Помню я и другого доктора, симпатичного молодого мужчину, работавшего в беспокойном отделении (для подростков). Он жаловался мне на необыкновенную легкость общения после рабочего дня в клинике, чрезмерную легкость, от которой ему делалось не по себе. "Крылышки прорезаются. Вот-вот вознесусь..." Только к концу очередного отпуска он снова начинал нормально обижаться, спорить, требовать уважения, возмущаться несправедливостями и т. п., чтобы опять стать ангелом, ему требовалась ровно неделя обычной работы. И, глядя на его метаморфозы, я думал, как ценен подход к здоровым взрослым как к больным детям, и как полезно иногда, ради упражнения, воображать, будто жизнь-это психоклиника без стен и дверей или зоопарк без клеток.
Дана Р.
Есть ли вопросы!
...Сколько времени прошло?.. По часам двадцать две минуты, по ощущению - и мгновение, и целая вечность. Мы сидим, Д. С. ходит и говорит, внимание и невесомо, и страшно напряжено, кажется, этот человек умеет сжимать и разжимать время.
- ..Что же касается типа "ненаказующего", то в суровом мире нападения и защиты он, пожалуй, наиболее удивителен. Но если есть и такой - значит, на чем-то держится... Тоже весьма условно, можно разделить этих людей на три типа:
добродушные, или природно (физиологически) добрые,
равнодушные,
неравнодушные, или духовно (сознательно) добрые...
(Большой пропуск текста по техническим причинам. - В. Л.).
- Дмитрий Сергеевич, а можно спросить?.. (Опять гривастенький.)
- Да, пожалуйста.
- Скажите, Дмитрий Сергеич, а вы сами какой? Наказучий или ненаказучий? Добродушный или неравнодушный? Если можете ответить, конечно.
(Ой. Вот наглец.)
- Могу ответить. Добродушие исключено. Наказующий и самонаказующий. Примерно в равной пропорции.
Нужны ли подробности?..
- Нет. Спасибо.
- Тогда, пожалуй, на этом я и прервусь. Есть ли еще вопросы?
Д. С. бросил взгляд в сторону гривастенького, но тот молчал, опустив голову, и до самого конца не сказал больше ни слова. С минуту молчали все, так что стало слегка даже не по себе-что же, неужели все так уж ясно? Или наоборот, так неясно... А вдруг и вопрос-обнаружит твою скрытую активность...
Д. С. тихо присел на край дивана, рядом с Нарциссовым. Съежился, стал как бы невидимым. В это мгновение мне стало его вдруг ужасно жалко. Вот и спрошу сейчас: жалость-это что, тоже форма проявления...
Пускай глупо...
- Можно мне? - поднялся Нарциссов.
- Можно. Не обязательно вставать. Можно...
- Дмитрий Сергеич... Вот я тут не совсем понял.
Насчет изнанки трусости... Я могу говорить откровенно?
- Тут все свои.
- Хорошо... Допустим, человек по природе своей трус... Вот видите, не могу...
- Можете.
- Ну... значит, так: я из категории равнодушных. Но главное, трус. Объявляю всем присутствующим, что я трус. И вот сию минуту от страха признаться в трусости...
- Да ясно, ясно, - сердито буркнул Л. И. - Сами такие.
- ..Ну так вот... Я хочу спросить: почему моя трусость... Мой подлый страх никак не выворачивается в эту самую агрессивность... Я боюсь не боли, нет, боли не боюсь. Однажды на спор с самим собой изжарил вот этот палец на спиртовой горелке, видите - рубцы?
Могу повторить... Я боюсь именно самого факта драки, участия в драке. Боюсь и поражения, и победы, психически боюсь, понимаете?.. Один раз я, так сказать, преодолел этот барьер, и что из этого вышло, страшно вспомнить теперь... Все-таки расскажу... Четырнадцать лет мне было, отчим был еще жив. Он воспитывал меня. Воспитывал более всего криком, а иногда и оплеухами...
