Жан беспечно отмахнулся: «Ерунда, уже два раза доливал тормозную жидкость». Помнится, я посоветовал ему обратиться к другому механику. Просто доливать жидкость в систему и не проверить, почему она вытекает? Это же непрофессионально. Но Жан был потрясающе безалаберен. Думаю, он так и не показал механику машину: едет, и ладно. А возможно, по своей технической неграмотности просто не понял, чем ему грозит подобная неисправность.
Наташка вздохнула:
– Как ни обидно, но это очень похоже на правду. Он гонял как ненормальный, а за машиной не следил вообще. Иногда я вспоминала о техосмотре и отгоняла «Ситроен» к механику, но это случалось нечасто. Муж сердился и кричал, что сломавшуюся машину надо выбросить и купить новую.
Комиссар закурил сигарету:
– В общем, в полиции тоже пришли к такому же выводу: удивительно, как вообще можно ездить с такими тормозами.
– Но он же сказал мне, что его убила Андре, – настаивала Маша.
– Детка, наверное, ты просто не поняла – ему было трудно говорить. Скорей всего он пытался сообщить тебе, кого убила Андре, – сказал комиссар. – А может быть, он узнал Лизу. Ведь вот, например, господин Гранж знал, кто такая Андре.
Аллан промолчал.
– Дорогой, это правда? – спросила Тина.
– Конечно, правда, – продолжал комиссар. – Я даже думаю, что она сама ему все рассказала, пожаловалась на Ренальдо. Не так ли, господин Гранж?
Аллан не ответил.
– Дорогой, скажи хоть что-нибудь, – взмолилась Тина.
Но Аллан молчал, как истукан.
– Когда вы собирались меня убить, вы были более разговорчивы, – заметила я.
– Неужели господин Гранж хотел вас убить? – притворно удивился комиссар.
– Ну да, – радостно сообщила я, – как в кино. Сначала заманил в ловушку, а потом привязал к стулу. Чуть шею себе не сломала, когда падала с лестницы.
Госпожа Прудон тихонько ойкнула, Аллан опрокинул коньяк в рот и подошел ко мне:
– Даша, вы должны простить меня. Я не думал вас убивать. Поймите, я хотел спасти свою дочь. Уверен, что Эдуарда и Сью убил Жан.
– Вчера, однако, вы были настроены очень решительно, – возразила я. – Помнится, привязали к стулу, заткнули рот какой-то грязной тряпкой и собирались привезти киллера, чтобы он, сделав мне укол, отправился со мной в Швейцарию. А уж там мой маленький трупик должен был исчезнуть без следа…
Аллан обнял меня:
– Дорогая, я повторяю…
– Отойдите от мамы как можно дальше, – подала голос Маня.
Аллан отодвинулся к дивану:
– Я повторяю, я не собирался вас убивать. Хотел только временно вывести из игры. Вас отвезли бы в пригород Женевы и подержали там недельку-другую, вот и все. Вы просто очень мешали мне освободить Лизу, всюду совали нос. Несколько дней в Швейцарии, и все! Но убивать?.. Нет, поверьте!
– Ну да, – фыркнула я, – и потому вы прихлопнули Ренальдо и чудом не пристрелили бедную русскую подданную.
Аллан расхохотался:
– Ну и бред!
– Вы же сами мне сказали!
Аллан опять обнял меня.
– Даша, я шутил. Вы так увлеклись ролью сыщика, что совершенно не понимали, что происходит.
– Я сказала, отойдите от мамы, – проговорила опять Маня, медленно вставая. – Отойдите на пять шагов в любую сторону.
– Но это же смешно… – протянул Аллан.
– А кто убил Ренальдо? – встряла Маня.
– Не знаю, – отмахнулся Аллан.
– Да нет, знаете прекрасно, – ответил комиссар. – Знаете это так же хорошо, как и я. Его убил…
В этот момент во дворе послышался шум мотора. Жаклин выглянула в окно:
– Надо же, кто-то уезжает на машине Аллана.
