Яго – Игрок 21-й Линии. Гитарреро и Хайу Марка произвели его на свет чуть более 19 лет назад. Родители Яго тоже некогда были Игроками – с разницей в несколько лет. Теперь же они управляют этой частью города, получая долю со всего – и с законного бизнеса, и с торговли запрещенными товарами, которая идет в темных переулках района. В некотором смысле они еще и филантропы: на свои деньги, зачастую грязные, они открывают школы и содержат больницы. Рука закона их не трогает, поскольку семья Тлалоков – слишком уж ценный ресурс. Уже через несколько месяцев Яго выбыл бы из кандидатов на Игру и подключился к семейному бизнесу. Но теперь все империи рухнут.
Внезапно из узкой улочки неподалеку выворачивает тройка теней. Они преграждают Яго путь и смотрят на него хищными глазами.
– Что тут у тебя, дружок? – шипит одна из теней, указывая на сумку Яго.
Он в ответ оскаливает безупречно ровные белые зубы. На верхних резцах у юноши золотые коронки, инкрустированные двумя маленькими бриллиантами, которые сверкают в лунном свете.
Троица шакалов отшатывается.
– Извини, Фео, – говорит предводитель, – мы тебя не узнали.
Им и положено бояться, но только не Яго и не его могущественной семьи, а того, что скоро начнется. Яго – единственная надежда для всех этих людей. Когда-то власти его семьи хватало, чтобы население этого района жило счастливо. А теперь эта ответственность переходит к Яго. Он проходит мимо трех головорезов, не сказав ни слова. Он погружен в собственные мысли – мысли об остальных 11 Игроках, разбросанных по всему миру. У каждого из них – свой метеор. Интересно, какие они? Из каких Линий? Линии же не знают ничего друг о друге. Им и не положено знать – пока не прозвучит Вызов. Но это произойдет.
Найдется ли среди соперников кто-то сильнее Яго? Или умнее?
И будет ли хоть кто-то из них уродливее его?
Возможно. Но это ничего не значит.
Яго знает, что он способен убить их всех, – и он это сделает.
Не первый, не последний[7].
Байцахан
Монголия, пустыня Гоби, 222 километра к югу от Улан-Батора
Байцахану этого хочется, и он своего добьется. Он едет на юг, вглубь пустыни Гоби. С ним его двоюродные братья-близнецы, Бат и Болд, – обоим по 12,5 лет, – и родной брат, Жалайр, которому 24,55 года.
Байцахану исполнилось 13 уже целых 7,23456 дня назад, и он теперь может принять участие в Последней Игре.
Он этому очень рад.
Ужасно рад.
Метеор упал ночью, два дня назад, куда-то в бескрайние просторы монгольской степи. Его видели несколько стариков, которые пасли яков и пришли с этим известием к деду Байцахана, Сухбатаару, а тот велел им не трогать его, иначе пожалеют. Пастухи повиновались. Всем в степи известно, что в таких странных делах Сухбатаара лучше слушаться. Поэтому Байцахан знает, что камень из космоса лежит там и ждет. Но в километре от зоны падения они замечают несколько человек, сидящих рядом с обшарпанной «Тойотой Хайлюкс». Байцахан дергает поводья, и лошадь замедляет бег. Ребята держатся к нему поближе. Жалайр достает из притороченной у седла сумки латунную подзорную трубу и смотрит. Потом тихонько хмыкает.
– Кто это? – спрашивает Байцахан.
– Не знаю. Один в ушанке. У другого ружье. В машине три запасных бака с топливом. Один человек опирается на длинный лом. Двое склонились к земле. Тот, что с ружьем, идет к «тойоте».
У Бата на коленях лежит большой лук. Болд рассеянно смотрит в свой смартфон. Сеть здесь, разумеется, не ловится. Он запускает «Побег из храма» и начинает новую игру.
– Камень у них? – спрашивает Байцахан.
– Сложно сказать… погоди. Да. Двое несут небольшой, но тяжелый сверток из шкур.
– Они нас заметили? – интересуется Бат.
– Пока нет, – отвечает Жалайр.
– Ну, пойдем, представимся, – говорит Байцахан.
Мальчишка пришпоривает лошадь и пускается вперед легким галопом. Остальные едут за ним. Все лошади светло-рыжие, с заплетенными гривами и черными хвостами. За ними столбом взметается пыль. Люди, собравшиеся возле метеорита, замечают ребят, но их это как будто не тревожит.
Подъехав поближе, Байцахан натягивает поводья и соскакивает на ходу.
– Привет, друзья, – говорит он. – Что нашли?
– С чего это вдруг мы будем тебе рассказывать? – грубо отвечает мужчина, в руках у которого лом. Голос у него низкий, скрипучий, а усы густые и чересчур уж ухоженные. На человеке, что стоит рядом, русская шапка. А между ними на земле лежит нечто, завернутое в шкуру.
– Потому что я задал вопрос, – вежливо поясняет Байцахан. Бат спрыгивает с седла и, как ни в чем не бывало, начинает осматривать подковы и копыта лошади – не застряли ли там камни. Болд, не спешиваясь, снова достает телефон и возвращается к игре.
Вперед выходит невысокий седой мужчина с ужасными следами оспы на лице:
– Не обращайте внимания, он так со всеми разговаривает.
– Заткнись, Тербиш, – говорит человек с ломом.
– Кажется, мы нашли падающую звезду, – продолжает Тербиш, не обращая внимания на своего спутника.
Байцахан наклоняется к свертку:
– Можно посмотреть?
– Да, метеорит не каждый день увидишь, – добавляет с высоты седла Жалайр.
– Что там такое?! – кричит кто-то. Это возвращается мужчина, который отходил к машине. Он высокого роста, в руке небрежно держит винтовку под патрон.30–06.
– Ребята хотят взглянуть на камень, – отвечает ему Тербиш, изучающе глядя на Байцахана. – Не вижу причин отказывать.
– Круто! – восклицает Байцахан. – Жалайр, зацени-ка кратер!
– Вижу.
Байцахан не знает, что этот метеор – самый маленький из 12. Он меньше 0,2112 метра. Самый маленький камень для самого маленького Игрока.
Тербиш улыбается.
– Я первый раз нашел метеорит примерно в твоем возрасте, – сообщает он Байцахану – Возле китайской границы. Разумеется, его забрали советские. Они тогда все себе забирали.
– Да, так говорят. – Байцахан убирает руку в карман джинсов. Жалайр спешивается, под ногами скрипит гравий.
Тербиш поворачивается к свертку:
– Алтан, разверни.
Мужчина в ушанке наклоняется и разворачивает шкуру пони. Байцахан впивается взглядом в камень. Это оказывается кусок черного металла размером с небольшую подкову, покрытый сверкающей сеткой золота и патины. Байцахан достает руку из кармана и опускается на колено. Тербиш стоит над ним. Мужчина с ломом вздыхает. Тот, что с винтовкой, делает несколько шагов вперед. Бат регулирует подпруги, раздается тихое ржание лошади.
– Красавец, да? – говорит Тербиш.
– Как будто дорогой, – невинно замечает Байцахан.
– Это золото? – уточняет Жалайр.
– Я так и знал, что не надо было показывать, – говорит мужчина с ломом.
– Да они же дети, – отвечает Тербиш. – Это для них сродни чуду. Потом в школе будут друзьям рассказывать.
Байцахан поднимается:
– Мы не ходим в школу.
– Не ходите в школу? – удивляется Тербиш. – Чем же вы тогда занимаетесь?
– Готовимся, – отвечает Жалайр.
– К чему? – спрашивает мужчина с ломом.
Байцахан достает из жилетки пачку жвачки и бросает подушечку в рот:
– Тербиш, можно нам кое-что проверить?
Он хмурится:
– Что именно?
– Давай, Жалайр.
Но тот уже быстро склонился над метеоритом. В руках у мальчишки небольшой камешек с несколькими очень ровными отверстиями в форме буквы Т. Жалайр проводит рукой над камнем, потом под ним. Выпучивает глаза.
– Да, это он, – констатирует парень.
Болд убирает смартфон в карман на колене, сплевывает.
– Жвачку хотите? – Байцахан протягивает пачку Тербишу.
Вооруженный хмурится и поднимает винтовку, держа ее обеими руками.
Тербиш качает головой:
– Нет, спасибо. Мы сейчас уже поедем.
Байцахан убирает жвачку в карман.
– Ладно.
Жалайр поднимается, а Алтай начинает снова заворачивать булыжник.
– Не надо, – приказывает Жалайр.
Мужчина с ломом уже выходит из себя:
– Вы же не хотите сказать, что собираетесь забрать его себе, маленькие ублюдки?
Байцахан выдувает розовый пузырь. Тот лопается, налипая налицо, и мальчик быстро втягивает его обратно в рот:
– Именно это мы и говорим.
Тербиш снимает с пояса свежевальный нож, делает шаг назад:
– Извини, парень, не получится. Мы первые нашли.
– Первыми его нашли местные пастухи.
– Не вижу тут пастухов, – говорит мужчина с ломом.
– Мы велели им уйти. А они знают, что лучше слушаться. Камень принадлежит нам.
– Он скромничает, – добавляет Жалайр. – Вообще-то, лично ему.
– Тебе? – с сомнением переспрашивает Тербиш.
– Да.
