— Быстро: госномер, марка и цвет машины! — выхватив мобильник, распорядился Крячко.
— Ни хрена себе! Это что же, и Леха под колпаком?! — Дмитрий даже присвистнул. — Сейчас скажу. Значит, «Ауди» белого цвета, номер: Ю, три пятерки, ГО, девяносто девятый регион.
Стас быстро созвонился с Госавтоинспекцией и попросил немедленно разыскать требуемую машину. Ее водителя надлежало задержать невзирая ни на какие обстоятельства. Теперь Крячко был почти уверен, что в деле исчезновения сына американского банкира замешаны несколько человек. Правда, нужно еще определить — связаны ли они между собой.
Гуров тем временем в пожарном темпе допросил практически весь педколлектив пансионата. Тем более что он был не так уж и велик — немногим более десятка человек. Допросил и обслуживающий персонал. Виктор Денисов у Льва каких-либо подозрений не вызвал. «Вождь краснокожих» (как окрестил он его про себя) подробно рассказал о событиях того дня, когда исчез один из занимавшихся у него «индейцев». Собственно говоря, по словам Денисова, ничто вообще не предвещало того, что состоится побег. Алекс был как всегда активен, сосредоточен, выполнял все задания охотно и непринужденно. Впрочем, отлучился он незаметно, без ведома Виктора, не спросив его разрешения.
— Ушел — как растворился, — досадливо разводил руками Денисов.
— Сами виноваты, — чуть усмехнулся Гуров. — Слишком хорошо обучили его всяким индейским премудростям. Кстати, мне вас аттестовали действительно как человека, обладающего, скажем так, качествами настоящего индейца. А индейцы, как я понимаю, суперследопыты. Что ж сразу-то не нашли его по горячим следам?
— Ну-у!.. — Виктор рассмеялся. — Мои способности читать следы сильно преувеличены. Я действительно жил среди индейцев, многое у них перенял, многому научился. Но чтобы иметь такое чутье, какое имеют они, нужно было бы там и родиться. Они с пеленок учатся читать следы. И то не у всех это получается. Тем более сейчас, когда они ассимилируются, растворяются и теряют свои исторические корни. Конечно, я пытался найти следы Алекса, но толпа моих «индейцев» все так истоптала, что это, по сути, было делом безнадежным…
Прочие сотрудники пансионата — преподаватели этики, хореографии, культурологии, повара, воспитатели, культорганизаторы, горничные, с точки зрения Гурова, ничего интересного собой не представляли и своими манерами напоминали вышколенных английских слуг. Давая на вопросы Гурова обтекаемые, уклончивые ответы, словно сговорившись (собственно говоря, нечто подобное вполне могло быть и на самом деле), сотрудники ссылались только лишь на то, что от кого-то что-то слышали, а сами ничего конкретного сказать не могут. Впрочем, один из «дворецких», проговорившись, сообщил и впрямь кое-что интересное.
Чтобы завязать разговор, Гуров с сочувствием в голосе заметил, что наверняка работа с контингентом миллионерских чад — занятие не для слабых духом. Молодой, рослый воспитатель, ответственный за жилой корпус, безнадежно вздохнув, поведал Льву о том, что если бы не хорошее жалованье, то он не остался бы в пансионате и одной минуты.
— Вы себе даже не представляете, какие среди этих недорослей встречаются законченные уроды! — доверительно склонившись в сторону Гурова, вполголоса рассказывал он. — Большинство ребятишек, конечно, более-менее. Но некоторые из них с малолетства воспитаны в духе «самости» — они уверены, что весь мир существует только для них, что им все позволено, что папа что хочешь или кого хочешь купит и абсолютно все разрулит. Но и это еще ничего. Попадаются и вовсе пакостные отморозки — таких ежедневно ремнем бы сечь и сечь. Но кто посмеет? Для них все люди — быдло. Они и общаются-то только с теми, чьи отцы имеют в банках обалденные долларовые счета. И вот с этими — сплошная головная боль. Попробуй сделать таким замечание — нахамят, могут запустить чем попало… Вот, меньше недели назад нашел у одного умника игральные карты. Азартные у нас игры под строжайшим запретом. Карты я забрал и отнес директору. Теперь этот миллионерский дауненок и его дружки мстят мне как могут… Не знаю, надолго ли хватит терпения работать в этом гадючнике?
