Самоуверенное выражение вмиг слетело с милого личика.
− Да успокойся ты, она жива.
Я почувствовал, что сердце снова может биться.
− Звони им, – приказал я, – введи кратко в курс дела. Скажи, что я не купился. Пусть приедут, как можно скорее… И мы обсудим условия. – У меня уже созрел план действий. – Как, ты сказала, зовут твоего приятеля?
− Горлуф. Это английское имя. Он считает себя англичанином. – Она противно захихикала. – А сам родился где-то в трущобах Северного Бутово. Среди крыс, стариков и плохой пищи…
Странная троица заявилась вскоре после звонка «Лины». Слегка отодвинув занавеску, я смотрел, как они выбираются из катера. Один высокий и тощий, в черном кожаном плаще, судя по манерам – главный. Другой плавный в движениях, длинноволосый, в цветастой одежде, походка женственная, как у манекенщицы. И молодая девушка, почти девчонка, с косичками и леденцом во рту.
В дверь они не стучали, главарь банды скупщиков тел распахнул ее ударом ноги.
Я расположился в кресле в углу комнаты, так мне удобно было наблюдать за всеми сразу.
Лина поднялась с кровати, как только они вошли, прильнула к типу в плаще и, положив руку ему на затылок, долгим поцелуем впилась в губы.
− Называй меня Горлуф, – представился молодчик, тело моей жены он держал за талию. За что я готов был убить его. Если бы только я был убийцей. Но я был всего лишь охранником в банке, которого подставили. В теле больного старика, пусть и бывшего бойца.
Я молчал.
− Это Кики, – представил длинноволосого Горлуф, – он девчонка по рождению, но предпочитает мужское тело. Говорит, так больше возможностей для развлечений. Любит развлечься.
− Но не с таким, как ты, – уточнил высоким голосом Кики, разглядывая меня со злым презрением.
− Жанна, – Горлуф обернулся к девчонке с косичками, – с нашей Жанной шутки плохи. У нее детская травма, и теперь всех грязных стариков она очень хочет прирезать. Так, Жанночка?
− Угу, – кивнула та и с громким чмоком выдернула изо рта леденец, – пососать не хочешь?
− Спасибо, – сказал я скрипучим голосом, – может, потом…
− А ты забавный, – голова с косичками склонилась к плечу, в глазах плясали веселые чертики. – Смерти боишься?
− Это компания у вас забавная, – ответил я. – А я самый обычный.
− Не скажи, – Горлуф разглядывал меня задумчиво. – Если ты самый обычный, то жить тебе осталось недолго. И умрешь ты нехорошо, больно будет. Если же не самый, то я дам тебе спокойно дожить в этом теле, сколько бы тебе там не осталось. Скажи-ка мне, чем ты можешь нас порадовать?
− Тебя интересует золото и бабки? – догадался я. – Золото есть. В тайнике.
− Вот как? А я слышал, твои подельники тебя кинули. Забрали все до копейки…
− Так пишут газеты, – я откинулся в кресле, – но они не знают правды. Просто я решил, что беготня не по мне.
Главарь смотрел вопросительно.
− Не люблю бегать от закона. Ведь срока давности по таким преступлениям нет. Значит меня будут ловить, пока не поймают. Я решил, что скрываться глупо. Лучше посижу немного в кластере, а когда выйду, меня будет ждать новое тело и мое золото. Глядишь, и времена получше настанут. Хотя богач в любые времена живет хорошо. Причем, не один, а в окружении любящих родственников.
− Это точно, – сказал Кики, поправляя прическу, – времена сейчас те еще.
Горлуф покосился на трансвестита, сделал мне знак – продолжай.
− Так что мое тело было проплачено заранее… Я должен был выйти на свободу состоятельным человеком. Не думал, правда, что мне впаяют пятьдесят. Вот так.
− Так я и знал! – Горлуф оглядел подельников с торжествующим видом. – А я что говорил. Он все просчитал. Видали? Кто снова прав?..
