— Ты бы лучше побыстрее читал. Понять его почерк нетрудно. А записи он предпочитал делать на древневадагском…
Корум взглянул на протянутый ему листок. Почерк был очень четкий, но не давал почти никакого представления о характере писавшего, словно кто-то бездушно копировал чужой вадагский текст. Однако, как и сказала Ралина, читать было легко.
В дверь постучали. Корум продолжал читать, а Ралина пошла открывать. На пороге стоял солдат.
— Меня послал Белдан, маркграфиня. Он просил принца Корума подняться на стену.
Корум отложил рукопись.
— Я сразу же вернусь. Позаботься, пожалуйста, чтобы мне приготовили оружие и доспехи, хорошо, дорогая?
Ралина молча кивнула, и Корум бросился наверх.
Дамба почти совсем обнажилась. Белдан что-то кричал воинам на берегу, видимо, предлагая переговоры.
Барабан продолжал неумолимо грохотать.
Войско мабденов хранило молчание.
— Они, должно быть, глухие! — с досадой обернулся к Коруму Белдан. — Почему они не отвечают? Вообще-то войско на редкость хорошо организовано для варваров. По-моему, здесь происходит нечто, чего мы пока не понимаем.
Корум был того же мнения.
— Зачем ты послал за мной, Белдан? — спросил он.
— Я кое-что заметил вон там, за деревьями. Там что-то блестит… Но я не уверен… Говорят, у вадагов зрение куда лучше, чем у мабденов. Попробуй, принц, разглядеть получше, что это там такое. Вон там, — и он указал рукой.
Корум горько усмехнулся:
— Два мабденских глаза все-таки лучше одного вадагского…
Но, тем не менее, стал всматриваться в указанном Белданом направлении. За деревьями действительно что-то блестело. Корум несколько изменил угол зрения, пытаясь разглядеть загадочный предмет получше, и вдруг догадался: это было позолоченное колесо мабденской колесницы.
Вдруг колесо прямо у него на глазах начало двигаться. Из лесу появились лошади — четыре мохнатые лошадки ростом чуть больше тех, что были у лесных варваров под седлом. Лошади влекли за собой огромную колесницу, которой правил высокий воин.
Корум сразу узнал его. Он был, как и прежде, одет в меха, кожу и металл, а на голове у него был шлем с крыльями. Пышная борода развевалась на ветру. Голова гордо, заносчиво вскинута.
— Это Гландит-а-Краэ, мой лютый недруг, — тихо промолвил Корум.
— Тот, кто лишил тебя глаза и руки? — после некоторого молчания спросил Белдан.
Корум кивнул.
— Наверное, именно он сумел объединить племена лесных варваров, снабдил их новенькими блестящими мечами, а заодно обучил строевому искусству, которое им было неведомо, — предположил Белдан.
— Я думаю, ты прав. И теперь я навлек на замок Мойдел страшную беду.
Белдан пожал плечами.
— Варвары все равно рано иди поздно должны были напасть на наш замок. Зато ты сделал нашу маркграфиню счастливой! А я никогда прежде не видел ее счастливой.
— Вы, мабдены, похоже, считаете, что за счастье обязательно нужно платить страданиями и горем.
— Но это действительно так!
— Мне, вадагу, сложно понять это. Мы считаем… считали… что счастье — естественное состояние мыслящих, разумных существ.
Постепенно из леса выкатились еще двадцать колесниц и выстроились в хвост за колесницей Гландита, так что он оказался как бы между рядами молчащих воинов в масках и своей свитой — убийцами-денледисси.
Барабан умолк.
Корум слушал, как шумят волны отлива. Дамба совсем высохла.
— Он, должно быть, следовал за мной по пятам, а узнав, где я скрываюсь, за зиму собрал из этих дикарей войско и обучил их, — сказал Корум.
— Но откуда он узнал, где ты скрываешься? — удивился Белдан.
И тут неожиданно последовал ответ: ряды всадников раздвинулись, Гландит въехал на дамбу, наклонился, выпрямился, держа что-то над головой, и что было силы швырнул этот предмет на камни.
Корум вздрогнул. Белдан тоже весь застыл и, опустив голову, вцепился в каменную стену.
— Да ведь это Мохнатый Человек! Я прав, принц Корум?
— К сожалению, да.
— Бедное невинное создание! Такой добрый… Неужели Великан из Лаара не мог его спасти? Беднягу, должно быть, ужасно мучили, чтобы узнать, где ты скрываешься…
Корум выпрямился. Тихий голос его звучал холодно:
— Однажды я сказал маркграфине, что Гландит — это опасная болезнь, которую необходимо искоренить, во что бы то ни стало… Я обязан был найти его раньше, Белдан!
— Но тогда он просто убил бы тебя.
