Наконец сопровождавший Триша юноша остановился и постучал в дверь под номером 333. По звуку англичанин сразу догадался, что невзрачная дверь всего лишь маскировка, за ней находится толстая стальная плита. Да и стучал арабчонок явно кодом.
Лишь после третьей серии ударов внутри наконец раздались щелчки отпираемых замков. Наконец дверь медленно отошла внутрь, но потом не распахнулась, а лишь слегка отъехала в сторону, давая возможность хозяину квартиры хорошо разглядеть тех, кто стоит в коридоре.
Триш сразу узнал приятеля, хотя виделись они последний раз несколько лет назад, во время очередного отпуска майора САС. Лицо Боккера покрывала недельная щетина, а длинные спутанные волосы по лбу перетягивала тонкая узорная лента, на манер той, что носят хиппи.
— А ты все такой же, Алан, — с усмешкой произнес Триш.
— Да и ты, Майкл, тоже не изменился, — в тон ответил Боккер, наконец распахнув настежь дверь и жестом приглашая гостя в квартиру. Юноша, сопровождавший англичанина, такой чести удостоен не был.
Оказавшись внутри, Триш внимательно огляделся. Пройдя через крохотную прихожую, он оказался в комнате-клетке, обстановку которой даже спартанской нельзя было назвать. В углу у окна на тумбе стояла небольшая электроплитка на две конфорки, на одной из которой парил металлический кофейник. У самого окна примостились продолговатый стол и пара видавших виды венских стула. Рядом надрывно гудел небольшой холодильник, а в самом дальнем углу стоял покосившийся диван.
Столь непритязательный интерьер дополнял приличный арсенал, разложенный по всей квартире. У двери в специальном пазе стояло помповое ружье двенадцатого калибра. На кухонной полке, висевшей над плиткой, среди тарелок виднелась рукоятка крупнокалиберного «смит энд вессона», а из-под дивана выглядывал обрез двустволки. Кроме того, Майкл на сто процентов был уверен в том, что в холодильнике обязательно найдется автоматический пистолет типа «браунинг хайпауэр» или «Глок-17», а под крышкой стола скотчем прикреплен «вальтер» или «кольт» тридцать восьмого калибра.
«Паранойя прогрессирует», — мысленно отметил про себя бывший коммандос. Впрочем, психическое заболевание никак не могло помешать задуманному.
— Выпить хочешь? — едва Триш осмотрелся, спросил Алан и добавил: — Только у меня безалкогольное пиво, крепкие напитки несовместимы с моими лекарствами.
— Подходит, — согласился Майкл, осторожно усаживаясь на венский стул у стены, и, как только его приятель отвернулся, сунул руку под крышку стола, где действительно обнаружил пистолет. Достаточно было лишь коснуться пальцем прохладного контура оружия, как майор опознал «зигзауэр».
Алан достал из холодильника две бутылки пива и одну протянул товарищу. Триш сделал большой глоток, громко отрыгнул и произнес:
— Ты, я смотрю, дружище, не особо шикарно устроился здесь.
— Наемничество не всегда дает нужный результат, — прихлебывая пиво, философски заметил Боккер. — В моем случае даже «игры патриотов» вылились в то, что я вынужден был покинуть родные берега туманного Альбиона и поселиться здесь, в арабском квартале.
— Ну, как я заметил, ты здесь в авторитете, — сделав еще один глоток, скептически заметил Майкл.
— А-а, — отмахнулся наемник, — дикий народ. Считают, что стаей можно задавить любого. Пришлось поучить уму-разуму, теперь уважают.
Пиво быстро закончилось, и Алан забрался в холодильник. Протягивая Тришу очередную бутылку, серьезно сказал:
— Как я еще помню, ты не входишь в состав Армии спасения. Поэтому кончай треп о моем житье-бытье и говори напрямую, чего надо.
Майкл отставил в сторону бутылку, вопрос в лоб избавил его от необходимости глотать эту безвкусную бурду.
