– А тачка-то, кстати, на месте? – Антон взял в руки рекламный полис «КАСКО», помахал им в воздухе. – Она где ее оставляла?
– Во дворе. У нас нет ограничений в этом плане. – И он тут же превратился в матерого страхового агента, глаза заблестели, руки запорхали, начав перелистывать бумаги. – Некоторые страховщики, когда страхуют от угона, требуют обязательно наличия гаража, представляете! Нет у тебя гаража, угнали машину ночью от дома, все, не страховой случай. А у нас таких ограничений нет и…
– Так машина-то во дворе или нет? – перебил его Антон.
– Не знаю. – Он снова взъерошил волосы, сделавшись похожим на растрепанного растерянного воробья, задумался. – К дому подъезжал. Поднимался на этаж, третий, кстати. Звонил долго. А машина… Слушайте, а ведь не было ее! Точно не было. Валечка всегда ее оставляла слева от подъезда. Прямо возле самой клумбы. Тетки еще ругались дворовые на нее за это. А когда я был, а был я за эти две недели там не один раз, то машины там не было.
– Может, она ее в другое место поставила?
– Нет, она ее всегда на одном месте оставляла. Это место из ее окон хорошо просматривается. Нет машины, точно!
Но они все равно решили съездить и посмотреть, есть машина во дворе или нет. А заодно тоже подняться на третий этаж. И позвонить в ее дверь. Кто знает, может, тетка Валентины уже вернулась с дачи, решив объявлять племянницу в розыск. И она сможет ответить хоть на какие-то вопросы.
Машины во дворе не было. Ни возле клумбы, ни на парковке, ни за детской площадкой, куда тоже некоторые ухитрились втиснуть своих железных коней. Тетка Валентины была дома. И судя по всему, накал ее тревоги за племянницу был в самом разгаре.
Голова перевязана полотенцем. Глаза заплаканы. В квартире стойкий запах сердечных капель.
– Что говорить? Что говорить-то?! – простонала она, пятясь в квартиру от них, как от захватчиков. – Нету нигде Валечки моей! Пропала красавица! Я уже вчера в милиции была, заявление написала. Они не верят. Говорят, вернется. Загуляла, мол. А с кем она загулять-то могла, если жених ее бросил!
Она зарыдала и, отвернувшись от визитеров, пошла, сгорбившись, в комнату.
Они, потоптавшись, двинулись следом. Специального приглашения не будет. Женщину ломало горе.
В квартире, состоящей из трех комнат, было богато и до стерильности чисто.
– Это все Валечкина заслуга. Все что-то переделывала, мастера из квартиры не уходили, – объяснила сквозь слезы ее тетка. – Как увидит в журнале какую картинку, так комнату переделывает. А зачем? Мне-то теперь это зачем?!
– Вы погодите так убиваться, – попросила ее Саша, присаживаясь рядом с женщиной на широкий угловой диван. – Давайте по порядку. Валентина когда пропала? Она не вернулась с работы или поехала к друзьям, или на отдых куда-то за город?
Женщина посмотрела на Сашу, задумалась. Потом вытерла слезы рукавом шелкового халата, тоже наверняка подаренного племянницей.
– С работы под выходные она вернулась это точно. Потому что она звонила мне из квартиры. – Тетка Валентины потыкала пальцем в диван, будто племянница именно с этого места звонила ей на дачу. – Дома она была, это точно.
– А потом, что потом? Куда она собиралась? Может, встретиться с кем-то планировала?
– Встретиться, – произнесла та снова сквозь слезы. – Так она с ним регулярно планировала встретиться. Караулила его даже, если честно.
– Кого его? – настырничала Саша, хотя прекрасно поняла.
– Серегу, кого же еще! Скот этот бросил Валечку прямо за неделю до свадьбы, представляете! Все уже готово было, все! Гости между собой договаривались уже, какие подарки покупать молодым. И тут он приходит вечером как-то, извини, говорит, свадьбы не будет.