— Зато не убил бы Мохнатого Человека из Лаара. И Серуд по-прежнему служил бы своему печальному хозяину. Мне кажется, на нас, вадагах, лежит проклятие. Видно, самой судьбой решено, что я должен умереть, а потому все, кто помогает мне выжить, навлекают на себя ее гнев. Вот что: я сейчас выйду на дамбу и в одиночку сражусь с Гландитом. Тогда замок будет спасен.
Белдан сглотнул застрявший в горле комок и хрипло сказал:
— Мы сами решили помочь тебе. Ты об этой помощи не просил. Так позволь же нам самим решить, когда от нее отказаться.
— Нет. Если вы будете продолжать помогать мне, то и маркграфиня, и все вы неизбежно погибнете.
— Это все равно неизбежно.
— Но вы можете спастись, если я сам предамся в руки Гландита.
— Гландит почти наверняка предложил лесным варварам в уплату за поддержку наш замок, — уверенно сказал Белдан. — А ты им вовсе не нужен. Они жаждут уничтожить всех живущих здесь вместе с замком, перед тем разграбив его, — ведь они ненавидят нас уже много столетий. Весьма вероятно, что сам-то Гландит и удовлетворится, заполучив тебя; возможно, он со своей свитой даже уйдет после этого, но оставит здесь тысячу новых мечей. На погибель нам. Мы должны биться вместе, принц Корум. Больше надеяться не на что.
Глава одиннадцатая ЗАКЛЯТИЕ
У себя в комнате Корум обнаружил приготовленные для него доспехи и оружие. Доспехи выглядели особенно непривычно: они состояли из нагрудной и наспинной пластин, поножей и чего-то вроде юбки горца; все было сделано из перламутрово-синих раковин морского моллюска под названием «ануфек», некогда в изобилии водившегося в водах Западного моря. Его раковины были крепче самого крепкого металла, а доспех, сделанный из них был легче любого другого. Шлем с немыслимым гребнем, в котором выделялось одно особенно высокое острие, был тоже сделан из раковины гигантского моллюска. Все воины замка Мойдел красовались в таких шлемах.
Слуги помогли принцу облачиться в доспехи и подали большой меч, оказавшийся настолько удобным, что Корум легко управлялся единственной здоровой рукой. А щит ему пристегнули к левой, изуродованной руке. Щит был сделан из скорлупы гигантского краба, водившегося в море «по ту сторону Лиум-ан-Эс», как сообщили слуги, в Далеком море. Все эти доспехи некогда принадлежали покойному маркграфу, который, в свою очередь, унаследовал их от своих предков. Доспехи передавались из поколения в поколение задолго до создания самого маркграфства.
Корум окликнул Ралину, желая проститься, но она даже головы от бумаг не подняла, хотя и сидела рядом. Последние записи маркграфа, по всей видимости, заинтересовали ее чрезвычайно.
Корум молча вышел из комнаты и вернулся на бастион.
На берегу ничего не переменилось, только колесница Гландита стояла теперь у самой дамбы. Ряды всадников остались неподвижны. Маленький скрюченный труп Мохнатого Человека из Лаара тоже лежал на прежнем месте.
Снова загремел барабан.
— Почему они стоят? — нервничал Белдан. — Почему не идут в атаку?
— Возможно, причины здесь две, — сказал Корум. — Они надеются, во-первых, запугать нас, а во-вторых — погасить собственный страх.
— Неужели они нас боятся?
— Лесные варвары — вполне возможно. Ты же сам мне рассказывал, что они столетиями жили в суеверном страхе перед обитателями Лиум-ан-Эс. Они, без сомнения, уверены, что мы обладаем некими сверхъестественными средствами защиты.
Белдан не смог сдержать иронической усмешки.
— Ты, кажется, начинаешь наконец разбираться в мабденах, принц Корум. Даже лучше меня.
Корум указал в сторону Гландита:
— Вон тот мабден дал мне отличный урок.
— Он-то явно страха не испытывает.
— Да, мечей он не боится. Зато боится самого себя. По-моему, из всех прочих особенностей мабденов эта — самая разрушительная.
И тут Гландит поднял руку в латной перчатке.
Воцарилась полная тишина.
— Вадаг! — прогремел страшный голос Гландита. — Хорошо ли ты видишь, кто пришел за тобой в этот замок, ставший рассадником зла?
Корум не ответил. Спрятавшись за каменным зубцом, он видел, что Гландит внимательно рассматривает укрепленные стены, надеясь его обнаружить.
— Ты здесь, вадаг?
Белдан вопросительно глянул на принца, но тот продолжал молчать.
— Ты здесь, вадаг?
Белдан вопросительно глянул на принца, но тот продолжал молчать.
