— Что с нами будет, если чекисты нас сделают? — первым задал беспокоивший его вопрос старший лейтенант Иволгин, молодому офицеру обещали в скором времени дать отдельную квартиру, и он переживал, как бы не попасть в «черный список».
— Никаких репрессий не будет. Министр обороны заверил: если нас сделают антитерры, то, значит, они достаточно подготовлены. Только вот ведь в чем дело, мы — морпехи, и наш девиз «Там, где мы, там победа». Поэтому работаем не за страх, а за совесть. Еще вопросы?
— Оружие берем штатное или можно чего прихватить сверх нормы? — поглаживая пальцами щетину на подбородке, поинтересовался Ку-Клукс-Клан.
— Оружие будет специальное — маркеры, такими играют в пейнтбол. Так что будет время ознакомиться. А теперь давайте подробно поговорим об объекте обороны.
На письменном столе тут же был расстелен большой лист ватмана, на котором Маугли черным фломастером изобразил силуэт прогулочного катера.
— Айвазовский отдыхает, — не удержался Журило, тем самым невольно похвалив старшего сержанта за достоверное изображение судна.
— Итак, что мы имеем? — нависнув над столом, произнес Денис.
— Заложников, кроме капитана, рулевого и моториста, разместить в баре, — предложил Иволгин. Уловив вопросительные взгляды, добавил: — Там можно их держать компактно и, главное, их будет трудно достать.
— Так, — согласно кивнул командир роты.
— Всю верхнюю палубу от кормы до носа затянуть брезентом, таким образом скроемся от наблюдения чекистов. — Олег Шувалов красным цветом обозначил, где будут повешены брезентовые ширмы.
— Хорошо. Что еще?
— За брезентом развесить полосы фольги, — предложил Журило. — Дипольные отражатели будут мешать работе портативных радиолокаторов.
— А как мы сами сможем видеть, что творится вокруг катера? — скептически поинтересовался Парамонов.
— Установим по бортам и корме мини-перископы, к тому же часовой на капитанском мостике будет нашими главными глазами, — быстро заговорил Шувалов, капитан уже полностью включился в разработку плана обороны катера.
— Ага, часовой. Да его будут в прицеле держать все снайперы антитерров, — не согласился с капитаном Маугли.
— Верно, — кивнул Олег, — поэтому не особо станут искать других наблюдателей, а снимать часового не будут до последней минуты, пока их водолазы не пойдут на штурм. А этот момент мы сможем засечь благодаря перископам.
— Если фээсбэшники будут использовать против нас оптику и РЛС, — задумчиво проговорил Журило, — то не исключено, что будут задействованы дистанционные микрофоны и тепловизоры.
На какое-то мгновение морские пехотинцы замолчали. Денис, сам воевавший в Чечне, со своими разведчиками неоднократно в поиске использовал слуховой аппарат для глухих, позволяющий на большом расстоянии засечь подозрительный шум. Тепловизоры также вещь полезная, даже в кромешной тьме засекают исходящее тепло.
— Насчет микрофонов, Гена, это ты верно заметил, — негромко сказал майор, — будут нас слушать чекисты, обязательно будут. И не только микрофонами, но и обязательно используют радиоперехват. Значит, никаких переговоров по рациям. Повторяю, никаких. Все обсудим здесь и сразу. Это первое. Второе. Для того чтобы товарищи юные дзержинцы были уверены, что мы всей кучей засели в баре вместе с заложниками, придется в течение нескольких часов устраивать радиоспектакль. Вот запишем на кассетник и будет Маугли крутить «концерт по заявкам».
— Почему я? — возмутился сорвиголова Антон Малугин.
— А потому что остальные понадобятся на верхней палубе, — пояснил ротный.
— А что будем делать с тепловизорами? Они же моментом засекут наше расположение, — спросил Олег Шувалов, который несколько минут назад предложил брезентовые ширмы, но уже сам не верил в предложенное. — От снайперских выстрелов тряпки плохая защита.
— Конечно, — согласился с ним Денис. — Поэтому против тепловизоров будем действовать технически. Всем надеть маскировочные комбинезоны «Тень», они поглощают инфракрасные лучи, а в баре и капитанской рубке зажжем спиртовки, они создадут достаточный фон. Так что иллюзию большого скопления людей создадим впечатляющую. С этим ясно? Что еще не обсудили?
— Не, я в натуре не понял: так нам выдадут оружие или свое нужно брать? И какое? — неожиданно встрепенулся Ку-Клукс-Клан.
Разведчики громко засмеялись, представив, что, получив возможность взять оружия сколько хочешь, Колесников бы так загрузился, что Арнольд Шварценеггер в фильме «Коммандо» просто умер бы от зависти.
