– О! Линна, – вовремя вспомнил я, – там в аптечке люгольный спрей лежит, гадость страшная, я им себе пшыкал. Но помогает, зараза! Залей товарищу порцайку… Так, Гриша, слушай внимательно. Сейчас отвезем вас на баркас. Экипаж на судне боевой, слаженный, шкипер человек опытный, зрелый, так что он тебя быстро поставит на ноги. Чаек, кофеек, чего покрепче… Соберись. Возможно, придется и повоевать, мне сейчас каждый человек со стволом важен. «Мурка» знакома? Ништяк. Задача такая: идем двумя группами к «Заполярью», по морю и по суше. Там я нахожу и забираю детей, и уходим. Заход в порт отменяется, уже не успеваем. Если что-то пойдет не так и сухопутный маршрут отхода накроется, то мы с Лидией Аркадьевной летим к берегу, и все вместе валим на баркасе в Адлер, на базу. Тут может потребоваться огневая поддержка с берега или десантирование. Если сладится гладко, возвращаемся по прежней схеме: вы морем, мы берегом. Понял? Отлично, грузимся.
Буквально на глазах крепко больной мужик начал превращаться пусть в подраненного, но в воина, которому вместо лежки в глубоком депресняке и полной безнадеге поручили реальное мужское дело, смысл которого он, может быть, и не понял до конца.
– Все, ребята, жмем, жмем! Время! Место паленое, надо уходить.
– Тихо, Светлана, давай без комментариев, – уже куда более бодрым голосом предупредил Рубинкович шагнувшую было к нему жену, натужно кашлянув после горького спрея. – Ростика сажай в машину, и грузимся.
Дайте мужчине настоящее дело и не морочьте ему голову своими соплями.
Погрузились быстро.
Чтобы объехать пробку наверху и вновь выскочить на Курортный проспект, Линне пришлось постараться, Черноморская улица была перегорожена еще в двух местах. До этого мы избегали жилых зон, двигаясь по чистой и пустой трассе, вдоль которой тоже есть жилье. По пути увидишь такие шедевры архитектуры – иному средневековому феодалу и не снились. Но до тех зданий было далеко, и потому следов разгрома, даже если они и были, мы не замечали. Здесь же тут и там стояли взломанные машины, на тротуаре валялось выброшенное из окон барахло, уже не раз вымокшее под дождями и покоробившееся на солнце. Сплошной бардак и разруха. Однако стекла и двери до сих пор целы, дома стоят, как новенькие, асфальт ровный, свежий. Страшновато на это смотреть.
К Зимнему театру, как мне хотелось, сразу пройти не смогли, а морочиться не стали, вынужденно вынырнув на магистраль возле «Светланы». Конечно, можно было и покрутиться, найти тропки да объезды, но поджимало время.
Внезапно джип начал останавливаться, на этот раз спокойно, я бы даже сказал, культурно.
– На газоне, сразу за зданием, – обозначила Лидия Аркадьевна.
За пистолетом, что важно, филологиня не полезла, и это помогло мне сразу оценить категорию объекта: не опасный.
«Лендровер» замер возле большого здания с огромным синим цилиндром из тонированных стекол и надписью «Сдаются офисы». Настроили к Олимпиаде много, а вот бизнеса и отдыхающих на такие площади не хватало.
Наблюдательный у меня водитель в экипаже.
Вот он, вижу. Хороший крепкий кол, вбитый в землю. К нему надежно приколочен фанерный прямоугольник, на этот раз большой и информативно емкий. Солидная работа заинтересованного человека.
«Осторожно, работают Инспекторы!
Без надежного оружия не связывайтесь! Уходите!
Заинтересованным лицам, желающим разобраться: ул. Советская, дом 14, встать напротив парикмахерской и ожидать сигнала.
Бандитам не подъезжать, огонь открывается без предупреждения».
– Сильно.
– Нам нужно было начать соображать еще в тот момент, когда увидели первую такую надпись, – ровным голосом произнесла напарница.
Ни движения, ни звука, по-прежнему тихо вокруг.
Напротив, у перекрестка, распахнутой дверью нас приветствовал вскрытый кафе-бар, но это не значит, что тут постоянно бродят и ломают. В большинстве случаев взломы происходили на пике эвакуации. Настали времена, уже и ништяк собрать толком некому.
– Все-таки посмотреть бы надо, может, следы какие возле табло, – для порядка сказал я, обозначая желание выйти из машины.
– Не вижу ни малейшего смысла, Игорь, надпись вполне понятна, а следы значения иметь не будут, – возразила напарница, крутя головой во все стороны. – Не было тут никого, так мне кажется. Бандюки повалили бы.
Тут мы что-то скисли, задумавшись явно об одном и том же.
