— Ты плохо кончишь, Менгск, — сказал Стигман, протягивая свиток. — Я всегда это говорю плохим студентам, а ты худший из многих.
Арктур взял заслуженный диплом в левую руку, а правую протянул Стигману. Директора передернуло, но, не желая выглядеть невежливым перед родителями и бывшими студентами, он все-таки ответил на рукопожатие.
— Спасибо, — сказал Арктур. — Надеюсь, вам понравится ваша новая резиденция.
На лице Стигмана отразилось смятение, но он быстро совладал с собой и дал знак юноше покинуть помост. Арктур быстро обошел по кругу сидящих студентов, подняв диплом и улыбаясь, чтобы видели мама и папа.
Жюлиана встала, хлопая и глядя на него с восторженным обожанием, и Арктур подарил ей улыбку. Юноша вернулся на свое место и быстренько выудил из кармана консоль удаленного доступа.
Это устройство было немногим серьезнее, чем обычный коммуникатор с оптическим считывателем, тем не менее, оно имело интерфейс, позволяющий удаленно подключаться к компьютерным сетям. При условии наличия у тебя ключа подключения и кодов авторизации, практически в любую сеть можно было проникнуть без особых проблем.
Арктур быстро ввел коды консоли Стигмана. Юноша запомнил их еще тогда, когда его вызывали к директору в кабинет, и Арктур мог видеть их в зеркале за столом этого идиота.
Несколько секунд на экране мелькали цифры и буквы, пока не появился квадратик и под ним текст.
«Требуется подтверждение ДНК».
Арктур приложил палец к оптическому считывателю, и экран вспыхнул зеленым цветом.
«Личность подтверждена: Айзек Стигман».
Арктур положил консоль на колени и снял тоненькое, прозрачное покрытие с правой руки, которое нанес перед тем, как идти получать диплом. Односторонний биомиметический гель достаточно просто изготовлялся в лаборатории химии академии, и имел свойство под воздействием солнечного света распадаться на летучие молекулы. Поэтому буквально через несколько секунд после снятия — пленка исчезла.
Арктур снова взял консоль и открыл личные папки Стигмана. Используя лингвистический алгоритм, состоявший из нескольких грамотно подобранных ключевых слов, он быстро обнаружил файлы, которые знал, что найдет.
— Боже мой, он даже не пытался их спрятать, — засмеялся Арктур.
— Че там за ботва? — спросил Тоби Меркурио, уже вернувшись с дипломом, и садясь на свое место.
— Увидишь, — улыбаясь, ответил Арктур. — Погоди немного.
Быстро и методично, он выделил каждый обнаруженный алгоритмом файл, затем настроил консоль на сканирование окружающей территории на смартфоны и другие персональные консоли. На экране отобразились сотни названий, среди которых также были устройства отца Арктура и начальника полиции. Юноша выделил найденный файлы для операции пересылки на все обнаруженные в сети устройства.
Палец Арктура завис над иконкой «Отправить». Юноша помедлил какую-то долю секунды, наслаждаясь моментом.
— Трофеи достаются победителю, — прошептал он и запустил рассылку.
* * *
Ангус облокотился на перила балкона Небесного Шпиля, вглядываясь в огни ночного Стирлинга. В дневное время вид впечатлял, но ночью это было нечто воистину захватывающее. Океан света струился по улицам города, убегая к подножию гор; раскинувшаяся паутина разнообразных цветов сияла, окрашивая облака в теплое, золотое свечение.
Несмотря на беспорядки, поглощающие Корхал, бомбежки, тревогу и силовое воздействие конфедератов, пребывание ночью здесь, наверху, всегда умиротворяло Ангуса. При созерцании окрестностей города к Ангусу возвращалась способность адекватно оценивать ситуацию, чего ему так часто не хватало, когда он с головой уходил в решение многочисленных вопросов, касающихся дела всей его жизни.
Иногда полезно абстрагироваться от того, что делаешь, и в целом взглянуть на складывающуюся картину. Да, сейчас тяжело, но с каждым ударом по тирании Конфедерации, их позиции на Корхале постепенно укрепляются.
Ангус почесал старый шрам на предплечье. Он получил его, когда был с отцом на охоте, в восточной провинции Кереш. Отец сказал тогда, что нет зверя опасней, чем зверь, загнанный в угол. Эктон Фелд называл Корхал жемчужиной в короне Конфедерации, и это было очень точное сравнение. Поэтому ни Совет, ни Старые Семьи не собирались отдавать его без боя.
