– Какое?
– Я даю тебе сроку…
Он все еще пытался выиграть время. Все еще надеялся выбраться из страшной ловушки, которую ему устроила эта женщина.
Так, стоп!
А ведь она запросто могла убить Аллу, почему нет?! Сначала убила ее, потом соврала следователям, а теперь ставит ему условия. Ей ведь как никому выгодна Алкина смерть.
Что, если рассказать этим двоим – Борису и Леониду – чистую правду?! Про то, что Влада соврала, что теперь шантажирует его, требует жениться на ней. Рассказать?!
– Ты совсем дурак, да?!
Саша посмотрела на него с жалостью, когда он разыскал ее и рассказал обо всем. Владе он так ничего и не ответил. Просто выскочил из спальни, громко хлопнув дверью. Услыхал, как она крикнула ему вслед, обещав подождать пару недель. Но даже не обернулся.
– Саш, почему я дурак? – опешил он и погладил подругу по припухшей щеке. – Ты снова плакала?
– Аллу очень жалко, – жалобно пискнула она. – Кто бы ни был тот злодей, он ее очень ненавидел.
– Это не я! – Он отступил на шаг, замотал головой.
– Я теперь почти в этом уверена, Антон, – серьезно откликнулась Саша. – Ты ее любил. А тот, кто это сделал… С такой силой душить ее мог только человек, остро ее ненавидящий.
– А Влада? Влада могла?
Марин оперся поясницей о перила лестницы второго этажа, где они стояли с Сашей. Потрогал себя за плечи.
– Она не так беспомощна, как может показаться на первый взгляд, – вспомнил он ее пальцы, вцепившиеся в него. – И у нее были все основания ее ненавидеть.
– Да, но она не могла быть уверенной в том, что ты примешь ее предложение, Антон, – возразила Саша, немного подумав. – К тому же она вряд ли бы стала душить Аллу именно твоим ремнем. Согласись, это глупо. Если рассчитываешь заполучить кого-то в мужья посредством шантажа, не станешь подставлять объект этого самого шантажа таким способом. Тебя же могли просто арестовать сегодня, и все! Она бы тебя никогда больше не увидела. А так…
– А так? А так что мне делать прикажешь?
Антон сердито покосился на подругу.
– Я посоветовала бы тебе принять ее предложение, Антоша.
– То есть ты хочешь сказать, что мне нужно на ней жениться?!
Он отпрянул, оступился и едва не слетел с лестницы. Кто-то поддержал под локоток, подтолкнул наверх. Он оглянулся и увидал Ивана.
– Слышал все?
– Слышал, – кивнул он, вдел большие пальцы под лямки майки, кивнул Саше. – И тоже считаю, что у тебя просто нет выбора.
– И ты туда же! – фыркнул Антон. – А если это она все придумала и осуществила?
– Зачем? – с печалью отозвались в один голос друзья. – Чтобы женить тебя на себе?
– Ну!
– Нет, – покачала головой Саша.
– Нет, – повторил за ней Иван. – Она просто воспользовалась ситуацией. Обыграла ее под себя. И у тебя нет выбора, друг. Ты должен принять ее условия.
– Выбор всегда есть, – отозвался он с пафосом, решив уехать отсюда немедленно. – Я вот возьму и докажу!
– Что и кому?
Иван пошел за ним следом в комнату, кивнул Владе и кивком попросил ее уйти. И как только за ее спиной закрылась дверь, прошипел гневно:
– В тюрьму хочешь на долгие годы, скотина?
– Так брак с Владой худшее заключение, которое можно себе представить, Ваня! – Он уже вытащил сумку и швырял теперь в нее комком вещи с полок шкафа. – Что так тюрьма, что так!
– Ай, да ну не надо нести вздор! – Это уже Саша протиснулась в дверь и, услыхав его последние слова, возмутилась. – Еще не сидел там, нет?! Хочешь попробовать?!
