Я не знаю, были ли жалкие бледные твари отдельной расой, порабощенной сарути, или же принадлежали к выродившейся, мутировавшей за время рабства касте. Наше вторжение, судя по всему, каким-то образом освободило их, и они развернулись против собственных хозяев. Рано или поздно, но такая расплата настигает всех рабовладельцев.
Твари не пытались напасть на нас. Они словно и не замечали проходящих мимо них людей. С молчаливым, методичным упорством они избивали тела сарути.
В другом зале, с овальным мозаичным полом и подозрительно теплым воздухом, бесцельно сбивались в кучу живые сарути. Многие из них потеряли жезлы и хромали, другие лежали трясущимися грудами, запрокинув головы к спине. Запах лакрицы, от чего бы он ни исходил, в этом месте был очень резким. На наших глазах через другие тетраврата в зал вползли бледные твари и принялись со спокойствием и неумолимостью насекомых разрывать и избивать своих прежних хозяев. Те не оказывали никакого сопротивления.
Та же история повторялась и в других залах и изгибающихся коридорах. Сарути либо лежали мертвыми, либо бесцельно блуждали, а освобожденные рабы находили их на ощупь и разрывали на части.
Для меня до сих пор остается загадкой значение этих сцен. Может быть, сарути сдались, смирились с такой судьбой, или, быть может, какое-то другое стечение обстоятельств лишило их воли к жизни и сопротивлению… Даже техножрецам и ксенобиологам не удалось узнать ответ. В конце концов, мы ведь знали только то, что природа этих существ чужда нам; абстрактна, загадочна и непостижима для человеческого сознания.
Когда мы обнаружили первосвященника Даззо, он находился при смерти.
В том тетраскейпе, где он лежал, произошло грандиозное сражение. Мозаичный пол устилали тела тысяч погибших: здесь были и пехотинцы Мирепуа, и солдаты еретиков. Среди павших мы увидели также двоих Детей Императора и трех Десантников из Караула Смерти. Этот тетраскейп значительно превышал размерами любой из виденных нами ранее, распространяясь за пределы доступных человеку измерений. Усеянная телами поверхность уходила в бесконечность.
Даззо лежал у подножия асимметричного блока, монолитом поднимающегося из плиток. Тело экклезиарха было буквально изрешечено. Рядом с ним сидел Хелдан, прислонившись спиной к огромному камню и держа первосвященника в прицеле автоматического пистолета. Торс Хелдана покрывала кровь, а дыхание его было затруднено.
Он увидел, как мы выходим из тетраврат, и слабо опустил оружие.
— Что здесь произошло, Хелдан?
— Сражение, — прохрипел он. — Мы угодили в эпицентр. Когда инквизитор Эндор увидел этого негодяя, то повел нас в бой, чтобы добраться до него. Все последующее несколько размыто.
— Где Эндор? — спросил я, оглядываясь вокруг и надеясь не увидеть его среди мертвых.
— Ушел… ушел за Локом.
— Куда?
Хелдан слабо махнул на тетраврата, находящиеся на другом берегу моря трупов.
— Лок заполучил Некротек? Я имею в виду Некротек сарути…
— Нет, — ответил Хелдан. — Но у него уже есть учебник для начинающих.
— Что?
— Даззо каким-то образом вытащил его из этой штуковины, — сказал Хелдан, похлопывая по каменному блоку, на который опирался. — Букварь их языка. Средство для перевода. Без него версия сарути для нас нечитабельна.
— Как, во имя Императора, ему это удалось? — спросил Гвилар.
— Силой сознания, — сказал Хелдан. — Разве не чувствуете остаточных следов ментального воздействия?
Я почувствовал, хотя след уже практически угас. Выпирающий из пола блок явно также был частью загадочных технологий сарути и, возможно, являлся чем-то вроде имперского вычислителя. А может, был чем-то более разумным, почти живым. Даззо, с чудовищными ментальными силами которого мне уже доводилось сталкиваться, сумел разгадать суть и взломать блок силой мысли, вынуждая раскрыть свои секреты. Невероятные способности сознания, триумф Воли.
— Многогранник, — добавил Хелдан. — Неправильной формы, маленький и на вид словно сделанный из перламутра. Он выпал из блока прямо в его руки. Материализовался. Я видел это, пока пробивался к нему. Но перенапряжение разрушило мозг Даззо. Эндор пристрелил его. У еретика не оставалось сил на сопротивление.
— А откуда ты знаешь, что это был… букварь? — спросила Биквин.
— Прочитал в его угасающем сознании. Как я уже и говорил, сопротивления оказать он уже не мог. Да вы сами посмотрите.
Я подошел к Даззо и опустился рядом с ним на колени. С окровавленных губ экклезиарха срывалось неровное дыхание. Я влез своим сознанием в его разум, с легкостью раздвинув жалкие остатки защиты и получив подтверждение словам Хелдана. Своей нечеловеческой силой воли Даззо удалось вытащить букварь из устройства сарути, а заодно и узнать местонахождение Некротека ксеносов. Умирая, он передал все это Локу, чтобы тот завершил задачу.
— Грегор! — прошипел Мидас.
Я обернулся. На дальнем краю тетраскейпа появились солдаты еретиков, пробирающиеся через трупы. По нам начали стрелять.
Гвилар и гудруниты открыли ответный огонь, пытаясь найти любое доступное укрытие.
— Брат Гвилар, мне надо, чтобы вы удерживали этих ублюдков.
— Что ты намерен делать, инквизитор? — спросил он, вгоняя новую обойму в штурм-болтер.
— Я иду за Локом и Эндором. Попытаюсь сделать, что смогу.
Глава двадцать пятая КСЕНО-НЕКРОТЕК ИГРА ЗАКОНЧЕНА ЧЕЛОВЕК С ПУСТЫМИ ГЛАЗАМИ
Мы оставили перестреливающихся Гвилара и гудрунитов за спиной и нырнули в тетраврата. Биквин, Мидас и я мчались со всей возможной скоростью по сбивающим с толку спиралям и пересечениям гибнущего здания сарути.
Я на бегу докладывал о ситуации командованию Флота, но не получил ни ответа, ни другого знака, что меня услышали. Я попытался вызвать Титуса Эндора, но и с ним связи не было.
При движении с такой скоростью эти места и вовсе превращались в четырехмерный лабиринт, но теперь в моем сознании держалась энграмма, извлеченная из памяти Даззо. Путь к Некротеку ксеносов.
По моим ощущениям — хотя им едва ли можно было доверять, — мы приближались к сердцу здания. Возможно, не физическому или топографическому центру, но, по крайней мере, той части многомерной постройки, которая располагалась наиболее глубоко в пластах деформированных и совмещенных пространства и времени.
Нам встречалось все больше сарути, бесцельно и слепо блуждающих на своих жезлах. Теплые, сверкающие туннели и выложенные мозаикой залы пропитались запахом лакрицы.
Откуда-то спереди донеслись приглушенные крики и выстрелы.
— Титус? Титус! Это Эйзенхорн! Ты меня слышишь?
Вокс с треском ожил:
— Грегор! Во имя любви Императора! Мне нужна…
Связь снова оборвалась. Выстрелы стали ближе. Мы поспешили пройти через тетраврата и почти сразу же вынуждены были нырнуть в укрытие, поскольку мимо нас пролетели лазерные вспышки. Зал, в котором мы очутились, нельзя было назвать самым большим из увиденных нами в этом месте, но он был самым темным и мрачным, лишенным исходящего из полов и стен сияния, которое мы видели во всех остальных помещениях. Блестящий камень, покрывавший все здание, в этом месте был серым, потрескавшимся и словно мертвым.
Из пепельно-серого пола поднимался еще один блок, покрытый маслянистой зеленоватой субстанцией, стекающей по его бокам и собирающейся у основания. Этот блок очень напоминал тот, к которому прислонялся Хелдан, но многократно превышал его размерами. Примерно на высоте роста среднего человека из блока выступала асимметричная полка, на которой лежал синий, лучащийся внутренним светом октаэдр.
Некротек ксеносов. Это мгновенно подтвердила энграмма Даззо.
Зал пропитался вонью Некротека, запахом лакрицы столь сильным и насыщенным, что нас начинало мутить. Из стен и выгнутого потолка вырастали искривленные скульптуры из металла, костей и различной органики. С этой «поросли» свешивались грязные цепи, заканчивающиеся жуткими крючьями. Это было не творением сарути, но прикосновением чистого Хаоса, порожденного Некротеком и заразившего материал, из которого состояло святилище ксеносов. Основной блок окружали меньшие по размеру колонны неправильной, ни на что не похожей формы. Среди них велась перестрелка. Втроем мы отбежали от освещенного пространства тетраврат и нашли себе убежище за ближайшим из блоков. Лазерные залпы рикошетили и отскакивали от каменных глыб.
— Титус!
— Грегор! — Он прижимался спиной к блоку, расположенному от нас в двадцати метрах, пройдя уже треть пути в глубь зала и стреляя из лазерного пистолета по фигурам, находившимся ближе к Некротеку.
Мне удалось увидеть Лока и восемь или девять солдат в черных панцирных доспехах.
Мне удалось увидеть Лока и восемь или девять солдат в черных панцирных доспехах.