Ну что ж, пусть узнают, насколько сильно люди Корхала хотят, чтобы они исчезли из их жизни.
Ангус стал прокручивать в голове все несправедливости в отношении людей сектора Копрулу и почувствовал, как гнев закипает в нем.
На Тирадоре-9, например, Конфедерация проводила незаконные финансовые операции, что стало причиной обвала всей планетарной экономики и привело к массовой безработице. Люди избежали голодной смерти только благодаря гигантским ссудам (под разорительные проценты) и экономической перестройке, которая фактически передала всю планетарную систему в руки Старых Семей.
Одной из их излюбленных тактик был демпинг[25] в мирах на Периферии, где влияние монополий Старых Семей было не таким сильным. Этим методом они уничтожали всех местных конкурентов, а потом устанавливали грабительские цены на товары первой необходимости.
Однако, не смотря на то, что грязные экономические хитрости были обычным «modus operandi»[26] для Конфедерации, Старые Семьи не стеснялись применять и силу, чтобы отстаивать свои интересы.
Команда изыскателей Кел-Морийского Синдиката, изучавшая Пояс Паладино, (поле астероидов с высоким содержанием минеральных руд внутри больших камней), была уничтожена силами ДВК во время операции по захвату их лидера. Человека, который, как считали, был в розыске за убийство на Тарсонисе. Гибель группы списали на несчастный случай. А через несколько дней шахтерская команда Конфедерации уже разрабатывала поле, имея в комплекте целый гарнизон десантников и поддержку линейного крейсера.
Сотни подобных историй стали визитной карточкой Конфедерации. Истории о жадности, взяточничестве, коррупции, блате, поведанные за бокалом вина, и сопровождаемые пожиманием плечами и покачиванием головой. Несправедливость всего этого буквально кричала, чтобы кто-нибудь взялся за решение проблемы. Но размер этой проблемы в масштабах Конфедерации был таков, что никто ничего не мог сделать. Такое положение вещей люди стали считать нормой.
Ангус Менгск решил доказать, что это не так.
Он был не в восторге от того, что принес насилие на улицы и в дома Корхала. Но Ангус знал, что это единственный способ заставить людей очнуться и увидеть то, что творится вокруг них.
Все уже начинало меняться. Ангус выносил факты злоупотребления Конфедерацией властью на всеобщее обозрение, и люди, наконец, открывали свои глаза.
И им не нравилось то, что они видели.
Когда смотришь сказку о властолюбивых злодеях по СНВ, все это кажется далеким и быстро забывается. Но когда беда приходит в родной дом, это сложно игнорировать.
Даже самый безучастный зритель готовится к бою, когда злоупотребление властью начинает угрожать его жизни и будущему его семьи.
Ангус не мечтал о личной власти. У него не было желания сменить безликую и бездушную тиранию Совета собственным управлением. Нет. Когда Конфедерация падет, он приложит все усилия, чтобы создать демократическое правительство. Которое будет ратовать за благо всего человечества, и уж никак не будет служить воле одного человека.
Он ощутил присутствие позади себя и улыбнулся, поскольку уловил божественный аромат духов супруги. Ангус развернулся и увидел Кэтрин. Жена стояла перед ним в зеленом платье из переливающейся тафты, с лифом оттенка морской волны. Это платье она одевала на выпускной Арктура.
— Ты выглядишь восхитительно, Кэт, — сказал Ангус, принимая фужер из рук любимой.
— Ты мне уже говорил об этом сегодня, но продолжай в том же духе, — улыбнулась Кэтрин.
— Непременно, — ответил Ангус. — Как же мне удалось убедить тебя выйти за меня замуж?
— Ты этого и не делал. Я упрашивала тебя, помнишь?
Ангус пригубил вино.
— Я поставил тебя в такое положение, что у тебя не осталось выбора.
— Это ты так считаешь.
Это была обычная пантомима, которую Ангус и Кэтрин часто разыгрывали, когда выдавалась возможность побыть несколько минут наедине. Вдали от любопытных глаз, проблем бизнеса и революции. Для двух пылких, независимых личностей, не терпящих находиться в тени, бурный флирт воспринимался как нечто само собой разумеющееся.
Но, не смотря ни на что, они чувствовали, что нужны друг другу. И признавали, что быть половинкой целого не более обременительно, как и быть независимым.
Их свадьба стала самым счастливым днем в жизни Ангуса. На протяжении всей супружеской жизни они были опорой для друг для друга. Они делили, и радости, и горе, и никогда не сомневались в своей любви.
