— Ганафакс, друг мой! — Корум подбежал к нему ближе. — Тебя что-то мучает?
Ганафакс затуманенным взором уставился на него, словно не понимая.
— Нет, все в порядке, я же сказал тебе! Это все жара… — лицо его исказилось. — А-а-а! Больно! Я не стану!.. Не хочу!..
Корум обернулся к королеве Оурес.
— Что это с ним? Здесь с кем-нибудь такое случалось?
Она молчала, нахмурившись и думая, казалось, о чем-то своем, а вовсе не о несчастном Ганафаксе.
— Нет, — сказала она наконец. — Если только…
— Ариох! Я не стану!.. — Ганафакс начал задыхаться.
И тут рука Кулла бросила вожжи и потянулась к нему. Корум попытался ее перехватить, но не успел. Вытянутые пальцы руки надавили Ганафаксу на глаза; казалось, они сейчас вонзятся ему прямо в мозг. Ганафакс пронзительно закричал:
— Нет, Корум! Пожалуйста, не надо!.. Я еще могу справиться с этим… А-а-а!
Рука Кулла резко отпустила его голову; с пальцев капала кровь и мозг Ганафакса. Его безжизненное тело вывалилось из седла и рухнуло на землю.
— Что происходит? — окликнула Корума королева.
Корум в ужасе уставился на окровавленную руку Кулла, которая тут же успокоилась и стала вести себя как обычно.
— Ничего, — прошептал он. — Просто я убил своего друга.
И, вздрогнув, поднял голову.
На вершине ближайшего холма он увидел человека. Человек смотрел прямо на него. Потом взвилось облачко дыма, и человек исчез.
— Значит, ты все-таки догадался о том, что давно уже стало ясно мне, принц Корум? — спросила королева.
— Ни о чем я не догадался! Я убил своего друга — вот и все, что я знаю. Он так помог мне! Он показал… — Корум сглотнул застрявший в горле комок.
— Он был всего лишь мабденом, принц. А значит, слугой Ариоха.
— Он ненавидел Ариоха!
— Но Ариох нашел его и проник в его душу. И этот мабден непременно попытался бы убить нас. Ты правильно поступил, уничтожив его. Он вскоре предал бы тебя, принц.
Корум задумчиво смотрел на Оурес.
— Пусть бы лучше он убил меня! Зачем мне жизнь?
— Ты из племени ведрагов! Последний из нас! И только ты способен отомстить за гибель нашего народа!
— Пусть вадаги лучше исчезнут с лица земли — неотомщенными! Слишком много преступлений уже совершено ради этой мести! Слишком много несчастий! Слишком много безвинных смертей! Будут ли после всего этого вспоминать вадагов с любовью? Скорее их имена будут шептать с ненавистью и проклятиями!
— О, их и так уже многие ненавидят — Ариох позаботился об этом. Впрочем, вот перед тобой Пасть Льва. Прощай, Принц в Алом Плаще! — и королева Оурес пришпорила своего «коня». Животное тяжело двинулось с места и вскоре исчезло за огромной скалой, направляясь к огненной стене, в отдалении вздымавшейся к небесам.
И Корум понял, что сейчас сделает королева.
Он долго смотрел на безжизненное тело Ганафакса. Больше этот веселый приветливый человек никогда не улыбнется ему…
Теперь душа его, без сомнения страдает, по прихоти Ариоха…
Корум снова остался один.
Не то вздох, не то рыдание сотрясло ему грудь.
Из Пасти Льва снова послышался странный протяжный стон. Похоже, то был призыв. Корум пожал плечами: не все ли равно как умирать? Но никто и никогда больше не умрет по его, Корума, вине!
Он медленно развернул своего «коня» и направился к Пасти Льва, постепенно все больше разгоняя неуклюжее ездовое животное, пока не влетел с победоносным кличем прямо в разверстую алчную пасть и не оказался в кромешной темноте.
Чешуйчатый зверь, на котором он ехал, споткнулся и упал. Корум вылетел из седла, но быстро вскочил на ноги и стал искать поводья. Однако зверь, выказав неожиданное проворство, уже мчался назад, к свету, туда, где мелькали красные и желтые языки пламени.
На мгновение у Корума все похолодело внутри. Он двинулся было вслед за убежавшим зверем, но вспомнил мертвое лицо Ганафакса и решительно повернул назад, и стал пробираться дальше во тьме.
Шел он довольно долго. В Пасти Льва было, пожалуй, даже прохладно. «Интересно, — думал Корум, — много ли правды было в рассказах старой королевы или все это обычные суеверия, потому что изнутри пресловутая Пасть Льва казалась просто огромной пещерой».
Вдруг послышался шелест, треск…
Похоже, чьи-то глаза наблюдали за ним… Что было в этом взгляде? Скорбь? Обвинение? Нет. Просто злоба. Страшная злоба. Корум вытащил меч и немного постоял, озираясь. Потом сделал еще шаг вперед.