Он точно не хотел. Как не хотел вести к алтарю и женщину, сделавшуюся ему еще ненавистнее, чем прежде.
– Я знаю, что надо сделать. – Антон застегнул «молнию» на сумке, выпрямился, посмотрел на друзей. – Я просто найду убийцу, и все.
– Считаешь, у тебя есть силы и время на все это? – усомнился Иван. – Думаешь, Влада станет ждать?
– Она внесла уточнение, она дала мне две недели на раздумье, – тут же вспомнил Марин.
– Убийц иногда ищут годами! – фыркнул Снегирев и, пытаясь удержать его в комнате, схватился за его сумку. – К тому же… К тому же ты уверен, что это не ты?
Глава 6
Неделя промчалась так, будто и не состояла из семи дней, а насчитывала лишь тридцать шесть часов. Кажется, ровно столько он спал за это время. Все остальное время куда-то ездил, что-то записывал, отдавал какие-то нелепые распоряжения службе собственной безопасности, состоящей из начальника и трех охранников, выходивших на работу сутки через двое.
Те смотрели на него непонимающими глазами, но поручения выполняли, какими бы нелепыми они им ни казались.
Результата не было.
Раз в день звонила Саша, справлялась о делах. Выслушивала пустые размытые отчеты, вздыхала и просила не дурить. Снегиревы заехали однажды, но не домой к нему, а на фирму. Долго вздыхали, потом Лена призналась:
– Нас снова вызывали в милицию.
– И что? – Хороших новостей он не ждал.
– Много спрашивали о тебе, об Алле, о ваших отношениях, – промямлила Лена, не глядя на него, потом вскинула глаза на мужа, словно искала у него поддержки, тот не откликнулся, и она продолжила сама: – Мы сказали правду, Антоша.
– Какую правду? – решил он уточнить. – Правда, она ведь у каждого своя, так?
– Почему? – не поняла бестолковая Лена Снегирева. – Правда, она правдой и должна оставаться. Просто… Просто Саша просила немного приврать, чтобы не усугублять твое положение. И…
– А какое у меня положение?
Антон прищурился, рассматривая друзей, отношения с которыми близились к двадцатилетнему рубежу. Неужели ради собственного спокойствия они способны?..
А на что, собственно, способны, Марин? Что ты хочешь и ждешь от них вообще? Им ведь тоже нелегко, они ведь тоже ни в чем не уверены, равно как и ты сам.
– Положение дрянское, Тоша, – жалобно произнесла Лена и посмотрела на него виновато. – Они подозревают тебя и даже не пытаются это скрыть. Тот, что поменьше ростом.
– Леонид, – подсказал Антон.
– Да, да, он самый. Так вот он в открытую наезжает на тебя. И нам пришлось… Нам пришлось сказать им правду, – едва слышно обронила Лена, опуская голову.
– Какую правду?! – напрягся Марин.
Правды семьи Снегиревых он пока не знал. Влада свою озвучила. Саша будто бы тоже, признавшись, что проспала всю ночь, пока ее не разбудил Ленкин отчаянный визг. Теперь они.
– Мы им сказали то же самое, что и Влада, – промямлила Лена. – Она попросила нас, и мы… Мы сочли, что это самое лучшее и полезное, что мы можем для тебя сделать, Антоша.
– И у вас тоже есть условия? – рассмеялся он напряженным злым смехом.
– Есть, – кивнул Ваня с хмурым видом.
– И?
– Ты должен жениться на ней.
– Оп-па! Молодца, дружище!!!
Антон звонко хлопнул в ладоши, откинулся на спинку рабочего кресла. Сцепил зубы, чтобы не начать орать сразу же.
– А чего ты хочешь вообще?! – Иван тоже разозлился, встал с диванчика у стены, заходил по его кабинету, без конца задевая носком ботинка ковровую дорожку. – Чтобы мы сказали, что проспали всю ночь как убитые? Что устали и ничего не слышали сквозь сон?!
