Я оторвал от нее взор и снова прожег взглядом Живоглота.
— Рабство здесь, на Базаре, объявлено вне закона.
— Есть много других измерений, — пожал плечами девол. — Фактически, у меня несколько лет постоянный спрос на нее. Вот потому-то я и соглашаюсь принимать ее взамен наличных. Я могу выручить за нее достаточно денег, чтобы покрыть ставку, стоимость съеденного ею за все эти годы, и все равно получить при этом приличную прибыль.
— Это наверно самый низменный…
— Эй! Меня ведь зовут Живоглот, а не Красный Крест! Я не занимаюсь благотворительностью. Ко мне приходят делать ставки, а не за подаянием.
С тех пор как я начал упражняться в магии, я давно уж никому не вмазывал по роже, но теперь у меня возникло болезненное искушение прервать ради такого случая этот стаж. Однако вместо этого я повернулся к девочке.
— Собери свои вещи, Клади. Папочка отведет тебя в твой новый дом.
* * *Мы с партнером в настоящее время занимались своими операциями, базируясь на Базаре Девы, которая является родным измерением деволов. Деволы пользуются славой самых прожженных купцов, коммерсантов и торгашей во всех известных измерениях. Возможно, вы слышали о них в различных народных преданиях своего родного измерения. Их слава долго держится даже в тех измерениях, где они уже давно перестали торговать.
Базар — витрина Девы… фактически, я не видел ничего, не относящегося к Базару. Здесь деволы встречаются для торговли друг с другом, покупая и продавая самые отборные образчики магии и чудес со всех измерений. Это работающее круглые сутки, уходящее за горизонт скопление палаток, лавок и меняльных ковриков, где можно приобрести все, что способно выдумать ваше воображение, так же как и множество таких предметов, какие вам и не снились… за приличную цену. Многие изобретатели и религиозные деятели построили всю свою карьеру на предметах, купленных за одно путешествие на Базар. Незачем говорить, что такое путешествие разорительно для среднего бюджета… даже если у обладателя кошелька сопротивляемость навязыванию товара выше средней.
Обыкновенно я очень люблю побродить среди лотков, но сегодня вечером, при идущей рядом Клади, меня слишком отвлекали иные соображения, чтобы сосредоточиться на выставленных товарах. Мне пришло в голову, что как ни забавен Базар для взрослого, он неподходящая среда для подрастающего ребенка.
— Мы будем жить одни, или у тебя есть подружка?
Клади цеплялась за мою руку, пока мы пробирались по Базару. Чудеса палаток и лавок, торгующих магией, как всегда манили нас, но она оставляла их без внимания, предпочтя вместо этого донимать меня вопросами и ловить каждое мое слово.
— Нет на оба вопроса. У меня живет Тананда, но она мне не подружка. Она — вольнонаемная убийца и время от времени помогает мне в работе. Потом есть Корреш, ее брат. Он тролль и работает пол именем Грызь. Они тебе понравятся. Милые люди… во многих отношениях милее меня.
Клади прикусила губу и нахмурилась.
— Надеюсь, ты прав. Я обнаружила, что многие милые люди не любят маленьких детей.
— Не беспокойся, — сказал я с большей уверенностью, чем испытывал в действительности. — Но я еще не закончил. Есть также Гвидо и Нунцио, мои телохранители. Они могут показаться немного грубоватыми, но пусть тебя это не пугает. Они просто прикидываются крутыми, так как это часть их работы.
— Вот здорово. У меня раньше никогда не было папочки с телохранителями.
— Это еще не все. У нас есть также Лютик, мой боевой единорог, и Глип — мой собственный ручной дракон.
— О, драконы есть у многих. На меня производят большее впечатление телохранители.
Меня это слегка ошарашило. Я-то всегда считал, что иметь своего дракона — это довольно оригинально. Я хочу сказать, что из всех моих знакомых драконов не было ни у кого. Впрочем, опять же, ни у кого из всех моих знакомых не было также и телохранителей.
— Давай посмотрим, — говорила между тем Клади. — У тебя живут Тананда, Корреш, Гвидо, Нунцио, Лютик и Глип. Это все?
— Ну, есть еще и Маша. Она моя ученица.
— Маша. Какое миленькое имя.
Ну, есть много слов, годных для описания моей ученицы, но, к несчастью, «миленькая» к ним не относится. Маша огромна, и в высоту и в ширину. Есть массивные люди, которым все же удается выглядеть привлекательными, но моя ученица к ним не принадлежит. У нее пристрастие к крикливым, цветастым нарядам, которые неизменно дисгармонируют с ее ярко-оранжевыми волосами, и она носит на себе столько драгоценностей, что хватит на три ювелирных магазина. Фактически, в последний раз она подралась здесь, на Базаре, как раз когда близорукий покупатель принял ее по ошибке за витрину ювелирных изделий.
— Э-э-э… тебе просто надо будет познакомиться с ней. Но ты права. Маша — миленькое имя.
— Вот это да, у тебя, видать, живет много народу.
— Ну… гмм… ЕСТЬ еще один.
— Кто это?
— Его зовут Ааз. Он мой партнер.
— Он тоже милый?
Я разрывался между преданностью и честностью.
— К нему… э-э-э… надо привыкнуть. Помнишь, как я говорил тебе не пугаться телохранителей, даже если они будут немного грубоваты?
— Да.
— Ну так Ааза пугайся на здоровье. Время от времени он немного расстраивается, и пока не остынет, лучше давать ему побольше простора и не оставлять в пределах его досягаемости ничего ломающегося — вроде своей руки.
— А что его расстраивает?
— О, погода, потеря денег, отсутствие прибыли… что для него одно и то же, любая ерунда, какую я брякну по сотне раз на дню… и ты! Боюсь, он немного расстроится, когда встретится с тобой, поэтому оставайся у меня за спиной, пока я не успокою его. Идет?
— А почему он расстроится из-за меня?
— Ты будешь для него сюрпризом, а он не любит сюрпризов. Видишь ли, он очень мнителен и склонен видеть в любом сюрпризе часть неизвестного заговора против него… или меня.
Клади впала в молчание. Она наморщила лоб, глядя невидящим взором в пространство, и мне пришло в голову, что я ее напугал.
— Эй, не беспокойся, — сжал я ей руку. — После того, как Ааз справится с удивлением, он будет молодцом. А теперь расскажи мне о себе. Ты ходишь в школу?
— Да. Я наполовину закончила Школу Начал. Пошла бы и дальше, если бы мы все время не переезжали.
— Ты, наверно, имеешь в виду начальную школу? — улыбнулся я.
— Нет. Я имею в виду…
— Оп. Вот мы и пришли. Это твой новый дом, Клади.
Я величественно показал на небольшую палатку, служившую нам одновременно и домом и штаб-квартирой.
— Разве тут не маловато места для всех этих людей? — нахмурилась она, глядя на палатку.
— Внутри он больше, чем снаружи, — объяснил я. — Пошли. Я покажу тебе.
Я поднял полог, давая ей войти, и тут же пожалел об этом.
— Погоди, вот доберусь до него! — донесся изнутри гулкий голос Ааза. — После того, как я столько раз говорил ему держаться подальше от драконьего покера!
Мне пришло в голову, что, возможно, нам следует немного подождать, прежде чем знакомить Клади с моим партнером. Я уж начал было отпускать полог, но было уже слишком поздно.
— Это ты, партнер? Я хотел бы немного поболтать с тобой, если ты не возражаешь!
— Помни. Оставайся позади меня, — шепнул я Клади, а затем приступил к заходу в логово льва.
ГЛАВА 3
Как я и сказал Клади, наше жилище на Базаре было внутри больше, чем снаружи… намного больше! Я бывал в меньших дворцах… черт, я жил и работал в меньших дворцах, чем наша палатка. Если точнее, во времена, когда работал придворным магом в Поссилтуме.
Здесь, на Базаре, деволы считают, что всякое выставление напоказ своего богатства ослабляет их позицию, когда они торгуются из-за цен, и поэтому они скрывают размеры своих домов, засовывая их в «незарегистрированные измерения». Хоть наш дом и выглядел с улицы всего лишь скромной палаткой, внутри находились многочисленные спальни, стойла, двор и сад и т. д. и т. п. Думаю, картина вам ясна.
К несчастью для меня, в данную минуту внутри также находился и мой партнер Ааз.
— Ну, кто к нам пожаловал, никак собственный ответ Базара на Брань, Глад, Смерть и Мор! У других измерений есть Четыре Всадника, но у Базара-на-Деве есть Великий Скив!
Помните про моего партнера Ааза? Я упоминал о нем в Главе Первой и еще раз в Главе Второй. Почти все мои усилия описать его никогда не могли подготовить собеседников к реальной встрече. А забываю я, обычно, упомянуть о том, что он с измерения Извр. Для тех из вас, кто не знаком с путешествиями по измерениям, сообщу, что это означает, что он зеленый и чешуйчатый, а рот у него достаточно велик для того, чтобы хватило на трех других существ, и зубов там хватит на стаю акул… то есть, если у акулы зубы в четыре дюйма длиной. Я не нарочно опускаю такие подробности в своих описаниях. Просто после всех этих лет я привык к нему.
— Ты можешь хоть что-нибудь сказать в свое оправдание? Само собой, никакого приемлемого оправдания быть не может. Просто традиция требует позволить тебе сказать несколько последних слов.
Ну… я ПОЧТИ привык к нему.
— Привет, Ааз. Ты прослышал об игре в карты?
— Примерно два часа назад, — любезно уведомила меня Маша с ближайшего кресла, где она окопалась с книгой и огромной коробкой шоколадных конфет. — И с тех пор все время такой.
— Я вижу, ты как обычно чудненько постаралась успокоить его.
— Я здесь только ученица, — пожала плечами она. — Встревать между вами во время ссоры не входит в мои планы долгой и процветающей жизни.
— Если вы ВСЕ закончили, — проворчал Ааз, — то я все еще жду, когда же услышу, что ты можешь сказать в свое оправдание.
— А что тут говорить? Я сел сыграть в драконий покер…
— КТО НАУЧИЛ ТЕБЯ ИГРАТЬ В ДРАКОНИЙ ПОКЕР? Да, что тут говорить! Тананда? Корреш? С какой стати ты вдруг обратился за уроками к другим? Разве я больше не достаточно хорош для Великого Скива?
До меня вдруг дошла истинная суть дела. Ааз был моим учителем, прежде чем настоял, чтобы я поднялся до статуса полноправного партнера. Хотя теоретически мы стали равными, от старых привычек трудно избавиться, и он по-прежнему считал себя моим единственным учителем, наставником, тренером и нянькой в одном лице. НАСТОЯЩАЯ-ТО проблема заключалась в том, что мой партнер ревновал из-за постороннего вмешательства в обучение того, кого он считал своим личным школяром! Возможно, эту проблему будет уладить легче, чем я думал.
— Никто другой меня не обучал, Ааз. Все известное мне о драконьем покере я узнал от тебя.
— Но я же тебя ничему не обучал.
— Именно.
Это его остановило. По крайней мере, это прекратило его расхаживание взад-вперед, и он с подозрением глянул на меня желтыми глазами.
— Ты хочешь сказать, что вообще ничего не знаешь о драконьем покере?
— Ну, из услышанного от тебя я знаю, сколько сдается карт и тому подобное. Я все еще не разобрался, какие бывают комбинации, не говоря уж об их ценности… знаешь, что чего бьет.
— Я-то знаю, — указующе заявил мой партнер. — Вот только не знаю, почему ты решил сесть за игру, о которой не знаешь самого элементарного.
— Живоглот прислал мне приглашение, и я подумал, что будет любезным…
— Живоглот? Ты сел играть в «Равных Шансах» у Живоглота из желания проявить любезность? — снова завелся он. — Разве ты не знаешь, что там ведутся самые отчаянные игры на Базаре? За этими столами любителей жрут заживо. И ты пошел туда из любезности?
— Разумеется. Я решил, что в худшем случае проиграю немного денег. При теперешнем положении дел мы можем себе это позволить. Кроме того, кто знал, мне могло и повезти.
— Повезти? Вот теперь я вижу, что ты ничего не знаешь о драконьем покере. В этой игре нужно умение, а не везение. Ты мог всего лишь выбросить свои деньги… деньги, могу добавить, ради которых мы рисковали жизнью.
— Да, Ааз.
С отчаяния я отступил за самую прочную линию обороны. Соглашался со всем, сказанным партнером. Даже Аазу затруднительно оставаться взбешенным на того, кто соглашается с ним.
— Ну, сделанного не воротишь, все крики в мире не изменят итога. Я лишь надеюсь, что ты усвоил свой урок. Между прочим, во сколько он тебе обошелся?
— Я выиграл.
— Ладно. Проигрыш, просто чтобы показать тебе, что нет никаких тяжелых чувств, разделим пополам. В некотором смысле это моя вина. Мне следовало обучить тебя…
В помещении внезапно воцарилась тишина. Даже Маша застыла, не донеся до рта бон-бон. Очень медленно, Ааз повернулся лицом ко мне.
— Знаешь. Скив, минуту назад мне показалось, будто ты сказал…
— Я выиграл, — повторил я, отчаянно пытаясь не улыбнуться.
— Выиграл? Выиграл в смысле «лучше чем при своих»?
— Выиграл в смысле «двадцать тысяч золотом с гаком», — поправил я.
— Но если ты не знал как играть, то как же ты смог…
— Просто я ставил не на карты, а на игроков. Кажется, это сработало очень даже неплохо.
Теперь я купался в ореоле славы. Мне и впрямь редко удавалось произвести впечатление на своего партнера, и я собирался выжать из этого случая все, чего он стоил.
— Но это же бред! — нахмурился Ааз. — Я хочу сказать, какое-то время это могло сработать, но при долгой игре…
— Он был великолепен! — объявила Клади, появляясь у меня из-за спины. — Вам следовало бы увидеть это. Он всех обставил.
