— Где генерал? — спросил он.
— Он пошел за Юргенсом, — ответила Мэри.
— Зачем он это делает? Почему не оставит его в покое?
— Это было бы нехорошо. Юргенс должен быть вместе с нами.
Пастор молча вернулся на свое место. Сандра подошла к Мэри.
— Там кто-то возится в темноте, — сказала она тихо. — Я слышу, как оно сопит.
— Это, наверное, генерал. Он пошел за Юргенсом.
— Нет, это не генерал. Это что-то четвероногое. И генерал не сопит.
— Какие-нибудь маленькие зверушки, — вставил Лэнсинг, оторвавшись от работы. — Они всегда шныряют вокруг, где ни разбивай лагерь. Приходят из любопытства — просто посмотреть, что происходит, а может, и ухватить что-нибудь съедобное.
— Они нервируют меня, — сказала Сандра.
— У нас у всех нервы на пределе, — заметила Мэри. — Этот куб…
— Давайте постараемся пока забыть о кубе, — предложил Лэнсинг, — утро вечера мудренее.
— Мое мнение о кубе, по крайней мере, не изменится, — вмешался пастор. — Он — порождение зла.
В круг света, отбрасываемого костром, вошел генерал, поддерживая шатающегося Юргенса.
— Что тут говорят о порождении зла? — прогремел генеральский голос.
Пастор промолчал. Генерал усадил робота между Мэри и пастором.
— Он с трудом двигается. — Генерал кивнул на Юргенса. — И практически не способен пользоваться ногой. Нельзя ли закрепить ее получше?
Мэри покачала головой:
— Сломалась одна из деталей в коленном сочленении, и заменить ее нечем. Что-то погнулось в бедре. Я смогла восстановить некоторые функции ноги, но больше ничего не поделаешь. Костыль Эдварда должен помочь.
Генерал тяжело опустился на землю рядом с Лэнсингом.
— Готов поклясться, — сказал он, — кто-то помянул зло.
— Оставьте, для обсуждения есть темы и поважнее, — попытался предотвратить столкновение Лэнсинг.
— Не нужно, уважаемый учитель, — произнес пастор, — вмешиваться в спор между священнослужителем и воином. Мы можем наконец выяснить наши отношения.
— Ну что ж, если вы настаиваете, пожалуйста, — сказал Лэнсинг. — Но прошу вас оставаться джентльменами.
— Я всегда веду себя как джентльмен, — гордо заявил генерал. — Инстинктивно. Офицер и джентльмен — эти понятия неразделимы. Что же до наших неотесанных друзей…
— Я только сказал, что куб — порождение зла, — перебил его пастор. — Возможно, это мое личное мнение, но служителей церкви, в отличие от военных, учат замечать такие вещи.
— И как же вы выявили зло? — поинтересовался генерал.
— О, достаточно взглянуть на куб. Полоса песка вокруг него предостерегала нас. Люди доброй воли окружили куб этой полосой, и мы должны были внять предупреждению. Тот, кто не внял, заплатил за это достаточно дорого.
— Может, это и было предостережение, — отпарировал генерал, — но полоса полна ловушек, в одну из которых и попал наш металлический друг. Если я не ошибаюсь, ваши люди доброй воли не имели отношения к ловушкам. Добро, их добрая воля обнесла бы всю эту конструкцию ограждением. Вы, пастор, пытаетесь внести панику в наши ряды. Вы называете опасность злом, чтобы оправдать свое бегство от нее. Я считаю, необходимо пересечь полосу, но соблюдая максимальную осторожность: с помощью кола или шеста нам следует обнаружить и обезвредить ловушки. Кто-то явно не хочет, чтобы мы узнали слишком много об этом кубе. Возможно, это информация чрезвычайной важности, и я, например, не собираюсь упускать такой шанс.
— Это в вашем духе, — отозвался пастор, — и я не пошевелю и пальцем, чтобы остановить вас, но моя святая обязанность — предупредить, что злые силы лучше оставить в покое.
— Снова вы про злые силы. Могу я спросить, что такое зло? Как вы его определяете?
— Пытаться объяснить вам такие вещи — пустая трата сил.
— Кто-нибудь видел, что в точности произошло, когда Юргенс упал? — вмешалась Мэри. — Он сам ничего не видел, только сказал, что почувствовал толчок. Что-то ударило его, но он не видел что.
— Я ничего не заметил, — уверенно произнес пастор, — хотя стоял так, что должен был видеть все мелочи. Это утверждает меня в мысли, что здесь не обошлось без вмешательства злых сил.
— Я видел что-то, — вступил в разговор Лэнсинг, — или мне просто показалось. Это звучит несколько странно, но я не уловил движения. Только рябь. Рябь, которая пробежала столь быстро, что я не могу сказать наверняка, будто я ее видел. Я и сейчас еще полон сомнений.
