– Звоните куда хотите! – Связист подхватил свой чемоданчик и удалился с обиженным видом.
Анна следом за ним вышла в приемную и раздраженно взглянула на секретаршу:
– Вы же знаете, что в мое отсутствие никого нельзя впускать! Я вам столько раз об этом говорила!
– Да, Анна Павловна… – Света покаянно опустила глаза. – Я не хотела его пускать, но он и слушать не стал… не драться же мне с ним… и потом, у нас телефон не работал, а вы же знаете, что без телефона…
И в эту секунду телефон у нее на столе зазвонил.
– Ой, – Света уставилась на аппарат, как на говорящую лягушку. – Значит, он его все же починил…
И тут дверь приемной открылась.
На пороге стоял человек в синей униформе с логотипом телефонной компании. В точно такой же униформе, как тот, которого Анна только что застала в своем кабинете.
– Телефонная компания! – проговорил связист, оглядевшись. – Что у вас тут не работает?
В первый момент Анна растерялась. Ей показалось, что вернулся тот человек, которого она только что выгнала. Тот человек, который в ее отсутствие обшарил кабинет. Но потом она поняла, что они ничуть не похожи, что этот парень моложе и привлекательнее, а ее ввела в заблуждение одинаковая синяя униформа.
– У нас все работает, – отчеканила она, отступая к двери кабинета.
– Значит, ложный вызов, – связист достал из сумки какой-то документ. – Распишитесь вот здесь.
– Ты вызывала, ты и расписывайся! – буркнула Анна. – И если что-то пропало из кабинета…
– Анна Павловна! – В голосе Светланы звенели слезы. – Но телефон, и правда, не работал!
– Значит, сама должна была с ним рядом стоять! – рявкнула женщина и подумала, что не стоит прибавлять Свете зарплату.
Никто, ну никто не умеет работать…
Но где-то в глубине точил душу неприятный червячок – что-то тут не то…
Пятница 13 октября 1307 года вошла в историю как «черная пятница».
В этот день в разных концах огромного французского королевства, в разных городах и селениях, в укрепленных замках и простых домах слуги короля Филиппа Красивого взяли под стражу несколько сотен рыцарей-тамплиеров.
Среди прочих были арестованы Жак де Моле – великий магистр ордена, и Гуго де Пейро – генеральный визитатор, второе лицо после великого магистра.
Орден тамплиеров возник на Святой земле во время Первого крестового похода, когда несколько рыцарей-крестоносцев дали обет защищать паломников-христиан от опасностей, грозящих им на землях иноверцев. По имени храма Гроба Господнего рыцари нового ордена стали называться храмовниками, или тамплиерами.
Через тридцать лет орден стал многочисленным и могущественным, его отделения и приораты появились во Франции и Испании, в Португалии и Англии, в Бургундии и Лотарингии, в немецких княжествах, на Кипре и на Мальте. Тамплиеры теперь занимались не только охраной паломников, но и многими другими делами. Они оказывали военную и финансовую помощь маленьким государствам, созданным в Святой земле крестоносцами, строили христианские храмы, раздавали от имени ордена щедрую милостыню. Когда же христианские государства, основанные крестоносцами в Палестине и Сирии, пали под ударами сарацин, и тамплиерам пришлось покинуть таинственный Восток, орден занялся другим, более прибыльным делом.
Пользуясь тем, что их отделения разбросаны по всем уголкам христианского мира, тамплиеры взяли на себя международные денежные расчеты. Если прежде купцу, который отправлялся из Англии на Кипр или из Португалии в Бургундию, приходилось везти с собой полные сундуки золота, рискуя быть ограбленным или убитым в дороге, теперь ему достаточно было посетить одно из отделений ордена тамплиеров и, отдав рыцарям свое золото, получить от них взамен расписку. С этой распиской он мог прийти в другое отделение ордена на другом конце христианского мира, и тамплиеры взамен расписки выдавали ему из своих сокровищ нужное количество звонких монет. Таким образом, рыцари храма впервые придумали идею безналичных денег и банковских чеков, предвосхитив развитие банковской системы. Конечно, тамплиеры брали за свои услуги немалый процент – но все равно это было куда удобнее и безопаснее, чем путешествовать через опасные и незнакомые земли с наличными деньгами.
Искусство храмовников в денежных делах было так велико, что французский король назначил казначея ордена министром финансов Франции – и казна королевства при этом министре не пустовала.
Как и положено истинным христианам, на заработанные деньги тамплиеры занимались щедрой благотворительностью и строили по всей Европе церкви и соборы. Именно архитекторы ордена Храма заложили основу готической архитектуры, и только за сто лет на деньги ордена было построено более восьмидесяти готических соборов, поражавших современников своей красотой и величием.
