не нужны отметки, чтобы определить, откуда этот болт.
– Совершенно верно, сэр. Болты Смита отливали, травили и закаляли. В литейной почти не использовались механизмы. Главное – их количество. Смит разработал метод массового производства. Но без маркировки все равно нельзя было определить, когда сделан болт. Сейчас война закончилась, а скандалы со снабжением забыты, и дата производства уже не имеет такого значения. Равно как и сам производитель. В действительности, весьма ожидаемо, что появляются болты, пропавшие много лет назад.
– Может, ты и прав.
– Будь я на вашем месте, я бы искал орудие, из которого выпустили болт, – продолжил Декс. – Вряд ли таких найдется много.
Хорошая мысль. Кто станет держать осадное орудие на заднем дворе?
– Ни у кого нет доступа к артиллерии, верно?
Декс согласился.
– Хотя некоторые орудия находятся в частных руках, в музеях или у коллекционеров, из спускового механизма легальных экземпляров извлечено шептало, чтобы тетиву нельзя было зафиксировать.
– То есть легальный экземпляр не будет работать.
– В теории. Восстановить работоспособность нетрудно. Я мог бы сделать это, имея доступ к кузнице и машинному цеху. Хороший механик в состоянии отремонтировать орудие, изучив спусковой механизм. А если вы хотите выстрелить всего пару раз, достаточно вырезать вручную деревянное шептало. Мы постоянно занимались этим в полевых условиях. Не всегда удавалось снять орудие с линии, чтобы оружейники его починили.
– Еще одна ниточка, – сказал Барат. – О какой дальности идет речь, Декс? Шестьсот ярдов полета, четыреста – с достаточной для убийства инерцией? Если нарисовать круг со Страфой в центре…
– С учетом допотопного орудия – а другого в данной ситуации быть не могло – и без обученной команды, убойная дальность вряд ли превысит триста ярдов. Для такой точности оно должно было находиться в пределах двухсот.
– Давайте возьмем карту, нарисуем разные окружности, посмотрим, чьи владения попадут внутрь, и взвесим вероятности, – предложил я.
– Используй топографическую карту, – посоветовал Барат. – Одну из тех шпионских карт с деталями ландшафта и строений.
– Очевидно, вы имеете в виду военно-топографическую карту, – уточнил Декс. – По ней можно даже определить слепые зоны и невозможные линии огня.
Я посмотрел на Декса в упор.
– Ты умеешь читать военно-топографические карты? – Изначально их разрабатывали для армии. Пользователь должен был обладать зачатками грамотности, а также пройти соответствующее обучение и иметь специальный полевой опыт.
– Я могу прочесть карту сельской местности, – ответил Декс. – Насчет такого района, как этот, – не уверен. В Кантарде мы редко сражались в городах.
– Я достану карты Холма, – пообещал Барат. – Что дальше, Гаррет?
– Я отправлюсь домой и поговорю с моим партнером. Он наверняка выдвинет интересные предположения.
Лицо Барата стало равнодушно-холодным. Я сообразительный – догадался, в чем дело.
– Теперь я живу здесь, но не могу перестать думать о своем жилище на Макунадо как о доме. Там я построил свою жизнь.
– Убедительно с логической точки зрения, но неудовлетворительно с эмоциональной, – сказал Барат.
Я не стал обращать внимания.
– Повидавшись с ним, я вновь двинусь в Аль-Хар.
– Зачем?
Альгарды могли похвастать полноценным недоверием к Страже и непоколебимым презрением к систематизированному, публично финансируемому закону и порядку.
– Затем, что если я как следует подогрею их интерес, они могут, например, отыскать вторую часть этого сломанного болта. Могут за день постучать в большее число дверей, чем я – за месяц, и будут более убедительно задавать вопросы, на которые нам нужны ответы. Сами знаете, свидетели имеются. Это произошло средь бела дня.
– Ты себя недооцениваешь. У тебя больше шансов получить хорошую информацию, чем у любого стражника.
– Вы так думаете? Почему?
– Ты муж Страфы. Человек, выбранный разделить жизнь с единственной сиявшей Альгардой. Той, кого все любили. И теперь за твоей спиной кроются другие Альгарды, которых все боятся. Любовь и страх. Отличные мотиваторы.
Ну конечно. Только не для тех, кто напал на Страфу.
– Если ты будешь задавать вопросы, соседи могут проявить удивительную заинтересованность в помощи, – добавил он.
– Это, знаете ли, правда, – подал голос от раковины Рейс.