И оказался окруженным какой-то клубящейся субстанцией. Вспыхивали и исчезали яркие огни, слышались чьи-то пронзительные вскрики, потом его оглушил громовой хохот. Он попробовал сделать еще один шаг…
И оказался на совершенно прозрачной, но твердой поверхности. Под ногами у него виднелись миллионы существ — вадаги, надраги, мабдены, рага-да-кета и многие другие, которых он распознать не смог. Мужчины и женщины. Глаза у всех были открыты, а лица — прижаты к прозрачной поверхности, на которой он стоял; все руки умоляюще тянулись к нему, словно эти люди просили о помощи. Они не сводили с Корума глаз, и он попытался разбить прозрачную поверхность мечом. Однако на ней не осталось ни трещинки.
И Корум двинулся дальше.
Он видел все Пять плоскостей — наложившиеся друг на друга, — как видел их в детстве, какими знали их его далекие предки… Он попадал то в скалистый каньон, то в долину, то в поле, то снова в лес… Он попытался было перебраться в какую-нибудь одну из плоскостей, но был остановлен чем-то невидимым.
А потом визжащие твари со страшными клювами набросились на него, разрывая его плоть. Но стоило ему взмахнуть мечом, как твари исчезли.
Он шел по ледяному мосту над пропастью, и мост быстро таял у него под ногами. Клыкастые чудовища поджидали его далеко внизу. Вдруг лед треснул, Корум поскользнулся, потерял равновесие и упал…
…Оказавшись в водовороте какой-то бурлящей материи, в которой без конца зарождались и тут же исчезали различные формы жизни. Он видел, как возникали целые города; перед ним мелькало множество разных существ — одни прекрасные, другие отталкивающие. Он видел то, что пробуждало в его душе любовь и нежность, и то, из-за чего он рычал от ненависти.
А потом он снова очутился в большой пещере, где что-то невидимое шепталось во тьме, и кто-то бросился удирать прямо у него из-под ног…
И Корум подумал: любой человек, переживший те ужасы, которые только что довелось пережить ему, непременно сошел бы с ума. Значит, кое-что он все-таки получил от колдуна Шула, помимо глаза Ринна и руки Кулла: способность не отворачиваться при виде самых жутких зрелищ и оставаться в здравом уме и твердой памяти.
Но ведь при этом он непременно что-то важное и утратил?..
Он сделал еще шаг.
И по колено погрузился в чью-то скользкую плоть, не имевшую конкретной формы, однако живую. Плоть тут же начала его засасывать. Он рубил ее мечом и успел погрузиться по пояс, когда, набрав полную грудь воздуха, судорожным рывком высвободился наконец и сделал — прямо по этой живой плоти — еще один шаг…
…Оказавшись возле ледяного купола, рядом с которым увидел миллион таких же Корумов! Вот он, невинный, веселый, задолго до нашествия мабденов; а вот — мрачный, задумчивый, с новым глазом и рукой-убийцей; а вот он на смертном ложе…
Еще один шаг…
Вокруг потоками лилась кровь. Корум с трудом встал на ноги и увидел, что из окружавшего его кровавого месива поднимаются головы чудовищных существ, похожих на гигантских рептилий; страшные зубы щелкают возле самого лица…
Инстинкт требовал, чтобы он повернул назад. Но он двинулся прямо на чудовищ…
Теперь он стоял в туннеле из серебра и золота. В конце его виднелась дверь, за ней слышалось какое-то движение.
Держа в руке меч, он вошел в дверь.
Страшный, исполненный отчаяния смех загремел по немыслимых размеров галерее.
Корум понял, что попал во дворец Рыцаря Мечей.
Глава шестая У БОГА НА ПИРУ
В невообразимо громадном зале Корум казался себе карликом. Внезапно все его былые страхи, переживания, устремления и угрызения совести как бы уменьшились, потеряли силу, стали самыми заурядными, малоинтересными. Тем более в ожидании встречи с самим Ариохом.
Но, похоже, никто его проникновения во дворец не заметил. А гулкий смех раздавался сверху, с галереи, где дрались два покрытых чешуей демона с длинными рогами и еще более длинными хвостами. Чем больше ран наносили они друг другу, тем громче смеялись, хотя оба, очевидно, были на пороге смерти.
Видимо, Ариох был полностью поглощен их поединком.
Рыцарь Мечей, герцог Хаоса, возлежал на куче гнилых отбросов и время от времени принимался жадно пить из огромного грязного бокала какую-то отвратительно пахнувшую жидкость. Он был чудовищно толст; от хохота его жирные телеса тряслись, точно студень. В общем, тело его и лицо удивительно походили на мабденские. Кожа Ариоха была покрыта паршой и расчесами, особенно возле пупка. Безобразное лицо побагровело от смеха, а в гигантской пасти торчали обломки черных гнилых зубов.