− Значит так, – от лживых откровений я перешел к делу. – Мне тоже кое-что нужно. Я не собираюсь просто так отдавать вам золото. Прежде всего, я хочу новое тело взамен этого мешка с костями. Во-вторых, я хочу убедиться, что моя жена жива. Хочу, чтобы она вернулась в свое тело, – я исподлобья глянул на ту, которая занимала не свое место, ткнул в нее указательным пальцем, – в это тело. И третье, когда я отдам вам золото, вы дадите нам уйти. Мне нужны гарантии.
− Еще чего, – фыркнула «Лина».
− Ты полагаешь, что можешь ставить условия?
Уверенный тон Горлуфа мне совсем не понравился. Не иначе, в рукаве у него припрятаны серьезные козыри. И я не ошибся.
− Давай-ка я объясню тебе расклад. – Он извлек из кармана плаща большую черную флэшку, откинул крышку, и я увидел циферблат, а на нем – быстро бегущие цифры, – это матрица сознания твоей жены, – поведал мой враг, – вряд ли ты видел такие штуки, хотя не исключаю такой возможности, мало ли всякого барахла на черном рынке… Знаешь, когда она вышла на нас, я даже не поверил ей поначалу. Все никак не мог взять в толк, что эта красавица, на самом деле, задумала. А потом не мог понять, как она решилась на такое – отдать себя ради кого-то, ради того, чтобы кто-то жил. Похоже, эта женщина действительно тебя любила. Веришь ли, я даже пытался ее отговорить от подобной глупости. Но потом я подумал, какая мне разница. Если она хочет себя угробить, я, пожалуй, дам ей такую возможность. Знаешь, она была уверена, что ты невиновен. Но я-то знаю, как бывает. Я видел твое фото – старик Ломброзо любил таких парней. Такие, как ты, всегда молчат, проделывая свои делишки. Их жены и дети никогда не в курсе, чем на самом деле занимается их папочка. Решил срубить деньжат по легкому, так, Рик Душегуб? Могу я так тебя называть? В прессе пару лет назад тебя называли именно так.
− Ты прямо семейный психолог, – я зашелся в кашле, и с большим трудом смог его унять, в легких, словно, работал маленький заводик, засоряя окружающую среду и лишая атмосферу кислорода, моя персональная душегубка, – все так и было. Жены всегда не в курсе. Зачем волновать супругу? Доверять ей мужские секреты…
− Ты не дослушал, Рик, – Горлуф покрутил флэшку в пальцах, я не мог оторвать от нее взгляд, – так вот, здесь матрица твоей жены, а бегущие цифры – срок, который ей остался. Обратный отсчет. Когда здесь, – указательный палец ткнул в циферблат, – окажутся одни нули, флэшка начнет форматироваться, и вся информация на ней будет уничтожена.
Я так сжал подлокотники кресла, что заломило пальцы.
− Чтобы этого не произошло, – продолжил Горлуф, – не надо выдвигать условий. Мы будем действовать по моим правилам. Договорились?..
Я молчал.
− Я спрашиваю, договорились?! – повторил он громче.
− Хорошо, – проговорил я едва слышно.
− Не слышу!
− Хорошо, я согласен.
− Уже лучше. Флэшку я передам Кики, у нее она будет в сохранности…
Матрица перекочевала к трансвеститу, он скривился и артистическим жестом сунул флэш-карту во внутренний карман куртки.
− Не бойся, не потеряю! – сказал этот тип и послал мне воздушный поцелуй.
Я скривился от отвращения.
− А теперь поднимай свое дряхлое тело, старик, и веди нас к золоту. Прямо сейчас. Я, конечно, добрый малый, и у твоей жены еще целые сутки. Но если ты поведешь себя как-то неправильно, я ведь могу запросто поджарить матрицу на огоньке зажигалки. Или бросить флэшку в реку. Тебе бы, конечно, этого не хотелось…
Я понял, что целиком у них в руках, послушно поднялся и заковылял к двери.
− Заберите у него нож, – сказала «Лина». – Он чуть не прирезал меня, пока вас не было.