– Так и сказал прямо?
Саша горестно поджала губы и глянула в сторону Марина с неприязнью. Будто он должен был держать теперь ответ за все прегрешения мужской половины человечества.
– Так и сказал. Валечка растерялась, смотрит то на меня, то на него. Ничего не понимает. Шутка, спрашивает, такая у тебя, Сережа? А он – я не шучу. Свадьбы не будет. А что, почему, ничего не сказал. Дверью хлопнул и ушел. И больше не позвонил и не приехал ни разу. А ведь любил Валечку-то, точно любил! Я же не слепая, видела. Так просто не станут ухаживать. Расчета никакого не было, мы не олигархи с ней. Средний достаток. Даже машину он ей подарить успел и назад потом не взял, сколько она ни настаивала. Что-то тут было не так. Я сразу это поняла. Это потом уже Валечка мне рассказала.
– Что рассказала? – вытянув шею, с напряженным вниманием слушала женщину Саша.
– Почему они расстались, рассказала. – Женщина вздохнула, посмотрела на Сашу. – Соперница! Она, проклятая, дорогу им перешла. Да была бы путная, ладно. А то ведь кошка драная.
– Вы ее знали?
– Не знала и знать бы не желала. Так она заявилась однажды сюда. И Валечке прямо в лоб: разговор есть. Кричали они что-то там за дверью, ругались. Потом эта кошка выскочила и смеется, как ведьма. А Валечка следом за ней плачет и кричит: убью, все равно убью, сволочь!
– Хм-мм… – многозначительно прокашлялся Марин и спросил: – Так позвонила вам Валентина в конце недели и что-то сказала?
– Что? Валечка? Позвонила, да…
Женщина поводила растерянным взглядом по комнате. Остановила глаза на Саше.
– Вы не из милиции ведь, так?
– Не из милиции, – кивнула Саша. Врать убитой горем женщине ей было совестно. – Мы разыскиваем Сергея, в частном порядке разыскиваем.
– Зачем? – тут же недовольно поджала та губы.
– Он… – Саша растерянно оглянулась на Марина, ища поддержки.
– Он совершил нечто ужасное и скрылся, – пришел тот ей на помощь, соврав разве что самую малость.
Они ведь в самом деле рассматривали такую версию, если исключить причастность самого Марина к преступлению.
– Да, скрылся. Никто не знает, где он. Его ищет милиция, но сами знаете, как они работают. – Саша взяла безвольную руку женщины в свою. – Понимаете, очень важно сейчас вам вспомнить, что именно говорила вам Валентина в последний раз. Очень важно.
Руку свою тетка пропавшей Валентины у Саши отобрала. И даже в карман ее спрятала. Подумала, глядя перед собой.
– Значит, не ее ищете, а его. Мерзавца этого, – с неудовольствием констатировала она после паузы. – Много чести для него! И милиция ищет, и вы. А Валечку мою… Валечку кто станет искать?!
И она снова расплакалась, вытирая мокрое от слез лицо шелковым рукавом. Они ее не торопили, не теребили. Молча ждали. Саша – сидя подле нее на диване. Марин – стоя чуть в стороне.
Рассматривал комнату, в которой оказался. Наткнулся взглядом на портрет молодой светловолосой девушки. Судя по всему, это была Валентина. Очень симпатичная. Но…
Но не было в ней того огненного, сбивающего с ног шарма, которым обладала Алла. Не подсвечивал он глаза, не оттенял улыбку. Просто симпатичная мордашка – и все. Марин такой девушкой не увлекся бы. Вслед, да, оглянулся бы. Но не более.
И снова он невольно нашел оправдание пакостному поведению своего бывшего соперника.
– Она позвонила мне на дачу. Торопливо как-то разговаривала, будто спешила куда-то, – начала вспоминать тетка Валентины, увлекая их на кухню и начав хлопотать с чаем. – Спрашиваю, у тебя все нормально? Опять на ходу: все хорошо, все в норме. А у меня что-то как сердце заноет. Спрашиваю, ты ничего там не набедокурила?
