Точно, администрация на Веселое сто пудов кого-то поставила. Нужно бы смотаться, познакомиться с коллегой. Да и пограничники там стоят.
– Наперво грузовой порт нужно осмотреть, Игорек, – рассудительно предложил Будко.
– Да был я там, ни одного судна.
– Буксир какой могли и не заметить, – не сдался морячок. – Без привычки. Вы же наверняка танкера выглядывали да сухогрузы.
Как в кино говорят: «Есть только один способ это выяснить».
– Оружие есть?
– Вот оружия-то и нет, – с сожалением цыкнул дедок, почему-то посмотрев на женщин. – Желание есть, а оружия нема.
И я, недолго думая, отдал ему обрез. Странный дед, не странный… Зато боевой. Не струсит, вижу. А это дорогого стоит. Принесли девчата из моей комнаты куцый ствол, я взял, поинтересовался:
– Охотиться доводилось?
– А как же ж! Не боись, командир, шмальнем по врагу со всей нашей радостью!
Ну и бери тогда, морячок, владей. Плюс один вооруженный мужик в общине.
Через двадцать минут мы медленно катили по набережной в сторону порта. Проехали ряд пустых гостиниц, зашитую на зиму круглую будку экскурсионного бюро, увешанную старыми плакатами и рекламками – вторая такая же стоит на мосту, в самом начале. Миновали закрытое тяжелыми жалюзи летнее кафе с синей крышей. У подъема на мост, возле ларька с надписью «Квас», остановились. К «шниве» сразу подскочил парнишка-наблюдатель.
– Как тебя зовут?
– Марик, – отозвался парень, перекладывая из руки в руку «воздушку».
– А полностью как?
– Марик.
Обстановка была спокойная, никто к мосту не приближался, активности наблюдателей с противоположной стороны не замечено. Глаза у ребятни острые, но бинокли нужно добывать.
– Ной был?
– Приходил, – хмуро ответствовал отрок, потирая левое ухо.
– Мы в порт едем, смотри за тылами, если что, сигнализируй.
Марик послушно кивнул, но тут же горячо поинтересовался:
– А можно, я с вами! Везде пролезу!
Пролезешь, пролезешь…
– Тут смотри, – не разрешил я, но добавил: – В следующий раз возьму.
Мини-отели сплошной застройкой тянулись до самой границы порта. Возле последнего мы спешились, походили между зданиями, дошли до небольшой аллеи кипарисов.
– Ну, и где тут может быть схрон?
Хрен тут найдешь, а не схрон, точная наводка нужна. Или специфические приборы. Вполне может быть, что под каким-то из отелей действительно имеется вход под землю, предусмотрительно скрытый от городских властей по-хозяйски размышляющим хозяином.
– Карта потребна верная, – молвил дед. – Или колануть кого-то со вкусом.
Я посмотрел на него с новым интересом:
– В бригаде был?
– В смысле?
– Да я так, забазара ради…
В заборе – дыры, уже пробуравили местные умельцы, никто не хочет крюку давать. Грузовых судов, как я и говорил, в порту не было, ни единого – лишь пустые громады серых бетонных причалов, низкие цветастые склады и закрытое трехэтажное здание управления порта. На огромной площадке за ним – никаких движений, спасатели этот район уже проверили, чужие здесь не ходят.
Ни людей, ни собак: мне же почему-то казалось, что в каждом порту непременно должны быть собаки, разномастные, лохматые и добрые. Кто-то же должен романтично сидеть на закате у причала и ждать возвращения с моря друзей. Хотя в реале, наверняка, псы портовые злы, как… собаки.
А вот маленький пароходик имелся – и как это я его не заметил!
– Ну вот, что я вам говорил! – обрадовался «шкипер». – Он же низкий, за причалом и не увидишь!