− Жанна, – скомандовал Горлуф, – разберись!
Девчонка подошла, приподняла подол спортивной куртки, вытащила из-за пояса кухонный нож и мастерски метнула его, так что клинок наполовину вонзился в дверь ванной комнаты, только рукоятка чуть подрагивала…
В большом комфортабельном катере, какой обычно используют свадебные кортежи, меня усадили на место пассажира. Кики сел за штурвал. Жанна рядом с извращенцем, на переднем сиденье. Напротив меня устроилась сладкая парочка – Горлуф и «Лина». То, что они любовники, я уже понял, но мне доставляло почти физическое страдание наблюдать, как этот тип лапает тело моей жены.
− Паршиво выглядишь, Рик, – сказала мне «Лина», когда мы поднялись в воздух.
− Главное, чтобы не склеил ласты, прежде чем отдаст нам золото, – заметил Горлуф, и все засмеялись. – Да ты не волнуйся, мы тебя, и правда, отпустим. И флэшку отдадим. Нам, вообще-то, до тебя, Рик, никакого дела нет. Просто… надоел этот бизнес. Думаешь, приятно с утра до ночи обманывать каких-то бедолаг, отправлять их сознание прямиком к господу богу. Хотя, знаешь, я думаю, что дарю им свободу. Все лучше, чем сидеть в черном мешке кластера. Я-то знаю, каково это. Знаешь, что самое страшное там? Даже не отсутствие тела, а с ним и свободы воли. Самое страшное, это одиночество. Когда не с кем разделить свои мысли и деяния. Они просто никому не нужны. Только там по-настоящему осознаешь – в этом мире ничьи мысли и деяния никому не нужны. И ты сам никому не нужен. Каждый сам по себе.
− Что, приходилось там бывать? – прохрипел я. В груди булькало, я задыхался. В катере была плохая вентиляция.
− Приходилось, – Горлуф скривился, – но больше я туда не вернусь. Так куда летим, Рик? Где золото?
− Правь на запад от города.
− И далеко?
− Две тысячи километров, не меньше. Флиппер туда не допрыгнет.
− Лады. И что там будет?
− Схрон. Я спрятал золото в лесу.
− Разумно. Банкам в наше время нельзя доверять. Ты снова удивил меня. Знаешь, – осклабился Горлуф, – в другое время и при других обстоятельствах, мы, может, даже подружились бы. Жаль, что сейчас это никак невозможно. Ведь я заберу твое золото.
− Главное, что я останусь в живых. А золото – дело наживное.
− Это парень мне нравится, – Горлуф расхохотался. Обернулся к Кики: – Как тебе это? Золото – дело наживное. Широко шагает…
Кики ничего не ответил, только покосился из-за плеча накрашенным глазом.
Мы приземлились ночью посреди леса в абсолютно неизвестном мне месте. Единственное, чем оно меня привлекло – достаточно глухое, чтобы украсть флэшку и скрыться от погони. Как оказалось позже, зрение меня подвело, рядом оказался поселок…
− Так это здесь?! – Горлуф внимательно наблюдал за мной.
− Ну, да.
− Ты не мог ошибиться? Темно.
− Я отлично ориентируюсь. Хотя ты абсолютно прав. Лучше пойдем в схрон завтра. Сейчас мы вряд ли найдем его. Надо бы где-нибудь остановиться на ночь. Может, поищем гостиницу?
− Зачем?
Я проследил взгляд Горлуфа и увидел, что он смотрит на небольшой дачный домик. Он выглядел уютным островком посреди темного леса. В окнах горел свет. Хозяева были дома.
− Нет, – сказал я.
− Да, – возразил Горлуф, – Кики, Жанна, сходите на разведку. Шуганите обывателей…
Когда через пятнадцать минут мы зашли в дом, хозяева лежали на полу, связанные по рукам и ногам. Пожилая пара, муж с женой, лет шестидесяти. Приятные умные лица, на которых был сейчас написан страх. В доме – уютная обстановка. На полках много старых бумажных книг. Они испуганно смотрели на нас, не зная, что ожидать от незваных ночных гостей. Мне показалось, хозяева смотрят заискивающе, и поспешно отвернулся – не хотелось видеть их унижение.