Комиссар подскочил к балкону. Через секунду он уже выбежал из столовой. Обрадованные собаки неслись за ним. Мы все молча проводили его взглядом. Аллан тоже выглянул во двор, потом посмотрел на меня:
– Вы велели Лизе идти в кабинет и там переодеться? Голову даю на отсечение: сейчас она уже мчится по направлению… сам не знаю куда, но удирает.
– Вы правы, – проговорил комиссар, входя в комнату. – Лиза попросила полицейских остаться за дверью и подождать, пока сменит одежду. Сержант проверил комнату и вышел. Он, конечно, болван, но оправдывается тем, что комната расположена на втором этаже. Когда этот дурак вышел за дверь, Лиза открыла окно…
– Вылезла на козырек, который прикрывает вход, а к нему всегда прислонена садовая лестница, – вырвалось у меня.
– Как? – изумился комиссар. – Вы знали об этом и не предупредили?
– Только что вспомнила, – пробормотала я растерянно. – Видите ли, Пьер один раз так залез в кабинет, и…
Комиссар замахал руками:
– Замолчите, ради бога. Лиза очень опасна, а вы невольно помогли ей бежать. О боже!
– Вы что, не можете ее поймать? – возмутилась Маня. – В России в таком случае перекрывают дороги.
– Лиза не только опасна, но еще и умна, – разозлился комиссар. – Дороги уже перекрыты, да только преступница наверняка бросила машину и передвигается пешком или автостопом! Какую одежду и косметику вы ей дали?
Он грозно посмотрел на меня.
– Не знаю, – растерялась я окончательно. – Софи принесла какое-то платье или брюки… Надо спросить.
– Действительно, – бросил комиссар, – пойду сам узнаю. А насчет того, кто убил Ренальдо, так это сделал господин Гранж. Только вот доказательств у меня нет, хотя не сомневаюсь, что это был он и двигали им благородные чувства.
С этими словами комиссар вышел из комнаты и хлопнул дверью с такой силой, что стоявшая на столе ваза упала и рассыпалась на мелкие кусочки.
– Вот это да… – проговорила Маня, и мы все одновременно уставились на Аллана.
– Это правда? – сурово вопросил господин Прудон.
– Что – правда? – переспросил Аллан.
– Ну вот это, что сказал комиссар. Вы же понимаете, я не могу разрешить дочери выйти замуж, если…
– Прости, папа, но это касается только меня и Аллана. Я обещала выйти за него замуж и не собираюсь отступать от своего слова.
– Дорогая, – расплылся в очаровательной улыбке Аллан, – боюсь, что вам придется меня забыть. Ведь это я убил Ренальдо. Но, поверьте, не мог поступить иначе.
Тина подошла к жениху и обняла его:
– Расскажи все. Здесь друзья и родственники, мы не будем свидетельствовать против тебя. Покайся, тебе станет легче. Нельзя жить с таким грузом на душе.
Аллан оттолкнул Тину и рухнул в кресло. Мне показалось, что из него, как из воздушного шарика, вышел воздух. Затем он посмотрел на свои руки и усмехнулся:
– «Никакие ароматы Аравии не отмоют этой руки». Если вы думаете, что я терзаюсь, как леди Макбет, то ошибаетесь. Я просто раздавил змею, опасную гадюку. Ренальдо никому не принес счастья и заслужил смерть.
Я вспомнила заплаканную Анриетту и осиротевшую крохотную квартирку возле Ле Бурже. Тина погладила своего будущего мужа по голове:
– Ну говори, говори же, не молчи.
И Аллан начал рассказывать:
– Я сидел дома и спокойно читал. Вдруг раздался звонок, удививший меня, – ведь часы уже пробили одиннадцать ночи. Но все-таки дверь я открыл и увидел Андре. Конечно, несмотря на свое изумление, я предложил ей пройти в кабинет. Но девушка направилась прямо к дивану, села и тут же спросила:
«Не узнаешь?»