– Почему вы так спросили? – тут же напрягся Антон. – Она что собиралась бедокурить?
– Да… Засела у нее в голове идея избавить Сергея от этой кошки. Она, говорит, во всем виновата. Только из-за нее все. Даже начала следить за ней.
– Да вы что?! – ахнула Саша и снова переглянулась с Мариным. – Одна следила или просила кого-то?
– Одна. Сама, – покивала женщина, разливая кипяток по чашкам и пододвигая им дорогое печенье в красивой жестяной коробке. – И все что-то записывала в блокнотик.
– А блокнотик не цел?!
Это они прямо в одно слово выпалили.
– Нет, не видала, – замотала тетка головой. – Да если бы и нашла, разве отдала бы его чужим людям? Валечка вернется и нагоняй мне устроит. Если вернется, конечно.
Крупные слезы без остановки текли по морщинистому лицу. Она перестала обращать на это внимание, забывая их вытирать. И они шлепались крупными кляксами на обеденный стол из дорогого стекла.
– Вы успокойтесь, пожалуйста, – снова дотронулась до ее руки Саша. – Думаю, Валентина просто продолжает следить за ним.
– За Серегой, что ли?! Вы так думаете? – Она с надеждой вскинула на Сашу глаза.
Конечно, она думала иначе. Конечно, понимала, что случилось нечто ужасное, раз Валина слежка за Аллой оборвала жизнь Аллы и способствовала исчезновению самой Вали. Но не станешь же озвучивать такие страшные мысли.
– Думаю, да, – уже много тверже сказала Саша и полоснула по Антону сердитым взглядом.
Уселся, хрустит печеньем, попивает чаек и головы не ломает над тем, как и что говорить бедной женщине.
Уселся, хрустит печеньем, попивает чаек и головы не ломает над тем, как и что говорить бедной женщине.
А что он мог сказать? Врать, как Сашка?
Понятно же, что с Валей этой беда приключилась, если, конечно, это не она убила Аллу, потом Сергея, а теперь в бега ударилась. Так и это тоже беда. Двойное убийство, это много лет тюрьмы. А если еще узнают, что она за Аллой следила, значит, тщательно готовилась, планировала. А это уже отягчающее вину обстоятельство.
Так ведь именно сказал ему въедливый Леонид, когда допрашивал и пытался выяснить причину того, почему Антон явился на вечеринку друзей, зная, что Алла там будет с любовником.
– Вы же не могли не знать, какие чувства вас станут обуревать при встрече со сладкой парочкой! – подсвистывал Леониду Борис, совсем лишившись в своем служебном кабинете былого радушия. – Не могли и знали. Значит, заранее готовились к тому, что совершили. А это уже отягчающее вину обстоятельство!
Он очень хорошо запомнил эту фразу. Она ему просто весь мозг проела, и он ее повторял потом дома на все лады. Правда, думал при этом совсем о другом.
У него ведь имелось другое обстоятельство, которое непомерно отягощало его возможную вину – он ничего не помнил! Ничего вообще, как отрезало!
– А ведь и правда. – В глазах женщины впервые что-то заблестело, кроме слез, призрачная такая, едва уловимая, но надежда. – Валечка, она ведь мастерица была выслеживать. Это у нее еще с детства. Все игры какие-то устраивали с девчонками во дворе. Следопытками себя называли. Если Сергей совершил что-то ужасное, то она точно за ним следит. Точно, точно…
Она положила чайную ложечку на край блюдца, поправила чашку на нем, устанавливая ее строго в центре. Снова посмотрела на Сашу просветленным взглядом.
– А знаете, я ведь вспомнила, что она мне сказала напоследок. Поначалу забыла, будто это неважным мне показалось. Так, обычная наша с ней болтовня. А теперь вспомнила.