— Я знаю тебя, Алан, как отличного солдата и поэтому хочу предложить работу по профилю, — размеренно заговорил он. — Кроме того, мне нужна команда бойцов, настоящих профи, которым под силу захватить хоть атомную подводную лодку, Букингемский дворец или ракетную шахту.
Слушая приятеля, Боккер также отставил свое пиво и с сомнением произнес:
— Такие бойцы слишком дорого стоят.
Но Триш пропустил мимо ушей его слова, продолжив:
— Кроме того, мне нужен специалист по России, желательно бывший разведчик. Знаток их научных кругов.
— Есть такой парень, — немного подумав, утвердительно кивнул наемник. — В прошлом агент МИ-6, работал в Москве под дипломатической крышей. Ему светила приличная карьера, но он связался с местным криминалитетом и стал осваивать черный рынок русской старины. Рассчитывал на дополнение к пенсионному фонду. Но неожиданно всплыл его маленький гешефт, и карьера рассыпалась в прах. Парня выгнали из МИ-6, и теперь время от времени он подвизается на подготовке и планировании специальных частных операций. Специалист он, что называется, от бога, но стоит очень дорого.
— Последнее в данном случае не проблема, — размышляя о чем-то своем, отмахнулся Майкл. Почесав подбородок, заявил: — Мне нужно с ним встретиться.
— Нет проблем, — добродушно ответил Алан. Искоса глянув на недопитую бутылку пива, осторожно заметил: — Мне только интересно узнать, на какую малую толику в этом деле могу рассчитывать я?
Триш внимательно посмотрел на своего приятеля и ровным голосом произнес:
— Один миллион американских долларов.
От услышанного веки Алана Боккера часто заморгали…
Владивосток (наши дни)
— «Утро туманное, утро седое…» — стоя на капитанском мостике прогулочного катера «Сергей Лазо», гнусаво напевал себе под нос старинный русский романс «террорист» Геннадий Журило. По сценарию начавшихся учений ему выпало «охранять» на мостике капитана и рулевого матроса, а заодно изображать наблюдателя.
К началу учений морские пехотинцы полностью подготовили свой сценарий и расписали для каждого в отдельности. Так Журило оказался наблюдателем, Парамонов засел в ящике из-под такелажа на корме. Антону Малугину выпала участь сидеть в судовом баре, «охраняя» картонных заложников, и крутить «дискотеку» для фээсбэшных «слухачей». Остальные офицеры разместились на палубе и при помощи портативных перископов наблюдали за побережьем по обе стороны катера.
Рассвет наступил давно, но солнце из-за плотных облаков так и не показалось. День начинался хмурый и пасмурный, как предзнаменование того, что кому-то сегодня ветреная дама Фортуна откажет в своем расположении и нежной улыбке.
Учения проводились на одной из заброшенных гаваней Владивостокского порта. Дальние причалы давно использовались для последнего прикола списанных судов. Здесь они стояли долгие годы в ожидании того, когда начальство соизволит выделить кошт на отправку ветерана в утиль. Как правило, людей здесь не было, попадались охотники за цветными металлами, но это были единицы, и в расчет их можно было не брать.
Но еще с вечера, когда только начиналась подготовка к учениям, все вдруг изменилось. Вокруг гавани было выставлено оцепление, внутри которого построили высокий деревянный настил, похожий на средневековой эшафот, с которого должны будут работать журналисты приглашенных телекомпаний. Также сделали разводку кабелей, в общем, все необходимое для плодотворной работы СМИ.
Ночью в гавань вошел и встал на якорь «Сергей Лазо». По легенде проводимых учений, группа террористов захватила прогулочный катер с пассажирами, собираясь бежать за рубеж. Но, будучи блокированными, террористы выдвинули ультиматум — «миллион долларов» и свободный выход в нейтральные воды. На решение этой проблемы давалось три часа. Секундомер включался в девять ноль-ноль.