Небольшой, метров десять-двенадцать, прогулочный теплоходик с корпусом синего цвета и вынесенной вперед рубкой был оснащен кормовым и носовым тентами, сделанными почему-то из зеленой маскировочной сетки, словно ему среди окопов стоять назначено, и длинной лестницей-сходней, закрепленной на носу. Сейчас лестница была некрасиво поднята торчком.
– Срезать ее к лешему, – сразу заявил дед. – Только вид кораблю портит.
Небольшой ялик на корме, черная труба сбоку от рубки, белый кокон РЛС наверху с надписью «Furuna», непременные спасательные круги, деревянные скамьи для отдыхающих, решивших скоротать время на водной прогулке. Почему использовали столь несовременный катер? Он же медленный.
– На рыбалку людей возил, за денежку, в открытое море, – со знанием дела пояснил Будко, словно читая мои мысли. – Такому средний шторм побоку.
Тогда понятно. В двух местах виднеются какие-то буквы, нанесенные белой краской. «БПК-27» на борту и «РН-411 НК» на ходовой рубке.
– Отсебятина, – сказал Будко. – Типа «большой прогулочный катер».
– Большой?
– Так по сравнению с «мыльницами»…
– Это наша постройка, что скажешь? – Не видел я таких на Енисее, хотя пароходиков повидал немало.
– Куда там. Не-емец! – значительно сказал дед, даже как бы возмущаясь, почему это я не разбираюсь в силуэтах так же четко, как командир торпедного катера. – Только рубку перестроили, сразу скажу. Или вообще заново делали. Купили-то по дешевке, после аварии, обычное дело.
– Не опасно? – Что-то мне не хочется на импортном утиле кататься.
– Корпус у судна точно добрый. – Похоже, Будко был уже убежден в надежности судна. – А рубка… что рубка?.. В мост, поди, не вписался на родине, у них же там мосты низкие.
– Был в Европе?
– А как же! В шестьдесят восьмом на сторожевике по Дунаю заходил. В Братиславе морпехов высаживали, «революционеров» по терминалам гоняли. Меня потом за подвиги в Азовскую лужу и отправили.
– Везет.
Залезли мы на палубу, я сильно подергал ручку двери рубки. Заперто. Ну, это мы сломаем быстро. Я ухватился покрепче.
– Подожди, командор, – отстранил меня дед.
Василий Семенович несколько раз легонько хлопнул маленькой ладошкой по верхней части дверного проема, дверка и открылась. Ловко.
– Говорю же, самоделка, халтурим, как всегда, – проворчал морской волчара, – и качка свое дело делает. Прошу!
С первого взгляда, в рубке все вроде стоит на своих местах, никаких следов разгрома или разбора. Даже жидкокристаллический дисплей локатора не снят.
– Справишься, Василий Семенович?
– Да че тут справляться… Сейчас пробный запуск производим, или как?
Я задумался.
– Нет, давай не сегодня, сейчас другие планы. Нашли, и хорошо.
Закрыв рубку, мы спустились на причал.
– Хорошо бы охрану выставить, кого из пацанвы к пароходу приставить, – поступило очередное предложение от шкипера.
– Нет, старый… Нельзя сюда пока пацанов, – засомневался я. – Далековато от базы, если замес какой, то не услышим ничего. Были бы рации, можно было бы и подумать. А так – нет, сами навещать почаще будем. На машине могешь?
Он кивнул.
Назад поехали другой дорогой, не по набережной, а среди высоких деревьев тихой параллельной улочки, лишь на секунду затормозившись в удивлении у закрытого продмага с вывеской «Гаванна». Вот так, с двумя «н». И уже у самого выезда на набережную сразу заметили Марика, спрятавшегося за деревом и совершающего в нашу сторону вполне тревожные знаки. Что опять?
Выскочив из машины, я быстрым шагом подошел к дозорному.
– Что такое?
– Машина стоит на той стороне, у моста, – жарко зашептал мальчишка. – Джип, крутой такой, только что подъехал. Я уж хотел к отелю бежать.
– Правильно хотел, беги. Вдруг Ной уже приехал, позовешь.