– Допустим, – покивал он. – В этом ведь ваша правда.
– Ага! И тебя после этого сразу в кандалы, – пискнула Лена со своего места и цыкнула на мужа: – Хватит ковер пинать, Ваня!
Тот проехался подошвой ботинка по кромке ковровой дорожки, расправляя ее. Покосился с неудовольствием на друга:
– Знаешь, Антоша, ведь Сашка сказала то же самое.
– Как то же самое?! Она звонит мне каждый день и ничего такого…
– Сегодня она зашла после нас в кабинет к следователю. Мы ее предупредили, она кивнула.
– Замечательно! Итак, вы все подтвердили слова этой истерички, стало быть, мне должно теперь на ней жениться?!
– Да, – покивала Лена с явным облегчением, что ничего не надо объяснять дополнительно. – Если ты не примешь ее условия, она скажет правду. И тем самым подставит уже и нас.
– Сука!!! – прошипел Марин, обхватывая подбородок ладонью. – Подстраховалась!
– Может, и так, – пожал плечами Ваня. – Но сам сказал, что она тебе сроку дала две недели. Неделя уже прошла. Много накопал?
– Ничего, – нехотя признался Марин. – Куда ни сунусь, всюду пропасть. «Форд» тот никто не помнит. Кто на нем приехал, никто не видел. Сергей в какой-то командировке, никто не знает – где именно. Или просто молчат. Странно!!! Хотел разыскать охранника, который встречал меня у ворот, может, он что видел, его тоже нету! Он-то где?!
– Его дядька в отпуск отправил после запоя. Сорвался он на нашем торжестве. Вот и…
– Тоша, прекрати капризничать, – попросила его, как несмышленого ребенка, Лена. – Это ведь единственное, что мы все вместе, сообща, могли для тебя сделать. Не скажи мы так, кто знает, что было бы. А так тебя просто оставят в покое, и все!
– Я понял. – Он усмехнулся невесело, глянул на друзей. – За одно вам всем благодарен.
– За что? – Супруги Снегиревы переглянулись.
– За то, что уверены в моей невиновности. В том, что я не убивал Аллу. Спасибо, ребята…
По тому, как они снова переглянулись и как потом утопили свои взгляды в ворсе его ковровой дорожки, Марин понял, что нет и не было у них никакой уверенности. Врали они следователям, врали ему, врали самим себе. Не знают они и даже предположить не могут, кто затянул его ремень на шее его бывшей жены. А может, и знать не желают. Просто делают то, что считают единственно верным для его спасения, и все. Остальное для них не важно.
– Спасибо вам, ребята, – поблагодарил он их снова, когда они уходили.
– Так ты не подставишь нас, женишься на ней? – растерянно заморгала Лена.
– У меня еще есть неделя, – напомнил он, показав ей семь пальцев, подняв обе руки.
– Тоша!!! – со слезой в голосе затянула она. – Ты обещал!!!
– Обещал, обещал, не переживай. Все будет хорошо…
Влада за минувшие семь дней не позвонила ни разу. А зачем, действительно! Все, что могла и хотела, она уже сделала. Теперь ждет.
– Санек, привет, – он не выдержал и позвонил ей вечером, она что-то затаилась и даже не сообщила, что ее вызывали. – Как дела?
– Нормально, – неуверенно отозвалась подружка. – Ты как?
– Жду приговора, – неудачно пошутил он.
– К-какого приговора?! – Она сразу перепугалась и начала признаваться даже без его вопросов. – Никакого приговора не будет, Антоша! Ты не виноват ни в чем. Мы сегодня все об этом сказали следователю.
– Я понял, я знаю, – покивал он и вздохнул. – И ты, значит, тоже клюнула на ее уговоры?