Денис Давыдов, облаченный в маскировочный комбинезон «Тень», способный скрыть не только от визуального наблюдения, но и от тепловизоров и даже радиолокационных станций, лежал у левого фальшборта, просунув между стыками брезентового покрывала, скрывающего обзор с берега, портативный перископ. Четырехкратная оптика позволяла отчетливо видеть бетонную стенку пирса, на которой сейчас вовсю «резвились» чекисты.
Шестеро снайперов, вооруженных мощными длинноствольными винтовками «СВ-98» «Взломщик», разлеглись по всей длине пирса, внимательно рассматривая катер через свои оптические прицелы.
За снайперами развернулись боками к воде три обычных белых микроавтобуса «Ниссан». Но эти машины только с виду были обычными, на самом деле их салоны были напичканы электроникой не меньше, чем орбитальная станция. Техническая разведка могла снять куда больше информации, чем сотня наблюдателей с биноклями.
«Ребятки начинают действовать по обычной схеме», — усмехнулся Денис, поправляя на боку кобуру с полученным от ФСБ «макарычем», пистолетом, внешне похожим на боевой «ПМ», только стреляющим не свинцовыми пулями, а резиновыми, в данном случае — цветными маркерами. Над головой майора неприятно шелестели широкие полосы фольги, подвешенные за брезентовым тентом. Вообще, как только сейчас заметил Денис, палуба изнутри выглядела довольно нарядно. «Как шатер для цыганской свадьбы», — пришло в голову морпеха неожиданное сравнение. Секундное расслабление, и он снова принялся за изучение берега, как это делал находящийся рядом Ку-Клукс-Клан, а с противоположной стороны Иволгин. С капитанского мостика, вооружившись мощным двенадцатикратным биноклем, берег рассматривал Журило. Он единственный был на виду у чекистов, потому для снайперов являлся легкой мишенью. Геннадию выпала роль изображать наблюдателя, чтобы оппоненты не заподозрили подвоха и не начали тщательно изучать корабль-призрак, что было чревато для всей операции. Пока штурм не начался, «наблюдателю» ничего не грозит, снайперы его снимут, как только штурмовики начнут подниматься на палубу. Этот момент не должны проморгать те морпехи, что наблюдают с палубы. Голосом предупредить Журило не получалось, глупая, демаскировка. Решили действовать по-водолазному — к ноге «наблюдателя» привязали тонкий шпагат, который на палубе расходился на оба борта. Кто первым увидит, тот и дергает. Журило только осталось заскочить в рубку, которая также была плотно завешена и не позволяла лазерному имитатору, установленному на снайперских винтовках, зафиксировать попадание…
«Ребятки начинают действовать по обычной схеме», — усмехнулся Денис, поправляя на боку кобуру с полученным от ФСБ «макарычем», пистолетом, внешне похожим на боевой «ПМ», только стреляющим не свинцовыми пулями, а резиновыми, в данном случае — цветными маркерами. Над головой майора неприятно шелестели широкие полосы фольги, подвешенные за брезентовым тентом. Вообще, как только сейчас заметил Денис, палуба изнутри выглядела довольно нарядно. «Как шатер для цыганской свадьбы», — пришло в голову морпеха неожиданное сравнение. Секундное расслабление, и он снова принялся за изучение берега, как это делал находящийся рядом Ку-Клукс-Клан, а с противоположной стороны Иволгин. С капитанского мостика, вооружившись мощным двенадцатикратным биноклем, берег рассматривал Журило. Он единственный был на виду у чекистов, потому для снайперов являлся легкой мишенью. Геннадию выпала роль изображать наблюдателя, чтобы оппоненты не заподозрили подвоха и не начали тщательно изучать корабль-призрак, что было чревато для всей операции. Пока штурм не начался, «наблюдателю» ничего не грозит, снайперы его снимут, как только штурмовики начнут подниматься на палубу. Этот момент не должны проморгать те морпехи, что наблюдают с палубы. Голосом предупредить Журило не получалось, глупая, демаскировка. Решили действовать по-водолазному — к ноге «наблюдателя» привязали тонкий шпагат, который на палубе расходился на оба борта. Кто первым увидит, тот и дергает. Журило только осталось заскочить в рубку, которая также была плотно завешена и не позволяла лазерному имитатору, установленному на снайперских винтовках, зафиксировать попадание…
— Ну, как наши дела? — забираясь в салон «Ниссана», в котором разместилась служба электронного наблюдения, бодро спросил начальник центра «Т» полковник Цуриков. Несмотря на то что его нервы были натянуты, как струны на арфе, он помнил об установленных повсюду телекамерах, через которые за ходом учений наблюдали директор ФСБ и министр обороны, сидя в комфортабельном салоне большого туристического автобуса. Поэтому Виктор Викторович и скакал козликом, желая показать себя эдаким гусаром.
