Когда, приняв душ, она спустилась вниз, на столе ее ждал омлет, но самого Рича нигде не было. До сего момента.
— Мне очень жаль, — говорит она ему.
Он кивает, выдавливая слабую улыбку, и смотрит в сторону.
— Ты не виновата.
— Виновата.
— Давай не будем об этом, хорошо?
Он поднимает чашку к лицу и вдыхает аромат кофе.
— Что теперь будет? — спрашивает Кейси.
— Не знаю.
— Пожалуйста, не надо ее ненавидеть.
Он долго глядит на неподвижную гладь озера. Потом возвращается в дом.
— Я стараюсь изо всех сил, солнышко.
Глава 39
Дениз везет их в своем BMW. Сильвер вдыхает запах дорогой кожи, сиденье массажирует ему спину Рич прямо-таки раздает машины, как Опра — то ли как взятки, то ли как утешительные призы, зависит, как посмотреть.
Сильвер сидит в пассажирском кресле, гудение мотора и проносящиеся за окном пейзажи вводят его в легкий транс. Он всегда любил кататься на машине и всегда больше ощущал себя в ладу с миром как раз на дороге — асфальт улетает под колеса, горизонт убегает в бесконечность впереди него. Он прекрасно понимает очевидность метафоры. Нельзя убежать от своих проблем, но, несомненно, можно держать их от себя на расстоянии. Он прикрывает правый глаз. Левый как будто снова в норме.
— Я могу видеть, — говорит он.
Дениз ничего не отвечает. Она не вымолвила ни слова с тех пор, как они вышли на парковку. Она сидит очень прямо, обе руки на нижней части руля — эту манеру он помнит еще с их первых лет. Лицо суровое и сосредоточенное, губы едва заметно шевелятся — она репетирует слова, которые скажет Ричу Сильверу очень ее жаль.
— Мне тебя очень жалко, — говорит он.
— Мне самой себя жалко.
В голосе слышна не то чтобы злоба, но что-то близкое, что-то между холодным безразличием и явной враждебностью. Сильвер вспоминает отвращение и презрение в глазах Кейси перед тем, как она выбежала из дома прошлой ночью. Он не знает, сможет ли еще раз вынести такой взгляд.
— Итак, — произносит он, — каков план?
— План, — отвечает Дениз, — вымолить прощение аккурат того самого рода, на которое я никогда не была способна. Я рассчитываю на то, что Рич по-человечески лучше меня — да и тебя, к слову, — и есть некоторая возможность — хоть какая-то, — что он все еще готов жениться на мне или хотя бы не бросит. И пока я буду этим заниматься, ты поговоришь с нашей дочерью и сделаешь то, что у тебя каким-то макаром получается — когда все, кто с полным основанием должен бы тебя ненавидеть, неожиданно находят тебя милым и неотразимым. Надо, чтобы у нее все наладилось.
— И как я этого добьюсь?
Дениз пожимает плечами.
— Как получится. Падай в ноги, проси, умоляй.
Сильвер выходит из магазина при бензоколонке с двумя рожками мороженого. Один протягивает Дениз, только закончившей наполнять бак. Она недоуменно смотрит на него, но Сильвер знает, что штука в том, что когда даешь кому-то мороженое — то же и с рукой, протянутой для рукопожатия, — его обычно принимают. И Дениз тоже. Лизнув, натянуто улыбается.
— Забыла про тебя с этими твоими магазинами на заправках, — говорит она.
Странно, но ему всегда было в них хорошо. Он не мог объяснить почему. Разные люди на пути неизвестно куда, объединенные тягой к странствиям, и никто не привязан к месту больше других — есть в этом что-то.
— И про рожки с мороженым, — добавляет она. — Что у тебя такое с этими рожками?
Он обводит языком по краешку рожка, обдумывая ответ.
— Думаю, никто не ест рожок с мороженым на похоронах или на пожаре. Красный Крест не разбрасывает рожки над странами третьего мира. Если ты ешь мороженое, как-то не верится, что дела идут совсем уж дерьмово. Что больше нет никакой надежды.
Дениз задумчиво лижет мороженое.
— Значит, надежда все еще есть.
— По-моему, да.
Она кивает, и так они стоят у кромки хайвея, молча доедая мороженое, и редкие в субботу машины пулей проносятся мимо.
Она пристально смотрит на него и глубоко вздыхает.
— Сильвер… — произносит она. В ее голосе слишком хорошо знакомая ему печаль. Все, чего уже не вернуть, все, чего уже никогда не исправить. Что бы потом ни случилось, от этого никуда уже не деться.
Он отводит глаза.
— Я знаю, — говорит он. — Поверь мне, я знаю.