До глубокой ночи морские пехотинцы находились в помещении канцелярии. Так прошел законный выходной командного состава роты…
Тренировочный лагерь для региональной «Альфы» располагался в живописном месте — в сосновом бору, в ложбине между двумя высокими сопками.
Последние годы ФСБ не скупилась на подготовку отрядов специального назначения, обеспечивая бойцов материально-технической базой, практикой боевой работы на Северном Кавказе, а также высокими окладами и серьезными премиальными. Народ сюда подбирали, что называется, через мелкое сито, и те, кому повезло попасть в региональную «Альфу», считались элитой.
На въезде в учебный лагерь «тридцать первую» «Волгу» начальника центра «Т», как и положено, остановили, и двое часовых, несмотря на то, что не единожды видели и машину, и пассажира, тщательно проверили документы, и только после этого автоматически отворились ворота.
Отряд антитерра регионального подчинения вместе со вспомогательными службами и по численности был близок к штатному мотострелковому батальону. А вот по интенсивности подготовки мотострелки оставались далеко позади.
Из окна служебной «Волги» начальник центра «Т» полковник Цуриков мог наблюдать за подготовкой антитерров. По скелету недостроенной девятиэтажки бойцы в черных комбинезонах, похожие на киношных ниндзя, держась за страховочные тросы, стремительно спускались на землю.
Другая группа работала на полосе препятствий, третья отрабатывала приемы тактических передвижений с оружием. А еще, как было известно полковнику, были стрельбища, «комната ужасов» и бассейн для подготовки легких водолазов. Везде сейчас шла насыщенная учеба.
«Волга» замедлила движение и остановилась возле двухэтажного коттеджа, где располагался штаб отряда. Возле здания уже прогуливался подполковник Лобанов — бывший чемпион Союза по боксу в полутяжелом весе, невысокий, широкоплечий, с крупными чертами лица и жестким ежиком седых волос. Три года назад подполковник Лобанов возглавил региональную «Альфу», а до этого был первым заместителем руководителя центра «Т».
— Добрый день, Виктор Викторович, — первым поздоровался Лобанов, дождавшись, когда Цуриков, придерживая тонкий кожаный кейс, выбрался из салона автомобиля.
— Пока еще добрый, — пожимая протянутую руку, ворчливо ответил полковник и спросил: — Командиров подразделений собрал?
— В моем кабинете ждут.
— Ну, пошли, побеседуем, — негромко произнес Цуриков и широкими шагами направился в здание штаба. Кивком головы поприветствовав дежурного офицера, полковник поднялся на второй этаж, где находился кабинет командира отряда.
Просторное помещение кабинета едва ли не наполовину было занято длинным Т-образным столом, рассчитанным на всех командиров подразделений и добрый десяток «гостей». Специфика у отряда была такова, что в любой момент можно было ожидать как проверяющих из столицы, так и зарубежных гостей. Как такового режима секретности не существовало.
Сегодня гость был один, вернее сказать, не «гость», а непосредственный руководитель. Как и положено, военное начальство командиры подразделений встретили стоя.
Встав во главе стола, Цуриков положил перед собой кейс и властным голосом произнес:
— Прошу садиться.
Офицеры заняли своим места и пристальными взглядами уставились на полковника, напоминая свору служебных волкодавов, которым для стремительной и безжалостной атаки нужна лишь команда хозяина.
— Товарищи офицеры, вы уже в курсе того, что на послезавтра намечены учения по освобождению заложников. Задача для вашего отряда обычная, я бы сказал, профильная. Но существует определенная изюминка. Теперь против вас будут действовать не ваши коллеги и не дилетанты-психопаты, которые захватили заложников и не знают, что дальше делать. Вам на этот раз придется скрестить шпаги с разведчиками морской пехоты. Им поставлена задача — удержать катер с заложниками. Они — первоклассные профессионалы, поэтому легкой эту операцию назвать нельзя.
— Так ведь у разведки совсем другой профиль, — подал голос подполковник Лобанов. — Так что, думаю, нам без разницы.
— Недооценивать врага — первый шаг к поражению, — недовольно сверкнул глазами руководитель центра «Т». — Это не беглые дезертиры или дикие «индейцы», пытающиеся изобразить для телевизора «джихад». Против вас будут действовать профессионалы, еще раз повторяю. — Полковник достал из кейса картонную папку и передал ее Лобанову. — Вот, Игорь Юрьевич, ознакомьтесь, ваш главный оппонент. Денис Васильевич Давыдов, Герой России, майор. За вторую чеченскую кампанию награжден медалью «За отвагу» и орденом Мужества. А в прошлом году за уничтожение диверсионной группы арабских террористов в городе Новоморске получил «Золотую Звезду» из рук самого президента.