Мой «ореол славы» рассыпался впрах. Одной рукой я толкнул Клади обратно за спину и подобрался, готовый к взрыву. На самом-то деле, мне хотелось попросту бежать в укрытие, но в таком случае Клади осталась бы одна на открытом месте, и поэтому я удовольствовался закрытием глаз.
Ничего не случилось.
Через несколько мгновений я не смог больше выносить напряжения и приоткрыл украдкой один глаз. И в итоге получил КРАЙНЕ крупный план одного из желтых глаз Ааза. Он стоял носом к носу со мной, явно дожидаясь, пока я не буду готов, прежде чем он разразится своей тирадой. Уж ОН-то явно был готов. Блестки золота в его глазах переливались, словно готовые закипеть… и при всем, что я знал, именно это и могло произойти.
— Кто… это?..
Я решил не пытаться прикидываться дурачком и не переспрашивать «Кто что?». При том расстоянии, на каком он стоит, Ааз мне голову оторвет, причем буквально!
— Гмм… помнишь, я сказал, что выиграл двадцать тысяч с гаком? Ну, так она и есть этот гак.
— ТЫ ВЫИГРАЛ В КАРТЫ РЕБЕНКА!?!
Сила голоса моего партнера действительно отбросила меня на два шага. Вероятно, я отлетел бы и дальше, если бы не наткнулся на Клади.
— ТЫ С УМА СОШЕЛ?? РАЗВЕ ТЕБЕ НЕ ИЗВЕСТНО, ЧТО РАБОВЛАДЕНИЕ НАКАЗЫВАЕТСЯ…
Не закончив фразы, он исчез за стеной телес аляповатой расцветки. Несмотря на свои предыдущие утверждения о том, как высоко она ценит самосохранение, Маша встала между нами.
— Остынь-ка на миг, Зеленый и Чешуйчатый.
Ааз попытался обойти ее.
— НО ОН ЖЕ …
Она сделала полшага в бок и преградила ему путь, прислонившись к стене.
— Дай ему шанс объяснить. Он ведь все-таки твой партнер, не так ли?
Судя по звуку его голоса, Ааз поменял поле и попробовал обойти с другой стороны.
— НО… ОН…
Маша сделала два шага и прислонилась к другой стене, в то же время говоря так, словно ее и не перебивали.
— И выходит, либо он идиот… чего о нем не скажешь, либо ты паршивый учитель… чего о тебе не скажешь, либо тут присутствует нечто большее, чем видно на первый взгляд? Тебе не кажется?
Последовало несколько секунд молчания, а затем Ааз заговорил вновь куда более тихим голосом.
— Ладно, ПАРТНЕР. Давай послушаем.
Маша покинула свое место, и я снова увидел Ааза… хотя едва не пожалел об этом. Он тяжело дышал, но я не мог сказать отчего — от гнева или от усилий обойти Машу. Я так и слышал, как скрежещет чешуя у него на пальцах, когда он сжимал и разжимал кулаки, и понял, что мне лучше рассказать свою повесть побыстрее, пока он снова не потерял контроль над собой.
— Я не выигрывал ЕЕ, — поспешно уточнил я. — Я выиграл заклад ее отца. Она — наша гарантия, что он вернется и оплатит свой проигрыш.
Ааз перестал сжимать кулаки, и его черты наморщились в озадаченной нахмуренности.
— Заклад? Чего-то не пойму. У Живоглота же всегда играют по принципу обменял-на-наличные-и-унес.
— Ну, кажется, для Бола он делает исключение.
— Бола?
— Это мой папочка, — объявила Клади, снова вылезая у меня из-за спины. — Сокращение от Болван. Он часто проигрывает… вот потому-то все так и рады всегда позволить ему вступить в игру.
— Милая малышка, — сухо заметил Ааз. — Это также объясняет, почему ты сегодня так хорошо сыграл. Один сумасброд способен изменить ход всей игры. И все же, когда Живоглот принимает-таки заклады, он обычно выплачивает выигравшим наличные и занимается взысканием денег сам.
— Он готов был сделать это.
— Тогда почему же…
— … и если бы отец Клади не появился через две недели, он собирался забрать ее в другое измерение и сам продать ее в рабство для получение денег.
Маша тихо присвистнула со своего кресла.
— Милый парень этот Живоглот.
— Он — девол, — рассеянно отмахнулся Ааз, словно это заявление все объясняло. — Ладно, ладно. Я могу понять, что ты почувствовал себя обязанным принять опеку над малышкой, вместо того чтобы оставлять ее у Живоглота. Только ответь мне на один вопрос.
— Какой именно?
— Что НАМ с ней делать, если не появится ее отец?
Иногда мне больше нравится, когда Ааз бушует, чем когда он думает.
— Э-э-э-э… я еще думаю над этим.
— Восхитительно. Когда найдешь ответ, дай мне знать. Думается, я побуду у себя в комнате, пока вся эта пыль не уляжется.