– Дядя Гарик, можно я с вами?! Дядя Ной никак не мог приехать, рано же!
Нельзя постоянно обламывать бойцов, так всю отвагу выстудишь.
– Лады, прячься за бетоном, и не высовываться до моего приказа. Все понял?
Подойдя к лестнице вместе с дедом, я осторожно выглянул за обрез плиты.
Точно, еще одни визитеры, решившие разведать мой район. И это не бандиты.
Что имеем? Имеем джип, и он действительно крут.
Зеленый «Дискавери» с профильными алюминиевыми панелями защиты был отлифтован так, что можно через шпалы скакать. Загляденьице, все есть: черный шноркель сбоку, длинная экспедиционная корзина с люстрами, там лежит вторая запаска и пластиковые канистры. В багажнике есть проем под люк – опция для охотников. Лебедка спереди, силовые бампера… «Хайджека» не вижу, но он точно в комплекте, скорее всего, тоже на багажнике. Знакомы мне такие бибики, пару раз проезжали мимо нас неуемные искатели приключений, через всю тайгу люди перли, да по самым говнам – «экспедиция» называется. Есть чудаки в стране.
Но здесь другой случай, совсем другой. Судя по облачению трех бойцов, уже идущих по мосту, – никакие они не экстремалы, все гораздо хуже.
– Дед, по ту сторону спрячься, стрелять будешь, когда… да по ситуации стрелять! – довольно мутно приказал я, сам не совсем понимая, каковыми могут быть последствия контакта. Вдруг не успею чего.
Все трое были одеты в дорогой американский охотничий камуфляж, по бокам и на груди подсумки, ближе к спине сумки-куликовки. На груди с левой стороны дорогие ножики в ножнах, висят ручками вниз – какой охотник или экстремал будет вот так «холодняк» носить? Выше ножиков – рации. Все отчетливые славяне. Идут настороженно, как по вражьей территории, плохой у ребят настрой, не мирный, как бы не пальнули с ходу.
Первый, главарь, шел с каким-то карабином, по заветам БП-книжек тюнингованным в черный матовый пластик. СКС, поди, они эту ружбайку любят. Невеликий прицел, тактический фонарь, указочка. Карабин висел спереди, на каком-то странном ремне, наверное, им так удобно, я не пробовал. Шел главарь, как американцы по Афганистану ходят, словно тут не Россия родная, а чужая неведомая земля. Двое подручных были вооружены немногим проще: у обоих «саежки»: у второго гладкая, у замыкающего – короткий «нарезняк» под «калаш», знакомый аппарат, у коллег по прииску такие имелись.
По бетону моста то и дело перебегали точки лазерных целеуказателей.
Дождавшись, когда группа вторжения подойдет к экскурсионной будке, я мягко поднялся над бетонным ограждением, закрытый по грудь.
Вы, конечно же, ждете подробного описания дальнейших событий?
Увы, мне вам предложить нечего, все произошло очень быстро.
Бывает так, что ты сразу понимаешь – перед тобой враги.
Не дураки, ошалевшие от горя и шока, не горячечные оболтусы или не в ту сторону полезшие ботаны, а враги, самые настоящие. С которыми не разговаривают, которых не убеждают и не подчиняют – не тот это случай, они определились давно и намертво. Я это дело сразу увидел. Вот увидел, и все, считайте, интуиция. И Гарик в таких случаях долго не думает, жизнь научила. Как определил? Ну… Много признаков чего. Одно определенно скажу – глаза у барбосов были радостные, дико такое видеть. Счастливые глаза!
Вот у нашего деда они тоже счастливые, но совершенно по-другому: Будко просто рад тому, что жизнь продолжается, что он не списан, что востребован, что в силах и потому еще повоюет. Рад, что пригодится общине.
А эти зверята…
Глаза страстные, дорвавшиеся до ожидаемого, до Того Самого – так часто снившегося, к чему долго и тщательно готовились, для чего запасались и тренировались. Пришел, Пушистый! Глаза жадные – вот оно, наше время! Настало! Сбылось! Все умерли!