– Никто меня не уговаривал, – начала она сердито сопеть в трубку. – Мы просто встретились с ней, поговорили и решили, что это единственное спасение для тебя. Понимаешь, если они сейчас тебя арестуют, то все!
– Что все?
– Они сразу же прекратят все поиски, и никакого расследования не будет. Есть ты, дело можно передавать в суд. Все, понимаешь! А так… Так они станут искать кого-то другого.
– Ага! Станут поочередно тыкать во всех пальцем. Во всех, кроме меня и Владки. Вот ты не задумывалась, что она…
– Прекрати! – повысила голос Саша. – Прекрати намекать на то, что она ее убила! Эксперты доказали, что в ее комнате был мужчина!
– Да ну! И он оставил следы своих пальцев, волосы на подушке? Теперь стоит провести анализ ДНК, и дело в шляпе! – Он тоже уже кричал, а внутри все заледенело от возвратившегося страха. – Откуда у них такая уверенность?!
– Они утверждают, что затянуть петлю таким образом не под силу женщине, – промямлила Саша. – Женщин они вычеркнули из списка подозреваемых.
– А из мужчин – один я?
– Нет, они ищут Сергея. И нигде не могут найти.
– Я тоже, – потер он затылок, в который будто лом вогнали, так болело там. – Ни его, ни охранника, что встречал нас у ворот, ни машину ту обнаружить не могу. И номер не запомнил!
– Где же тебе было номер запоминать, если ты себя не помнил! – отозвалась она ворчливо. – Ладно, буду просить Дениса.
– О чем?
– Чтобы по своим каналам пробил владельцев таких машин.
– Представляешь, какой длины будет список?!
– Есть варианты? – тут же оборвала она его причитания и вздохнула. – Вот именно! Вариантов нет. Буду просить Дениса. Надо хоть что-то попробовать.
Глава 7
Саша опустилась на коленки возле раковины в ванной, перетряхнула грязное белье, отложила светлое в одну сторону, темное в другую. Привычно полезла по карманам. В ее карманах, она знала, пусто. Не имела привычки оставлять хоть что-то, отправляя вещь в корзину для грязного белья. А вот Денис мог оставить все что угодно. Рассеянность ли, безалаберность ли были тому виной, но карманы он свои никогда не чистил.
Это-то и сыграло с ним злую шутку, хотя слово «шутка» тут вряд ли уместно. Это и погубило их отношения и превратило совместное существование в сущий ад.
Да, она скрывала ото всех: от родителей, родственников, друзей и… от самого Дениса, что знает все-все. Скрывала настолько, насколько это вообще можно было скрыть.
Последние полгода у нее постоянно «болела» голова или она «перенервничала» на работе, если неожиданно не справлялась с собой и повышала голос на мужа. Случалось также неожиданное поручение от шефа, заставляющее задерживаться, если ноги не шли домой. Или бралась работа на дом, если не хотелось одновременно укладываться с ним в постель.
Находились причины ее странному поведению, конечно, они находились.
Денис называл ее поведение именно странным. И даже не пытался понять или разобраться. Он надувал губы, отодвигался, иногда замолкал. Молчание ее устраивало больше всего. Не надо было объясняться и врать.
Он врет, и ей, что ли, тоже этим заниматься? Лучше отмолчаться и потом сделать вид, что ничего не произошло. Просто продолжать жить.
Как надолго ее хватит, Саша не знала. Полгода выдержала, что дальше?
Она осторожно, будто стеклянные, взяла в руки брюки Дениса темные с искоркой, в едва заметную коричневую полоску. Затаила дыхание.
Эти были они! Те самые злополучные брюки, подсунувшие ей страшный сюрприз в одном из своих карманов. Преподнесшие ей свидетельство чудовищной неверности их обладателя. Там, под крохотной коричневой пуговкой Саша и нашла сложенную вчетверо цветную фотографию.
Он, она и маленькая девочка в светлых кудряшках.