— Не понимаю, как вы можете говорить о зле! — воскликнула Сандра. — Куб прекрасен. Он заставляет затаить дыхание, любоваться им. Я не ощущаю в нем зла.
— И все-таки он атаковал Юргенса, — возразила Мэри.
— Да, я понимаю. Но, даже зная об этом, я не перестаю восхищаться им. Мое мнение — в нем нет зла.
— Хорошо сказано, — восхищенно произнес генерал. — Сразу видно, что вы поэтесса, дипломированная поэтесса — кажется, так вы себя назвали?
— Да, вы правы, — тихо откликнулась Сандра. — Вы представить себе не можете, что это для меня значит. Только житель моего мира может понять, какая это честь быть дипломированной поэтессой. Поэтов у нас очень много, и многие из них — мастера своего дела, но лишь единицы удостаиваются диплома.
— Право, не могу себе представить такого мира, — сказал пастор. — Должно быть, это волшебное место. Много красивых слов, но, боюсь, мало хороших дел.
— Вы правы, вы не можете представить себе нашего мира, — ответила Сандра. — Вы чувствовали бы себя у нас не в своей тарелке.
Некоторое время все сидели молча.
— Опять, — прошептала Сандра. — Там снова кто-то крадется. Я слышу сопение.
— Я ничего не слышу, — ответил генерал. — Дорогая, это все игра вашего воображения. Там никого нет.
Вновь воцарилось молчание, которое на сей раз нарушил пастор:
— Что мы будем делать завтра утром?
— Мы осмотрим куб, — ответил ему генерал, — мы обследуем его тщательно, но очень осторожно. Если после этого ситуация не прояснится, мы продолжим наш путь. Впереди, если гнусный хозяин гостиницы не врал, должен быть город, и мне кажется, что в городе мы скорее найдем объяснение интересующим нас вещам, нежели здесь. Если мы захотим и если в этом будет смысл, мы всегда сможем вернуться сюда и сделать еще одну попытку подойти к кубу.
Пастор, махнув рукой в сторону Юргенса, спросил Лэнсинга:
— Он в состоянии путешествовать?
Лэнсинг повертел в руках недоделанный костыль.
— Юргенсу понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к нему. Это непростая задача. Я мог бы сделать лучший костыль, если бы под рукой были необходимые материалы. Юргенс сможет идти, но медленно. Нам нужно будет подстроиться под его скорость, Думаю, нам некуда спешить.
— Не уверен, — вновь вступил в разговор генерал. — Мы толком не знаем ничего о нашей экспедиции. Возможно, существуют некие пределы, неизвестные нам.
— Чтобы действовать эффективно, для начала давайте попробуем понять, почему мы здесь. Мы не должны упускать ничего, что может дать нам ключ к разгадке, — высказала свое мнение Мэри. — По-моему, мы должны оставаться у куба, пока не убедимся, что в нем не заключено ничего важного.
— Интуиция подсказывает мне, — ответил на это генерал, — что в городе мы получим значительно больше информации, чем в этой пустыне. Там мы сможем найти людей и поговорить с ними.
— Да, если мы сможем понять их, — заметила Мэри. — И если они станут разговаривать с нами. Если они не прогонят нас или не бросят в тюрьму.
— Пожалуй, все это следует принять во внимание, — согласился генерал.
— Я полагаю, что пора укладываться спать, — сказал пастор. — У нас был длинный и тяжелый день, всем нам необходим отдых.
— Я первым буду стоять на страже, — заявил генерал, — затем вы, Лэнсинг. Пастор, на ваше дежурство приходится остающаяся часть ночи. Возражения есть?
— У вас нет необходимости стоять на часах, — сказал Юргенс, — это моя работа. Я никогда не сплю. Я обещаю быть бдительным. Вы можете положиться на меня.
Глава 11
ПОСЛЕ ЗАВТРАКА они пересекли дорогу и направились к кубу. Трава была еще влажной от росы. Юргенс поднял их с рассветом, уже приготовив овсянку и кофе.
В косых лучах утреннего солнца куб не казался таким голубым, как при ярком дневном освещении, и мерцал подобно изящному и хрупкому опалу.
— Он как фарфоровый, — сказала Сандра. — В первый раз он лишь слегка напоминал фарфор, но сейчас невозможно ошибиться.
Пастор поднял камень размером с кулак и швырнул его в стену куба. Камень отскочил рикошетом.
— Это не фарфор, — сказал пастор.
— Что за дьявольский способ выяснения, — сказал Лэнсинг. — Куб может запомнить, кто бросил камень.
— Вы говорите так, будто он живой, — заметила Мэри.
