— Лас-Вегас, Боже ты мой! — пробормотал Хейзен. — Нынешняя молодежь любит откалывать подобные шутки. Ну и как вы это восприняли?
— С трудом.
Хейзен засмеялся:
— Можно понять. Надеюсь, она счастлива?
— Просто в экстазе. Так, во всяком случае, написано в телеграмме. Пока что.
Хейзен снова засмеялся.
— Что ж, в любом случае передайте мои поздравления матери новобрачной. Постараюсь подъехать около девяти вечера. Вас устраивает?
— Будем ждать, — ответил Стрэнд.
— Ну как он? — спросила Лесли, когда Стрэнд повесил трубку.
— Хозяин вернулся, — пробурчал Стрэнд. — И снова взял в руки бразды правления.
Хейзен опоздал минут на пятнадцать. Когда адвокат вошел в обеденный зал, Стрэнды увидели, что вид у него измученный, под глазами темные круги. Костюм плохо отглажен — можно подумать, он прилетел в нем из Малой Азии и времени переодеться у него не было. Он как будто и побриться не успел, и на щеках и подбородке серебрилась неровная щетина, отчего от былой респектабельности не осталось и следа. И вообще Хейзен напоминал семейный портрет какого-нибудь выдающегося предка, над которым поработали ребятишки-вандалы. Интересно, подумал Стрэнд, поднимаясь ему навстречу, сколько же лет подобной сверхнапряженной жизни может выдержать обычный человек? Но Хейзен тепло и радостно улыбнулся им, обнажив ровные крепкие зубы. Пожал руку Стрэнду и наклонился — поцеловать Лесли в щеку. И только после этого тяжело опустился в кресло.
— Что мне необходимо — так это срочно выпить.
— Вы говорили с Линдой?
— Встречаемся в аэропорту завтра днем. Она, конечно, поворчала, но будет там, никуда не денется. Мартини, пожалуйста, — сказал он подошедшему к их столику официанту.
— Ну, как Саудовская Аравия? — спросил Стрэнд.
— Напрасная трата времени, — поморщился Хейзен. — Иметь с ними дело еще тяжелее, чем с французами. И часы вроде бы у всех есть, а вот сколько времени, похоже, никогда не знают. К тому же у каждого там дюжины родственников, каких-то принцев, проживающих в пустыне. И чтобы добиться хоть самого мизерного результата, приходится посещать каждого и при этом раздавать деньги направо и налево. Лучше бы я действительно поехал на юг с Линдой. Ну а как вы? Как восприняли новость о замужестве Элеонор?
— Со сдержанным оптимизмом.
Хейзен рассмеялся:
— Вообще он довольно славный молодой человек.
— Да, мне тоже так показалось, — заметила Лесли. — Но Лас-Вегас!
— Не важно, как начинается брак, — нравоучительно произнес Хейзен. — Важно, чем и как он заканчивается. — Тут он поморщился, словно подумав о своем собственном браке. И начал потягивать мартини из бокала, который поставил перед ним официант. — То что надо… Знаете, в этой Саудовской Аравии за один несчастный выпитый коктейль вас могут кинуть за решетку или запросто отсечь руку. Как вести дела с такими людьми?.. А многие выходцы из так называемых цивилизованных стран — американцы, англичане, французы, японцы, — просто из кожи лезут вон, чтобы угодить им и извлечь выгоду из сотрудничества с этими дикарями. И дело обычно кончается тем, чем кончилось в Иране, — государственным переворотом на религиозной почве. Запомните мои слова. — Он снова с жадностью отпил глоток. — Я уже предупредил всех своих клиентов: пусть инвестируют деньги во что-то более надежное, ну, к примеру, в разработки вечного двигателя. — Адвокат рассмеялся собственной шутке. — Ладно, довольно о моих делах. Вы имеете хоть малейшее представление о том, чем планируют заняться ваши молодожены, где собираются жить, ну и так далее и тому подобное?