Когда Гуров отпустил воспитателя, в отведенный ему кабинет ввалился Станислав, за которым уныло брел Тимкин. Выслушав подробный рассказ Стаса о результатах поисков, Гуров предложил пройти в кабинет директора. Цирюльский при их появлении явного оживления не проявил. Он напоминал измученную лошадь, на которой целый день возили дрова и еще что-то очень громоздкое и тяжелое. Казалось, ему вдруг стало глубоко безразлично происшедшее и он уже смирился со своей участью. Когда опера и Тимкин вошли в кабинет, Цирюльский достал из кармана наполовину опустошенную пачку сигарет и, глядя в пустоту, машинально закурил.
— Есть что-нибудь? — вяло поинтересовался он.
— Разумеется… — усаживаясь в кресло, Гуров пошарил в карманах и, достав сигарету из протянутой Цирюльским пачки, щелкнул взятой со стола зажигалкой. — Во-первых, мальчик действительно сбежал, пробравшись за пределы территории по туннелю заброшенной теплотрассы. Скоро должен прибыть кинолог с собакой, и мы хотя бы приблизительно определим, в какую сторону он мог податься. Во-вторых, вполне очевидно, его побег не какой-то там спонтанный, ничем не продиктованный поступок, а вполне осмысленный и хорошо подготовленный шаг. К тому же, мы в этом уверены, среди персонала и отдыхающих есть причастные к этому побегу.
— Что-о-о?! — Слушая Льва, Цирюльский менялся на глазах — его вялость моментально сменилась каким-то нервным оживлением. — Вот это новости! М-да-а-а… И кто же, по вашему мнению, мог ему в этом содействовать?
— Скорее всего, ваш физкультурник, Алексей Дергачев, — вступил в разговор Станислав. — Выйдя от вас, он искать никого никуда не пошел, а сел в свою машину и тут же скрылся в неизвестном направлении. Мы сообщили автоинспекции номер его машины, но у меня почему-то нет никакой уверенности, что в ближайшее время мы его сможем увидеть.
— Ч-черт! — Цирюльский яростно стукнул по столу кулаком. — Кто бы мог подумать?.. Хотя… Он здесь у нас всего два месяца. Преподаватель физподготовки, который у нас был до этого, внезапно заболел, и его пришлось заменить. Тоже, знаете ли, скандальчик приключился…
— И в чем же суть этого скандальчика? — Гуров стряхнул пепел с сигареты в пепельницу, выточенную из яшмы в форме лодочки.
— В чем… — Цирюльский кривовато усмехнулся. — Подцепил кое-что, остолоп… Такой скромный парень, ответственный, серьезный, хороший педагог и — на тебе — заразился, пардон, сифилисом. Где, от кого — так и не признался. Обычно у нас медосмотры, как и везде — раз в квартал. А тут, уж не знаю с чего, где-то в апреле прямо сюда примчалась медкомиссия и устроила внеплановую проверку персонала. Проверяли всех поголовно, чуть ли не наизнанку выворачивали. И вот, как гром среди ясного неба: РВ у физкультурника оказалась положительной. Пришлось немедленно увольнять, брать другого. Хорошо, это было еще до прибытия первых отдыхающих. Провели дезобработку всего и вся, весь пищеблок перелопатили от и до… Как вспомню — голова кругом идет. Ну а тут мне предложили кандидатуру Дергачева. Само собой, мы его проверили досконально — всю подноготную: где родился, где учился, не отбывал ли срока, не имеет ли каких-нибудь нездоровых наклонностей. Даже на полиграф посылали. Кстати, Борис Борисович, ты же лично его проверял?