— Эй, вадаг, посмотри! Мы убили твоего приятеля-демона! И тебя тоже убьем. И тех отвратительных предателей, что дали тебе убежище. Откликнись же, вадаг!
Корум прошептал Белдану:
— Мы должны как можно дольше тянуть время. С каждой секундой приближается прилив, и дамба скоро скроется под водой.
— Они успеют пойти в наступление до того, как начнется прилив, — сказал Белдан.
— Вадаг! — снова заорал Гландит. — Да ты трус, оказывается! Самый большой трус изо всего твоего трусливого племени!
Гландит повернулся в сторону своего войска, и Корум понял, что сейчас он пошлет его в атаку. Тогда он вышел на открытое место и громко окликнул Гландита.
Голос вадага, хотя в нем явственно слышалось холодное бешенство, звучал точно переливы музыки в сравнении с хриплым рычанием Гландита.
— Смотри, Гландит-а-Краэ, самый уродливый и жалкий из мабденов: перед тобой последний представитель славного племени вадагов!
Гландит в некотором замешательстве закрутил головой, потом разразился злобным хохотом.
— Я-то как раз не урод! У меня руки-ноги на месте! — он сунул руку за пазуху и вытащил какой-то предмет, болтавшийся на шнурке у него на шее. — Может, заберешь это? Вдруг пригодится?
Корум почувствовал во рту привкус желчи, увидев, чем размахивает Гландит. То была его отрубленная рука, уже мумифицировавшаяся; на пальце по-прежнему поблескивало кольцо, подаренное ему сестрой.
— А вот еще, посмотри! — Гландит вытащил небольшой кожаный мешочек и тоже помахал им в воздухе. — Я и глаз твой сохранил!
Корум с трудом сдерживался. Преодолевая подступившую к горлу тошноту, он крикнул:
— Ты можешь получить и все остальные части моего тела впридачу, если развернешь свою орду и уберешься отсюда.
Гландит, закинув голову и глядя в небеса, заржал совсем уж непотребно:
— Ой нет, вадаг! Мои парни не позволят мне лишить их такого боя — не говоря уж о добыче. Они ее много месяцев дожидались и твердо намерены перерезать глотки всем своим заклятым врагам. Мне-то и тебя достаточно. Я давно намереваюсь провести хоть одну зиму в тепле и благодати при дворе нашего короля Лир-а-Брода. А вместо этого стою тут лагерем и мерзну в кожаной палатке. Нет уж! Довольно мы из-за тебя намаялись! Впрочем, обещаю: я убью тебя быстро. Нет у меня времени заниматься всякой изуродованной падалью, — он снова засмеялся. — Ну, так кто у нас теперь недочеловек, а?
— Раз так, ты, должно быть, не побоишься сразиться со мной в одиночку? — крикнул Корум. — Прямо на этой дамбе. Ты, безусловно, добьешься победы очень быстро. А потом можешь предоставить штурм замка своим новым союзникам, а сам вернуться на родину.
Чувствовалось, что при этих словах Гландит напрягся, явно испытывая душевную борьбу.
— Зачем же тебе приносить себя в жертву раньше, чем это станет необходимым? — спросил он.
— Я устал жить калекой, Гландит. Устал бояться тебя и твоих людей.
Но Гландит все-таки опасался подвоха. Он понимал, что Корум пытается выиграть время. С другой стороны, ему, Гландиту, было наплевать, сколько времени и сил потребуется лесным варварам, чтобы взять замок, когда он покончит с этим вадагом.
И предводитель в конце концов решился.
— Ладно, вадаг! — крикнул он. — Ты спускаешься на дамбу, а я велю своим людям держаться во время поединка подальше. Если ты убьешь меня, мои колесницы покинут поле боя, а уж остальные…
— Обещаниям твоим я не верю, — ответил Корум, — но мне совершенно безразлично, что там будет потом. Я спускаюсь.
Он не спешил. Умирать, да еще от руки Гландита, ему вовсе не хотелось. К тому же он прекрасно понимал: если ему улыбнется удача и Гландит будет ранен, то мабдены немедленно бросятся своему вожаку на помощь. Единственное, на что сейчас рассчитывал принц, это выиграть хотя бы несколько часов для защитников замка Мойдел.
Ралина встретила его на лестнице.
— Куда ты направляешься, Корум?
— Иду сражаться с Гландитом. Возможно, в этом поединке я погибну, Ралина, но я никогда не перестану любить тебя.
Маркграфиня застыла в ужасе.
— Нет!
— Это необходимо, Ралина. Иначе защитникам замка не выстоять под напором варваров.
— Нет, Корум, нет! У нас еще есть время… Есть иная возможность обрести помощь… Я нашла кое-что в трактате мужа. Это последнее, что нам осталось.
— Помощь? От кого?