Они съезжают с шоссе и катят мимо торговых центров, автосалонов, универмагов, пока дорога не сужается и не начинает петлять между деревьев. Солнце вспыхивает сквозь листву, слепя глаза. Он не подумал захватить темные очки. Он закрывает глаза, и машина вместе с Дениз слегка уходит на второй план. Он чувствует, как воздух движется вверх-вниз по трахее, чувствует тихие упорные сокращения своего сердца. Трудно представить, что твое сердце возьмет вдруг да остановится, хотя так же трудно поверить, что оно не сдалось уже много лет назад.
— Не могу так больше жить, — говорит он.
Он почти слышит, как Дениз обдумывает это замечание.
— Так — как?
— Как будто существует некая новая жизнь, которая в какой-то момент возникнет, а мне надо лишь поболтаться в зоне ожидания, покуда это не произойдет.
Дениз поворачивается к нему.
— А что изменилось?
Он качает головой, пытаясь нащупать слова.
— Не знаю. Думаю, я потерял счет времени. Каждый день был похож на предыдущий, и оттого казалось, что впереди вечность, но при этом время как будто и не шло вовсе. Словно Вселенную поставили на паузу А потом появилась беременная Кейси, а ты выходишь замуж, и тут я понимаю, что часть меня всегда считала, что я вот-вот переведу дух и подберу вас на том же месте, где мы расстались. А потом я оглянулся, а было уже поздно. Вы обе уже давно ушли вперед.
Дениз печально кивает.
— Ты полный мудак, Сильвер, — говорит она, и в голосе совсем нет злости — она будто просто указывает на недостаток, чтобы помочь разобраться.
— Я знаю, — отвечает он.
— А теперь ты просто намерен ждать, когда твое сердце не выдержит и все решится наипростейшим способом.
— За неимением лучших идей.
— Тогда сделай одолжение, не умирай сегодня, хорошо? Сегодня ты мне нужен. Хоть это ты можешь для меня сделать?
Он кивает и снова закрывает глаза.
— Будет сделано.
Они добираются до дома в самом конце дня, как раз когда освещение меняется и солнце начинает меркнуть за дальним краем озера. Белая «инфинити» Кейси припаркована за «ауди» Рича. Сильвер вылезает из машины и оглядывает дом.
— Хорошее местечко, — говорит он и смотрит на Дениз, стоящую по другую сторону машины. Она явно на взводе. — Хочешь, чтобы я подождал здесь? — спрашивает он. — Ну, для начала, чтобы дать время на разгон.
Она бросает на него испепеляющий взгляд.
— Даже не думай смыться.
— Да нет, — говорит он. — Просто подумал, что, учитывая обстоятельства, мое присутствие может его расстроить.
— Он уже расстроен.
— Ты понимаешь, о чем я.
— Он ненавидит меня. Они оба меня ненавидят. Как мне вообще на глаза им показаться после всего, что я натворила?
Он выдавливает что-то вроде лихой улыбки.
— Держись меня, — говорит он, направляясь к дому. — Я делаю это каждый день.
Глава 40
— Тебе сюда нельзя! — тут же останавливает его голос Кейси. Они с Дениз поднимают глаза и видят ее на террасе второго этажа.
— Привет тебе!
— Заткнись, Сильвер!
— Кейси, дорогая, — говорит Дениз. — Я беспокоилась о тебе.
— А как насчет Рича? Ты и о нем беспокоилась?
— Разумеется.
— Ну, не стоило. Он в порядке.
— Милая, пожалуйста, спустись к нам.
Кейси качает головой.
— Так что, ребята, вы теперь вместе?
Дениз смотрит на Сильвера, потом на нее.
— Нет, милая, это не так.
— То есть быстрый перепих во имя старых добрых времен? А я-то думала, что это я не вовремя выступила.
— Я знаю, милая. Прости меня.
— Не надо передо мной извиняться. Не я была твоим женихом.
Дениз смотрит на Сильвера полными слез глазами. Он попался. Он подумывает, не симулировать ли сердечный приступ, чтобы выманить Кейси вниз, но разыгрывать такие трюки с собственным ребенком довольно мерзко. И все же он приберегает этот ход на крайний случай.
— Почему ты не разрешаешь нам войти? — спрашивает он.
— Это не мой дом, — говорит она. — Это дом Рича, и он не хочет вас пускать.
— Тогда спустись к нам. Я тебя толком не вижу.
— Ты знаешь, как я выгляжу, — Кейси опирается на поручни и время от времени наклоняется вперед, словно любуясь видом.
— По крайней мере она с нами разговаривает, — говорит Сильвер.
Дениз качает головой, затем подходит к дому и стучит в дверь.
— Рич, пожалуйста! Впусти меня, я хочу объяснить.
Дениз качает головой, затем подходит к дому и стучит в дверь.
— Рич, пожалуйста! Впусти меня, я хочу объяснить.
Про себя Сильвер замечает, что и сам бы не прочь услышать это объяснение.