И верно: не нужно быть членкором Академии наук, чтобы озаренно смекнуть: эти надписи, выполненные жирным черным маркером, касаются непонятных фантомов, странных чертей, скачущих по заборам и крышам, – других кандидатур придумать невозможно. Не рассуждать же всерьез о какой-то там «инспекции», уполномоченные члены которой нарезались красненького и никак не придут в себя.
– Линна, ну вот зачем нам все это? – глядя на дорогу, риторически проворчал я.
– Охотно тебя поддержу… только ведь нас никто не спросил.
– Решать что-то надо, а что? – пожал я плечами. – Черт, время идет! Плюнуть?
– Ты простишь себе, если не выясним? – иронически скривилась она.
– А пулю в бок? А если подстава?
– Гарик, я тебя умоляю… К специалистам по подставам себя не отношу, но, думаю, есть куда более изящные способы постановки капканов. Тут же написана полная ересь, которая вряд ли заинтересует гопников, скорее, отпугнет, не так ли? Что подумает главарь уличной банды, увидев такое?
Самое время применить дурацкое слово «смешался».
– Да кто его… Что банда буйно помешанных людоедов из числа бывших работников МВД ищет жертву для пропуска через мясорубку при свечах. Непонятное это, мутное…
– Так как, рискуем? – Авантюристка она, вот что я выяснил.
Одна из роящихся в голове мыслей оформилась во вполне справедливый, впервые столь необычно поданный апокалиптический аргумент:
«Согласись, Гарик, что даже самый яркий реалист-циник в таком мире и в такой ситуации, сам того не замечая, минимум раза два в день помянет нечистые силы и Высшее Зло».
Дескать, а как без такого объяснить повальную дурь людскую! Странная мысль, однако вполне взрослая. Ой, бляха…
Одно дело – читать про это в желтушной прессе, там можно. И даже в серьезной литературе подобные отклонения от материальной реальности вполне читаемы, мы же понимаем, что пишущий публично человек – ни фига не чистый лист бумаги. Можно и порассуждать, и постебаться. Раньше можно было.
В текущей же реальности я к такому готов не был. Не созрел.
Риски есть, и они велики. Если написавший действительно человек со смещенным в голове каркасом, то может и влепить чем горяченьким по любопытным олухам. А с другой стороны? В неведении оставаться невыносимо, потом ведь сам себя сожру без соли…
– Знаешь, подруга, чуйка говорит, что в стороне не отстоимся, надо вникать в тему.
– Значит…
– Едем! – хлопнул я открытой было дверью. – Не, не! Пока стопчик, деда оповестить надо, что ты.
«Пш-шш…»
– «Тунгус», вы где? Отзыв «Сармату», прием.
Кричать пришлось долго: удаление, рельеф и высокие строения между нами уже сказывались на качестве сигнала, далеко дед убежал.
– На связи, командир!
– Ты где, шкипер?
– Так возле морпорта ж стоим, у самой речки Сочи! Тихо тут, даже красиво. Внутрь акватории не полезли, согласно утвержденному плану. А ить могли бы и сами разведать между прочим, делов-то. Ась?
– Хорошо, что у реки. – Я демонстративно не обратил внимания на смелое предложение шкипера. – Василий Семенович, ты подойди к берегу у начала набережной, пляж «Маяк» у морвокзала, встань напротив «Калипсо». Знаешь где?
– Канешна! – гордо объявил покоритель берегов европейских. – И шо?
– И жди, на! Мы скоро. Нужно кое-что сообщить, планы опять поменялись.
– Добре.
По радиосвязи устраивать конференцию с адресами и явками я не решился. Возможность прослушки отрицать глупо. А то, что тремя минутами базаров мы на Советской не отделаемся, я уже понимал, неприятелю хватит времени и силы подтянуть, и облаву устроить.
Выбор сделан.
Положил микрофон и замер на минуту, вслушиваясь в себя – а не дурак ли я? Полезное дело, такая перепроверка.
– Рвем, надо быстро озадачить деда и уйти оттуда, так что не отвлекаемся, Линна… Такси, в порт!
Увидеть пустоту на самой людной и знаменитой набережной Сочи, на которой в любое время года хватает праздношатающихся, а в разгар сезона просто не протолкнуться – верх дикости и непостигаемой умом черной фантазии. Это словно матрица, огромная заготовка, по непонятной причине до сих пор не заселенная юнитами. И мусора нет! Магазины курортных товаров, как и тряпичные бутики, остались нетронутыми, эта категория товаров сейчас никого не интересует.
– Прогуляемся по набережной под ручку? – игриво предложила подруга.
К вечеру проблески в облаках над городом плавной синей отмывкой спустились к воде, а волнение на море окончательно стихло. И ничто не могло разрушить это природное зеркало. Кроме «Тунгуса» – единственного нарушителя безмолвия.
Ну, подходи, родной.