— Я не очень хорошо поняла… Но этот способ знали еще его далекие предки. Это заклятие. Колдовство, Корум.
Вадаг печально улыбнулся.
— Нет никакого колдовства, Ралина. То, что вы называете колдовством, это всего лишь недопонятые обрывки научных знаний, осколки мудрости древних рас.
— Это не имеет к древним расам никакого отношения! Это нечто совсем иное. Заклятие, которое…
Принц двинулся было дальше, но Ралина умоляюще протянула к нему руки.
— Корум, позволь мне испытать заклятие!
Он мягко отстранил ее и с мечом в руке продолжал спускаться по лестнице.
— Хорошо. Пробуй все, что угодно. Но даже если ты и права, тебе все равно потребуется время. Вот я и попытаюсь выиграть его.
Даже улышав за спиной ее сдавленные рыдания, он не остановился, а решительно прошел через вестибюль к огромным главным воротам замка.
Потрясенный стражник выпустил его, и Корум очутился на дамбе. На противоположном конце ее стоял Гландит-а-Краэ. Колесницам было приказано отъехать подальше. Всадники на косматых лошадках тоже подались назад. Тело Мохнатого Человека было небрежно отброшено в сторону. Рядом с Гландитом стоял юный Родлик, держа наготове боевой топор своего хозяина.
Гландит протянул руку и потрепал Родлика по волосам; зубы его обнажились в волчьей ухмылке. Он принял топор из рук пажа и двинулся к принцу.
Корум тоже пошел навстречу своему лютому врагу.
О края дамбы бились волны. Порой в вышине слышался крик морской птицы. Люди по обе стороны хранили полное молчание, внимательно следя, как медленно сходятся двое противников. Наконец они остановились. Их разделяло всего несколько шагов.
Гландит явно исхудал, однако бледно-серые глаза его по-прежнему странно, неестественно ярко поблескивали, а физиономия была такой же красной, с отвратительной нездоровой кожей. Он обеими руками держал топор, опустив его острием вниз и чуть склонив набок голову в шлеме.
— Клянусь Псом! — пробормотал он. — А ты теперь здорово безобразен, вадаг!
— Ну, раз так, мы с тобой два сапога — пара, мабден. Ты-то ведь остался таким же безобразным, как был.
Гландит хмыкнул и ухмыльнулся.
— А чего это ты, вадаг, красивенькими ракушками обвешался, точно морская царевна, рыбой провонявшая, перед свадьбой? Впрочем, для подводного свадебного стола ты вполне сгодишься, когда я твой труп в море выброшу.
Корум сделал вид, что оскорблений не слышит, и молча ринулся вперед, взмахнув широким мечом. Но Гландит ловко парировал его мощный удар своим боевым топором, лишь чуточку пошатнувшись при этом. Держа топор в правой руке, он левой вытащил из ножен длинный кинжал и взмахнул топором, метя попасть по коленям.
Принц высоко подпрыгнул, и страшное лезвие просвистело прямо под ним. Он сделал ответный выпад, пытаясь достать Гландита мечом, но острие лишь царапнуло по металлической наплечной пластине, не принеся мабдену никакого вреда.
Гландит сердито выругался и снова попытался повторить свой трюк. И снова Корум успел подпрыгнуть. Тогда вожак мабденов бросился вперед и нанес тяжкий удар топором по щиту, сделанному из скорлупы гигантского краба. Щит загудел, но не сломался и даже не треснул, хотя рука вадага, к которой щит был пристёгнут, тут же онемела до самого плеча. В ответ Корум нанес врагу рубящий удар, однако тому снова удалось парировать.
А когда принц попытался нанести ему еще удар по ногам, мабден ловко отскочил в сторону и, видя, что противник осторожно приближается к нему, вдруг закричал:
— Хватит! Надоело! Эй, лучники, стреляйте! Теперь он в наших руках!
И только тут Корум заметил, что колесницы мабденов потихоньку выдвинулись на переднюю линию, и град стрел вот-вот посыплется на него. Он быстро прикрылся щитом, чтобы хоть как-то защитить себя от стрел, а Гландит, развернувшись, бросился назад, под защиту своего войска.
Итак, Корум был подло предан, а до прилива по-прежнему было еще далеко — не менее часа. Похоже, смерть его будет напрасной…
И тут со стен замка раздался грозный клич. Лучники Белдана успели выстрелить первыми.
Стрелы воинов Гландита стучали по щиту Корума, отскакивая от его латных перчаток; вдруг что-то впилось ему в ногу, чуть выше колена, ибо ноги щит ему не закрывал. Прихрамывая, Корум бросился бежать к замку, но бежать было очень трудно. Стрела прошила ногу насквозь, а чтобы ее вытащить, ему пришлось бы бросить меч. Вадаг быстро глянул в сторону берега.