Коруму и в голову не могло прийти, что это страшилище и есть великий бог, если бы не величина Ариоха. Ростом он был с замок, а его меч, символ божественного могущества, был длиннее самой высокой башни Эрорна.
В зале, точнее гигантском амфитеатре, где очутился Корум, к далекому куполу, грязному и закопченному, поднималось бесчисленное множество рядов, и все они были заняты мабденами самого различного возраста. Странно, но почти все они были обнажены и развлекались тем, что совокуплялись, дрались и мучили друг друга… Кое-где виднелись, правда, и другие существа — в основном покрытые чешуей демоны, чуть поменьше тех двоих, что бились сейчас на галерее.
Меч Ариоха, черный, как вороново крыло, был украшен странной причудливой резьбой. Над мечом трудились мабдены. Одни, опустившись на колени, полировали матовый клинок, Другие мыли и чистили рукоять и гарду или, усевшись верхом на золотую проволоку, которой те были изукрашены, крепили ее там, где она отошла.
Тело Ариоха тоже было покрыто множеством живых существ. Они кишели на его туше, как вши или блохи, и, впиваясь в кожу, сосали кровь, но Ариох, похоже, этого даже не замечал. Внимание его по-прежнему было приковано к смертельному поединку на галерее.
Так вот каков, значит, этот всемогущий Ариох! Больше всего он походил на крестьянина-пьяницу, что живет прямо в свином хлеву. Неужели это злобное, неопрятное создание столь могущественно, что смогло не только уничтожить древние народы, но и продолжает мстительно уничтожать всех, кому угораздило появиться на свет раньше него самого?
Ариох снова засмеялся, и пол под ногами у Корума задрожал. От этого взрыва смеха мабдены-паразиты попадали с тела мерзкого божества и теперь валялись на полу со сломанными конечностями или спинами. Их более удачливые соплеменники, не обращая внимания на стоны и мольбы раненых, тут же принялись снова взбираться вверх по ногам Ариоха, по пути отрывая зубами и проглатывая кусочки его плоти.
В прямых засаленных космах Рыцаря Мечей также сновало в поисках пищи множество мабденов; они дрались между собой и падали, повисая на длинных прядях. Повсюду на этом омерзительном теле — особенно там, где росли волосы или кожа была наиболее нежной, — кишели паразиты в обличье мабденов.
Тем временем битва на галерее явно подходила к концу: демоны нанесли друг другу последние, смертельные удары. Один умер мгновенно, второй, умирая, все еще слабо смеялся. Потом смех прекратился.
Ариох от удовольствия захлопал себя по ляжкам, прибив при этом с дюжину мабденов, и распрямил жирную спину. Изучив кровавые пятна у себя на ладонях, он равнодушно вытер руки о собственные волосы, и живые мабдены тут же принялись пожирать останки своих раздавленных соплеменников.
Потом Ариох протяжно вздохнул и принялся чудовищно грязным пальцем ковырять в носу.
Корум разглядел под галереей множество коридоров и закрытых дверей. Вверх от галереи тянулись винтовые лестницы — вот только куда? Где здесь самая высокая башня? Он начал, стараясь ступать неслышно, обходить зал по периметру.
Однако чуткие уши Ариоха все-таки уловили звук его шагов; чудовищный толстяк явно оживился и, склонив голову, стал внимательно осматривать пол. В конце концов его огромные глаза обнаружили Корума, и гигантская рука потянулась, чтобы схватить его.
Корум поднял меч и что было силы нанес по этой руке рубящий удар, но Ариох только засмеялся и подтащил принца к себе.
— Это еще что такое? — прогудел он. — Этот явно не из моих. Нет, не из моих.
Корум продолжал рубить его руку, но Ариох словно ничего не замечал, хотя меч оставлял в его плоти довольно глубокие раны. Из-за плечей бога, из-за его ушей, из грязных, отвратительных волос за Корумом с ужасом и любопытством следили глаза мабденов.
— Этот не из моих, — снова прогудел Ариох. — Это — его! Точно, его.
— Чей? — крикнул Корум, по-прежнему орудуя мечом.
— Того, чьи владения я не так давно захватил. Этого слабака Аркина. Ну да, точно, Аркина, Владыки Закона. М-да, а я-то думал, что с ними покончено… не могу же я за всей этой мелочью уследить! Особенно если не я их сотворил… Да и не понимаю я их!
— Ариох! Ты уничтожил мой народ!
— А, это хорошо! Всех, говоришь? Хорошо. Так ты, значит, с этой вестью ко мне и явился? А почему мне раньше никто из моей мелюзги ничего не сказал?
— Немедленно отпусти меня! — рассердился Корум.