— Да, да, было проверено все, без исключения. — Тимкин истово закивал головой.
Наблюдая за ним краем глаза, Гуров почувствовал, что начальник охраны в чем-то фальшивит.
— А кто вам предложил взять на работу Дергачева? — спросил он Цирюльского.
— Да после этого у нас еще одна проверка была, от Минобразования — раз такое скандальное происшествие, то это уж как положено. Ну, проверяющий мне и предложил взять на работу, как он сказал, высококлассного специалиста. Так-то у меня была другая кандидатура, но… Сами понимаете — с министерством ссориться дело никчемное. Впрочем, если бы в биографии Дергачева обнаружилось что-то нехорошее, то я бы его не взял даже под нажимом самого министра. Черт побери, как мы опрофанились!
— Фамилию того проверяющего не припомните? — Гуров и Крячко быстро переглянулись, подумав об одном и том же.
— Попытаюсь… — Цирюльский наморщил лоб. — По-моему, Чубешко… Да, да, точно — Чубешко Юрий Константинович. Мне позвонили из министерства и предупредили о его прибытии. А он сам предъявил удостоверение инспектора Минобразования…
— У вас есть телефон отдела кадров министерства? — потушив сигарету и снимая трубку, поинтересовался Гуров. — Наберите номер.
Представившись, Гуров попросил сотрудницу министерства сообщить ему, есть ли в их ведомстве сотрудник с фамилией Чубешко. Цирюльский, вслушиваясь в разговор, замер и даже вытянул шею. Гуров поблагодарил сотрудницу и не спеша положил трубку.
— Ну?!. — выдохнул директор пансионата.
— Там никогда не было никакого Чубешко, даже на должности дворника. — Гуров, покачав головой, развел руками. — Думается мне, что это была хорошо продуманная операция по похищению сына банкира. Тот парень, ваш бывший физкультурник, конечно, проявил завидное легкомыслие, но его, я уверен, подставили специально. И медицинскую проверку проводили по наводке заинтересованных лиц. Ну а после этого вам подсунули своего человека. Схема, я вам скажу, не самая сложная, но сработала без осечки.
— Мать их… — добавив пару непечатных слов, Цирюльский провел по лицу ладонями и застонал. — Вот это мы лопухнулись! Борь, что же ты так оплошал? Как же ты мог прошляпить этого засланного «казачка»? Что молчишь?
— Эдуард Вениаминович, — вскочив с места, суча руками и задыхаясь, торопливо заговорил Тимкин, — да, клянусь вам — проверил абсолютно все, сделал запросы, встретился с людьми… Был в той школе, где он работал, говорил с директором. Он сказал, что Лешка у них работает с того времени, как закончил институт… Характеристику дал — хоть в космос запускай. Честное слово!
— Хреново, хреново, хреново!.. — У Цирюльского взмокло темя, и он без конца промокал лысину и лоб большим носовым платком. — Кстати, как же могло получиться, что вы сумели найти эту старую теплотрассу, а мы о ней даже не подозревали? Всем же лагерем прочесывали территорию, и никаких люков никто не заметил.
— Скорее не хотел заметить, — иронично усмехнулся Станислав. — Я думаю, участок территории, где под слоем мусора находился люк колодца, специально брались обследовать именно те, кто не хотел, чтобы его нашли. А догадаться о его существовании было несложно. Когда я спустился в колодец действующей теплотрассы, то заметил, что в стене есть забитые цементом концы двух обрезанных труб. Видимо, когда прокладывали новую теплотрассу, старую извлекать не стали — зачем лишняя работа? Новые трубы вообще просто кинули в канаву и засыпали землей. А старая шла в специальном бетонном туннеле. Вот мальчик этим и воспользовался.
— Но почему он вообще решил бежать? — Цирюльский с надеждой смотрел на сыщиков, словно на неких ясновидящих.