Холодный чинук, перевалив через последние отроги Главного Кавказского хребта, остановился и с изумлением оглядел вымерший мегаполис, протянувшийся вдоль моря лентой сплошных курортных застроек. Присмотрелся, увидел последних выживших и яростно ринулся вниз, спеша установить свою власть над сданным городом.
Черт, даже в джинсовке прохладно! Я поежился, встряхнулся.
– Ты все понял, Василий Семенович? Так что стой возле Сочинки и жди отмашки по рации. Здесь не стоит, слишком заметно. – Я посмотрел на часы. – Нам пора, вечер и ночь обещают быть трудными.
– Может, все-таки сначала за детками сгоняем? – не унимался морской волк, тоже запахивая китель. Красивый жест получился – на фоне стоящего у него за спиной «Тунгуса».
– Информация может оказаться столь важной, что без нее мы особо не поездим, – послышался из-за спины голос Линны. – А ночью и в былые времена ездить к незнакомым людям не рекомендовалось. Просто не покажется никто.
– Ну, если так, – поиграл морщинами Будко. – Здесь буду курсировать, а не стоять на месте, между рекой и «Маяком», вдруг сюда прорветесь. Игорь, стой! ППШ-то забери!
Что-то с памятью моей стало, гангрена… А ему хватит стволов? Так, у Даньки Манченко свой «рем» и ПМ. У шкипера тоже шпалер есть. Плюс пулемет, «мурка» и «аншутц». Три гранаты. Хватит.
Извини, Мокшанцев, но твоих тут нет, никто к нам не вышел, никто не проявился. Ждать и искать я недолго могу, нет времени, похоже, ходы наши уже расписаны! «Диско» споро сорвался с места, спеша покинуть популярный пятачок.
Запах в центре был, и весьма ощутимый. Правда, ожидал я гораздо большего.
Рубинковичи рассказывали, что местные спасатели в районе работали три дня, вывозя живых и убирая трупы. И многое успели сделать.
Удивительно это или нет, но приличное количество людей предпочло остаться на насесте. Нет, я не разольюсь сейчас гневом в препарировании умственных каверн жителей мегаполиса, как сказала бы Линна – моя училка по культурному русскому. Общество наше и не такое порицание вытерпит. Просто факт остается фактом: вместо того, чтобы организованно съехать в безопасное место, народ тихушно прижался по норам. Как выяснилось позже, для медленной смерти.
Потом два дня работали вояки. И опять встретили глупое упрямство! Мотивы вполне понятны: «Как я брошу свое имущество», «Все тут же разграбят мародеры!», «Двадцать лет копил на квартиру в Сочи!» и «Сами уедем, как только соберемся и обдумаем»… У некоторых, как Светлана Рубинкович, например, имелась и уникальная причина: «У военных все происходило очень грубо, шумно и бесцеремонно».
Конечно, бесцеремонно! – БТРом с разгона по пробке, сминая мыльницы в жесть и расшвыривая зазевавшиеся либо глупо встрявшие машины.
Эх… Лучше о других итогах. Вот что в остатке.
Я все ясней видел: чем дальше, тем больше этот город подходил для синхрона с панорамными видами под фразу: «А вот на этой южной широте распустил свои кровавые нюни город-курорт Сочи, не сумевший быстро адаптироваться к произошедшему!» Слушая же Рубинковичей, понял еще кое-что: раньше жители города вещали стране и миру про собственную позитив-уникальность, а теперь – про негатив-уникальность. Изменились знаки, но не меняется само упоение точкой экстремума. Можно подумать, что где-то тема катит по-иному… В Москве что творится, можете представить? Хотя бы краем?
Кстати, гостиница «Москва», вокруг которой мы уже минут двадцать крутились, стояла без признаков жизни. Мне почему-то представлялось, что в огромном здании должно быть что-то типа местечкового штаба. Хрен, штанга.
Сначала я решил схитрить, чтобы не соваться на Навагинскую, к «Галерее». Обогнули мы «Москву» и влезли на какую-то площадку, где сгрудились несколько небольших банков. Попытались проехать – то перегорожено техникой, то тупик. Вернулись и покатили по улице Горького, что, наверное, было ошибкой – а есть ли отсюда проезд на Советскую? Ладно, поплутаем – я попытался устроиться в кресле максимально удобно: хотелось молчать, вяло наблюдать и заново вспоминать все, что произошло после старта. И быстро понял тщетность своих попыток – слишком много всего вокруг, не расслабиться.
В опустошенном генкой Сочи все еще царил тропический уют. Вечная отпускная отдушина людей простых и вечная всероссийская правительственная дача… Почти все сохранилось, и даже следы пепелищ не смогли разрушить привычный образ города-мечты. Не хватало только ленивого отдыхающего – главного действующего лица курорта.
Зато появились Инспекторы.