И вот после одной такой безответной воспитательной оплеухи я поклялся себе, что в следующий раз дам сдачи, дам изо всех сил, чего бы это ни стоило. Ждал, готовился, даже провоцировал... Я уже был довольно крепкий парень, на физическую слабость вообще никогда не мог пожаловаться. И вот она пришла, эта долгожданная оплеуха, пришла, как всегда, неожиданно, как раз в тот момент, когда я был апатичен и чисто автоматически сказал ему что-то непочтительное - что именно и в ответ на что, забыл совершенно, причем сразу же... И вот она, оплеуха, свежевыпеченная, горячая - а я стою перед ним, как всегда, обалдело, щека звенит... И вдругвспомнил. И... Дальнейшие кадры памяти походят на смутный и многократно сам себя перевравший сон.
Моя судорога, упирающаяся в его переносье, в упругий и хрупкий хрящ, обтянутый живой желтоватой кожей, - и этот тихий тканевой вскрик, беззвучный треск под костяшками... Тут же хлынула кровь, в два ручья... Будто отворились шлюзы, будто ждала и не выдержала... И он заплакал - вы понимаете? - он заплакал, слезы полились в такие же два ручья, перемешались с кровью, и все это на пол, на пол, на стены... А он стоит и фыркает, и пыхтит на месте, как паровоз, и вдруг забегал, забегал вокруг меня и себя...
Вот как теперь, бледно-приблизительно... Постигшее меня самоощущение...
Дмитрий Сергеевич... Простите за натурализм... Он меня больше не трогал. И не вспоминал... А через два месяца умер. Инфаркт...
Болевой шок
Все молчали. Д. С. медленно поднялся и
Болевой шок (продолжение)
все молчали. Д. С. медленно поднялся и
Болевой шок (окончание)
все молчали. Д. С. медленно поднялся и объявил семиминутный перерыв. Курящим разрешил курить у окна, а Нарциссова увел с собой в кабинет. О чем они там беседовали, никому не известно.
В. Л.
Мне известно,
о чем говорили Доктор и Антуан. Речь шла о том, что Д. С. называет ложным равнодушием и что в психиатрии именуется "болезненным душевным бесчувствием" (нередкий спутник депрессий). Говорили также о ложной трусости.
Привожу часть диалога (с разрывами).
А н т у а н. ..и раньше думал, а сегодня окончательно понял, что этой сдачей сократил ему жизнь, убил фактически... Ведь в для него был "объектом", да?.. А когда "объекта" не стало, когда отрубился - все это у него пошло на себя, так ведь получилось? Разве не так?..
Доктор. ..Все происходило в обоюдном ослеплении.
Вина общая.
А н т у а н. ..не покончу с собой только потому, что трус.
Готов к любой пытке, лишь бы волочить эту бодягу и дальше. Боюсь небытия.
Доктор. Это не трусость. Это приказ жизни - жить.
Антуан. Бессмысленный инстинкт самосохранения...
Жить в сознании собственного ничтожества, в мерзейшем равнодушии ко всему и ко всем...
Доктор. Трусость есть сокрытие трусости. Ничтожество есть неосознание своего ничтожества.. И насчет своего равнодушия заблуждаетесь. Если бы вы были действительно равнодушны, как бы вы могли столь тяжело переживать равнодушие? Нет, равнодушие претензий к себе не имеет. У вас другое.
Антуан. Что?
Доктор. Самонаказание, загнавшее вас в самого себя.
Низкая самооценка, происходящая из неуясненного притязания на высокую. Это и не дает вам нормально чувствовать. Вы не чувствуете любви к людям только из-за давящего убеждения, что вы должны ее чувствовать.
Как только вы почувствуете, что свободны любить или не любить, сочувствовать или не сочувствовать - все тотчас же станет на свои места...