— А это мы сейчас и попробуем выяснить, — вмешался в разговор Крячко. — Скорее всего нужной нам информацией располагают соседи Алекса по вигваму. Надо бы нам с ними побеседовать.
— Пожалуйста! — Директор являл собой саму готовность. — Сейчас же их вызову сюда.
— Не надо, — решительно остановил его Гуров. — Так мы ничего не узнаем. Тут надо как-то по-другому…
— Скажите, а «индеец», у которого воспитатель не так давно изъял карты, он не из того же вигвама, что и Алекс? — хитро улыбнулся Станислав.
— Д-да… Вы уже и об этом случае знаете? — Цирюльский сконфузился. — А это что, тоже может иметь отношение к побегу и похищению?
— Конечно. — Стас пожал плечами. — Вы их не выбросили? Дайте-ка мне их сюда… Будьте все здесь. Я скоро приду.
Сунув в карман колоду карт, Крячко вышел из кабинета. Пройдя по лугу к вигвамам, он остановился у одного из них. Трое «краснокожих» усердно метали лассо, стараясь набросить тугую волосяную петлю на вбитые в землю колышки. У других вигвамов происходило то же самое. Увидев Станислава, к нему подошел Виктор Данилов, уже успевший надеть костюм вождя и раскрасить лицо красными и зелеными полосами и зигзагами.
— Хотите посмотреть, чем мы тут занимаемся? — улыбаясь, спросил он.
— Нет, хочу увидеть ребят, которые жили с Алексом в одном вигваме.
— Так вот это они и есть… Это — Коля Якушов, это — Дима Федоршин, это Самвел Агазян, индейцы племени Делаваров. Сыновья московских банкиров и коммерсантов, — добавил он вполголоса и, приняв торжественный вид, обратился к мальчишкам: — Доблестные воины, с вами хочет поговорить человек, который ищет вашего друга Алекса. Расскажите ему все, что знаете. Я все сказал. Хуг!
Мальчишки неохотно отложили лассо и подошли поближе. Они настороженно рассматривали уже виденного ими незнакомца. Стас сразу же без труда узнал всех троих — это они обратили на себя его внимание, когда он недавно проходил по лугу.
— Ребята, — Крячко говорил, стараясь найти нужную интонацию, способную вызвать мальчишек на разговор, — я из уголовного розыска. Если что-то знаете о том, почему ваш друг покинул пансионат, то, может быть, расскажете?
— Мы ничего не знаем, — презрительно поморщившись, с изрядной долей высокомерия ответил за всех Дима, самый высокий из этой компании.
— А врать-то нехорошо. — Стас укоризненно покачал головой. — Тем более воинам племени Делаваров. Виктор… то есть, вождь, вы пока можете заниматься с другими, а мы здесь немного побеседуем.
Когда Виктор направился к другому вигваму, Крячко, пристально посмотрев на «индейцев», демонстративно изображающих полное к нему пренебрежение, негромко объявил:
— Вы, голуби мои сизокрылые, зря надумали играть в несознанку. Я же вас насквозь вижу. И знаю, что вы замешаны в этой истории по самые уши. Я на вас не давлю, но, поверьте на слово: мне это доказать труда не составит. И я не думаю, что, если с Алексом случилось что-то очень скверное, благодаря деньгам и связям ваших очень состоятельных пап скандала избежать удастся. Молчим? Хорошо. Тогда у меня к вам деловое предложение. Давайте так… Вы же в карты здесь играли? Ну, играли, играли — я точно знаю… Так вот, ваша колода у меня. Предлагаю любому из вас сыграть со мной. Ставка будет такая: если проигрываете вы — все рассказываете без утайки, если я — то… вот, отдам свое служебное оружие. И даже «корочку» в придачу.
Он сунул руку за пазуху и достал из кобуры пистолет.
— Не врете? — недоверчиво наморщился Самвел. — Точно, отдадите?
— А вы сначала выиграйте. — Станислав интригующе улыбнулся. — Выиграете — отдам. А вы — точно, все расскажете?