— Вы говорите так, будто он живой, — заметила Мэри.
— Я не поручился бы в обратном.
— Мы только теряем время, болтая здесь, — проворчал пастор. — Я продолжаю видеть в кубе зло, но если остальные намерены изучать его, что ж — пожалуйста, я не против. Чем скорее мы закончим, Тем скорее сможем заняться чем-нибудь другим.
— Правильно, — сказал генерал. — Давайте вернемся в рощу и срубим несколько шестов. Ими можно прощупывать землю, перед тем как ступать на нее.
Лэнсинг не пошел с генералом и пастором. Он последовал за Юргенсом, который пробовал ходить с помощью костыля. Пока получалось не очень успешно, но со временем, сказал себе Лэнсинг, он приспособится. Дважды Юргенс падал и Лэнсинг помогал ему подняться.
— Оставьте, — в конце концов сказал ему Юргенс, — не нужно меня подстраховывать. Я ценю вашу заботу, но должен научиться справляться сам. Если упаду — сумею подняться.
— Ладно, приятель, — ответил Лэнсинг. — Скорее всего, вы правы.
Лэнсинг по-прежнему поглядывал на Юргенса. Тот упорно делал попытку за попыткой. Он упал, но с помощью костыля поднялся и снова возобновил тренировку. Генерал и пастор были в роще, вырубая шесты, и Лэнсинг иногда слышал звук топора. Мэри и Сандра, наверное, находились по другую сторону куба.
Оставив Юргенса, Лэнсинг медленно обошел куб, не ступая при этом на песчаную полосу. Он внимательно разглядывал его стены, надеясь увидеть шов или какую-нибудь щербину на его поверхности, но не обнаружил ничего. Стены были гладкими, без единой трещины. Материал, из которого они были сделаны, выглядел монолитным.
Лэнсинг, глядя на куб, перебирал в уме вопросы и предположения. Был ли куб жилищем, домом, в котором обитает семья неизвестных существ? Могут ли они сейчас находиться внутри, поглядывая в окна, рассматривая странных неразумных двуногих, окруживших их дом? Или, может быть, это хранилище знаний, библиотека, сокровищница фактов и мыслей, полностью чуждых человеческому разуму: может быть, принадлежащих другой ветви человечества, удаленной на многие миллионы лет от известного ему мира? Вполне возможно, думал он. Только прошлой ночью они с Юргенсом говорили об этом, обсуждая неравномерность течения времени, вполне допустимую в альтернативных мирах.
Из слов Юргенса явствовало, что мир роботов на многие тысячи лет опередил Землю Лэнсинга. А не может ли куб быть вневременной структурой, смутно проглядывающей через туманную дымку другого времени и пространства? Но ведь куб отчетливо виден. Он был столь же реален, как и все вокруг.
Лэнсинг медленно обходил куб. Солнце поднялось уже высоко, день был прекрасным. Роса высохла, голубизну неба не нарушало ни единое облачко. Из рощи появились генерал и пастор, каждый из них нес по длинному отесанному шесту, вырезанному из молодого деревца. Они перешли дорогу и приблизились к Лэнсингу.
— Вы обошли куб? — спросил пастор. — Полностью обошли?
— Да, — ответил Лэнсинг, — и он везде одинаков.
— Давайте подойдем поближе, — предложил пастор. — Может, увидим что-то, чего не удается заметить отсюда.
— Правильно, — согласился Лэнсинг.
— Почему бы и вам не пойти в рощу и не вырезать шест? — спросил генерал. — Втроем мы скорее все выясним.
— Я не думаю, — отозвался Лэнсинг. — По-моему, это пустая трата времени.
Оба, генерал и пастор, с минуту смотрели на него, потом отошли. Генерал сказал пастору:
— Давайте сделаем так. Пойдем на расстоянии футов двенадцати друг от друга и будем прощупывать песок вокруг себя, так чтобы наши территории частично перекрывались. Если там что-то есть, оно атакует шест, а не нас.
Пастор согласно кивнул:
— Это как раз то, что я имел в виду.
Они двинулись. Через некоторое время генерал произнес:
— Пойдем к стене и, дойдя, разделимся: вы пойдете налево, а я направо. Будем осторожно обходить куб, пока не встретимся.
Пастор промолчал; они медленно двинулись к стене, ощупывая почву шестами.
А что, засомневался Лэнсинг, если страж или стражи, находящиеся в песке, запрограммированы или обучены хватать живых существ, вторгающихся в их владения? Но он не стал говорить об этом и медленно пошел по дороге, высматривая Мэри и Сандру. Вскоре он увидел их, обходящих куб на значительном расстоянии от песчаного кольца.