...И все потому, что вы не привыкли верить себе и мыслить самостоятельно. Живете по чужим оценкам, которые неосмысленно считаете своими. Вам никогда не приходило в голову, что этот ваш страх дракиПРАВИЛЬНЫЙ страх, высокий страх, а не низкий? Что это инстинкт самосохранения души, а не тела?
Антуан. Нет, такое не приходило...
Доктор. А почему? Все тот же стереотип "настоящего мужчины"? Вы же сами только что рассказали, как это выглядит. Разве непонятно, что это человек возмутился в вас, что это Его протест. Его болевой шок... Мерзость, безумие всякой драки, животная бессмысленность всякой мести...
Антуан. Но где-нибудь в темном переулке... Защитить женщину, быть все-таки мужчиной... Биологический долг...
Доктор. Это уже долг духовный.
Антуан. Но вот этого-то я и не смогу! НЕ СМОГУ.
Доктор. Вы уже бывали в таких ситуациях?
Антуан. Заранее избегаю.
Доктор. Я в свое время вел себя точно так же, потом
иначе... Защитить вы СМОЖЕТЕ, я это ЗНАЮ.
Антуан. Если бы я мог поверить...
Дана Р.
Старые счеты с самим собой
...После перерыва наперебой заговорили мужчины (все, кроме окончательно замуровавшегося гривастенького). Д. С. то молчал, то вставлял реплики, спорил, смеялся и так увлекся дискуссией, что все, а по-моему, и он сам, забыли, кто он и для чего нас собрал. Я перестала стенографировать и вместе с другими представительницами своей половины человечества не без интереса наблюдала за внезапно возникшим мужским клубом (дойдет ли дело до нас?..), где оживленнейшим образом обсуждались проблемы такого порядка:
Как поступить, если некто наступил тебе на ногу, заметил это, но злонамеренно не извинился?
Вариант Н. Н.: язвительно извиниться или уничтожающе поблагодарить (Реплика Д. С.: возможно ответное нокаутирующее "пожалуйста"). Вариант К. М.: по возможности нечаянно наступить ответно. Вариант Д. С.: если тебе встали на правую ногу, подставь и левую - ему будет удобнее, а тебе не так больно.
Уступать или не уступать первому лыжню, если навстречу тебе (не с горы, не в гору, а по ровной плоскости) движется человек твоего пола и примерно твоего возраста?
Вариант Антуана: всегда уступаю первым из трусости. Вариант Н. Н.: жду до последнего сантиметра, беру на пушку, а потом уступаю одну левую лыжню.
Вариант К. М.: всегда уступаю первым принципиально.
Вариант Д. С.: то же самое.
Какие формулы самовнушения следует произносить, когда в час "пик" в толпе, на подходе к эскалатору чьято дружественная рука, стремясь ускорить твое и общее продвижение, так надавливает на твою спину, что у тебя трещит позвоночник?
Вариант Н. Н.: не оборачиваясь, нечаянно лягнуть.
Вариант Д. С.: при физической к тому возможности завести свою руку за спину, поймать надавливающую и сердечно пожать.
Как. поступить, если ты идешь по улице с женщиной, навстречу - двое, трое или больше здоровенных парней, и один из них, проходя мимо, не сторонится нисколько, а нарочно задевает плечом твою спутницу, и вся компания, гогоча, идет дальше?
Тут страсти разгорелись уже не на шутку. К. М. (тот самый, что прикрывался "Огоньком", похожий на олимпийского чемпиона, с сильным заиканием) утверждал, что нет иного выхода, как догнать и драться, сколько бы ни было подонков и какова~бь1 ни была твоя перед ними физическая беспомощность. Л. И. сказал, что он догонять бы не стал, но остановился бы и кое-что крикнул им вслед, например: "Эй ты, .., полегче на поворотах", после чего, как резонно заметил Антуан, непременно догнали бы его самого, вместе с дамой. Сам Антуан тоже не нашел иного варианта, кроме как догонять и драться, но, добавил он, криво усмехаясь, лично я за исполнение этого номера не ручаюсь. Д. С. молчал, гривастенький беспокойно ерзал, Н. Н. (тот, что во время ожидания занимался аутотренингом), раскрасневшись, объяснял, что догонять и драться надо сразу же, моментально, не давая себе времени струсить, а им опомниться, бросаться в бой по-сумасшедшему, с диким истошным воплем, для чего требуется прежде всего хорошо расслабиться и хорошо знать систему йогов...