– И?!
Саша аж привстала с места, пришлось Марину ее придержать за локоток. Не ровен час, примется трясти несчастную женщину, торопя ее с ответом.
– Валечка сказала, что она едет по делам. Спрашиваю, какие дела накануне выходных? Говорит, самые важные. Я, говорит, теперь во всем разобралась. Все, все знаю. И все остальное теперь не важно. Вот!
– И это все?!
Саша не смогла скрыть разочарования.
Смысл фраз Валентины мог быть применен к чему угодно и вообще не иметь никакого отношения к трагедии в загородном доме. Тем более что ее там никто не видел.
Была машина, владельца которой они так до сих пор и не нашли, Денис все медлит со списками. А милиция на этот счет загадочно помалкивает. Но машина та была не той, на которой ездила Валентина. И ни у кого из ее знакомых такой машины не было, это им страховой агент сказал. А уж он-то точно знал, поскольку Валя всех своих знакомых в их агентство таскала страховаться.
– И вот думаю, в чем же она разобралась-то? И о чем обо всем узнала? – Теперь уже тетка Вали вцепилась в Сашину руку. – Она ведь ни о чем другом думать в последнее время не могла, только о Сергее. И за кошкой этой следила только затем, чтобы его вернуть.
– Как это? – удивилась Саша.
Она вот лично не представляла, чем могла помочь ей слежка за любовницей Дениса. Одно дело знать, что она где-то существует. Ненавидеть ее тихонько про себя за то, что обкрадывает ее, встречаясь с ее мужем. А совсем другое видеть ее и наблюдать за ней. Домысливать, а куда она пошла, а с кем сейчас встречается, уж не с Денисом ли.
Зачем?! Зачем добавлять себе лишней боли, если ее и так предостаточно?!
Что могла дать слежка за Аллой Валентине? Что она могла узнать, наблюдая за ней и аккуратно занося свои наблюдения в блокнот? Узнать, какими средствами гигиены пользуется соперница, и начать пользоваться такими же? Переманить ее портниху? Учителя танцев?
Глупо!
– Да, если речь шла не о чем-то другом, – рассеянно отозвался Антон. Он подвозил Сашу к ее дому.
Все мысли у него теперь были заняты тем, что ему сегодня предстояло ехать с Владой к ювелиру и подбирать ей обручальное кольцо. Правильнее, тем, как ему не хотелось ехать с Владой к ювелиру. Начал даже подумывать о том, чтобы отлынить. Придумать себе болезнь какую-нибудь неожиданную. Или на занятость сослаться. А самому засесть дома и просидеть весь вечер с выключенным светом и телевизором. Отоспаться хотя бы, во! Он которую ночь толком не спит. Все думает и ворочается, ворочается и думает.
– О чем еще может идти речь между соперницами, Марин?! Бабы не поделили между собой мужика, – продолжала возмущаться Саша, открывая дверь машины. – И только!
– И только, – фыркнул он, отвлекаясь от невеселых дум. – Ты так говоришь, будто знаешь, о чем речь. Когда такое вот противостояние, то любые средства хороши. От банальных угроз до шантажа. Не просто же так она за Алкой таскалась и записывала все. Что-то, может, узнала или увидела. Решила узнать подробнее. Неспроста же она тетке своей сказала, что теперь все-все знает и во всем разобралась.
– Так… А Серега тут при чем? Ну, разобралась она, узнала, начала Аллу шантажировать, убивать-то ее при этом зачем?
– А она убила, да? – с насмешкой спросил Антон и потрепал подружку по плечу. – Вряд ли, малыш. Скорее узнала она про Аллу что-то и действительно начала шантажировать. А Алла явилась к ней домой и устроила ей жуткий скандал. Помнишь, что тетка сказала? Вот, она тогда к Сергею с претензиями. Мол, знаю я про ваши делишки, и все такое. А он…
– Он перепугался за карьеру свою, за жизнь и свободу и убил сначала Аллу, а потом Валентину, – перебив, закончила за него Саша. – А что же такого он мог натворить, а?