— Давай же, Кейси, — зовет он снова. — Дадим Ричу с мамой пообщаться наедине.
— Говорит человек, похеривший их отношения.
Кейси забирается на поручни и свешивает ноги.
— Что ты делаешь? — Сильверу неспокойно.
— Рич! — кричит Дениз, колотя в дверь.
— Он не откроет, — сообщает Кейси.
— Я не уйду, пока не откроет. — Она продолжает стучать.
— Почему ты так злишься? — спрашивает Сильвер.
— Ты это серьезно?
— Да.
Дениз перестает колотить в дверь и поворачивается к Сильверу, потом смотрит на Кейси, которая спускает ноги все ниже, пока не упирается в узенький уступ между столбиками ограды. Потом она выгибается вперед, держась позади за поручень одной рукой.
— Что ты делаешь? — тревожно восклицает Дениз. — Прекрати!
— Кейси! Немедленно залезай обратно! — кричит Сильвер.
— Пожалуйста, милая, перестань!
— Я БЕРЕМЕННА! — орет им Кейси срывающимся голосом. — Я испугана, потеряна и запуталась, а вам дела нет, так вы заняты просиранием собственных жизней. Мне нужны родители! Настоящие родители! А не этот чертов цирк!
Она плачет, так низко свисая с поручней, что у Сильвера мороз по коже.
— Ты права, милая, — говорит Дениз, тоже плача. — Мне невозможно жаль.
— Слезай оттуда! — орет Сильвер. Он уже видит, как она летит вниз, уже слышит тошнотворный звук, с которым ударится о землю.
— С чего бы это?
— Пожалуйста!
— Ты думаешь, одному тебе можно играться в самоубийство?
Сильвер разворачивается и несется к дому, с разгону ударяет плечом в дверь. Дверь, впрочем, не из хлипких, его отбрасывает назад, и Сильвер падает на спину, еле дыша.
— Сильвер! Какого черта?
А потом дверь открывается — на пороге стоит Рич.
— Рич, — говорит Дениз.
Рич, — говорит Сильвер, осторожно поднимаясь на ноги.
— Надеюсь, уже все произнесли мое имя? — интересуется Рич.
— Прости за дверь, — говорит Сильвер.
Рич глядит на совершенно целехонькую дверь, потом на Сильвера, словно говоря: «Это шутка, да?» Потом кивает, а потом кидается на Сильвера.
Дальше получается не самая приглядная картина: двое не слишком умелых и опытных борцов среднего возраста, которым в работе очень важны руки, неохотно пускают в ход кулаки. Вместо этого они кружат вокруг друг друга, толкаются и схлестываются в коротких схватках. Рич для начала с разбегу бьет Сильвера по ногам. Сильвер, защищаясь, поднимает ногу, так что Рич попадает ему по ступне. Сильвер размахивается, метясь Ричу в лицо, но тот слишком высок и слишком далеко, так что он промахивается, но, крутанувшись, подставляет Ричу спину, и тот ударяет его в зад. Сильверу удается схватить его за ногу, и они кружат, Рич скачет на одной ноге, другую крепко прижимает к груди Сильвер. Таким макаром они спускаются прямиком к хляби у кромки озера. Там Сильвер теряет равновесие, и они оба падают, сплетаются в клубок из молотящих друг друга рук и ног.
Они скатываются по склону в озеро, взбаламутив воду. Наконец Сильверу удается вывернуться из рук Рича и подняться на ноги. Рич поднимается секундой позже и они принимают боевую стойку, пыхтя и еле переводя дух. Сильвер смутно сознает, что с вершины склона что-то кричат Дениз и Кейси, и ему легче оттого, что она слезла-таки с этих перил.
— Может, ничья? — предлагает Сильвер.
— Ты трахал мою жену, — рычит Рич.
Он пытается снова ударить Сильвера, но дно озера илистое и скользкое, ноги разъезжаются, и с громким всплеском он шлепается на спину. Сильвер протягивает ему руку.
— Ну хватит, — говорит он. — Ты ведь на самом деле не на меня злишься.
Рич хватается за его руку и поднимается.
— Да нет, как раз на тебя-то я и злюсь, — отвечает Рич.
Потом разворачивается и с размаха бьет Сильвера прямо в лицо. Сильвер опрокидывается в воду. Рич стоит над ним и гримасничает от боли, тряся рукой.
— Рич! — кричит ему Дениз.
— Я сейчас, — откликается он, уже безо всякой злобы.
Сильвер лежит на спине, опираясь на локти. Мир озарился потусторонним золотистым светом, лицо обдувает ледяной ветерок. Вот она — смерть, думает он. И она кажется ему очень даже сносной. Но потом чуть ли не с разочарованием понимает, что золотистый свет — это не смерть, а всего лишь закат. Он уже думал, что всякий раз, когда Дениз и Кейси будут приезжать сюда с Ричем, они будут смотреть на озеро и чувствовать, что он где-то рядом, может, даже станут рассказывать забавные истории о нем.