– Ха! – восклицает мужчина, вскидывая лом, как дубину. —
Ничего смешнее в жизни не слы…
Жалайр выхватывает у него лом, не дав договорить, и бьет острым концом в грудину, вышибая из него дух. Его приятель вскидывает винтовку на патрон.30–06 к плечу, но выстрелить не успевает – стрела пронзает ему шею.
Байцахан выдувает розовый пузырь. Тот лопается, налипая налицо, и мальчик быстро втягивает его обратно в рот:
– Именно это мы и говорим.
Тербиш снимает с пояса свежевальный нож, делает шаг назад:
– Извини, парень, не получится. Мы первые нашли.
– Первыми его нашли местные пастухи.
– Не вижу тут пастухов, – говорит мужчина с ломом.
– Мы велели им уйти. А они знают, что лучше слушаться. Камень принадлежит нам.
– Он скромничает, – добавляет Жалайр. – Вообще-то, лично ему.
– Тебе? – с сомнением переспрашивает Тербиш.
– Да.
– Ха! – восклицает мужчина, вскидывая лом, как дубину. —
Ничего смешнее в жизни не слы…
Жалайр выхватывает у него лом, не дав договорить, и бьет острым концом в грудину, вышибая из него дух. Его приятель вскидывает винтовку на патрон.30–06 к плечу, но выстрелить не успевает – стрела пронзает ему шею.
Про Бата, стоявшего за лошадью, они забыли.
Алтай – тот, что в ушанке, – подхватывает сверток, но Болд швыряет в него черный металлический дротик дюймов восьми в длину и около полудюйма в диаметре. Дротик пробивает ухо шапки и входит в голову на несколько дюймов. Мужчина падает, изо рта начинает идти пена, руки и ноги дергаются, глаза закатываются. Тербиш ужасно напуган, хотя и не верит своим глазам. Развернувшись, он бросается к машине.
Байцахан коротко свистит сквозь зубы. К нему подбегает лошадь, он запрыгивает в седло, ударяет ее ногами в бока и за считаные секунды нагоняет Тербиша. Мальчишка резко дергает поводья, животное встает на дыбы, а потом обрушивается на плечи Тербишу. Тот падает наземь, а лошадь начинает гарцевать, выписывая вокруг него круги и круша его кости и выбивая остатки жизни.
Когда Байцахан возвращается к кратеру, мужчина с ломом сидит на земле, вытянув ноги вперед. У него идет носом кровь, руки связаны за спиной. Жалайр продел лом ему под локти и тянет вверх.
Байцахан соскакивает с лошади.
Мужчина сплевывает:
– Что мы вам сделали?
Байцахан подносит палец к губам.
– Ш-ш-ш! – Он протягивает руку, Бат, появившийся словно из ниоткуда, вкладывает в нее длинный сверкающий клинок. – Молчи.
– Что ты делаешь? – уже с мольбой спрашивает пленник.
– Играем, – отвечает Байцахан.
– Что? Зачем?
Мальчик подносит к его горлу клинок и медленно перерезает горло.
– Это Последняя Игра, – произносит Байцахан. – Тут нет никакого «зачем».
Сара Алопай
США, Небраска, Омаха, Джефферсон-стрит 55, особняк Алопаев
Сара в гневе: ее брат погиб, лучшая подруга – в реанимации, а школы больше нет. И почти все одноклассники убиты. Она не хочет иметь со всем этим ничего общего. Не хочет быть Игроком. Что же, не повезло ей.
Она сидит за столом с линолеумным покрытием, сплетя пальцы. Саймон и Олова стоят у дочери за спиной. Кристофер тем временем вернулся на место бедствия, помогает вытаскивать из-под обломков тех, кто остался в живых, и вообще делает все, чем им только можно помочь. Вот такой он добрый. Добрый, смелый и сильный.
Кристофер не знает, кто она такая и что ей предстоит. Не понимает, что метеор упал с небес, чтобы доставить ей сообщение. В некотором смысле все эти люди умерли потому, что оказались рядом с Сарой. И если Сара не включится в Игру, смертей будет еще больше. Если она не победит, погибнет все живое в радиусе сотен, а то и тысяч миль.
Вся ее семья еще в шоке. Они напоминают актеров из фильма про войну. Сара пока молчит. Саймон тихо плачет. Олова старается держаться перед лицом того, что уже произошло и что еще должно произойти.
Разноцветный метеорит лежит на столе, на древнем керамическом блюде. Олова сказала, что это палласит – сплав никеля и железа с цветными кусочками оливина. Несмотря на свой малый размер весит он 9,91 кг. И в нем есть безупречно ровная треугольная выемка.
Тот камень, что сорвался с шеи Сары и спас всех, тоже лежит на столе. Он черный, как уголь, темнее, чем Сарины зрачки. Рядом с камнем – желтый листок бумаги с неровными краями и стеклянная мензурка с прозрачной жидкостью.