Кроме того, тамплиеры предоставляли кредиты всем нуждающимся – от простых земледельцев и купцов до знатных баронов и даже королей христианской Европы.
Собственно, это их и погубило.
Самый могущественный из тогдашних монархов, король Франции и Наварры Филипп IV, часто обращался к рыцарям Храма за деньгами. Тамплиеры ему не отказывали, и вскоре его долг достиг огромной суммы в полмиллиона ливров. А когда Филипп с необыкновенным размахом отпраздновал свадьбу своего младшего сына, ему пришлось занять у ордена еще двести тысяч.
В какой-то момент король понял, что проще разделаться с тамплиерами, чем вернуть им долг.
Папа Климент поначалу не соглашался уничтожить богатый и влиятельный орден, но французский король сумел убедить его, что тамплиеры приносят католической церкви больше неприятностей, чем пользы. В конце концов, папа, который понимал, что негоже ссориться с самым могущественным монархом католического мира, согласился пожертвовать высокомерными храмовниками.
Вечером Анна возвращалась с работы до того усталая, что долго не могла попасть электронным ключом в таблетку домофона. Наконец дверь открылась. Женщина прошла мимо каморки консьержки, и тут ее окликнули:
– Анна Пална!
– Что еще? – отозвалась она невежливо.
Ей не хотелось ни с кем разговаривать, хотелось скорее оказаться в своей квартире, принять горячий душ, а главное – остаться одной…
Тем не менее она оглянулась.
Из окошечка выглядывала консьержка – не та рыжеволосая мегера, с которой Анна накануне поругалась, а крашеная блондинка с губами сердечком, приятельница домработницы. Анна даже вспомнила, как ее зовут – Аглая Ильинична.
– Да, Аглая Ильинична? – Анна вымученно улыбнулась. – Вы что-то хотели?
– Да уж, – отозвалась та, нисколько не оценив вежливость Анны. – Вы посылочку-то свою заберите. Она у меня под ногами мешается.
– Посылочку? – недоуменно переспросила женщина. – Какую посылочку?
– Как это какую? – Консьержка нахмурилась. – Которую Татьяна Семеновна принесла. Я согласилась, чтобы она у меня постояла, так уже третий день пошел, а вы все не забираете. А она здесь стоит, все ноги уже об нее отбила. У меня и так комнатка маленькая, повернуться негде, а тут еще эта посылка…
– Ах, посылка! – Анна наконец вспомнила, что перед отъездом в Москву вытащила из почтового ящика извещение, попросила домработницу зайти на почту, а консьержка – вот эта самая – согласилась оставить посылку у себя… ах, как нехорошо получилось! Она совершенно забыла про эту чертову посылку, а тетя Люба небось удивляется, что она не звонит ей с благодарностями…
– Да, извините, Аглая Ильинична, – проговорила Анна, – я хотела забрать, но тут была ваша сменщица…
Она взяла тяжелый пакет, еще раз поблагодарила консьержку и поднялась к себе. Пакет с посылкой поставила в кладовку – разбирать теткины дары сейчас не было ни сил, ни желания.
Однако она недооценила свою тетю.
Не успела Анна принять душ и высушить волосы, как в прихожей зазвонил телефон.
Большинство деловых и прочих знакомых звонили Анне по мобильному, и женщина подумала, что звонок вряд ли важный, и на него можно не отвечать. Но телефон все звонил и звонил, как будто испытывал ее терпение.
В конце концов, Анна не выдержала. Чертыхаясь, она обернула голову полотенцем и побрела в прихожую.
– Анюта, – раздался в трубке жизнерадостно-озабоченный теткин голос, – ты что так долго к телефону не подходила? Ты уже спать легла? Я тебя не разбудила?
– Нет, тетя Люба, – отозвалась Анна, – Я в ванной была… я вообще-то действительно хотела лечь пораньше…
– В ванной? – переспросила тетка. – Ты накинь что-нибудь, а то у тебя вечно сквозняки…
Судя по такому предисловию, тетка настроилась на продолжительный разговор.
– Да, тетя Люба, – отозвалась Анна, – непременно. Как ваше здоровье?
– Да, тетя Люба, – отозвалась Анна, – непременно. Как ваше здоровье?
Анна тетку любила, но разговаривать с ней по телефону было непросто – тетка была очень многословна и все время перескакивала с темы на тему, так что Анна не поспевала за ходом ее мыслей. С некоторых пор, в целях экономии нервных клеток, она стала разговаривать с теткой, как Винни Пух разговаривал с Совой – поочередно отвечая «Да-да, конечно» и «Нет-нет, ни в коем случае», точнее «Да, тетя Люба» и «Нет, тетя Люба».