– Господи… – потрясенно прошептала Линна, замедляя ход.
Я вскинулся, глянул: впереди, с левой стороны, на дальнем уличном фонаре в три рожка висел силуэт повешенного.
– С автобуса работали, – решил я, тоже взбитый, но не до края. Ожидаемая картинка. – Не, высоко больно… Значит, силой втянули, щас увидим. Ты что, Линна?! Но-но!
Напарницы сглотнула, быстро вытерла рот платочком. Джип встал.
– Нет, Игорь Викторович… Вот к такому я категорически не готова. Немыслимо. Секунду, мне отдышаться надо.
Да уж, экстремальный ход. Чисто вальнуть нельзя было? Значит, были мотивы.
– Как вы считаете, – с какой-то надеждой спросила Линна, – это военные сделали? Образцовое наказание?
– Вряд ли, – безжалостно разрушил я иллюзию хоть какого-то порядка на территории, глядя на обвисшее тело. – Менталитет у них не тот. Вояки просто шлепнут, если решат, точно и коротко, без базаров. Здесь, как я думаю, мы видим последствия конкурентной борьбы, символ захвата.
– Азиатчина какая-то, – потрясенно пробормотала москвичка. – Это те самые Джафар с Циклопом творят такое?
– Увидим, – неопределенно ответил я. – Ты как, подруга, рулить можешь?
Через две минуты «Лендровер» медленно тронулся, но она так долго не отрывала взгляда от места казни, что наш верный тарантас чуть не съехал с дороги. Проехав немного в поисках подходящего переулка, Линна вдруг психанула и возле каких-то десятиэтажных свечек отчаянно вломилась в зеленое ограждение, уводя машину на пешеходку – джип с легкостью прорубил стриженый зеленый прямоугольник, скакнул вниз. А там, петляя вдоль домов, мы, наконец-то, выгребли и на Советскую. Сложно все, когда неважно знаешь город. Здесь водительница сориентировалась, и «ленд», оставив слева мини-рынок, медленно покатил в обратную сторону.
Дом номер четырнадцать представлял собой светло-серое здание этажей в двенадцать со встроенными магазинами внизу и прилепленными по бокам несуразными пристройками в три этажа. Это вам не кондоминиумы вдоль трассы. Стандартно некрасивое строение подобного типа, все балконы в котором были облагорожены по проекту ККС – «Кто как сумел».
Где-то здесь есть парикмахерская.
– Вижу цель! – азартно пропела опытная москвичка.
Припарковаться ей было непросто, машин осталось на удивление много, спасатели не собирались таскать по забитым дорогам многокилометровые колонны. В нужном месте у обочины стояли три тесно поджавшиеся машины. Линна, недолго думая, уперлась силовым бампером и под скрежет жести и хлипкого пластика быстренько продвинула никому не нужные мыльницы вперед.
– Всю жизнь мечтала припарковаться не просто с контактом, а с суперконтактом! – экстатически выдохнула водительница.
Джип гордо встал напротив небольшой студии-цирюльни с фотографиями моделей на стеклах витрин.
– Ну что, товарищ стрелок-водитель, приготовим оружие к бою.
Двигатель умолк, на улицу вновь вернулась звенящая тишина.
– Чертиков, кстати, пасем, – сообщил я тихо, вспомнив о важном.
Выходить не стали. Нагнувшись, в открытую форточку, я оглядывал балконы – кто и где там покажется?
– Эй! Пусть один из вас выйдет из машины! – заорали сверху.
Не успел заметить. Обычный голос, средних тонов, без ноток блататы.
Уже начал открывать дверь, как Линна меня остановила, это уже обычай такой. Контролирует.
– Игорь Викторович, вы лучше пока тут посидите. Вряд ли он обрадуется, увидев первым именно вас, – сказала она без тени издевки. – Да и услышав тоже.
Пришлось пожать плечами, молчаливо соглашаясь – банально не допер, чуть не сорвав всю эту и так мутную операцию. Линна вышла без оружия, не закрывая дверь, и приветственно, по-женски плавно помахала куда-то в высоту. Теперь и я увидел – с четвертого этажа какой-то мужчина смотрел на нас в бинокль. Какой предусмотрительный тип! Просто и эффективно.
Таинственный незнакомец крикнул:
– Сколько вас?
– Двое! Меня зовут Лидия Аркадьевна, а в машине Залетин Игорь Викторович, глава администрации адлерской общины!
– Пусть он тоже выйдет!
Как тут не подчиниться. Выгреб наружу, стараясь двигаться спокойно, непужливо. Держатель бинокля опустил прибор и чуть скривился – значит, не впечатлил его образ главы адлерцев. Теперь он встал во весь рост, оказавшись полным усатым мужчиной средних лет, явно невысоким, с темными волосами, собранными позади в хвост.