Былой артиллерист Декс согласно кивнул.
25
Свет тускнел, хотя до заката было еще далеко. Облака сгустились. Снова начал моросить дождь. Я немного ссутулился, но шаг не ускорил. Мои мыслительные мышцы работали на пределе.
Морли сохранял чуть большую дистанцию, чем полагалось друзьям.
– Будь внимателен! Убийцы не дремлют. Займешься размышлениями, когда окажешься в четырех кирпичных стенах.
Он был прав. Я понял это на войне. Люди, блуждающие по своему внутреннему ландшафту, когда снаружи приближается враг, напрашиваются на раннюю отставку.
– Привычка позабылась.
– Я и сам несколько расслабился, – признался он. – Такое бывает, когда продвигаешься вверх по пищевой цепи. Но тебя предупредили. Когда мы покинули дом Страфы, ты почувствовал то же, что и я.
– Лазутчик Фелльске – не убийца. Он лишь наблюдает и докладывает.
– Возможно, докладывает убийце. Помни, кем тебя считают другие люди, а не только кем ты сам себя считаешь.
Я его не понял.
– Что?
– У тебя есть репутация. И связи с теми, чья репутация еще хуже. Разумеется, ты расстроен из-за Страфы. Не знакомые с тобой люди будут принимать решения, основываясь на том, что они о тебе слышали, а не на суровых фактах.
– Ладно. Теперь понял.
– Ты есть ты – и потому представляешь угрозу. Ты можешь стать ниточкой между ними и всеми теми, кто способен их поймать.
– То есть если меня убьют, мои друзья потеряют интерес к делу.
Убийство Страфы, может, и исключило семейство Альгарда из участия в турнире, но сделало их потенциальным источником опасности. Мое убийство, напротив, должно будет снизить накал.
И в то мгновение, когда у меня полностью очистилась голова, я заглянул в тени между двумя кирпичными строениями слева – и увидел симпатичную юную блондинку, мрачно наблюдавшую за мной. Она казалась печальной. И держала за правую руку большого урода, с которым я встречал ее раньше.
Я замер, вытаращив глаза.
– Ложись! – рявкнул Морли.
Мои инстинкты еще не окончательно заржавели. Я рухнул на холодные мокрые камни. В том месте, где я находился секунду назад, что-то жужжало, скрипело и гудело. Нечто мерзкое пронеслось там, где я оказался бы, если бы не остановился.
Теперь я был полностью сосредоточен, о да! Я бодро полз, перекатывался и скользил к спасительным теням. Третий снаряд трескучего нечто слегка подпалил мою извивающуюся задницу и врезался в гранитное корыто для воды. Вода вскипела. Кусок гранита ударил меня по локтевому отростку левой руки. Я взвизгнул, словно пресловутая недорезанная свинья. И пополз!
Пар превратился в туман, затянувший улицу. Укрытие! Спотыкаясь, я вскочил на ноги и рванулся в переулок, где пряталась девочка.
Нападавшие не могли видеть меня, но и я почти ничего не видел. За моей спиной раздался топот ног, бегущих в различных направлениях. Я услышал крики и проклятия. Услышал, как вопит Морли. Услышал, как чей-то испуганный резкий вскрик внезапно оборвался на высокой ноте… что-то неприятное случилось с человеком, не ожидавшим серьезных затруднений.
А затем у меня возникло предчувствие, не подкрепленное физическими доказательствами, что в мою сторону направляется нечто большое и ужасное.
С навигацией было из рук вон плохо. Я споткнулся, нырнул в туман, оцарапал лицо о стену и ткнулся носом в землю между парой дорогих коричневых туфелек на обтянутых белыми чулками девичьих ножках.
– Вот свидетельство того, что иногда удачливость побеждает ум, – провозгласил нежный голосок.
Крюк, по размеру превосходивший мою голову, подцепил меня за шкирку и поставил на ноги.
– Пора начать относиться к этому серьезно, – сказала девочка. – Иначе ты умрешь.
Затем ее рот округлился от изумления. Я оглянулся.
Жестяные свистки заполнили вход в переулок. Где-то кипела схватка, производившая немало шума. Судя по всему, эти красные береты тоже были не прочь подраться.
Двое вышли вперед.
Мистер Большой Урод вулканически загромыхал.
– Да. Следует, – ответила девочка.
Пока я поднимал глаза, это создание затащило девочку по стене здания, пользуясь одной рукой и ногами, голыми и обезьяноподобными. Они скрылись в мгновение ока.
– Какого черта? – спросил я. – Что за фигня?