– Не забывай, он юрист. И мог очень круто влипнуть. Секретарша их юридической конторы сказала, что его много кто ищет. Может, он должен кому-то очень крупную сумму денег? Как бы хорошо он ни зарабатывал, его расходы явно превышают доходы. Алке квартиру снимал на набережной. Знаешь, сколько там аренда стоит? То-то же! Валентине опять же машину купил. Сам не бедствовал. Скажи мне, откуда такие деньги?! Явно что-то нечисто. Что, прямо гонорары такие бешеные у него, что ли, были?
– Да-а-а. – Саша выбралась на улицу, поежилась от свежего ветра. – Неуютно мне как-то, Антоша, и от того, чем мы занимаемся, и от того, что открывается в результате этих занятий. Как ворвемся во что-то!
Он глянул на нее, съежившуюся на ветру, с покрасневшим от холода носом, с несчастными растерянными глазами, и усовестился.
Зачем в самом деле тащит девчонку непонятно во что?! Действительно могли нарваться на неприятности. Сами того не заметив, могли нарваться. Ему самоуспокоением приспичило заняться, а Сашка-то тут при чем. У нее и так в последнее время глаза какие-то невеселые. Куда былая непроницаемость подевалась, не поймешь! И все смотрит и смотрит куда-то мимо. Вот как началось все с той вечеринки, так до сих пор и продолжается.
– Эй, малышка, – окликнул ее Антон, прежде чем отъехать от ее дома. – Ничего не угнетает, нет? Что-то глазки мне твои не нравятся. Все в порядке?
– Если бы тебе мои глазки нравились изначально, ты женился бы на мне, а не на Алке! – вспылила вдруг она и скорыми шагами помчалась к подъезду, чуть сумку с плеча не уронила, так спешила.
И стоило захлопнуться за ее спиной тяжелой подъездной двери, как она разревелась.
Вечно этот Марин со своим человеческим сочувствием в душу лезет! Все-то он подмечает, ничего-то от него не скрыть!
Ну уж нет, молчать она станет до последнего. Если уж Денис решит уйти и уйдет, побросав вещи в свой любимый кожаный саквояж, тогда уж откроет свою мучительную тайну друзьям. А пока станет оберегать свой худой мир от постороннего вмешательства.
Глава 11
Зачем она это сделала?! Господи, не простит себе никогда, никогда!
Саша стояла, прислонившись лбом к холодному окну в спальне, и в великой тоске смотрела на улицу.
Там дождь лил стеной. Метались едва проклюнувшиеся листвой ветки деревьев. Лужи щетинились сизой рябью. Холодно, противно, неуютно. И на ближайшие дни прогноз неутешительный.
Это что касается погоды. А что касается ее жизни…
Тут прогноз для нее неутешительный на ближайшие несколько лет, кажется.
Денис только что вышел из их спальни, с силой хлопнув дверью. При этом он едва не ударил ее дверью по лбу и, кажется, ничуть не расстроился, и даже не обратил на это никакого внимания.
– Чего ты лезешь во все, Александра? – рокотал он перед тем, как уйти, что есть мочи, когда она сунулась к нему с простым, казалось бы, на первый взгляд вопросом. – Зачем тебе это? Заскучала?
Он очень громко орал. Никогда так не орал, всегда кичился своим хорошим воспитанием и манерами. А тут будто прорвало его. И слова говорил всякие нехорошие.
Такие… Такие грязные неприятные слова, вязнувшие в мозгу и не желающие оттуда выбираться. Лучше бы он ее обматерил, решила она, слушая его ор и моргая растерянно. Лучше бы даже ударил, чем так вот мелко и неприятно вспоминать и упрекать ее в чем-то незначительном и давно ушедшем в прошлое.