Я поочередно посмотрел на Биквин и Мидаса, сидевших по разные стороны от меня.
— Выбирайте себе цели, — сказал я.
Мы начали стрелять, помогая Эндору, и уложили по крайней мере одного еретика. Когда они укрылись за блоками, Титус вскочил на ноги и побежал вперед. Но вспышка лазера остановила его и швырнула на камень.
Тогда я сам побежал вперед, ведя огонь с обеих рук. Мои выстрелы откалывали куски от блоков и сразили одного из вражеских стрелков. Я подбежал к Эндору.
Он был ранен в грудь. Если мы быстро не вытащим его отсюда, ранение станет смертельным. Я втащил его в укрытие и дождался, пока Биквин доберется до нас.
— Надавливай сюда! — сказал я, кивая на свои руки, мокрые от крови старого друга.
Елизавета подчинилась.
Меня насторожил звук, похожий на раскат грома и исходящий откуда-то извне. Все вокруг затряслось. Следующий раскат заставил целую секцию изогнутого потолка неожиданно расколоться и рухнуть вниз каскадом обломков. В пролом проник холодный внешний свет. Секундой позднее в крыше появились еще три отверстия. Снаружи долетал приглушенный грохот бомбардировки.
— Мидас!
Главианец уже пробирался ко мне слева, сменив карабин на иглометы. В воздухе засвистели смертоносные главианские иглы. Земля снова затряслась. Рухнула еще одна секция потолка.
Оставив Эндора с Биквин, я перекатился от одного блока до другого, уходя из-под лавины вражеского огня. Мы с Мидасом перешли на использование примитивных телекоммуникаторов и стали переговариваться на глоссии:
— Шип сопровождает эгиду, зловещая буря.
— Эгида присоединяется, буря в три.
Я отсчитал три удара сердца и устремился вперед, в то время как Мидас швырнул осколочную гранату и открыл огонь из обоих игольных пистолетов.
Вспышка и грохот взрыва на мгновение затмили даже наружную бомбардировку. Один из еретиков взмахнул руками, воспарил над полом и, прежде чем рухнуть на землю, ударился о колонну.
«Буря», устроенная Мидасом для прикрытия, позволила мне подобраться к Локу еще на десять метров. Однако больше я его не видел. Продолжая сжимать болт-пистолет, я левой рукой выхватил энергетический меч и стал обходить каменный блок.
Лок вместе с одним из своих людей выбрал тот же момент, чтобы выскочить мне навстречу. Мы выбежали из укрытий и столкнулись лицом к лицу в узком проходе между колоннами. Первый залп моего пистолета прошел мимо метнувшегося в сторону Лока и оторвал левую руку его сообщнику. Прежде чем завывающий солдат рухнул на землю, выстрел лазерного пистолета Лока рассек мне правое предплечье. В другой его руке сверкнул выпрыгнувший из рукава кинжал. Мы сошлись в ближнем бою. Я попытался провести выпад, но меч обо что-то задел, и Лок успел отстраниться. Рукоять его кинжала ударила мне в лицо, опрокидывая меня на спину. С усмешкой, которую я никогда не смогу изобразить, он поднял лазерный пистолет, чтобы выстрелить мне в голову.
И тут двухтонная каменная колонна, срубленная на высоте бедра моим мечом, обрушилась на Лока.
Я поднялся на ноги.
Горгон Лок был еще жив. Его живот и таз были раздавлены упавшей колонной, придавившей заодно и его руки. Он взирал на меня часто мигающими, удивленными глазами.
— Горгон Лок, властью Священной Инквизиции ты трижды проклят за свои действия, связи и верования, — начал произносить я первые слова отлучения.
— Н-но… — прошептал он.
Прочитав над ним анафему, я вырезал кончиком меча над его бровью знак ереси. К тому времени, как я закончил, он уже скончался от полученных ран.
Разрушающийся зал все еще содрогался. Крючья покачивались на своих цепях. В лучах холодного света через дыры в потолке текли пыль и обломки. Я нагнулся и нащупал в пропитавшемся кровью плаще Лока жемчужный многогранник. Букварь. Я опустил его в карман и повернулся к приближающемуся Мидасу.
— Последние из его крыс сбежали, — сказал он, рассовывая иглометы по кобурам. Он опустил взгляд на мертвого кораблевладельца. — Так сдохнут все еретики, да?
Я поднял руку, чтобы взять с полки Некротек ксеносов, и…
Понял, что не могу двигаться. Чья-то неимоверная ментальная мощь заставила меня замереть на месте.
— И в самом деле, так сдохнут все еретики, — произнес чей-то голос. — Разверни его так, чтобы он мог меня видеть.