— Хреново, — ответил на вопрос старшего командир группы электронного слежения — мрачного вида майор со скуластым лицом и серой пергаментной кожей.
— Что так? — удивился Цуриков. Счастливое выражение лица сменилось озабоченностью.
— А потому что ни черта не видно, — ответил спец и, ткнув пальцем в экран индикатора, добавил: — Сплошная белая засветка, если бы не распиздяй на мостике, — майор снова пальцем обозначил наблюдателя, — то можно подумать, что перед нами «Летучий голландец», мать его.
Начальник центра «Т» закусил губу, представив, что говорят большие начальники, выслушивая комментарии спеца. Но ставить офицера на место он не стал, выяснение отношений могло только ухудшить ситуацию.
— Так уж и ничего не видно? — с надеждой в голосе спросил Цуриков.
— Обработали мы это «корыто» и РЛС, и тепловизорами. Глухо. Такое впечатление, что на катере установили генератор помех или корпус его помещен в панцирь из дипольных отражателей, постановщиков пассивных помех. Ну нет людей на палубе.
— Результаты тепловизора?
— Тут получше, — буркнул майор. — Приличный источник тепла обнаружили внутри катера в помещении так называемого буфета. Но тогда получается, что и «террористы», и «заложники» все скопом там сидят, полагаясь на одного наблюдателя. Бред какой-то.
Интуиция начальника подразделения электронного слежения и в этот раз не подвела. Малугин, сидя в буфете «Сергея Лазо», не только крутил «дискотеку», но еще следил за тем, чтобы горели полдюжины спиртовок, составляющих тепловой фон. Но об этом на берегу никто не знал.
— Это все, что я могу сказать, — наконец ответил майор. — Может, у слухачей больше информации. Не могут же террики молчать, если они, конечно, не глухонемые.
— Глухонемых в морскую пехоту не берут, — парировал Виктор Викторович, выбираясь из салона «Ниссана».
Во втором микроавтобусе была установлена аппаратура аудиоконтроля, в которую входили сверхчувствительные дистанционные микрофоны и сканеры, фиксирующие все радиопереговоры в округе. Там же находился и командир региональной «Альфы» подполковник Лобанов.
— И как идет работа, результаты есть? — с порога спросил Цуриков.
— Мало-мало есть, — ответил старший оператор.
— А подробнее можно?
— Можно и подробнее, — кивнул слухач и начал перечислять: — Во-первых, никаких радиопереговоров ни внутри катера, ни извне не ведется. Во-вторых, мы уже сорок минут слушаем русские романсы в исполнении распиздяя, которого поставили наблюдателем.
«Уже сегодня я буду иметь выволочку от генерала за моральный облик своих подчиненных», — слушая оператора, подумал полковник, вспомнив, что в штабном автобусе кроме больших московских начальников находится и свой, начальник местного УФСБ.
— А теперь третье, и самое основное, — продолжал вещать слухач. — Основные диалоги доносятся из корабельного бара, прям философский диспут.