- А можно мне вставить словечко? - не выдержала я. - Как представительнице заинтересованного пола...
-Да, да, конечно! Мы вас слушаем...
Все напряженно смолкли.
- По-моему, тут спасти положение может только женщина.
- То есть как? - заволновались мужчины.
- А очень просто. В сей же миг, как только произошел этот самый толчок, не медля ни доли секунды, броситься на тонкую шею своего спутника с душераздирающим криком: "Не надо!! Умоляю тебя, не надо!! Подумай обо мне, о детях, слышишь, умоляю тебя!! Тебе мало одного срока, хочешь еще?!! Ребята, бегите, спасайтесь, он отсидел восемь лет, у него нож, пистолет, он невменяемый, у него справка из психдома, он мастер спорта но самбо!.." Ну вот в таком духе. И побыстрей, с применением силы, увести спутника подальше от места происшествия.
К моему удивлению, вместо бурных аплодисментов последовало сдержанное молчание на грани глубокой подавленности. Л. И., обняв обеими ладонями лысину, пробормотал что-то вроде: "Ну вам оно, конечно, видней",
К. М. пробурчал: "Это полный нокаут мужского достоинства", Антуан совсем спрятался за очками, и один только Д. С., по-моему, посмотрел на меня с нескрываемым восхищением. Тут мне стало окончательно ясно, что кулачное самоутверждение в такой же мере мужская проблема, в какой внешность проблема женская.
Я и не подозревала, что такое множество джентльменов тайно мучаются этим комплексом. А какое сдержанное хвастовство (ну, тут я ему по-тихому врезал), сколько хитрых приспособлений, оттягивающих развязку (ну выйдем, поговорим, ну выйдем, выйдем), сколько фантастической петушиной глупости... Нет, это непостижимо, как для них непостижим космический ужас отсутствия косметических средств...
РАТ-практикум.
Прелюдия, мли мера необходимой самообороны
(Из письма Доктора к молодому мужчине)
"...Вы спрашиваете, как же совместить внутреннюю свободу с внешней необходимостью? Подонок оскорбляет женщину, издевается над ребенком, нападает на Вас - какой же аутотренинг, о какой переоценке ценностей может идти речь?..
Вы верно заметили, что в подобных ситуациях каждый ориентируется исключительно сам, своим инстинктом и совестью, и никакие посторонние предписания не работают. Я тоже не собираюсь никому указывать, когда расслабляться и глубоко дышать, когда напрягаться и бить по физиономии, а когда бежать без оглядки -достаточно того, что я расписал себе такие ситуации сам и время от времени вношу в список уточнения и дополнения.
Было время, когда перед лицом внезапных, чрезвычайных положении я то и дело оказывался растерянным, неуклюжим и беспомощным - стоишь, что-то мямлишь, соображаешь, а в это время уже оскорбили, избили, ограбили... Или наоборот-кто-то вякнул, что-то звякнуло, а ты, не успев ничего сообразить, уже наломал дров - словом, был крепок, что называется, задним умом, и чем жесточе себя за это казнил, тем хуже обстояли дела.
Постепенно, однако, "задний ум" удалось перевести в быструю ориентировку и достаточно точные реакции - и только благодаря тому, что я его не отбросил, этот "задний ум", и не превратил в тома высокобесполезных, трактатов, а начал с его учетом заранее действовать.
Темой моего исследования стало-как человека, бьют?