— Единственное, что мы узнали из телеграммы, — Элеонор ушла с работы.
Хейзен мрачно кивнул:
— Я так и думал, что это случится. Когда послал этого мальчика в Джорджию.
— В Джорджию? — удивился Стрэнд. — При чем тут Джорджия?..
— Но он, по-моему, и вам говорил, что собирается оставить бизнес отца. И что мечтает издавать газету в каком-нибудь небольшом городке. И что его братья только и ищут предлога, чтоб вывести его из бизнеса…
— Да, припоминаю, — кивнул Стрэнд.
— Так вот, в штате Джорджия есть городок под названием Грэм, маленький, тихий. Но там имеются два довольно крупных предприятия. Одно — электронная компания, а второе — завод по изготовлению упаковочной тары. Оба переехали в Грэм с Севера, после чего город начал стремительно расти и развиваться. А моя фирма защищала там интересы редактора и издателя маленькой ежедневной газеты, которых привлекли к суду за какие-то мелкие нарушения. Короче, я съездил туда сам и выиграл процесс, мотивируя тем, что газета эта по сути своей независима, подчеркнул важность подобных изданий, что мы победим, ну и тому подобное. И еще подружился с редактором — он сам родом из Джорджии, учился в колледже в Афинах… Но вообще-то он тертый калач, крепкий орешек и мне понравился. Так вот, ему кажется, что он стареет и теряет хватку, эта ежедневная рутина начала сказываться на его здоровье. И тут вдруг он сваливается на меня словно снег на голову и спрашивает, не знаю ли я какого-нибудь способного и амбициозного молодого человека, который мог бы взять на себя всю ответственность, тянуть лямку и делить с ним доход. Ну и чтобы у него имелась для начала хотя бы небольшая толика денег. Так получилось, что буквально за пару дней до этого я случайно встретился с Джанелли и Элеонор в баре, сидел и выпивал с ними, и Джанелли рассказал мне о своей мечте. Элеонор тогда говорила, что ни за что не расстанется с Нью-Йорком, но, как известно, любовь побеждает все, так утверждали древние римляне. И насколько я понимаю, именно поэтому она оставила свою работу. Полагаю, что на моих друзей из Грэма ваш зять должен произвести самое благоприятное впечатление.
— Джорджия! — воскликнула Лесли примерно тем же тоном, каким совсем недавно, получив телеграмму, произнесла «Лас-Вегас!».
— Очень славный, чистенький, маленький городок, — заметил Хейзен. — Вам бы он понравился. — Он улыбнулся. — По крайней мере с неделю там вполне можно протянуть.
— Сомневаюсь, чтобы Элеонор хватило так надолго. — Лицо Лесли помрачнело. — Просто не представляю ее блуждающей по сосновым рощам… И это после Нью-Йорка.
— Нам, северянам, пора привыкать к мысли, что цивилизация не кончается за пределами города Вашингтон, округ Колумбия, — возразил Хейзен. — И не стоит смотреть на случившееся так мрачно, Лесли. Это еще не конец света. Даже если там не сложится, оба они молоды и сильны и вполне могут попробовать себя в чем-то другом. По крайней мере они не будут терзаться потом мыслью: «У нас был шанс, а мы оказались трусами и его упустили». Кстати, о шансах… Примерно месяц назад или около того мадам Аркур предложили работу: преподавать международное право в университете Джорджа Вашингтона. И вот сейчас она решила принять это предложение. — Хейзен произнес это вскользь, как бы между прочим, словно речь шла о малознакомом человеке.
— Уверена, она будет пользоваться бешеным успехом на правительственных приемах, — заметила Лесли.
Хейзен подозрительно покосился на нее, не без основания полагая, что тут кроется некий ехидный намек. Но Лесли лишь мило улыбнулась ему.
Официант, стоявший возле стола в ожидании, когда беседа наконец прервется и можно будет предложить гостям меню, воспользовался паузой. Хейзен раскрыл свое, секунду смотрел, затем бросил на стол и поднялся.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Я слишком устал, чтобы есть. А если выпью еще бокал, меня придется выносить отсюда. Так что пойду прилягу. День выдался такой долгий и трудный. Думаю, завтра вам надо быть готовыми примерно к половине одиннадцатого. Надвигается какой-то неблагоприятный погодный фронт, так мне сказали, и вполне возможно, что в середине дня аэропорт будет закрыт. Рад, что вы выглядите так замечательно, Лесли. Спокойной ночи и приятных вам снов. — И с этими словами Хейзен направился к двери. Плечи чуть сгорблены, голова опущена. Он казался много старше своих лет.
Стрэнды заказали обед и съели его в полном молчании.
С Линдой они встретились в аэропорту. Выглядела она хорошо, загорела и посвежела, но казалась взволнованной.
— Терпеть не могу спешки и перемен в расписании, — пожаловалась она. — Уверена, что упаковала совсем не те вещи, что нужно. И знаете, мне не понравился Рассел. Обычно он надежен, как швейцарские железные дороги. — Торопливо поцеловав ее и бросив: «Рад видеть, что ты успела», — Хейзен тут же исчез — пошел звонить в свой офис.
День выдался серенький, то и дело принимался моросить мелкий дождь, и на летное поле обрушивались резкие порывы ветра. Они шли к самолету, и Стрэнд с сомнением поглядывал на затянутое тучами небо. Погода соответствовала его настроению. Надвигается какой-то неблагоприятный погодный фронт, вчера предупредил Хейзен. Вполне возможно, что перелет окажется сложным. Солнышко отказалось отметить последний день их каникул. Они забрались в маленький, сверкающий чистотой самолет, и Стрэнд вдруг напрягся: а что, если Лесли сейчас объявит, что у нее появилось дурное предчувствие? Но Лесли весело болтала с Линдой, и не было ни малейшего признака того, что тысячи миль хмурого неба, которые им предстоит преодолеть, пугают ее.
В полете была всего лишь небольшая болтанка. Лесли с Линдой дремали, Стрэнд читал, а Хейзен пил. Когда они приземлились в Шенноне на дозаправку, Хейзен не стал предлагать им купить подарки без пошлины, Лесли все же приобрела розовую шерстяную шаль для Кэролайн, хотя Стрэнд сомневался, что она пригодится дочери в жаркой Аризоне.
В Нью-Йорк прилетели по расписанию, и Хейзен быстро провел их через таможню. Инспектор, работавший там, взмахом руки пропустил их компанию, не попросив даже открыть сумки. Встречали их Конрой, Джимми и Кэролайн. Увидев дочь, Лесли тихо ахнула. На носу девочки красовалась повязка, лицо отекло, глаза заплыли, а под ними виднелись черно-синие синяки.
— Господи, Кэролайн!.. — воскликнула Лесли, обнимая дочь. — Что с тобой случилось?
— Да ничего особенного, мама, — отмахнулась Кэролайн. — Это только с виду страшно, а на самом деле всего лишь несколько царапин. Вечером на днях Джордж вез меня домой, и какой-то идиот врезался в нас сзади, когда мы остановились на красный свет. Ну, я ударилась о панель управления.
— Так и знала, что тебя нельзя отпускать с этим парнем, — проворочала Лесли. — Водит машину, как полный придурок.
— Но он совсем не виноват, мамочка, — возразила Кэролайн. — Мы же стояли.
— Все равно, — сказала Лесли.
— Не принимай близко к сердцу, мам, — вмешался Джимми. — Подумаешь, делов-то, какой-то синяк под глазом!
— Это далеко не пустяк, молодой человек! — наставительно проговорила Лесли. — Она могла изуродоваться на всю жизнь!
— Но ведь не изуродовалась же, — сказал Джимми. — Ну, как поездка?
— Замечательно, — поспешил ответить Стрэнд. Ему хотелось избежать семейной ссоры в присутствии других людей.
— Вы были у врача? — спросил Хейзен дочь.
— Не нужен мне никакой врач, — ответила Кэролайн и надулась, точно ее несправедливо выбранили за что-то.
— Конрой, — сказал Хейзен, — на остров мы сейчас не поедем. Отправимся в Нью-Йорк, покажем эту юную леди хорошему врачу. Фамилия его Леард, он спец как раз по такого рода травмам.
— Почему бы еще не вызвать «скорую», с сиреной и реанимационным оборудованием? — саркастически заметила Кэролайн. — И не отвезти изуродованную до полной неузнаваемости молодую и прекрасную жертву катастрофы в больницу, где ее уже поджидает целая команда экспертов по вправлению костей и операциям на открытом сердце?
— Не умничай, Кэролайн, — сказала Лесли. — Мистер Хейзен абсолютно прав.
— Вы все просто с ума посходили, — тоном капризной маленькой девочки протянула Кэролайн. — Столько шума из ничего. И потом, это случилось больше суток назад и я, как видите, все еще жива.
— Довольно, — строго сказала Лесли. — Помалкивай и делай то, что тебе говорят.
Кэролайн скроила жалобную гримаску.
— Но я просто ненавижу врачей, — канючила она. Тут Лесли крепко взяла ее под руку, Хейзен подхватил под другую, и вдвоем они потащили девочку к выходу. Стрэнд, Джимми и Линда замыкали шествие.
— Знаешь какие-нибудь подробности? — спросил Стрэнд Джимми.
— Никаких. И вообще я узнал об этом всего минут пятнадцать назад, когда мы встретились здесь. Я приехал из Нью-Йорка, а Конрой привез ее с острова. Мать вечно раздувает истории из-за всяких пустяков. А Хейзен просто хочет лишний раз показать, насколько он значимая и незаменимая персона, и, как всегда, контролировать ситуацию.
— Что ж, — заметила Линда, — слава Богу, что зубы не потеряла. У нее такие красивенькие зубки.
— Попрошу Конроя подбросить меня до офиса, — сказал Джимми. — Я обещал вернуться через пару часов.
— Ты не считаешь, что должен остаться с сестрой в такой момент? — поинтересовался Стрэнд.
— Да брось ты, папашка, — отмахнулся Джимми. — Из-за какого-то синяка под глазом?..
— Ну а как дела на работе? — осведомился Стрэнд, решив сменить тему, поскольку ссориться с сыном ему вовсе не хотелось. Ему ни разу не удавалось выиграть ни одного спора с ним, с тех пор как Джимми исполнилось двенадцать.
— Да пока только осматриваюсь, — ответил Джимми. — Спроси лучше Соломона, ему виднее. Но что бы он там себе ни думал, лично мне нравится моя работа.
Стрэнд хотел было сделать сыну замечание. Ему не нравилось, что тот опускает слово «мистер» перед фамилиями Соломон и Хейзен. Но тут он вспомнил о телеграмме Элеонор. Он совершенно забыл о ней в суете и спорах о ранении Кэролайн.
— Ты Элеонор видел? — спросил он.
— Нет. — Джимми помотал головой. — На прошлой неделе говорили по телефону.
— И что она сказала?
— Да ничего особенного. — Мальчик передернул плечами. — Все как обычно. Ей почему-то показалось, что я плохо выспался, какой-то не такой, видишь ли, у меня был голос. Знаешь, иногда мне кажется, она воображает себя моей матерью, а не сестрой.
— А о свадьбе своей она ничего не говорила?
— С чего бы? — искренне удивился Джимми.
— Да с того, что четыре дня назад она вышла замуж. В Лас-Вегасе.
Джимми резко остановился.
— Господи Боже! Да она, должно быть, напилась! А она сообщила, как, что и почему?
— О таких вещах люди обычно не сообщают в телеграммах, — сказал Стрэнд. — Похоже, неделя у членов нашей семьи выдалась напряженная.