Сам того не желая, я развернулся, все еще держа руку вытянутой и поднятой. Я увидел, что Мидас тоже парализован, а его темное лицо застыло в попытке подать сигнал тревоги.
Передо мной, улыбаясь, стоял мой собрат, инквизитор Конрад Молитор. Рядом с ним стояли трое его слуг, скрытых под капюшонами.
— Какая доблесть, Грегор. Какая самоотверженность. Я так и думал, что именно ты найдешь этот приз.
Я попытался ответить, но губы отказывались повиноваться. Слюна выступила пеной между моих тесно сжатых зубов.
Молитор глянул на своих помощников, одетых в рясы.
— Позвольте ему говорить, — произнес он. Психические путы на речевом центре ослабли. Но чтобы говорить, все равно приходилось прикладывать усилие.
— М-молитор, ч-что ты д-д-делаешь?
— Конечно же, возвращаю бесценный Некротек. Мы же не можем позволить тебе уничтожить еще одну копию?
— М-мы?
— Многие считают, что человечество извлечет больше пользы от изучения этого артефакта, чем от его уничтожения. И я здесь для того, чтобы защитить их интересы.
— Р-роркен н-никогда не п-позволит… т-тебя с-сожгут за…
— Мой почтенный Верховный Брат Роркен никогда об этом не узнает. Чувствуешь, как трясется все вокруг? Видишь, как раскалывается потолок? Десять минут назад я доложил, что первичная цель достигнута. И передал код для ввода в действие Sanction Extremis. Они считают, что Некротек найден и благополучно уничтожен. Теперь наши войска отходят со всей поспешностью. А батареи Флота принялись ровнять с землей строения ксеносов. Никто не узнает, что священный Некротек был благополучно вывезен. После бомбардировки не останется ни единого клочка, способного посеять сомнения в том, что книга была уничтожена. Ни клочка от доказательств… как и от тех, кто мог бы возразить. — Глаза с желтыми зрачками издевательски прищурились. — О, какую отвагу проявил ты, отдав свою жизнь во время штурма 56-Изар. Твое имя напишут золотыми буквами на Стене Чести. Уверяю тебя, я сам об этом позабочусь.
— Уб-блюдок… — Я изо всех сил сражался за свободу своего сознания, но ничего не получалось.
Меня удерживал не Молитор, а один из его слуг или сразу все трое в неимоверно мощном сочетании.
— Дай его мне, — сказал Молитор одному из своих людей, взмахом клетчатого рукава указывая на Некротек. — Нам следует убраться отсюда как можно быстрее.
Грохот бомбардировки слился в бесконечный рев. Один из слуг Молитора скользнул вперед и снял с полки синий октаэдр, взяв его ухоженными пальцами с длинными ногтями. На некоторое время он замер, изучая его, затем оглянулся на Молитора.
— Бесполезно, — произнес он.
— Что?
— Нечитабельно. Содержимое защищено непроницаемым кодом языка ксеносов.
— Нет! Этого не может быть! — запинаясь произнес Молитор — Взломай код!
— Взломал бы, если бы мог. Но это за пределами даже моих способностей.
— Должен же быть способ перевести его! Человек, державший Некротек, оглянулся на меня:
— У него есть букварь. Единственный букварь. Он старается не думать о нем, но я вижу это в его сознании. Поищи в карманах его плаща.
На лицо Молитора вернулась улыбка. Он подошел и протянул руку к карману моего плаща.
— Сражаешься до последнего, Грегор. Сучий потрох.
Выстрел из лазгана отсек ему руку в запястье.
Молитор закричал и отшатнулся назад, зажимая другой рукой дымящуюся культю.
Неподалеку возникла Биквин, с мрачной решимостью прижимающая приклад лазгана к плечу и целясь в сердце ультрарадикала.
— Убейте их! Убейте! — кричал Молитор.
Я немедленно почувствовал, как психическое давление усиливается, чтобы прикончить меня. Но потом неожиданно отпустило. Ментальная пустота неприкасаемой Биквин оградила меня, стоило девушке оказаться рядом. Слуга, державший Некротек, в удивлении отступил назад.
Молитор, доведенный до безумия болью и гневом, увидел, что его могучему псайкеру каким-то образом помешали, и закричал:
— Албаара! Т'харт!
Кодовые слова. Инициирующие слова. Двое слуг, остававшихся рядом с ним, прыгнули вперед, срывая с себя одеяния.
Арко-флагелланты. Перепрограммированные еретики, оснащенные аугметикой и бионикой и используемые в качестве рабов-убийц. Инициирующие слова вывели их из состояния умиротворенного счастья и привели в маниакальную ярость.