Он – это Денис. Она – молодая темноволосая женщина, смотревшая в объектив с надменной расслабленностью. Девочка в светлых кудряшках, по всему выходило, их дочь.
– Нет! – Это первое, что вырвалось у Саши, когда она рассмотрела снимок. – Этого не может быть!
Могло и было!
– Это было давно и неправда! – Это была вторая фраза, произнесенная ею сквозь истерический смех.
Правда, и случилась она совсем недавно. Рубашка выдала Дениса. Эту рубашку они купили ему к дню рождения в канун ноябрьских праздников в прошлом году. Месяц он ее не надевал. Потом вырядился, будто бы на важную встречу.
Хотя встреча-то и в самом деле была важной.
– Это не его ребенок! – слабея, закончила она и улеглась лицом вниз на пол ванной.
Это был его ребенок. И он был как две капли воды похож на Дениса в детстве. У них в доме хранились его фотографии в старинном фотоальбоме, обернутом куском старого вытершегося от времени вельвета.
Сначала ее голове было очень больно от груды до отвращения банальных и вместе с тем очень страшных мыслей.
Он ей изменил с другой женщиной. Изменил давно, судя по всему. Она родила ему ребенка. Девочке, с огромным бантом на светлых кудряшках, было чуть больше года. У него на стороне другая семья. И эта семья крадет ее – Сашино – время, отведенное ей жизнью на Дениса.
Что же, все правильно. Не она первая, не она последняя. Такое сейчас сплошь и рядом. С этим как-то мирятся. К этому как-то привыкают и с этим как-то живут. Интерес к любовницам со временем угасает, и мужчина зачастую вновь тянется к жене, жизнь с которой ему в какой-то момент наскучила.
Но вот ребенок! Как быть с ребенком?! Какие силы способны заставить его забыть о ребенке?! Тем более что…
У них с Денисом не было детей, Саша не могла их иметь. Не могла, будь прокляты все детские простудные заболевания вместе взятые, коими она переболела в детстве и из-за которых, по словам медиков, она и была бесплодна.
Она ничего и никого не могла противопоставить этой белокурой кудрявой девочке с огромным бантом на макушке. Ничего и никого! Она не сможет бороться, потому что она безоружна. Поэтому надо было просто молчать.
Как только Саша это поняла, приняла решение и смолчала, боль ушла, но сделалось очень пусто и холодно. Она справилась с собой, хотя прекрасно понимала, что хоронит себя саму заживо. Хоронит свою гордость, достоинство, женственность и хоть какую-то, пускай самую призрачную, надежду иметь когда-нибудь с Денисом детей. Она же часто думала, а вдруг бог пошлет, а вдруг получится?!
Когда бог не послал и не получилось, она всерьез начала подумывать над тем, чтобы взять ребенка из дома малютки. И даже, кажется, они обсуждали это с Денисом. И он пускай не дал никакого согласия сразу, но и не особо возражал. Было это…
Да, все правильно, было это лет пять назад. Еще когда у него не было славной собственной малютки в светлых кудряшках. Теперь-то ему все это зачем? Зачем ему воспитывать подкидыша, когда свое дитя имеется?
Детей у нее не будет. Ни своих, ни приемных. Денису это не нужно. Ей одной не позволят усыновление. А создавать семью с кем-то еще для того, чтобы позволили взять приемного ребенка, Саша категорически не хотела.
Она любила Дениса. Очень, очень любила. Любила все его привычки, даже неправильные. Любила, как он спит, как говорит, как ходит и как думает, пристально глядя в одну точку. Ее все в нем устраивало, ничего не хотелось менять, кроме…
Новая семья, новые отношения, выстраиваемые Денисом где-то на стороне, Сашу никак устроить не могли. Она их ненавидела, она их очень боялась, это была страшная угроза ее устоявшемуся бытию. С этим надо было что-то делать, долго ведь не промолчишь, а что?!