− Подпол здесь есть? – поинтересовался Горлуф. – На террасе я видел целую катушку веревки. Оттащите их туда. Чтобы не маячили.
− Я думала, мы убьем их, – сказала Жанна будничным тоном, должно быть, убийство было для нее привычным занятием.
− Пока не надо.
− Может, и этого связать? – спросил Кики, имея в виду меня.
− Зачем? Он же старик. Только посмотри на него. Не могу представить, чтобы он пробежал даже стометровку. Умрет на первых пятидесяти метрах… Заночуем здесь. А на рассвете он покажет нам схрон…
Домик был совсем небольшой – терасса, где стояла плита для готовки, спальня хозяев, кабинет и гостиная. В спальне устроились на широком ложе хозяев Горлуф с «Линой». В кабинете стоял диван и кровать, здесь мне предстояло провести ночь под охраной Кики. Кровожадная Жанна осталась в гостиной, здесь тоже было, на чем спать.
− Ложись на диван, старик, – скомандовал Кики, – и чтобы без глупостей. Не вздумай умереть во сне. Помни, мы в этой дыре только из-за тебя.
− Я не умру, – пообещал я.
Я лег на диван, не раздеваясь, и сделал вид, что заснул. Кики снял куртку, пригладил волосы перед зеркалом и улегся на кровать. Некоторое время он ворочался – совесть мучает даже самых отъявленных негодяев – потом успокоился, засопел. Я выждал еще некоторое время, поднялся, стараясь не шуметь, нашарил в кармане брюк складную вилку и направился к бандиту. Я вовсе не хотел убивать трансвестита, только напугать, чтобы он отдал мне матрицу сознания моей жены. Но когда я приставил острие к его горлу и тронул Кики за плечо, вышло иначе… Он спал беспокойно и просыпался, как выяснилось, тоже. Кики вздрогнул, как от удара, резко сел и напоролся на острые зубцы. Левой рукой я зажал рот, из которого рвался крик, а правой, с чавканьем вырвав вилку, рефлекторно нанес ему удар по голове. Тренированные костяшки соприкоснулись с виском, трансвестит охнул, откинулся на подушки, и тут же я снова всадил ему вилку под кадык. И навалился на нее всем телом, продолжая зажимать хрипящий окровавленный рот. Мой противник дернулся раз, другой и обмяк. Я понял, что все кончено. Медленно отнял руки от его рта и шеи, отошел на пару шагов. В свете луны особенно страшно выглядел оскаленный в гримасе страдания рот. По подбородку текла, пузырясь, темная жижа.
Меня колотила дрожь. Прежде я никого не убивал. Я посмотрел на свои руки, заляпанные пятнами крови. Как легко у меня получилось лишить человека жизни. Оказывается, это совсем несложно. Особенно если тело обладает подходящими навыками…
Я нашел флэшку в кармане куртки убитого и присел на кровать, чтобы восстановить дыхание. Мне понадобилось почти полчаса, чтобы отдышаться.
Затем я вытащил вилку из горла убитого, вытер о его одежду, сложил и убрал в карман. Осторожно ступая, я вышел из комнаты. Жанна спала на диване в гостиной. Я мог бы спокойно покинуть дом и убраться восвояси. Не позволило воспитание. В сиротском приюте хорошие учителя. Они научили меня в любых обстоятельствах оставаться человеком. Поэтому я осторожно откинул крышку погреба и спустился вниз. Связанные хозяева лежали на холодном бетоне уже очень долго, они могли умереть, если бы я не помог им. Оказалось, что в темноте очень непросто развязать веревки. Кики мастерски вязал узлы. К тому же, хозяева не поняли, чего я от них хочу, и пытались сопротивляться.
Возня разбудила девчонку. Она зажгла свет и стремглав кинулась к погребу. Я успел выбраться наружу, приложил палец к губам, шепнул:
− Постой!