— Пишете? — поинтересовался Виктор Викторович.
— Пишем, — утвердительно кивнул оператор. — Желаете послушать?
— Давай послушаем.
— Заводи шарманку, — приказал старший слухач одному из своих помощников. Молодой парень в светлом костюме спортивного покроя произвел какие-то манипуляции с аппаратурой и протянул полковнику большие черные наушники. Начальник центра «Т» нацепил их, сразу же погружаясь в мир чужого общения.
«— Ну и чего, скажи на милость, Гусар, мы будем здесь яйца высиживать, — донесся до полковника глуховатый баритон. — Ты что, считаешь, что мы не накостыляем этим внукам железного Феликса?
— При удачном раскладе обязательно накостыляем, — заверил баса баритон. — Только не следует забывать о снайперах. Они нас перещелкают сразу, как только решим продефилировать по палубе. А для того чтобы навешать штурмовикам, необходимо, чтобы они поднялись на борт. А вот когда сойдемся глаза в глаза, снайперы им уже ничем помочь не смогут.
— Башка гения ты, Гусар, — в разговор вмешался кто-то третий.
— Врага нужно знать в лицо, — авторитетно заявил баритон. — А я с пацанами с Лубянки полтора года общался в Лефортове, так что их психологию изучил…»
«Злопамятный юноша», — усмехнулся Цуриков, сообразив, что баритон принадлежит главному его противнику, командиру разведчиков морской пехоты майору Давыдову. Сняв наушники, Виктор Викторович обратился к старшему оператору:
Нужно, чтобы эту запись прослушали медики, пусть определят, «полосатые» часом не под шофе?
— Я и так могу ответить, — не отрываясь от записывающей аппаратуры, ухмыльнулся слухач.
— Ну-ка, ну-ка.
— Они трезвые, только сильно возбуждены.
— Неудивительно, перед боем всегда адреналин играет в крови, — проговорил до сих пор молчавший подполковник Лобанов. Боевой офицер, побывавший в добром десятке боестолкновений, он прекрасно понимал состояние своих оппонентов. Потому что и сам нечто подобное испытывал, только умел владеть своими эмоциями.
— Понятно. Игорь Юрьевич, идем пошепчемся, — указывая на выход, предложил Цуриков.
— И все-таки что-то в этих разговорах мне не нравится, — негромко буркнул старший оператор, но эта реплика осталась без внимания со стороны начальства.
После жаркого салона «Ниссана» на пирсе было хорошо, прохладно и влажно. Виктор Викторович глубоко вдохнул пахнущий йодом морской воздух и спросил у командира «Альфы»:
— В свете имеющейся информации что скажешь?
— Можно посадить на моторные лодки группу захвата. Снайперы снимут наблюдателя, а через минуту бойцы уже будут на «Лазо».
— Не подходит, — на мгновение задумавшись, отверг предложенное Цуриков. — Пока штурмовая группа будет перебираться на катер, они успеют перестрелять заложников, а это равно провалу.
— Ну, тогда остается заранее отработанный вариант. Из-под воды забираемся по-тихому на катер, снайперы в этот момент нейтрализуют наблюдателя, а штурмовики забрасывают буфет светошумовыми гранатами. Пока морпехи очухаются, наши их уже повяжут.
— Каким составом будет действовать штурмовая группа?
— Пятью тройками. Одна тройка поднимется с кормы и захватит рулевую рубку. Остальные заходят с двух бортов и блокируют вход в буфет. А дальше, как говорится, дело техники.
— Понятно, — задумчиво кивнул Цуриков. — Какой принцип связи между бойцами, группой захвата и штабом?
— Связи не будет, — категорично заявил Лобанов и поспешно пояснил: — Нельзя исключить наличие сканера и у терриков, поэтому действовать будем по-суворовски — «Каждый боец знай свой маневр». Тем более что наши бойцы двое суток тренировались на подобном катере.