– Здоровье? – фыркнула тетка, – Слава богу, все хорошо. А ты посылочку мою получила?
– Да, тетя Люба! – Анна воздела глаза к потолку, хотя этого никто не видел, – получила, конечно.
– А то ты не звонишь и не звонишь, я уж думала – мало ли, посылочка на почте затерялась… ты же знаешь, как сейчас почта работает! Раньше письмо дня три шло, а сейчас хорошо, если две недели!.. Вот соседка моя на той неделе письмо получила от свекрови бывшей из Конотопа. Свекровь это письмо в прошлом году отправила, после уж умерла, соседка к ней на похороны съездила, а письмо только теперь пришло…
– Нет, тетя Люба, – заверила ее Анна, – все в порядке, получила вашу посылку. Просто я в Москву по работе уезжала, вот не сразу ее забрала…
– По работе? Ты, Анюта, слишком много работаешь, так нельзя! – авторитетно проговорила тетка. – Нужно отдыхать и питаться хорошо. Главное – витамины! Вот я тебе варенье прислала черносмородиновое, оно очень полезное, в нем сплошные витамины. Тут по телевизору профессор один выступал, из Москвы кстати, сразу видно, что очень умный, так он сказал, что в черной смородине очень много витаминов. Ты его поставила в холодильник?
– Кого – профессора? – машинально переспросила Анна.
– Зачем профессора? Варенье! Его непременно надо в холодильнике держать, а то заплесневеет!
– Да, тетя Люба, поставила, – соврала Анна, чтобы не расстраивать родственницу и не затягивать разговор. – Я вообще-то хотела лечь пораньше, на работе сегодня был тяжелый день…
– Ты слишком много работаешь! – повторила тетка. – Так нельзя! Вот у нас в магазине работала Нимфа Романовна, тоже, как ты, горела на работе, так представляешь, чем это кончилось? – Тетка сделала паузу, ожидая от Анны заинтересованную реплику.
– Нет, тетя Люба, не представляю! И честно говоря, не интересуюсь, – честно ответила Анна.
Но тетка ее, видимо, не расслышала.
– Кончилось тем, что у нее началась болезнь этого немца… как его?
– Паркинсона? – подсказала Анна.
– Зачем Паркинсона? Доктор Паркинсон, Борис Михайлович, у нас в поликлинике глазным врачом работает, а та болезнь имени Альцгеймера! Стала Нимфа Романовна все путать и забывать! Я у нее прошу двести грамм конфет «Марсианка», а она мне дает триста грамм «Инопланетянки». «Марсианка» – она с фундуком, а «Инопланетянка» – с арахисом, а мне арахиса нельзя, у меня на него аллергия! А она мне «Инопланетянку» дает, представляешь себе?
– Да, тетя Люба, представляю и очень вам сочувствую! А сейчас извините, у меня мобильник звонит…
– От этих мобильников одни неприятности! – заявила тетка. – Тот профессор по телевизору говорил, что от них облучение…
Тетка все же наконец свернула разговор, взяв с Анны слово, что она уберет варенье в холодильник и будет ежедневно есть его вместе со всеми витаминами.
Анна повесила трубку, облегченно вздохнула и включила фен…
Но телефон опять зазвонил.
Женщина решила, что снова звонит тетка, вспомнив что-то архиважное, и поднесла трубку к уху:
– Да, тетя Люба?
– Гражданка Беркутова? – раздался в трубке незнакомый мужской голос. – Анна Павловна?
– Да, это я… – пробормотала Анна.
Она почувствовала, что этот звонок не предвещает ничего хорошего.
– Нехорошо, Анна Павловна, – строго сказал незнакомец, подтвердив ее опасения.
– Что нехорошо? Кто вы вообще такой?
– Чужое брать нехорошо!
– Что?! – возмутилась Анна. – Да что вы такое говорите? Когда это я брала чужое?
– На почте вам выдали чужую посылку, а вы ее не вернули!..
– Чужую? Как чужую? Почему чужую?
– Потому что перепутали! А вы ничего не сделали, чтобы исправить эту ошибку!
– Да не может быть! – Женщина с телефоном в руке отправилась в кладовку, развернула пакет и с удивлением прочла адрес на коробке.
Адрес был не ее, и фамилия совсем другая – Кукушкин И.И.
– Ой, и правда, – расстроилась Анна. – Это не моя посылка… а я как ее взяла, так и не посмотрела на адрес… ой, как нехорошо вышло! Но уверяю вас – я не нарочно! А вы – этот самый Кукушкин?