Сара берет камень в руки. Столько лет они обсуждали этот момент! Сара – как, вероятно, и ее родители, – никогда не верила в то, что он наступит, но вот он пришел.
Они выполнили все, что нужно, шаг за шагом, в надлежащем порядке. Когда Сара и Тейт были еще слишком малы, они иногда выполняли этот ритуал понарошку. Они были детьми. Глупыми детьми – потому что считали, что сыграть в Последнюю Игру будет круто.
Но на самом деле – ничего подобного.
Сара крутит камень в руках. Это тетраэдр. У него четыре треугольных грани одинакового размера, и они идеально совпадают с отверстием в метеорите. Маленький камень-пирамидка, такой знакомый и в то же время совершенно чужой. Данных о его точном возрасте нет, но Алопаям известно, что ему не менее 30 000 лет. Он из тех времен, когда, по мнению многих, у людей еще не было инструментов для столь тонкой работы. И о золотом сечении якобы ничего не знали. Но вот перед Сарой лежит камень из той эпохи – камень, который передавался из рук в руки столько раз. Свидетельство истории доисторических времен. Истории, само существование которой историки отвергают. – Ну ладно, пора, – говорит Сара.
Да, пора.
Будущее не предначертано.
И будь что будет.
Она подносит камень к метеориту. Пирамидка сама выскакивает из руки и встает на свое место, сливаясь с палласитом в единое целое. Тончайший зазор, который их разделял, исчезает. Поначалу не происходит ничего. Камень – это камень, хоть камнем назови его, хоть нет. Просто камень, вложенный в другой камень. Но Алопаи смотрят дальше, и внезапно фрагмент, который Сара носила на шее, превращается в пыль, как и все 3,126 дюйма метеорита. Пыль смешивается, вращается и начинает танцевать, но через 11 секунд успокаивается.
Сара заучила эту процедуру в возрасте пяти лет. Все шаги надо выполнять строго в указанном порядке.
Она пересыпает пепел на пергамент.
– Ахама муху лопеке тепе, – поет ее отец сквозь невыплаканные слезы. Ему бы рыдать над погибшим сыном, но он понимает, что времени на это нет.
Девушка разравнивает пепел.
– Ахама муху гобеклиму, – более решительным голосом выпевает мать.
Сара выливает жидкость из мензурки.
– Ахаман джедже. Ахаман керма, – поют родители хором.
От пепла поднимается пар, в воздухе появляется едкий запах, края листа заворачиваются, и он превращается в чашу.
– Ахаман джедже. Ахаман керма, – повторяют родители.
Сара берет чашу в руки и перемешивает содержимое. Жидкость испаряется, оставшаяся пыль окрашивается в красный цвет.
И оно проявляется.
Послание.
Вызов.
Сара пристально всматривается в эти значки. Хотя никто не предполагал, что она станет Игроком, к шифрам и языкам она всегда была неравнодушна, изучала их с четырех лет. Смысл послания начинает проясняться.
Девушка видит цифры, которые подсказывают ей, с чего и как начать, чтобы победить.
Сара думает о брате: Тейт так и не смирился с тем, что выбыл из числа потенциальных Игроков, когда потерял глаз.
Как же он страдал все эти годы, как горевал из-за того, что лишился шанса на участие, передав ответственность Саре!
И как обрадовался сегодня, когда нашел для сестры метеорит!
Сара и сама еще до конца не верит, что играть придется именно ей. Играть одной, без поддержки Тейта.
Потом она вспоминает Рину, оставшуюся без руки, и страшное смятение на ее лице. Потом думает о Кристофере, который сейчас вытаскивает людей из-под завалов.
И наконец, она вспоминает свою речь. «Я решила стать таким человеком, каким мне хочется быть». Теперь, когда у Сары не осталось выбора, эти слова кажутся такими пустыми! Она постарается сделать так, чтобы смерть ее родных и друзей не осталась напрасной.
Все 12 Игроков всех 12 Линий получили сообщение.
Все 12 Игроков соберутся вместе.
12 Игроков 12 Линий:
۱ Марк Локсий Мегал[8], минойцы[9], 16,24 лет
۲ Тиёко Такеда[10], My[11], 17,89 лет
٣ Сара Алопай[12], Кахокия[13], 17,98 лет
۶ Элис Утапала[14], Кури[15], 18,34 лет
۵ Эшлинг Копп[16], Латен[17], 19,94 лет
۶ Байцахан[18], Дунху[19], 13,02 лет
۷ Яго Тлалок[20], Ольмеки[21], 19,14 лет
۸ Ань Лю[22], династия Шань[23], 17,46 лет
۹ Шари Чопра[24], Хараппа[25], 17,82 лет
۱۰ Кала Мозами[26], Шумер[27], 16,50 лет
۱۱ Маккавей Адлай[28], Набатея[29], 16,42 лет