А мы остались, трепещи, планета!
Объективно, они были готовы к событию «Здравствуй, Песец!» гораздо лучше многих, может, даже лучше всех. Выживальщики зверя ждали, с наслаждением представляя, как будут вершить судьбы, когда исчезнут все правила… Урки, бандюки, гопота – эти действуют, на Закон невзирая, плюнув на него в момент первичного определения судьбы. Но и криминал работает в неком понятийном поле, очерченном действиями конкурентов и ментов.
Эти же ожидали полного авторского беспредела.
Душка наступить ногой на кодексы в мирное время не хватало, а вот после БП можно! Когда только все рухнет! Когда спадут оковы!
Не получится у тебя, Гарик, разговора, здесь не тот случай.
Но короткий диалог все-таки состоялся, я ведь не киллер тихушный, всю жизнь прямо стоял, так что маленький шанс им дал.
– Привет бойцам! Куда собрались, молодые люди?
Двое сразу присели. Зачем? Что толку садиться на бетон?
Они думают, что это тактика. Они считают, что если прочитать все книги про футбол и накачать ноги, то можно выходить на поле против «Зенита» или сразу «Барсы», чего мелочиться. Удары пройдут гладко, мячи полетят точно, а филигранный финтаж поразит замершие в восторге трибуны до глубины души. И все же тренировались: идут сторожко, пальцы вытянуты вдоль скобы. Молодцы какие, рефлексы набивали в полях и тирах.
Главный сразу навел на меня ствол.
– Так местный же, живу тут! – закосил я под простого, чуть присаживаясь. Ни комплекции, ни роста моего он не видит, а что морда страшная… Ну, так это генетика такая, е-мое.
– Вы кто будете, ребятки?
Цепко оглядев окрестности, главарь чуть опустил навороченный карабин.
– Мы – Первая партизанская Бригада Выживания, – сухо и веско прояснился он, сразу чувствуется, годами перед зеркалом работал.
Во взоре вождя партизан каленой сталью звенела абсолютная готовность убивать, он меня ждал, ждал таких, как этот местный идиот на мосту с перекошенной от страха рожей – лошков малахольных, баранов, быдло. Ждал с наслаждением, с предвкушением победы. И не выстрелил сразу лишь потому, что этот перец здесь и сейчас кино снимает, заученную сцену отрабатывает, о которой тоже давно мечталось – красивую, картинную. Уровень заканчивает, скоро переход с прокачкой персонажа.
– С целью установления нового порядка мы берем район под свой контроль, – жестко объявил он. – Подчиняться беспрекословно! Дернешься – умрешь. Быстро на землю! Ноги в стороны, руки за голову!
Ствол чуть дернулся, палец пошел на спуск. Никаких иллюзий, сейчас он меня убьет. Кода, и игра перепрыгнет.
– Не дернусь, – с выдохом успокоил я выживальца, уже ныряя, и одновременно вытянул за край бетона руку со «стечкиным».
Если у вас не такая лапа, как у меня, то повторять подобное не советую: кисть точно отсушите. Вот и Валера Мокшанцев сомневался. Я не сомневался, был уже опыт.
«Фр-р-р-р-р!»
Вся обойма вылетела из автоматического пистолета сразу, одной длинной очередью. Хорошо толкается машинка, мне пришлось постараться, чтобы удержать ее в такой неудобной позиции. Стволом не водил, не до того было, да и рассеивание свое дело сделает.
«Ба-бах! Ба-бах!» – добавилось сбоку.
– Гарик, лучше ты давай! – неожиданно пискляво заорал боевой дед, исправно отстрелявшись. – А то мозгами все измажу!
Чувствую, нормально он на Дунае покутил, вломилось чехословакам по маковку! А нечего было гитлеровцам четверть всех танков поставлять, братья, мля…
Перезарядившись, я снова поднялся, краем глаза заметив, как ко мне подлетел Марик. Воздушка мелко подрагивала в его тоненьких руках. Кивнул, притянул парня к себе.