– Да, я – Иван Иванович Кукушкин, – сообщил ее собеседник не без гордости. – Действительно, нехорошо. Так что же мы будем делать, Анна Павловна?
– Ну, я не знаю… может быть, завтра я к вам кого-нибудь пошлю…
Она подумала, что попросит Татьяну Семеновну отнести посылку Ивану Ивановичу.
Но у того было другое предложение.
– Я не хотел бы ждать до завтра. Если вы не против, я к вам сейчас зайду. Ну, минут через двадцать.
Анна совершенно не хотела сегодня кого-то принимать. Она хотела пораньше лечь в постель. Но, с другой стороны, она чувствовала неловкость перед этим Иваном Ивановичем. Кроме того, она представляла, как Татьяна Семеновна будет ныть, что ее заставляют таскать тяжести, как будет жаловаться на свой радикулит…
– Ладно, – сказала она, скрепя сердце. – Приходите.
Повесив трубку, женщина торопливо натянула джинсы и свитер, досушила волосы и хотела было выпить чашку чая, но тут в дверь позвонили.
Анна устремилась в прихожую, скосив глаза на часы.
Иван Иванович приехал даже раньше, чем обещал, – с его звонка прошло всего пятнадцать минут. Видимо, очень уж ему не терпелось получить свою посылку. Возможно, там у него что-то скоропортящееся. Не иначе как черносмородиновое варенье.
Ничего не спрашивая, Анна открыла дверь.
На пороге стоял мрачный плохо выбритый мужчина лет тридцати в черной кожаной куртке, с квадратным подбородком и оттопыренными ушами. Анна подумала, что подбородок и уши плохо сочетаются друг с другом и что она по голосу иначе представляла себе Ивана Ивановича Кукушкина.
– Проходите, Иван Иванович! – проговорила она несколько смущенно. – Я, конечно, должна извиниться, что так вышло, но я не виновата…
– А кто виноват – Пушкин? – проговорил мужчина грубым неприятным голосом.
Анна подумала, что по телефону его голос показался ей совсем другим. Но телефон, как известно, очень меняет голоса.
– И одними извинениями вы тут не отделаетесь! – прогремел мужчина. – Тут дело серьезное!
– Но я же сказала вам, Иван Иванович, что это вышло случайно…
– Как это – случайно? Что вы такое говорите? Это никакая не случайность, это статья Уголовного кодекса! И вообще – что это вы меня Иваном Ивановичем называете?
– А кто же вы? – растерялась Анна. – Разве вы не Иван Иванович Кукушкин?
– Какой еще Пушкин – Кукушкин? – гремел мужчина. – Я – капитан полиции Дубонос! Для особо близких – Николай Николаевич, но вы к ним не относитесь, так что для вас я – гражданин капитан!
С этими словами незваный гость протянул Анне раскрытое удостоверение.
Анна, которой по работе нередко приходилось сталкиваться с представителями силовых структур, внимательно рассмотрела это удостоверение.
Действительно, его предъявителем был капитан полиции Николай Николаевич Дубонос.
– Ничего не понимаю… – протянула Анна. – Это вы что – из-за посылки пришли?
Лицо капитана побагровело. Он хотел что-то сказать, но в это время входная дверь за его спиной приоткрылась, и в квартиру деликатно проскользнул еще один человек.
Это был худощавый и несколько сутулый мужчина лет сорока пяти, с уныло свисающим носом и тщательно разложенными по голове редкими бесцветными волосами.
– Здравствуйте, Анна Павловна! – проговорил этот новый визитер, неуверенно переводя взгляд с Анны на капитана Дубоноса. – Я вам звонил… но у вас, я вижу, гости…
– Но вы-то, надеюсь, Иван Иванович Кукушкин? – сухо осведомилась Анна. – Или у меня сегодня назначили встречу члены клуба одиноких сердец?
– Какого клуба? – переспросил новый гость. – Я – Иван Иванович, я по поводу…
– Зачем же вы, Иван Иванович, полицию вызвали? – раздраженно проговорила Анна. – Мы же с вами обо всем договорились, я нисколько не возражала, разрешила вам приехать…
– Полицию? – Кукушкин побледнел и попятился. – Какую полицию? Зачем полицию?
– Да вот, прямо перед вами пришел капитан Дубонос. – Анна показала на мрачного полицейского. – Как я понимаю, это вы его пригласили? Спрашивается, зачем? Пришел, запугивает меня…
Кукушкин ойкнул и задом выскользнул из квартиры.
– Куда же вы? – Анна выглянула ему вслед, но от того уже осталось одно воспоминание.
Вернувшись в квартиру, женщина заперла за собой дверь на все замки (а то как бы еще какой-нибудь незваный гость не явился на огонек) и повернулась к полицейскому.