— А почему вы считаете, что нам есть о чем рассказывать? — все с тем же высокомерием, которое уже никак не могло скрыть его внутреннюю тревогу, спросил Дима.
— Так на то я и сыщик, — рассмеялся Крячко. — Ну, во что сыграем? В очко, секу, железку, покер?
— В простого дурака, — после некоторого мучительного колебания объявил Дима. — Три кона, со мной. Только…
— Да, я понимаю, — кивнул Станислав, — место для игры тут вовсе неподходящее. Давайте в вашем вигваме?
Войдя внутрь индейского жилища, Стас огляделся. Пол вигвама застилал круглый ворсистый ковер, посреди которого лежал полированный, деревянный круг метрового диаметра с четырьмя белыми салфетками по краям. «Видимо, что-то вроде обеденного стола», — догадался Крячко. Вдоль стены лежали свернутые в рулоны постели. Сам же вигвам, снаружи обшитый выделанной кожей, изнутри был обтянут каким-то светлым, бархатистым материалом.
Дима и Станислав сели к столу.
— Я буду сдавать! — с вызовом заявил Дима, бесцеремонно забрав карты из рук Крячко.
Он быстро перетасовал и раздал карты. Игра началась. Судя по всему, парень в картах был не слаб. Но знал бы он, с кем рискнул тягаться! Уже скоро Дима начал нервничать, поскольку в его руках начали копиться неотбитые карты. Заставив недовольно кривящегося мальчишку принять последний остаток колоды, Станислав две специально припасенные шестерки положил ему на плечи.
— Ну вот, ты уже произведен в лейтенанты, — беззлобно рассмеялся он. — В следующем кону станешь старлеем. В принципе, можем играть вплоть до твоего производства в фельдмаршалы. Ты как?
Коля и Самвел, напряженно следившие за игрой и всемерно переживавшие за своего приятеля, тем не менее невольно фыркнули, но тут же осеклись.
— Ладно, наигрались… — Дима сердито отмахнулся. — Хватит. В принципе, кое-что насчет Алика я могу рассказать. Но не имею права — мы дали слово молчать.
— Ты карточные законы знаешь хорошо? — задав вопрос Диме, Стас в лихорадочном темпе, «на автопилоте», мгновенно придумал, что ответить. — Так вот, согласно карточным законам — а они для профессионалов святы, так же, как и карточный долг, став моим должником, ты как бы проиграл мне свое слово. Теперь я им распоряжаюсь. А я желаю знать, что случилось с Алексом, и освобождаю тебя от обещания молчать.
— В общем… — Дима глубоко вздохнул. — Наш наставник по физподготовке, у нас он Вождь сильных, Могучий Лось, как-то раз дал слишком много поручений. Ну… Нужно было выполнить всякие там задания по учебе, по сдаче всяких упражнений… Мы сразу поняли, что столько нам и за два дня не осилить. А у нас невыполнение заданий означает лишение вигвама Золотой Стрелы — нашего главного талисмана.
Он указал глазами вверх, и Станислав увидел подвешенный на тонкой цепочке шар из красной замши. Он был размером с кулак, снизу в него была воткнута большая стрела с пером цвета золота.
— И что же вы?
— Мы уперлись, потому что это нечестно — никому так много не задавали. И тогда Могучий Лось сказал, что такова воля Вождя Вождей, ну, нашего директора. Тот вроде бы хочет сделать лучшим вигвам Апачей. Мы спросили — почему так? Он по секрету рассказал, что директора об этом попросил отец одного из тех, кто живет в том вигваме, и предложил сыграть в карты с условием: проиграем — все остается как есть, выиграем — он дает задание полегче. Мы согласились. С ним играл я. Мне повезло, и стрела осталась у нас. Потом еще были всякие фиговины… Мы уже сами стали предлагать ему перекинуться в карты. Играл он не очень, и я у него на раз выигрывал.