Их свадьба стала самым счастливым днем в жизни Ангуса. На протяжении всей супружеской жизни они были опорой для друг для друга. Они делили, и радости, и горе, и никогда не сомневались в своей любви.
Кэтрин положила голову мужу на плечо, и Ангус поцеловал ее в макушку.
— Дороти уже спит? — спросил он.
— Без задних ног, — сказал Кэтрин. — Сегодняшний день выбил ее из сил.
— Неудивительно.
— Да, день прошел очень даже ничего. Как считаешь? — сказала Кэтрин, и Ангус засмеялся так, что слезы брызнули из глаз.
Когда он успокоился, то сказал:
— Ты всегда умеешь высказаться в сдержанном тоне, дорогая.
День действительно прошел очень даже ничего. День, когда его сын, наконец, получил высшее образование и директора Стирлингской академии уволокли в тюрьму, благодаря бывшему студенту.
Сначала Ангус разозлился, когда на церемонии вручения дипломов у него в кармане зазвонил смартфон, — ведь он дал четкие распоряжения всем своим подчиненным о том, что его не следует беспокоить.
Но потом он услышал множественные щелчки, гудки и свистки сотен смартфонов и персональных консолей, получивших входящий поток данных, и по толпе прокатилась волна оцепенения. У Ангуса похолодело в груди, когда он достал аппарат увидел, что сигнал пришел с консоли Арктура.
— Господи, что он на этот раз натворил? — прошептал Ангус. Экран смартфона включился, и открылось несколько файлов. Натренированные глаза Ангуса быстро просмотрели содержимое, и его злость усилилась, когда он наткнулся на некоторые позиции и записи о состоянии счетов.
— Ах ты, ублюдок… — прошипел Ангус. Он поднял глаза и увидел тот же гнев на лицах других зрителей. Все они уставились на директора Стирлингской академии. — Я же говорил! Он всего лишь проклятый мошенник!
— Кто? — спросила Кэтрин, озадаченная внезапной напряженностью атмосферы.
— Стигман! — рявкнул Ангус так, что Дороти вздрогнула. — Это его личные счета! Миллионы из пожертвований и бюджета академии оседали в кармане мелкой жабы на протяжении многих лет!
Люди повскакивали на ноги. Объявляемые имена студентов-выпускников утонули в поднявшемся гвалте возмущений.
Стигман разгневанный срывом мероприятия и недоумевающий о послужившей этому причине, стоял за трибуной, призывая к тишине и порядку. Но когда к нему протолкался возмущенный управляющий Академии, и сунул под нос портативную консоль, лицо директора побелело от ужаса. Он, наконец, понял, ЧТО только что прочитал весь зал.
Прокручивая в голове этот день, Ангус усмехнулся, вспомнив неуверенные попытки Стигмана уладить ситуацию. Предотвратить насилие помог начальник полиции — он вывел и усадил директора в свою машину под громкие возгласы и аплодисменты студентов.
Благодаря рассылке Арктура, новость распространилась очень быстро, и уже через час об этом скандале сообщалось по СНВ. У Стигмана не было влиятельных связей, а деньги он крал у очень богатых и могущественных семей.
Они были готовы бросить Стигмана на съедение волкам, а от судей ждать жалости не приходилось.
После ареста Стигмана, заместитель директора пытался успокоить присутствующих, но сдался перед кучей злых родителей и ликующих студентов, которые аплодировали и подбрасывали в воздух академические шапки.
Но бунта удалось избежать благодаря заразительному веселью студентов, которые танцевали, смеялись и пели, когда Стигмана с позором увезли. Впереди директора ждал ворох обвинений и тщательное расследование по объемам злоупотреблений служебным положением и взяточничества.
С отъездом Стигмана персонал академии и родители толпились в недоумении, не зная, что им теперь делать, пока заместитель директора не увел их в главный административный блок, оставляя торжествующих студентов продолжать веселиться на главной лужайке.
Некоторые из магистров академии хотели отменить запланированный на вечер выпускной бал, но после дневного происшествия стало ясно, что студенты не допустят столь скорого окончания празднества.
Теперь, когда закончился этот насыщенный событиями день, Ангус и Кэтрин стояли и пили вино, пока «виновник» случившихся дел наслаждался своим выпускным балом.
— Я должен злиться на него, — сказал Ангус.
— На кого? — спросила Кэтрин.
— На Арктура. На кого же еще?
— Я знаю, но сегодня тяжело на него злиться. В конце концов, он окончил академию, и ты не можешь не согласиться, что Стигман заслужил все это.