Как?.. Очень просто: подходят и бьют. Просто так бьют. Вас много били? Меня не очень, но мне было достаточно, и поэтому я долгое время старательно избегал людей, которые бьют. Избегание, однако, не давало творческого удовлетворения, главным образом потому, что вышеупомянутые персоны обычно появляются в ситуациях, когда их не ждешь и не избежишь.
Сообразив, что это дело не сдвинется, я решил изменить политику. Слегка подстраховавшись боксом и каратэ, я пошел навстречу битью. Конечно, не с целью быть битым (этого, повторяю, было достаточно), и не чтобы бить самому (тоже более или менее насытился), а исключительно ради исследования процесса. Ради этой цели я не только не избегал людей, которые бьют, но искал их, как охотник дичь, и вступал с дичью в исследовательское взаимодействие. Я пробовал разные варианты общения, я изучал людей, которые бьют, и какие при этом были побочные эффекты, научного интереса не представляет.
Главное-оказалось, что человека никогда не бьют просто так, а всегда с некоторой подготовкой (есть еще термин "предварительная игра", прелюдия, но это из несколько иной области), К человеку подходят и просят: "Дай закурить", а если при этом хотят снять часы, то сперва интересуются, сколько времени. Его могут спросить, какая погода нынче в Антарктиде, и как он относится к президенту Абабуа, могут также заметить, что он напрасно надел очки, все равно темно, можно и просто нечаянно толкнуть, потом еще раз нечаянно толкнуть, а потом бить. Короче, сперва создается сценарий битья, а потом бьют. Избиваемого сперва обязательно вводят в роль (разумеется, избиваемого), а потом бьют. И себя непременно, обязательно вводят в роль (разумеется, бьющего), а потом бьют. Помните? "Волк и ягненок" - вот-вот, без сценария и без роли никак нельзя, без прелюдии бить не полагается, просто так бить неудобно, просто так бьют только психи, которых за это бьют.
А деловые вопросы и всевозможные философские замечания представляют собой не что иное, как способы вызова на роль. Человеку дают приглашение на избиение, на которое он должен как-то ответить и которое еще не очень правильно называется провокацией-какая там провокация, человека бьют. Сценарий же всегда многовариантный и гибкий, как мозг гения, творческая фантазия бьет опять же ключом.
Вот только пять вариантов из исследованных двухсот с лишком. Серия "Дай закурить".
Вариант № 10:
- Дай закурить.
- Не дам.
- Не дашь?! А ты... (Бьют.)
Вариант № 13.
- Дай закурить.
- У меня нет.
- Врешь.
- Не вру.
- Покажь карман.
- Не подумаю.
- Не подумаешь?! (Бьют.)
Вариант № 17.
- Дай закурить.
- Пожалуйста.
- Ты чего рваную даешь, ты...
- Вот целая.
- Сырая, давай посуше.
- Пожалуйста.
- Да это же... Тьфу..., - это же блевотина. Это..., а не сигарета.
- Да что вы, бог с вами, какая блевотина?
- Такая же, как и ты!.. (Бьют.)
Вариант № 18 ("Мини").
- Дай закурить.
- Сейчас. (Жертва лезет в карман за пачкой, в это время бьют.)
Вариант № 19.
- Дай закурить.
- А ведь вы меня хотите побить.
- Какой догадливый. (Бьют.)
Вы уже поняли, в чем дело? Просто так не бьют, нет, просто так только убивают, а приглашение на битье требует вежливого ответа, то есть творческого соучастия в битье самого избиваемого. Когда человека бьют, его сперва включают в поле взаимодействия, в поле ожидания, а потом бьют. (Включение в поле ожидания происходит и во всех иных ситуациях общения, женское кокетство, например, тоже типичный вызов на роль.)
Поведение избиваемого, равно как и бьющего, запрограммировано границами этого поля, и запрограммировано, надо сказать, с большой душевной щедростью: извинением ли, робким согласием, протестом или попыткой оттянуть время видимостью непонимания, избиваемый так или иначе сам ведет дело к тому, что его бьют.