Слишком поздно, на пороге комнаты возник Горлуф, без плаща, в черном свитере. Из кобуры под мышкой торчала рукоятка пистолета. Бандит смотрел на меня настороженно. Я сразу понял, что привлекло его внимание – моя заляпанная кровью одежда.
Я быстро сориентировался и захлопнул крышку погреба.
Судя по решительному виду, Жанна готова была броситься на меня в любую секунду, но пока медлила – ожидала, что скажет главарь.
− Лучше туда не заглядывать, – сказал я.
− Что ты с ними сделал? – поинтересовался Горлуф.
− Они могли нас опознать. Я решил, так будет лучше.
− А вот теперь ты мне совсем не нравишься, – он ткнул в меня указательным пальцем, – разве я приказывал их убивать?! Чем ты это сделал?
Я извлек из кармана вилку. Жанна немедленно отобрала ее и зашвырнула подальше.
− Они мертвы? – спросил Горлуф.
В погребе очень некстати послышался шорох.
− Не совсем, – ответил я. – Надо доделать дело.
− Где Кики? – хмуро поинтересовался Горлуф. – Он у нас по мокрым делам.
− Спит. Как младенец.
− Не замечал, чтобы он спал, как младенец. А ну-ка, Жанна, свяжи-ка этого бойкого старикана тоже. Сдается мне, он темнит.
Девушка с косичками отправилась на террасу, откуда вернулась с мотком веревки.
− Давай сюда руки, – скомандовала она.
Я протянул ладони, изобразив послушание, но когда она набрасывала на запястья веревочную петлю, шибанул ее полусогнутой в челюсть. А потом добавил прямой с левой. Девица рухнула, как подкошенная. Я вырубил ее парой отлично поставленных ударов…
Горлуф чуть челюсть не уронил. Рука его дернулась к пистолету. Я ринулся вперед. Но понял, что не успею. Бандит выхватил оружие и спустил курок. Мне пришлось резко прыгнуть в сторону, – пуля свистнула рядом с плечом, – прокатиться по полу и снова рвануть к нему. Я врезался в Горлуфа, как регбист в игрока с мячом. Откуда только силы взялись? Мы рухнули на пол. Я перехватил руку с пистолетом и несколько раз ударил ею об пол. Бандит разжал пальцы, и я подхватил ствол. В эту секунду он вывернулся из захвата и изо всех сил ударил меня кулаком в бок. Старческое тело было легким и хрупким, с хрустом сломалось несколько ребер, я задохнулся от боли и отлетел назад. Он кинулся ко мне, но я развернулся и вскинул руку с пистолетом. Дважды рявкнуло, отдаваясь в ушибленную ладонь. Бандита отбросило к подоконнику. Встав на одно колено, я всадил в него еще две пули, после чего он сполз, оставляя на стекле кровавый след, и остался сидеть на полу, глядя в никуда остекленевшим взглядом.
Хрипя и кашляя, я встал на колени, попытался подняться. И услышал дикий вопль… «Лина» стояла на пороге спальни хозяев. Она только что увидела свежеиспеченный труп своего возлюбленного. Я бы ничего ей не сделал, но девушка скрылась в комнате и появилась в дверях с маленьким пистолетиком. Она первой выстрелила в меня, но не попала, щепки полетели от деревянных оконных рам. Я оказался куда лучшим стрелком – пуля угодила ей точно посередине лба. Голова «Лины» дернулась, и тело рухнуло назад, затылок с глухим стуком соприкоснулся с досками.
Я достал из буфета нож, подполз к подполу, спустился по деревянной лесенке вниз и перерезал веревки.
− Вы… свободны, – проговорил я, почти теряя сознание от боли.
Жанна была в отключке, я обыскал ее, выкинул пару ножей, взял себе миниатюрный пистолетик, вроде того, какой был у «Лины», связал ей руки за спиной, и парой оплеух привел девчонку в сознание. Она застонала. Скула у нее порядком опухла и посинела.