— Да, вполне заслужил, — улыбаясь, согласился Ангус. — А получить по заслугам, да еще и публично… Мне даже почти не жалко потерянных денег, только из-за этой эффектной сцены.
Кэтрин поцеловала его в щеку.
— А это за что?
— Неужели мне необходима причина, чтобы поцеловать мужа?
— Нет. Никогда.
— Хорошо. Я горжусь тобой, — сказала Кэтрин. — Ты ведь это знаешь?
Ангус кивнул.
— Знаю.
— Я горжусь вами обоими, тобой и Арктуром. Знаешь, вы так похожи.
Ангус нахмурил в недоумении брови и повернулся к жене.
— Наш парень сильно своеволен.
— Сын своего отца, — заметила, смеясь, Кэтрин.
Ангус заворчал, не желая этого признавать.
— Наш сын обладает тонким умом и способен достичь чего угодно. Но он хочет зарыть свой талант, занимаясь геологоразведкой, летая по Периферии, путаясь с захолустными провинциалами и бегая от келморийских пиратов. Это не жизнь для Менгска. Мы созданы для большего и лучшего!
— Если бы я тебя так хорошо не знала, то подумала бы, что это в тебе говорит высокомерие, — сказала Кэтрин.
— Но ты же знаешь, что это не так, — возразил Ангус. — Я знаю, ты тоже это видишь — ты довольно часто говоришь мальчику, что он может стать великим, если захочет.
— В том-то все и дело. Если он сам захочет. Ты должен знать, что теперь не можешь заставить Арктура делать то, чего он не хочет. Чем больше ты будешь стараться заставить его, тем больше он будет сопротивляться.
— Своеволен, — повторил Ангус, хотя на этот раз уже более мягко.
— Прямо как ты раньше, — подметила Кэтрин. — До встречи со мной.
Ангус выпил глоток вина и наклонился ее поцеловать.
— Тогда будем надеяться, что женщины в его жизни будут такими же мудрыми и успокаивающими, как ты.
Кэтрин улыбнулась, и Ангус Менгск знал, что был самым счастливым человеком во вселенной.
* * *
Актовый зал было не узнать. В любой другой день это было строгое холодное место для объявлений, новостей о спортивных результатах и скучных речей, но сейчас это был зал торжества, который вмещал сотни студентов, потягивающих напитки, танцующих и наслаждающихся абсолютным весельем дня. Естественно, единственной темой разговоров был арест Стигмана и роль Арктура в его низвержении.
Со сцены звучала музыка, с потолка лился яркий свет, стены были украшены лентами, и даже портреты обзавелись накладными бородами и носами.
Тематика выпускного бала была оформлена в виде контакта с пришельцами из иных миров. Светящаяся надпись на плавающем под потолком баннере гласила: «Выпуск 78 года! Они прибыли со звезд!»
Существа из папье-маше самых различных форм и размеров свисали с кровельных балок, то возникали над чашами для пунша, или появлялись из оборудованных в стенах логовищ.
Воображение студентов разыгралось не на шутку, и в последнюю неделю в художественных классах наблюдался всплеск их неудержимого энтузиазма. Карнавал нелепых созданий наполнял актовый зал: громадные рептилии, парящие выпуклые медузы с множеством глаз, змееподобные существа с висящими хвостами и щупальцами вместо ртов. На краю сцены акулоподобные существа смешались с волосатыми, многоногими пауками с длинными шеями и устрашающими мандибулами[27].
Арктур знал, что человечество было просто помешано на пришельцах с тех пор, как впервые взглянуло в ночное небо со страхом и удивлением. Так, полный провал Конфедерации в попытках найти какие-либо признаки живого инопланетного разума с помощью науки и разведывательных летальных аппаратов стал источником постоянного чувства разочарования для тех, кто верил, что человеческая раса не одинока в галактике.
Конечно, сообщалось, что несколько археологических групп раскопали древние руины, которые, по их утверждению, являлись останками цивилизации пришельцев, но большинство людей были склонны считать, что это либо выдумки журналистов, либо искусно сфабрикованные фикции. Единственно, что на Умодже в свое время нашли больших насекомых, которых затем удалось приручить, но их вряд ли можно было причислить к разумной форме жизни.
Даже музыканты нарядились в костюмы пришельцев, дополненные протезами из латекса — для пущего сходства с ужасающими существами — с шишковатыми лбами, длинными волосами и зазубренными, шипастыми панцирями. Эффект получился больше комический, чем устрашающий — и что-то подсказывало Арктуру, что скорей всего он попал в точку.