— Дела… — протянул Джимми и удрученно покачал головой.
Они вышли на улицу. Конрой укладывал сумки и чемоданы в машину.
— И где же они сейчас? Надо бы позвонить, сказать, что любящий братец желает ей счастья.
— В том-то и дело, что звонить некуда. Она не оставила ни телефона, ни адреса.
Джимми снова затряс головой.
— А она, оказывается, не проста, наша девочка. Ох, не проста… — Он нежно дотронулся до руки отца. — Я бы на твоем месте не очень переживал, папашка. С ней все будет в порядке. И он тоже вполне ничего, этот парень, Джузеппе. Должно быть, им видней. Скоро будешь нянчить на коленках целый выводок эдаких ангелочков-бамбини.
— Жду не дождусь, — буркнул Стрэнд, забираясь в большой «мерседес», где уже сидели все остальные.
Кэролайн сжалась в комок, упрямо и злобно поджав губки, и виду нее при этом был карикатурный — повязка на носу и заплывшие глазки. Стрэнд перегнулся через спинку сиденья и поцеловал ее.
— Милая моя малышка, — нежно произнес он.
— Да оставьте вы меня в покое! — нервно отшатнулась от него дочь.
И не слишком веселая компания тронулась в огромном автомобиле в сторону города.
Когда машина пересекла мост и оказалась в Манхэттене, Стрэнд вдруг осознал, что со времени, когда Хейзен впервые ввалился к ним в квартиру, избитый и весь в крови, ему приходилось обращаться к врачам чаще, чем когда-либо в жизни.
Глава 3
Естественно, подумал Стрэнд, слушая, что в торопливой и несколько небрежной манере, свойственной лучшим специалистам в своей области, говорит ему врач, вполне естественно, что дело обстоит куда хуже, чем кажется. Ибо в жизни его, похоже, настал период, когда решительно все обстояло хуже, чем казалось на первый взгляд.
— Кость расщеплена на мелкие фрагменты, левая носовая перегородка блокирована, — объяснил врач Стрэнду и Лесли в своем большом элегантном кабинете на Парк-авеню, куда он пригласил их, взглянув на рентгеновские снимки и осмотрев Кэролайн, которая осталась в соседней комнате с ассистентом. В данный момент ей накладывали свежую повязку и брали анализ крови. — Боюсь, что это означает одно: необходима операция, — заключил доктор. Его это, похоже, ничуть не пугало. Сформулировано безупречно, отметил Стрэнд, со всеми положенными вежливыми и безликими оборотами. — Правда, придется подождать несколько дней, пока не спадет опухоль. Я зарезервирую операционную. В том случае, разумеется, если вы согласны.
— Конечно, — сказала Лесли.
Стрэнд молча кивнул.
— Накануне ей придется остаться в больнице на ночь, — добавил врач. — Вам совершенно не о чем беспокоиться, миссис Стрэнд.
— Мистер Хейзен уверил нас, что она попала в самые надежные в этом смысле руки, — сказала Лесли.
— Добрый старина Рассел… — Доктор Леард улыбнулся. — Тем временем я бы рекомендовал уложить нашу юную леди в кровать и проследить за тем, чтобы она соблюдала постельный режим. Вы сами собираетесь остаться в Нью-Йорке или отправитесь на остров к Расселу?
— Мы будем в Нью-Йорке, — поспешно ответила Лесли.
— Очень хорошо. Чем меньше она будет двигаться, тем лучше. — Доктор поднялся, дав понять, что разговор окончен. У него не было времени на пустую болтовню. — Позвоню вам, как только договорюсь с больницей Леннокс-Хилл — это здесь рядом, прямо за углом, на Семьдесят седьмой, — и скажу, когда вы должны привезти нашу юную леди. — Он проводил супругов в приемную, где ждали Линда и Хейзен. Миссис Робертс нервно листала журнал, адвокат с окаменевшим лицом смотрел в окно.