Встав во главе стола, Цуриков положил перед собой кейс и властным голосом произнес:
— Прошу садиться.
Офицеры заняли своим места и пристальными взглядами уставились на полковника, напоминая свору служебных волкодавов, которым для стремительной и безжалостной атаки нужна лишь команда хозяина.
— Товарищи офицеры, вы уже в курсе того, что на послезавтра намечены учения по освобождению заложников. Задача для вашего отряда обычная, я бы сказал, профильная. Но существует определенная изюминка. Теперь против вас будут действовать не ваши коллеги и не дилетанты-психопаты, которые захватили заложников и не знают, что дальше делать. Вам на этот раз придется скрестить шпаги с разведчиками морской пехоты. Им поставлена задача — удержать катер с заложниками. Они — первоклассные профессионалы, поэтому легкой эту операцию назвать нельзя.
— Так ведь у разведки совсем другой профиль, — подал голос подполковник Лобанов. — Так что, думаю, нам без разницы.
— Недооценивать врага — первый шаг к поражению, — недовольно сверкнул глазами руководитель центра «Т». — Это не беглые дезертиры или дикие «индейцы», пытающиеся изобразить для телевизора «джихад». Против вас будут действовать профессионалы, еще раз повторяю. — Полковник достал из кейса картонную папку и передал ее Лобанову. — Вот, Игорь Юрьевич, ознакомьтесь, ваш главный оппонент. Денис Васильевич Давыдов, Герой России, майор. За вторую чеченскую кампанию награжден медалью «За отвагу» и орденом Мужества. А в прошлом году за уничтожение диверсионной группы арабских террористов в городе Новоморске получил «Золотую Звезду» из рук самого президента.
Лобанов раскрыл папку, где среди нескольких листов машинописного текста лежала цветная фотография, на которой был изображен широкоплечий мужчина в черной морской форме, к лацкану кителя которой Президент России крепил Золотую Звезду Героя.
— Кстати, тогда же происходило нечто подобное, — продолжил Цуриков, наблюдая, как фотография Давыдова переходит из рук в руки командиров групп региональной «Альфы». — Террористы захватили катамаран с отдыхающими. Не исключено, что морпех использует что-то из прошлой ситуации. Так что рекомендую всем внимательно ознакомиться с той операцией. Никаких конкретных задач перед вами, господа офицеры, не ставлю. Никаких конкретных задач, просто объясняю ситуацию. Эти учения для нас значат больше, чем боевая задача, как это абсурдно ни звучит. Потому что в бою мы выполняем задачу и там многие могут погибнуть. Здесь же можно погибнуть — ну разве что если специально постараться. Но при этом за действиями отряда будет наблюдать не только наше непосредственное начальство, но также директор ФСБ, министр обороны и два десятка журналистов, которые все происходящее будут фиксировать на свои камеры. И в случае, если отряд облажается, спросят покруче, чем за провал боевой задачи. Потому что психология начальства устроена по принципу, «если вы не справились с учебной задачей, то что говорить о боевой». Вот поэтому мой приказ такой: все оборудование держать наготове. Вы должны быть готовы на сто двадцать процентов и запомните главный принцип «Альфы» — «Быстро — не значит хорошо». Поэтому сперва анализ обстановки, тщательная разработка общего плана и только после этого штурм. Все ясно?
Гробовая тишина стала положительным ответом Цурикову.
— Хорошо, — кивнул полковник, — все свободны. Идите и все услышанное доведите до сведения каждого бойца во вверенных вам подразделениях. Помните, мы лишены права на ошибку.
Через минуту кабинет опустел, за столом остался неподвижно сидеть лишь командир отряда Игорь Лобанов, который по второму разу рассматривал фотографию бравого морпеха. Отложив снимок в сторону, он недоверчиво спросил:
— Он что, действительно так крут?
— Я его видел лишь мельком, — медленно заговорил Цуриков. — Здоровый лось, впрочем, как и все в морской пехоте. Как говорится, в пределах нормы, даже, честно говоря, звезда героя не произвела на меня особого впечатления. Разведчики — это группа риска, в жизни которых всегда есть место подвигу. А вот когда прочел досье, то крепко задумался.
— Что там такого намудрили? — недоверчиво усмехнулся Лобанов. — Может, он родственник какой-нибудь «шишки»?
— В этом отношении самый обычный парень. Окончил училище, служил, воевал, а еще… — полковник Цуриков сделал короткую паузу, потом со вздохом добавил: — А еще он полтора года квартировал в Лефортове.
— Криминал?