Я удивился еще больше – Андре была со мной на «вы». Но потом сказал:
«Конечно, я тебя узнаю, Андре, детка. Что случилось?»
«Значит, не узнаешь», – констатировала девушка и сдернула с головы парик, потом моментальным движением сделала что-то с глазами, и, честно говоря, я обалдел.
Коротко стриженная блондинка, похожая на погибшую Лизу, тянула ко мне руки и плакала:
«Папочка, это же я, твоя Лиза. Я жива, неужели ты этого не понимаешь?»
И она бросилась мне на шею. Тут уже заплакал и я. Ведь я очень любил свою девочку, и не по моей вине она росла в семье у матери. Но рассказать обо всем Мартине я не мог. Не забудьте, что весь капитал принадлежал жене, и в случае развода мне не доставалось ни сантима. Да и Эдуард признал Лизу – она официально считалась его дочерью. Представляете, какие бы пошли разговоры, если бы я сказал вслух, что Лиза моя дочь? Позор для Сью, позор для Эдуарда, а я и Лиза лишаемся всех денег. Вот так я и жил. Ведь Мартина не успела родить ребенка…
Мы с Лизой проплакали почти всю ночь. Она рассказала, как Жан убил отца и мать, как она убежала, как ее подобрал Яцек, как ее преследует Ренальдо.
«Папочка, – захлебывалась дочка, – папочка, Ренальдо грозится убить меня, если я не выйду за него замуж! Он изнасиловал меня в ангаре, когда я пряталась там от Жана. Папочка, помоги мне!»
От ненависти и ужаса у меня просто помутился рассудок. И на следующий день я поехал в Ле Бурже и с удовольствием всадил пулю в этого мерзавца. Представьте теперь мой ужас, когда я нашел там Даша и понял, что эта гнида рассказал ей все о Лизе. А ведь мы с дочерью хотели уехать тихонько в Англию и оттуда заявить о ее правах на наследство. И вот весь план рушился из-за любопытства Даша. Голова закружилась, и пистолет сам выстрелил еще раз. Даша упала, а я успел скрыться. Собственно, это все. Впрочем, я рад, что не убил вас. – Аллан посмотрел на меня.
– Спасибо, – вырвалось у меня. – Только не понимаю, почему Лиза так боялась, что ее настоящее имя будет раскрыто? Я могу понять, что она опасалась Жана: он мог рассказать, что не убивал Эдуарда и Сью, и все подозрения пали бы тогда на Лизу. Но чего она ждала после его смерти, почему не раскрылась?
– Кажется, я понимаю, – спокойно проговорил господин Прудон. – Срок давности за убийство – девять лет. Ей оставалось продержаться совсем немного, и все – она неподсудна. А если бы господин Гранж уехал с ней в Лондон, все стали бы думать, что они просто любовники. Я полагаю, Лиза уговорила бы Аллана подождать еще некоторое время не открывать ее настоящее имя.
– Я не верю ничему из того, что здесь рассказывала моя дочь. Ее заставили оклеветать себя. Я глубоко убежден, что Лиза – чистый и невинный ребенок.
– Да уж, чистый, – усмехнулся Яцек. – Когда выходит из ванной. А насчет невинности – тут простите. Детка весьма искушена в разных вопросах. Как она потешалась над вами всеми, поднимаясь ко мне в спальню! Прости, Жаклин, я вел себя как свинья. Слышали бы вы, как она вас всех обзывала, как издевалась над Алланом. Она называла его «папашка-промокашка, засратая бумажка».
– Не верю! – закричал Аллан. – Не верю ни одному слову, вонючий поляк. Сам-то зачем все это выслушивал, ехидничал вместе с ней?
– Я любил ее, – просто ответил Яцек.
Аллан пошел к двери, на полдороге он обернулся:
– Тина, если хочешь, поедем вместе со мной!
– Да, дорогой, – сказала девушка. И они вышли из столовой.
ГЛАВА 20
Новый год мы встречали у Галины Владимировны. Старая дама, страшно довольная, приготовила «ужин по-русски». Жаклин не возражала, и стол поражал изобилием: холодец, салаты, пироги с капустой, поросенок с гречневой кашей, грибы, соленая капуста, моченые яблоки – всего не перечислить. Особняком стояли неизвестно как затесавшиеся на «русский» стол сациви и лобио. Мы пили и ели почти всю ночь без остановки, тупо глядя на экран телевизора. Галина Владимировна смотрела первую программу из Москвы, и к двум часам я окончательно обалдела от однообразных песен и певцов, как будто размноженных под копирку. Поэтому тихонько отползла в дальний угол.
Через некоторое время ко мне присоединились Наташка и Жаклин. Маша мирно подремывала на диване, а Яцек с Галиной Владимировной играли в триктрак. Меня удивило, что за весь вечер Жаклин не выпила ни капли спиртного, только чуть пригубила шампанского. Очевидно, это поразило и Наташку.
– Ты что, записалась в общество анонимных алкоголиков? – съехидничала она, глядя на стакан с соком в руках Жаклин.
– Нет, – вздохнула та, – просто не хочется родить урода.
– Вот это да! – ахнули мы разом. – Вот это новость!
Жаклин грустно улыбнулась:
– Столько лет хотела ребенка, но ничего не получалось. И надо же, именно сейчас, когда я уже махнула на все рукой!
– Нет, за такую новость надо выпить шампанского! – воскликнула Наташка и пошла к столу.
Воспользовавшись тем, что мы остались одни, я бестактно спросила у Жаклин:
– А кто отец будущего младенца? Аллан?
Жаклин вздохнула:
– Даша, ты неподражаема. Нет, надеюсь, что не Аллан. К сожалению, от него рождались только монстры, вроде Жана или Лизы. Искренне надеюсь, что отец – Яцек.
– А ты с ним останешься?
– Знаешь, мы многое обговорили и решили начать сначала. Я простила ему Лизу, а он мне мои бутылки. И потом, у ребенка должны быть отец, и мать, и бабушка…
– А что, об Аллане и Тине ничего не слышно? – спросила подошедшая Наташка.
Жаклин отрицательно покачала головой.
– Последнее письмо от них пришло из Австралии. Мадам Прудон долго плакала, прежде чем показала его мне.
– И что в письме? – поинтересовалась я.
– Да ничего особенного. Всем привет, все хорошо. Обратного адреса нет, сообщение ниоткуда, как с того света.
– Бог с ними, – махнула рукой Наташка. – Я рада, что все закончилось. Давайте лучше выпьем за предстоящую радость.
– А какая радость нам предстоит? – поинтересовалась внезапно проснувшаяся Маня.
– У Жаклин скоро родится ребенок, – ответила я.
– Девочка или мальчик?
– Кого бог пошлет.
– Надеюсь, он не пошлет Жаклин чудовище вроде Лизы, – дернула плечом Маня. – Интересно, ее когда-нибудь поймают?
– Сомневаюсь, – сказала Наташка, – слишком хитрая, слишком умная, слишком жестокая. Скорее всего спряталась где-нибудь, залегла, так сказать, на дно. И вообще хватит об этом, давайте выпьем за Новый год.
– Давайте, – радостно согласилась я. – Я тоже рада, что все закончилось. Во всей этой истории есть только одно непонятное обстоятельство.
– Только одно? – спросила Наташка. – Для меня, например, многое осталось непонятным. Я ни на минуту не верю, что Жан погиб в результате несчастного случая. А отлетевшее колесо? А история с гаражом? Я вижу здесь руку Аллана.
Жаклин замялась.
– Может, это и не совсем верно. Аллан все-таки благородный человек, он не профессиональный убийца. Если Жана и убили, то сделал это кто-то другой.
– Три ха-ха! – воскликнула эмоциональная Наташка. – Как же, как же, благородный человек! А кто отец Лизы? Чьи гены у этого монстра? Насколько я слышала, Сьюзен была милой и интеллигентной. Значит, любовь к убийствам детка унаследовала от отца. И никто не убедит меня в обратном!
Жаклин нервно поправила роскошные волосы:
– Яцек, подойди к нам.
Яцек отодвинул триктрак.
– Да, дорогая, ты хочешь, наверное, уже прилечь?
– Расскажи им все, что рассказывал мне.
– О чем, дорогая?
– Не прикидывайся идиотом. Расскажи все о Лизе и Ренальдо.
– Может быть, не надо снова ворошить эту кучу?
– Надо, – отрезала Наташка, – давай!
И Яцек стал рассказывать:
– Лиза была, как я потом понял, человеком с больной психикой. Меня она не стеснялась, в особенности после моей женитьбы на Жаклин. Мы с ней стали вроде как сообщники. На людях она была мила, тиха, интеллигентна и воспитанна. Вечером же в своей комнате сбрасывала маску и издевалась над всеми, ехидничала и строила всевозможные планы. Ей очень хотелось добраться до денег, но на пути стоял Жан. Лиза презирала его и боялась одновременно. Поэтому ее планы касались в основном того, как избавиться от брата. Какие только мысли не приходили ей в голову: яд, нож, веревка… Ну просто Сицилия. Я настолько привык к ее кровавым мечтам, что перестал следить за ними, поэтому проглядел момент, когда планы стали превращаться в реальность. Под рукой у нее оказался классный специалист – Ренальдо. Отвинченное колесо и испорченный электронный замок – его рук дело. Но Жана, как злобно говорила Лиза, «черт бережет». Первый раз он чудом удержал машину, во второй – очевидно, ток был недостаточно сильный, в третий раз все получилось…
– Так вот почему она так боялась Ренальдо… – дошло до меня.
– Да, – грустно согласился Яцек. – Ей нужно было избавиться от него, и для этого понадобился Аллан. Лиза вообще первосортная актриса. Прикинется, когда надо, таким ангелом!
– Значит, ты знал, что Жана собираются убить, – протянула Наташка.
Яцек развел руками:
– Ну, дорогая, ты очень категорична. Я представить не мог, просто не верил, что Лиза – она ведь была совсем ребенок – способна на убийство…
– Ну а что ты подумал, когда Жан чудом спасся, удержав машину? – продолжала допытываться Наташка.
– Ничего я не подумал, – начал оправдываться Яцек. – Мало ли какие бывают случайности…
– А испорченный замок? – встряла Маша.
Яцек угрюмо молчал.
«Что ему сказать, бедному?» – подумала я.
– Я любил ее, – наконец выдавил он из себя. – Тебе, Натали, это трудно понять, ты прагматик, а я романтик, и я любил ее. Понимаешь?
– Понимаю, – неожиданно спокойно отреагировала моя подруга. – Я понимаю, что ты ее любил, но еще я понимаю, что никогда не сяду срать с тобой на одном гектаре!
От удивления Жаклин разинула рот.
– Давай собирайся, – повернулась ко мне Наташка, – я здесь ни минуты больше не останусь.
– Но уже ночь, – пробормотала Жаклин, – идет дождь, дорога скользкая, а ты выпила…
– Тронута вашим вниманием, – усмехнулась Наташка.
С этими словами она ухватила мою сумку и буквально вытолкнула нас с Машей за порог.
ЭПИЛОГ
Январь в Париже безобразен. С неба вместо приличного снега сыплется нудный дождь, ветер забивается под пальто, холодно, промозгло. Холодно было и в кабинете комиссара Перье. Сам комиссар вырядился в толстую шерстяную фуфайку и стал похож на рекламу капель от кашля. Мы с Натальей сидели у стола, а комиссар мерил шагами небольшую комнату. Я искренне пожалела полицейского. Выдержать Наташкин напор неподготовленному человеку трудно. А Жорж Перье не успел подготовиться. Рано утром Наташка притащила меня на набережную Орфевр и, размахивая саблей над головой, понеслась в атаку.