Стратегически это было бы отличное место для смерти. Он смывает идущую из носа кровь и поднимается, встает рядом с Ричем, который один за другим вытягивает пальцы правой руки, проверяя реакцию.
— Как рука? — спрашивает Сильвер.
— На вид ничего.
— Хорошо. Хочешь двинуть еще раз?
— Нет. Мне хватит.
— Ну и славно, — говорит Сильвер, поворачиваясь к дому. — Рад, что мы поговорили.
Он вылезает из воды и, хлюпая водой в кедах, с трудом взбирается по склону, туда, где, в ужасе глядя на него, стоят Дениз с Кейси. Дениз бежит мимо него к озеру, где остался Рич. Сильвер встает рядом с Кейси, и оттуда они наблюдают их разговор.
— У тебя кровь из носа, — в голосе Кейси ни намека на сочувствие.
— Ничего страшного.
— Больно?
— Пока нет. Потом заболит.
Дениз уже плачет и, оправдываясь, заламывает руки. Глядя на них, Сильвер понимает, что они все же не расстанутся, и он одновременно и рад, и в некоторой степени уязвлен.
— Лучше, наверное, оставить их в покое, — предлагает Сильвер.
— Да, — отвечает Кейси. — Лучше, если ты всех нас оставишь в покое.
— Ты все еще злишься на меня?
А что-то изменилось? Она не смотрит на него, и это больно. От ее тона больно. От кровоточащего носа больно. В своих путаных мыслях он пытается найти хоть какую-то подсказку, как справиться с ее злобой, но ничего не нащупывает. Последнее время он с легкостью выговаривал то, что следовало бы держать при себе, а когда дело доходит до действительно важного, он не может вымолвить ни слова.
— Проблема в том, — говорит он, показывая на Дениз, — что я с ней приехал. Как думаешь, Рич одолжит мне машину?
Она с трудом сдерживает улыбку.
— Господи, Сильвер. Даже не верится, каким мудаком ты бываешь.
— Я думал, ты к этому как раз привыкла.
Она смотрит вниз, на озеро, потом на него и устало вздыхает.
— Схожу за ключами.
Она поднимается по склону, он идет следом, останавливаясь вытряхнуть воду из мокрых кедов. Он оборачивается взглянуть на Рича и Дениз, стоящих по колено в воде, и заставляет себя мысленно попрощаться с ней. Что бы дальше ни случилось, он знает, что больше не может думать о ней как о его Дениз. Вам, возможно, это было ясно с самого начала, но у Сильвера за плечами долгая и многосложная история — по сути, он даже сотворил своего рода культ из умения игнорировать очевидное до тех пор, пока не станет слишком поздно.
Глава 41
Дениз сидит на веранде, сражается с комарами и наблюдает, как Рич удит рыбу с лодки. Он там весь вечер и явно не слишком торопится домой. Она уже его почти не видит — солнце давно зашло, и озеро накрыло темным покрывалом, только светит красный огонек на лодке, он покачивается в сотне метров от берега, в бескрайней черноте озера. Неоновые светлячки вспыхивают там и сям, прочерчивая в воздухе резкие хаотичные маршруты, понять которые можно, только самому став насекомым. Световые жуки. Рич называет их световыми жуками, не светлячками. Рич, который своими руками построил причал внизу, который любит ловить, разделывать и готовить рыбу на ужин, и вообще мужчина почти во всех отношениях, в каких Сильвер им не является, называет их световыми жуками. И сидя здесь, в темноте, Дениз обещает себе, что впредь и она будет звать их только так. Световыми жуками. Уж это она точно ему должна.
Она прибивает очередного комара, хотя и понимает, что это бессмысленно. На их стороне темнота и численность, и они свою кровь заполучат. Надо бы пойти в дом, и это она тоже понимает, но не чувствует себя вправе сидеть в светлом тепле его дома без его благословения. Поэтому она сидит на веранде, заглушая боль от укусов болью от своих шлепков, занимаясь самобичеванием и беспощадно ругая себя за секс с Сильвером. Надо признать, что да, она выпила немало кидушного вина, и с приближением ночи Сильвер показался ей более молодым, больше похожим на Сильвера, которого она потеряла столько лет назад, и страшная мысль, что он не может найти ни единой причины, чтобы захотеть жить, показалась ей вдруг невыносимо печальной. Она что, попыталась спасти его? Завлечь его надеждой? Или она так прощалась с ним? Она постоянно возвращается к моменту того первого поцелуя, стараясь разобраться в том, что же ею двигало, но о чем бы она тогда ни думала, теперь этого не понять. Что сильно осложнит объяснение с Ричем, когда он наконец приплывет назад.