Ариох разжал ладонь, и принц неожиданно оказался на свободе. Его шатало, он задыхался, но он никак не ожидал, что Ариох его действительно отпустит.
Да, этот удар судьбы был особенно жесток! Ариох ведь даже злобы к вадагам не испытывал; они ему были столь же безразличны, как и его собственные мабдены-паразиты. Он и понять был не в состоянии трагедию древних рас. Бог просто счищал с палитры старые краски, точно художник, намеревающийся начать новую картину. А страдания и унижения, доставшиеся на долю Корума и погибших вадагов, были всего лишь капризами беспечного Рыцаря Мечей, крайне редко обращавшего внимание на обитателей того мира, которым правит!..
И тут Ариох исчез.
Перед Корумом возникло совсем иное существо!
Теперь это был красивый и гордый бог, взиравший на принца милостиво, хотя и высокомерно. Он был в черном с серебром плаще и костюме; на бедре — миниатюрная копия того чудовищного меча, который чистили рабы бога-обжоры. Красавец улыбался с легким изумлением, и в глазах Корума являл собой квинтэссенцию зла.
— Кто ты? — задыхаясь, спросил Корум.
— Я герцог Ариох, твой хозяин. Я повелитель Ада, Владыка Хаоса, Рыцарь Мечей. Я твой враг.
— Значит, вот ты каков? И то, другое обличье было ненастоящим?
— Я могу быть кем и каким угодно, принц Корум. Что в твоих устах значит слово «ненастоящий»? Я могу быть таким, каким захочу. Или — каким захочешь ты, если угодно. Можешь считать меня воплощением зла, и я обрету облик злодея. А сочтешь добрым — я окажусь с виду именно таким. Мне все равно. Видишь ли, моим единственным желанием является покой. И еще я люблю приятно провести время. Развлечься. Так что если ты захочешь разыграть драму или предложить новую забаву — я с удовольствием буду играть до тех пор, пока это не начнет мне надоедать.
— Неужели твои цели всегда были столь мелочны?
— Что? Всегда ли? Полагаю, что нет. Разумеется, нет! Сражаясь с Владыками Закона, которые прежде правили этим миром, я стремился к другому. Но я ведь уже так давно одержал над ними победу! Разве я не имею права на заслуженный отдых? Разве все живые существа не отдыхают после битвы?
Корум кивнул:
— Да, конечно, ты прав.
— Ну вот и хорошо, — улыбнулся Ариох. — Но что теперь, маленький вадагский принц? Видишь ли, тебя мне тоже придется вскоре уничтожить. Хотя бы для спокойствия моей души. Ты должен меня понять. Ты так хорошо вел себя в течение всего долгого пути ко мне. И в качестве награды я устрою тебе прием как самому дорогому гостю. Ну а потом, разумеется, уничтожу одним щелчком. Теперь-то ты и сам понимаешь, почему.
Корум рассердился:
— Меня ты «одним щелчком» не уничтожишь, Ариох! Да и зачем тебе уничтожать меня?
Ариох зевнул, прикрывая ладонью красивый рот.
— А если я так хочу? Ну, довольно. Итак, чем я могу развлечь тебя?
Корум подумал немного и сказал:
— Не мог бы ты показать мне свой замок? Я в жизни не видел ничего столь величественного.
Ариох удивленно поднял бровь.
— И это все?
— Пока что все.
Ариох улыбнулся:
— Прекрасно. Я и сам, пожалуй, целиком его никогда не видел. Пошли, — он положил свою мягкую холеную руку Коруму на плечо и повел его к лестнице.
Ведя Корума по удивительно красивой галерее со стенами из сверкающего мрамора, Ариох вел с ним беседу тихим, завораживающим голосом:
— Видишь ли, друг мой Корум, эти Пятнадцать плоскостей вступили в период стагнации. И что сделали вы, вадаги и прочие древние расы, чтобы исправить положение вещей? Ничего! Вы спрятались в свои замки и предпочли вообще не выглядывать наружу. Природа по-прежнему щедро дарила жизнь всяким макам и ромашкам, так что Владыки Закона были твердо уверены, что все устроено наилучшим образом. Не происходило ровным счетом ничего нового. Лишь мы привнесли в ваш мир свежий ветер перемен — я, мой брат Мабелод и моя сестра Ксиомбарг.
— Кто они?
— Тебе они, должно быть, известны как Король и Королева Мечей. Каждый из нас правит пятью из Пятнадцати плоскостей мироздания, которые мы выиграли в битве с Владыками Закона относительно недавно…
— И сразу начали уничтожать все истинно прекрасное и мудрое!
— Можно сказать и так, смертный.
Корум помолчал, поколебленный в своем понимании вещей убедительно звучащим голосом Ариоха, потом повернулся к своему собеседнику: