– Думаешь, что на этой машине ездит любовница твоего Дениса, с кем он был запечатлен на фотографии? – торопливо, но с усердием, проговорил Антон. – И он, поняв, что как раз ее машина тебя заинтересовала, убрал этот номер из списка? И когда ты начала задавать ему вопросы, он разозлился и… Черт, а нехорошая картинка-то вырисовывается, Сашок. Очень неприглядная, очень! И даже твоя ревность тут ни при чем.
Слава богу! А то она уж начала думать, что свихнуться успела из-за неуемного желания сохранить семью. Семью, которой, возможно, уже и нет.
– Слушай, как поступим, – деловито оповестил Антон. – В понедельник утром я переложу все дела на своего помощника. Заеду за тобой, и мы метнемся к институту. Там, если машина на месте, я аккуратно переговорю с охраной.
– Как это аккуратно? – не поняла Саша.
– За деньги то есть. Что ты такая непонятливая? Короче, узнаем, чья машина и все такое. Как только узнаем, постараемся узнать у этого человека…
– А если этот человек не пожелает с нами говорить? – язвительно перебила его Саша, сделав акцент на слове «человек». – Если пошлет ко всем чертям!
– Ладно тебе паниковать-то. Не пошлет, – проговорил он с уверенностью. – А станет выделываться, я навру с три короба.
– Что, например?
– Например, то, что машина, принадлежащая этому человеку, – он тоже сделал нажим на последнем слове, – была замечена на месте преступления. И что этот человек попадает под подозрение. Да будет время у нас с тобой придумать что-нибудь поубедительнее. Ты, главное… Не переживай так сильно. Может, он и не ушел еще от тебя, Денис твой. Если бы хотел, то ушел давно.
– А может, он просто трусит.
– Чего, чего?
– Трусит сделать первый шаг.
– Ладно тебе, Сашок, нести ерунду. Первый шаг он сделал, когда в чужой постели оказался. А теперь, если он чего и боится, так это разоблачения. Может, давят на него с другой стороны. Грозят открыть тебе глаза на правду. Он психует. Не знает, что ему делать, вот и…
– Ты правда так считаешь, Тоша?!
– Конечно!
Она так обрадовалась, так обрадовалась, что все может быть именно таким – безопасным и обнадеживающим, что снова расплакалась.
– Ну, ты чего снова, Сашок? – расстроился тут же Антон. – Я плохой утешитель, да?
– Напротив, Тоша. Ты очень, очень хороший. Я… Я не только прощу его, я вообще забуду обо всем. И даже согласна ребенка его признать. И…
– О господи!!! – простонал тот. – Нельзя быть такой уступчивой, милая. Нельзя! Хорошо, если люди понимают и ценят твою жертву. А если нет?!
– А если нет, то что?
– То будет все плохо. Твоя жизнь превратится в сплошное угодничество. Ты перестанешь существовать, как Александра, если станешь всю жизнь лакействовать перед этим… уродом. Извини уж!
– Я его люблю, – пискнула она, уливаясь слезами. – Я его так люблю!
– Ну, как ты его любишь, как?
– Как ты Аллу…
Глава 12
Марин отключился, покатался по кровати, подминая под спину подушки. Включил телевизор. Выключил. Смотреть не получалось. К тревоге за Сашу, за милую, добрую, отзывчивую Сашу, с которой судьба обошлась так несправедливо, а все он – Денис ее ненаглядный, – примешивалось тошнотворное раздражение. Как вгрызлось в него со вчерашнего вечера, так до сих пор и сидело в нем.
А с чего все началось? Правильно, началось все с поездки к ювелиру. Правильнее, чуть позже.
Влада, исправно исполняющая роль счастливой невесты, заехала за ним в семь и повезла через весь город в район дорогих частных владений. Все что-то щебетала всю дорогу. Он угрюмо молчал. Не выдержал, когда она спросила про дату их свадьбы.
– Ты же у нас руководишь процессом, тебе и назначать! – вспылил он.
Тут же заметил, как задрожал ее подбородок и налились слезами глаза. Похвалил себя за смекалку, так, мол, держать, иначе ее ничем не проймешь, прет как танк. И снова отвернулся к окошку, намереваясь молчать и дальше.
Но Влада и не думала сдаваться. Настырная! Она проморгала свою обиду. И говорит:
– Думаю, что середина июня самое хорошее время для свадьбы. Как ты считаешь?
– Мне все равно. – Он пожал плечами, почти ее не слушая.
– Тебе не должно быть все равно, Антон, – проговорила она после непродолжительной паузы. – Тебе не должно быть все равно, Антон, потому что это касается и тебя тоже!
И он тут же углядел для себя угрозу в ее настойчивости. Как это он услышал? Приблизительно так: не выпендривайся, дружок, ты у меня на крючке, если не будешь хорошим и сговорчивым мальчиком, то я тебе смогу создать проблемы.
Он развернулся и со звериным блеском в глазах спросил:
– А то че?
– В смысле? – то ли не поняла она, то ли прикидывалась.
– А то че будет-то, я не понял? Если я вдруг не проявлю заинтересованности ко всей твоей суете, то че, посадишь меня, что ли?
И снова ее лицо исказила гримаса жгучей обиды. И ей снова пришлось справляться с собой в одиночку. На этот раз понадобилось чуть больше времени. Но она снова справилась.
– Ты презираешь меня, милый. Я догадываюсь.
Он фыркнул.
Догадывается она! Он ее, что – презирает? Да это слишком мягко сказано! Это сильный блеф против действительности.
Она путем грязнейшего шантажа тащит его к алтарю, задействовав при этом и его друзей тоже, у которых просто не оказалось выбора. Опять же она его им не оставила, а не кто-то еще. Она использовала драматическую ситуацию себе во благо и считает, что после этого он ее всего лишь – что? Презирает?
– Нет, я не могу презирать тебя, Влада, – ответил он, стараясь говорить спокойно и не брызгать в ее сторону слюной, ох, хорошо бы она оказалась ядовитой. Хоть какая-то польза от его беспомощного гнева. – Я не могу презирать человека, которого люто ненавижу!
И что, думаете, она сказала?
– Прости, – мяукнула, и все.
– Прости?! Что?! Прости?!
Забыв, что Влада за рулем, он схватил ее за рукав белоснежного плаща и попытался развернуть на себя. Она выставила локоток для защиты, начала им отбиваться, делая это очень неумело, и не было никакой силы в этих движениях. Резко вывернула руль, машина завиляла по дороге.
– Прекрати, Антон! Мы разобьемся! – закричала она, когда у нее не получилось высвободить свой рукав из его руки.
– А хоть бы и так, – рычал он. – Что за радость от такой жизни!
– У тебя был выбор! – крикнула она, ей удалось справиться с управлением и, в который раз, с собой. Покосилась на него со значением. – Нет радости от этой жизни, шел бы в тюрьму.
Антон счел ее аргумент убедительным и заткнулся.
Решено же все, чего он теперь кулаками машет?
– Попрошу вести себя прилично. Вениамин Игнатьевич очень известный и уважаемый в обществе человек.
– Это кто – Вениамин Игнатьевич? – поинтересовался он равнодушно и полез из машины возле шикарных кованых ворот.
– Это ювелир, у которого мы собираемся выбирать мне кольцо. – Она поправила плащ, вдела руку в дужку ручек сумки, взяла его под руку. – Мы, Антон! Именно мы! Не надо на людях устраивать сцен, фыркать и отворачиваться. Им просто неинтересна наша жизнь и наши проблемы. Просто подыграй мне и все…
Кстати, подыграть Владе оказалось не таким уж сложным занятием. Она щебетала, рассматривая образцы и каталоги. Антон снисходительно улыбался, что-то даже советовал, оценивающе выпячивал нижнюю губу, кивал.
– У вас очень красивая невеста! – с восхищением шепнул ему на прощание Вениамин Игнатьевич. – Такая женщина достойна самого лучшего! Думаю, вам удастся сделать ее счастливой!
Конечно, он понимал, что ювелир лил елей из-за того, что Влада выбрала одно из самых дорогущих колец из коллекции. И слова подобные этим он наверняка говорил десятку молодых пар, навещающих его дом. А все равно Антону сделалось очень неприятно.
Оттого, что пришлось играть в отношения с Владой на публике, и теперь это будет повторяться и повторяться, он же сам сделал выбор, винить было некого.
Но самое противное, что это не составило особого труда. Удалось и поддакивать, и даже восхищаться. И невольно, подогретый комплиментом ювелира, посмотрел вслед Владе, как обычный мужчина, а не как потенциальная жертва, попавшаяся на ее крючок. И нашел, что ноги у нее действительно очень красивые, и попка как раз такая, какие ему всегда нравились.
Ювелир тут же поймал его взгляд, начал прищелкивать языком и украдкой показывать оттопыренный большой палец.
Вот тут-то раздражение Марина и накрыло.
Что за ерунда, в самом деле, а?! Чего он размяк-то?! Слюни распустил на женские ноги? Может, еще и оставит ее у себя ночевать после того, как вызвался кольцо-то оплатить? Оголодал без женщины, живя отшельником?
Что случилось-то? Почему так?
Попросил высадить его за квартал от его дома, сославшись на встречу со знакомым. Зашел в какой-то первый попавшийся по пути бар, выпил залпом триста граммов водки, хотя давал себе зарок после вечеринки у Снегиревых к водке не притрагиваться. Долго сидел в одиночестве в углу за столиком. И все ждал, когда исчезнет навязчивое, как икота, прилипшее к нему в доме ювелира раздражение.
Что случилось-то? Почему так?
Попросил высадить его за квартал от его дома, сославшись на встречу со знакомым. Зашел в какой-то первый попавшийся по пути бар, выпил залпом триста граммов водки, хотя давал себе зарок после вечеринки у Снегиревых к водке не притрагиваться. Долго сидел в одиночестве в углу за столиком. И все ждал, когда исчезнет навязчивое, как икота, прилипшее к нему в доме ювелира раздражение.
На себя раздражался за слабость и безволие. На Владу за ее гнусную напористость. Потом все смешал в одно, швырнул на столик деньги и ушел, оставив закуску нетронутой.
Добрался до дома быстро. Встал под душ, избавляясь от хмеля. Сварил себе кофе, больше напоминавший кофейную кашу. Выхлестал в два глотка. И провалялся потом полночи без сна.
А утром его разбудила лучшая подружка Сашка. И стала говорить странные страшные вещи про себя, про Дениса, про их разваливающиеся отношения и про то еще, как она всеми правдами и неправдами пытается их сохранить. И делала она это как-то трусливо и неправильно. В смысле – сохраняла отношения.
Он попытался намекнуть ей на это и получил отпор. Та быстро напомнила ему про его слабость и трусость в отношениях с Аллой. Упрек он счел справедливым. Проговорил с ней минут двадцать. Отключил телефон, поворочался в кровати, нашел, что вчерашнее раздражение ничуть его не покинуло, и…
И вдруг решил позвонить Владе.
– Привет, – буркнул он, чтобы она, не дай бог, не вообразила себе ничего такого.
– Привет, – ответила она со страхом. – Что случилось?! Почему ты звонишь?!
– Спросить хотел.
– Спроси.
– Зачем ты это сделала?
– Что это? Ты про кольцо, так я…
– Замолчи, Влада! – прикрикнул на нее Антон, и та мгновенно умолкла. – Зачем ты все это вот затеяла? Свадьба, кольцо, вообще все? Зачем тебе это? Ну, влип я в историю, да. Ты как бы решила мне помочь. Почему такой ценой?!
– Я люблю тебя, Антон. Давно и безнадежно люблю. Шансов у меня не было никаких, – со страшной усталостью в голосе проговорила Влада и вздохнула. – А тут появилась хоть какая-то надежда. Прости, но… Но в любви и на войне все средства хороши. Я избрала такое вот… нехорошее, да. Прости! Но если бы все повторилось, знай, что я не сделала бы по-другому. Я очень люблю тебя.
– Любит она, – откликнулся он ворчливо. – И дальше что?
– Я не жду ответной любви, конечно же, нет…
По тому, как она торопливо это произносила, вздыхая через слог, он понял, что ждала и надеялась она. На чудо, на затмение в его мозгах, на дурь мужицкую, все равно надеялась на что-то. Совсем прямо, как Сашка. Которая своим умалчиванием и деланием вида, что ничего не произошло, решила сохранить подле себя мужа. Разве этим удержишь?
Тоже еще дуреха. Неужели не понимает, что все, все кончено. Что не сегодня, так завтра Денис уйдет. Что семьи их больше нет и…
– Я просто хочу жить с тобой рядом, Антон, – вклинился в его невеселые размышления про подружку голос Влады. – Видеть тебя каждый день. Слышать, как ты дышишь. Смотреть на тебя, когда ты спишь.
Оп-па!!! А вот про эту часть их договора он как-то не подумал. Ему что же, и спать с ней придется?!
И тут же затихшее на время раздражение снова подкатило к горлу.
Почему нет-то? Не уродина, симпатичная вполне девушка, фигура замечательная и все остальные части тела не могут резать глаз своим несовершенством. К тому же спал с ней уже когда-то и жив остался.
– Слушай, спросить еще хотел, – перебил он ее страстный захлебывающийся шепот. – Ты мне не приснилась тогда?
– Когда тогда? – тут же ощетинилась она, наверняка решив, что снова речь пойдет о той роковой ночи, когда была убита Алла.
– Когда Алка ушла от меня, я сильно пил. И как-то пару раз просыпался в постели с тобой. Потом закрывал глаза, засыпал, просыпался – тебя нет. Так ты была или нет?
По тому, как долго она раздумывает над ответом, Антон понял, что да – была. Сейчас медлит оттого, что взвешивает все «за» и «против», по принципу – не навреди самой себе.
– Ладно, проехали, – снова проворчал он, отключился и полез вон из кровати.
Наскоро умылся и пошел готовить себе завтрак. На пороге кухни замер, огляделся. Просторно, красиво, стильно. На окнах никаких тряпок, в смысле штор. Интересные, сработанные на заказ, непрозрачные экраны, которые легким движением руки убирались в нишу. Черный кафель на полу, рабочий «фартук» тоже черного кафеля. Ничего лишнего, все лаконично и удобно. По-мужски. Понравится ли здесь новой хозяйке? Захочет ли все перестроить и переделать на свой лад? Если да, то сцена номер один не за горами, потому что он точно не позволит. Если нет, то пускай…
И вот тут Антон понял наконец самую суть собственного неудовольствия, привязавшегося к нему еще с вечера.
Он смирился!
Он решил, что даст Владе шанс! Решил же, так? Наигравшись вволю в навязанную ему Владой игру, наслушавшись сладкоречивого ювелира, невольно налюбовавшись на ее ноги, талию и все такое, он вдруг задал себе вопрос в какой-то момент – а почему нет-то?! Ну, теряет он свободу в каком-то роде, но ведь совсем не так, как потерял бы ее, сев в тюрьму. Тут она права на все сто. К тому же вряд ли она станет путать его по рукам и ногам, раз так любит. Станет угождать, будет стараться не надоедать ему, не быть навязчивой, капризной, взбалмошной. В отношениях всегда так: кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить.
В первом браке, который он по ошибке принял за заключенный на небесах, ему милостиво позволяли себя любить. Вышло не очень-то. Закончилось совсем плохо.
Во втором браке, который он и всерьез-то не желал рассматривать, кто знает, как получится. Может, и станет навязанная ему жизнь комфортной.
– Ты решил дать ей шанс?! – ахнула Сашка, когда он позвонил ей ближе к полудню и поделился своими соображениями.
– У меня нет выбора, Сашок, – пробормотал он и тут же перепугался.
Как станет сейчас умничать про то, что выбор всегда есть, пускай и не всегда на устраивающих нас условиях. Влада ведь именно так и сказала. Могла и Сашка. Что он ей тогда скажет?
Сашка не сказала ничего подобного, она умная девочка. Она только вздохнула.
– Ты правильно решил, Антоша, – благословляющим тоном произнесла она. – Не стоит себя мучить из-за каких-то принципов. Иногда приходится ими поступаться, как-то приспосабливаться. Влада – она хорошая. У вас все получится. И она очень любит тебя. А что поступила так… Кто знает, как поступила бы я на ее месте ради Дениса!
– Не звонил?
Раз уж сама упомянула о нем, Антон и поинтересовался. Так бы ни за что не стал бередить ее рану.
– Нет, не звонил, – почти шепотом ответила Саша. – Он вернулся, представляешь! Приехал, вошел в квартиру, и как ни в чем не бывало. Шутит, улыбается, запросил кофе. Сейчас сел работать, в кабинете заперся.
– Ничего не понимаю. Сначала мелочно упрекает тебя, бросает на пол раскрытый саквояж, ясно же, что собирался вещи туда складывать. Потом вдруг уезжает и через какое-то время возвращается как ни в чем не бывало. Странно!
– Странно, – поддакнула подружка.
– Я ничего не понимаю.
– Я тоже. Но уже очень хочу понять! Как думаешь, ответ имеется?
– Будем искать, – пожал он плечами. – Начнем уже в понедельник. Я этот ответ вместе с душой вытряхну из этого гребаного автовладельца. Шучу, не охай! Да, кстати, забыл сказать. Сегодня днем я встречаюсь с Логиновым Вадимом.
– Зачем, о господи!!!
– Не знаю. Он сам попросил о встрече.
– Еще более странно. – Саша тут же вспомнила нежелание Логиновых поддерживать с их компанией дружеские отношения после трагедии, напомнила об этом Антону. – И что?
– Не знаю. И добавил еще, что это очень важно. Что я просто обалдею, когда узнаю…
Глава 13
Встречу Логинов назначил в уютном ресторанчике на набережной. Случайным был его выбор или нет, поскольку из окна ресторана был виден угол дома, в котором снимала квартиру погибшая Алла, Антон не знал. Но очень хотел бы узнать, поскольку звонок Логинова – первый после трагедии с Аллой – его встревожил не на шутку. Что было говорить про Сашку! Та просто зашлась от истеричных предположений. И умоляла его на встречу ту не ходить и отменить ее, и с ним напрашивалась. Еле-еле вразумил подружку, напомнив про ее семейные проблемы.
– Денис только вернулся, в доме худой мир только воцарился, а ты соберешься и уйдешь?
Сашка растерянно умолкла.
– Сиди подле мужа и приготовь-ка ты ему лучше что-нибудь повкуснее. Глядишь, путь к сердцу его снова найдешь. Он у тебя любит пожрать вкусно. И все равно, Сашок…
– Что?
– Все равно он урод!
И, не успев услышать, как она в очередной раз охнет, отключился.
Логинов запаздывал. Решив начать обедать без него, Антон заказал себе утку по-пекински со сложным гарниром, салат какой-то с труднопроизносимым названием. Девушка заверила, что он не пожалеет, вкусный салат. Кофе и мороженое.
Заказ принесли быстро, Антон приступил к обеду, а Логинова все не было. Наконец к кофе, он подоспел.