Крик позади него заставил его обернуться. Генерал бежал сломя голову через песчаную полосу к дороге. В руках у него была половина шеста. Шест рассечен пополам, вторая половина лежала на песке у стены.
Пастор застыл у стены, как бы окаменев, повернув голову и глядя через плечо на бегущего генерала. Справа от генерала что-то мелькнуло — настолько быстро, что невозможно было рассмотреть, что же это было, и тут же половина оставшегося в руках генерала шеста взлетела в воздух, аккуратно откушенная. Генерал в ужасе завопил и отшвырнул обломок. Одним рывком он преодолел последние несколько футов песка и рухнул на траву между песчаной полосой и дорогой.
Мэри и Сандра бежали к упавшему генералу, а пастор неподвижно застыл у стены.
Генерал с трудом поднялся и стал отряхиваться от пыли. Словно бы не осознавая происшедшего, он снова принял военную осанку, будто аршин проглотил, смягченную царственной небрежностью.
— Мои дорогие, — обратился он к двум женщинам. — Я сказал бы, что мы столкнулись со скрытым сопротивлением.
Он повернулся и громовым, как на параде, голосом закричал пастору:
— Возвращайтесь! Развернитесь и идите медленно, проверяя дорогу, и старайтесь точно попадать в свои следы.
— Я заметил, — проронил Лэнсинг, — что вы не так уж точно следовали своему совету. Вы тревожили нетронутые участки песка.
Генерал не обратил внимания на его слова.
Юргенс вернулся к месту происшествия. Он уже лучше управлялся с костылем, но все же двигался медленно.
Генерал спросил Лэнсинга:
— Вы рассмотрели, что ударило в последний раз?
— Нет, — сказал Лэнсинг. — Оно выскочило молниеносно. Слишком быстро, чтобы разглядеть.
Пастор прошел вдоль стены к месту, с которого начал свой путь, и по своему следу повернул к дороге, тщательно проверяя шестом каждый дюйм пути.
— Молодец, — заметил генерал одобрительно. — Он хорошо выполняет приказы.
Они следили за пастором, медленно преодолевавшим последние метры. Юргенс подошел к ним и встал рядом. Добравшись до дороги, пастор с видимым облегчением отбросил шест в сторону.
— Сейчас, когда все закончилось, — сказал генерал, — нам следовало бы вернуться на стоянку и перегруппировать силы.
— Дело не в перегруппировке, — отозвался пастор. — Лучше бы нам убраться отсюда. Это место опасно. Оно хорошо защищено, как вы могли убедиться, — продолжал он, глядя на генерала. — У меня нет ни малейшего желания оставаться здесь. Предлагаю немедленно идти в город. Надеюсь, там нас ждет лучший прием.
— Я тоже не вижу смысла оставаться здесь, — сказал генерал.
— Но сам факт, что куб так хорошо защищен, — возразила Мэри, — может свидетельствовать о том, что здесь есть что охранять. Я не уверена, что мы должны уйти.
— Может быть, — заметил генерал, — мы вернемся, если понадобится. Но сначала познакомимся с городом.
Генерал и пастор двинулись по направлению к стоянке. Сандра последовала за ними. Мэри подошла к Лэнсингу.
— По-моему, они не правы, — обратилась она к нему. — Мне кажется, здесь что-то есть. Может быть, именно то, что мы должны найти.
— Но мы не знаем, что искать, — ответил Лэнсинг. — И существует ли вообще предмет, который мы должны найти? Ситуация очень беспокоит меня.
— Меня тоже.
Юргенс, прихрамывая, подошел к ним.
— Как дела? — спросил Лэнсинг.
— Более или менее сносно, — ответил робот. — Хотя двигаюсь я медленно, даже с костылем.
— В отличие от генерала, я не верю в город, до которого мы хотим добраться, — сказала Мэри. — Если там вообще есть город.
— Поди знай заранее, — сказал Юргенс. — Надо подождать и посмотреть, что будет.
— Давайте вернемся на стоянку, — предложил Лэнсинг, — и сварим кофе. Нужно все подробно обсудить. Я считаю, что возможности исследования куба еще не исчерпаны. Если всерьез заняться им, может быть, обнаружится ключ к разгадке. Куб явно не на месте. Конструкцию такого рода странно встретить в столь пустынной местности. Но почему он здесь? Для чего? Мэри, у меня, как и у вас, стало бы легче на душе, пойми мы его назначение.
— Да, — согласилась она. — Я не люблю бессмысленных ситуаций.
— Пойдем на стоянку и поговорим с остальными, — заключил Лэнсинг.
Между тем их спутники, оказалось, уже приняли решение.
— Мы трое посовещались и решили, — сообщил генерал, — как можно скорее отправиться в город. Робота нам лучше оставить — он доберется, как сумеет, и со временем сможет присоединиться к нам.