Ну, что сказать…
В таких «коротких» схватках всегда побеждает тот, у кого есть бетонный бронежилет, две памятные красноярские стрелки крепко вбили в меня сей постулат. Все трое лежали на бетоне кулями, и лишь один чуть дергался в агонии. Вот почему орал Василий Семенович, не захотел дробаком голову крошить. Ох, что-то колбасит меня, сердце колотится, по́том холодным пробило. Не лучшее здоровье для драк.
– Отвернись-ка, малец!
Ну да… Марик и не подумал. Ништяк, смотри. Тщательно прицелившись, я быстренько законтрил всех трех выживальцев в репы. Вот вам и последняя практика.
На мост поднялись втроем. Начавшийся легкий дождик зашелестел над мостом. Облака серые, но сильней не польет. Вот и ветерок поднимается.
– Что, тоже стрелял, брат? – глянул я на пацана.
Сглотнув, тот кивнул. Сильно побледнел, но держится малец, добро.
– Шмонать сможешь?
Мальчишка, секунду выждав, все-таки кивнул. Молоток, уважаю.
– Тогда скачи на заставу, собирай пацанов, валите сюда все. Если Ноя с парнями еще нет, то зови Линну. Пистолет передашь ей, и только ей, ты понял меня? И не шали… Мы соберем оружие и пойдем за джипом, а вы снимаете и выгребаете все остальное, пока теплые. Примета такая у меня… Ножи, подсумки, все документы и записные книжки, фонари, сумки, ремни, сотовые. Обувь с них снять. Что замер? Новейшие «маттерхорны», сполоснут бабы, просушим, будем пользоваться! Пока не вернешься, от моста не отъедем.
Тот опять кивнул.
«Пш-шш!» – рация ожила, это менты у автомоста встревожились.
– Гарик, что там у тебя? Помогать?
– Трое придурков прорывались, с оружием! Вальнули мы их.
– Твои целы?
– Нормально… Сейчас их джип заберем и по вашем мосту вернемся.
– Осторожней будь в районе рынка! А лучше подальше прокатись и там развернись, чтобы внизу по узостям не крутиться, напорешься.
– Понял тебя.
Отключившись, я осмотрелся.
– Марик, стоп!
Пока тихо вокруг, подмоги выживальческой не видно. Одинокий джип стоял, смиренно ожидая новых хозяев. Цыпа-цыпа…
– Вот брелок. – Дед протянул мне коробочку «старлайта», уже нашел.
– Ага.
Первый ствол действительно оказался «СКСом», только вот магазин сменный. Надо же, и такое, оказывается, делают! Себе заберу. Одного патрона не хватало, главарь таки успел по мне стрельнуть – мало толку при таких раскладах. «Сайга» 12-го калибра, все патроны на месте. А вот третья, короткая «саежка» с «АКМовским» «деревом», оказалась обманкой, ни фига это не «нарезняк», какой-то особо малый гладкий калибр. Детский, что ли? Недолго бы они с такими проходили, ночью наверняка хлопнули б ментовский блок, это же для них главная цель, приманка, по всем книжным канонам так.
Собрали все патроны. Радиостанции были у всех визитеров, одну я оставил пацану. А вот биноклей не было, наверное, захватчики решили, что в тесноте Заречья они не нужны.
– Рацию передашь взрослым. И вот что. Василий Семенович, дай-ка свой обрез…
Марик аж затрясся! Не, паря, этот ствол я тебе не дам, рано, не по силам.
– Этот ствол отдашь взрослым, понял? Куда бежишь? «Стечкина» забери! Твою душу… Не гони. Линне шпалер отдашь, проникся? А себе бери вот эту «пукалку», – я протянул ему маломерную «сайгу», самое то будет, по весу и отдаче. – Держи! Без меня не стреляй, разве что в самом крайнем раскладе. Приеду, обучение будешь проходить.