— Военная прокуратура шила ему расстрел группы пленных боевиков. Так в один голос утверждали родственники погибших, и, главное, повод таки был. «Духи» были из отряда, захватившего в плен разведгруппу из роты Давыдова. Ребят долго пытали, потом зверски казнили.
— Получается, по горским законам, кровная месть.
— Получается. Но по нашим законам — это массовое преднамеренное убийство. Наши следаки пытались еще тогда старлея расколоть, а он ни в какую. Уперся на своем, мол, «не доглядел, сбежали боевики, где-то в горах теперь рыщут».
— Молодец парняга, — снова усмехнулся подполковник. — За ротозейство он мог огрести выговор, ну максимум понижение в должности. А за расстрел пленных запросто можно получить пожизненное.
— Вот-вот, — оживился руководитель центра «Т». — Так вот, московские следователи не только кололи Давыдова, они еще по полной программе прессовали и его бойцов. И ни один из морпехов не сдал своего ротного, а через полтора года Дениса освободили.
— У парня есть харизма.
— Есть, и с этим парнем нам придется схлестнуться по-взрослому.
Лобанов на эту пессимистическую фразу отреагировал несколько неадекватно — глянув на Цурикова, он вдруг предложил: — Может, по рюмашке коньяка?
— Какой, к черту, коньяк? — чуть не взвился над столом Виктор Викторович. — Из-за предстоящих учений меня три раза на день вызывают к начальнику УФСБ. А при последней встрече директор лично предупредил: «Провалитесь — пойдешь бороться с террористами на Новую Землю».
— Круто, — посочувствовал полковнику Лобанов, вынимая из нагрудного кармана портсигар. Цуриков взял предложенную сигарету, прикурил и уже спокойно сказал:
— В общем, Игорь, если мне выпадет честь отправиться пугать белых медведей, ты пойдешь вторым номером.
— Кто бы сомневался, — в тон ему ответил Лобанов, выпуская через ноздри тугую струю сизого дыма.
Женева (2003)
Вечером, когда солнце опустилось за пики Альпийских гор и сиреневое покрывало сумерек накрыло Швейцарию, юный «бой», служащий гостиницы «Хилтон», неся в левой руке тяжелый дорожный чемодан, правой отворил дверь гостиничного номера и немного посторонился, пропуская постояльца вперед.
Войдя в номер, Майкл Триш остановился и придирчивым взглядом окинул помещение. Все выглядело именно так, как он и хотел — роскошно и богато. Из огромного окна открывался великолепный вид на гладкое зеркало Женевского озера.
— Оставь чемодан возле шкафа, — тщательно перемалывая мощными челюстями «Орбит», приказал Триш, изображая из себя гражданина США, паспорт которого сейчас лежал в его кармане. Мальчишка послушно выполнил приказ, немедленно получил крупную купюру на чай и, счастливый, покинул номер.
Майкл снял пиджак, небрежно бросил его на спинку большого кожаного кресла, положил на край стола чемодан и стал выкладывать купленные во «фри-шопе» аэропорта Дубай вещи. За долгую службу в САС диверсант приучил себя во всем к порядку и самодисциплине.
Только после того как вещи были уложены во вместительном комоде, Триш включил телевизор, достал из бара бутылку «Шивас Ригал» и квадратный стакан из толстого стекла. Наполнив стакан на два пальца, бросил несколько кубиков льда. Рассеянным движением помешивая виски, Майкл уселся в кресло, безразличным взглядом уставившись на суперплоский экран большого телевизора. Но мысли его сейчас были слишком далеко от восприятия изображения.
Еще совсем недавно ему казалось, что жизнь кончена. Потом, выряженный в домотканую одежду дикого афганского крестьянина, он стоял на самом дне могилы. Но неожиданно на дне этой могилы он прозрел и увидел не только свет, но и дорогу в богатое будущее, пусть и недолговечное.
Как ни странно, но именно осознание того, что его предало его же начальство, отдав своим американским союзникам как ненужную самим вещь, освободило его от морального стопора под названием патриотизм. Теперь он жил только для себя, а чужие жизни — всего лишь плата за собственное благополучие.
Отвлекшись от своих мыслей, Майкл задержал взгляд на экране телевизора, где немолодой импозантный мужчина, неуловимыми движениями поправляя очки в позолоченной оправе, что-то увлеченно рассказывал телевизионному ведущему.
Триш сделал внушительный глоток, с удовольствием ощущая легкое покалывание на кончике языке. Потом не спеша проглотил прохладный напиток, который контрастным теплом разлился по телу. Что-то привлекло его внимание в этой передаче, и он, взяв пульт дистанционного управления, увеличил громкость.