— Спасибо, — сказала я сама себе, осматривая комнату.
Никто не слышал нашего разговора, но у меня все еще было чувство, что секрет был раскрыт. Я опустилась в кресло и вставила наушники, когда Вэл вышла из комнаты команды через ворота безопасности, ведущие в коридор.
Я на мгновение закрыла рот рукой и вздохнула, чувствуя себя потерянной. Как я могла так испортить мое новое начало так сильно, даже еще и не начав?
Я не только подвела своего босса, но и, если другие агенты узнали бы об этом, это поставило бы под угрозу все шансы, которые я имела на повышение, находясь под надзором Мэддокса. Если бы у него вообще были принципы, он бы постоянно обходил меня молчанием в страхе, что правда выйдет наружу. Повышение будет выглядеть плохо для нас обоих — и это не то, чего я хотела.
Мэддокс поставил точку, чтобы дать всем понять, что он не впечатлен моей работой — доклад, который я сделала на сто процентов хорошо, был безупречен, черт возьми.
Я посмотрела на стенограмму и покачала головой. Перевод был точным.
Отчет был исчерпывающим. Я навела мышь на стрелку вправо и нажала на нее, чтобы аудио заиграло снова.
Чем дольше голоса двух итальянцев подшучивали о работе и проститутке, с которой у одного было что — то прошлой ночью, тем сильнее мои щеки краснели от гнева. Я гордилась своими докладами. Это было мое первое поражение в офисе Сан — Диего, и Мэддокс, вызвавший меня перед всеми, был в плохой форме.
Потом я подумала о ланче с Вэл накануне и предупреждения, которые она дала мне насчет Мэддокса.
Он скажет тебе, что ты безнадежна как агент, даже если ты лучшая из лучших, только так он сможет увидеть, как сломается твоя самоуверенность.
Я вынула наушники из ушей и сжала в руках отчет.
Я поспешила в офис помощника оперативного сотрудника в самом конце помещения нашей команды.
Я остановилась, увидев невероятно красивую женщину, служившую пропускным пунктом перед офисом Мэддокса. На табличке на ее столе стояло имя КОНСТАНС ЭШЛИ, имя, которое подходило к ее платиновым волосам, ниспадающим мягкими волнами чуть выше плеч, едва касаясь ее фарфоровой кожи. Она посмотрела на меня из — под густых ресниц и осталась практически бесстрастной.
— Агент Линди, — сказала она с отзвуком на южный акцент. Розовые щеки Констанс, спокойствие и простой нрав были уловкой. Ее выдавали ее стальные глаза.
— Мисс Эшли, — сказала я, кивая.
Она мило улыбнулась.
— Просто Констанс.
— Просто Лиис, — Я постаралась произнести это не так нетерпеливо, как я себя чувствовала. Она была милой, но я спешила поговорить с Мэддоксом.
Она дотронулась до крошечного устройства в ухе и затем кивнула. — Агент Линди, боюсь, спец агент Мэддокс отсутствует. Может, мне назначить встречу?
— Где он? — спросила я.
— Это недоступная информация, — сказала она, и ее милая улыбка не дрогнула.
Я щелкнула своим значком.
— К счастью, у меня есть разрешение на сверхсекретную информацию.
Констанс стало не до смеха.
— Мне нужно поговорить с ним, — сказала я, стараясь не умолять, — Он ждет мой отчет.
Она дотронулась до маленького пластикового устройства снова и кивнула.
— Он вернется после ланча.
— Спасибо, — сказала я, повернувшись на каблуках и направившись в ту сторону, откуда я пришла.
Вместо того, чтобы вернуться в свою кабинку, я пошла в коридор и бродила, пока не нашла Вэл. Она была в офисе агента Маркса.
— Можно тебя на минуту? — спросила я.
Она посмотрела на Маркса и встала.
— Конечно.
Она закрыла дверь за собой, закусив губу.
— Прости, что прервала вас.
Она поморщилась.
— Он преследовал меня шесть месяцев. Теперь Трэкса нет на его пути, и он ошибочно думает, что у него есть шанс.
Мое лицо сжалось.
— Я переехала в бар для одиночек? — покачала я головой.
— Не отвечай. Мне нужно одно одолжение.
— Уже?
— Где Мэддокс часто бывает во время ланча? У него есть любимое кафе? Он там?
— Спортзал. Он всегда там в это время.
— Точно. Ты говорила. Спасибо, — сказала я.
Она закричала мне вслед:
— Он ненавидит, когда его отвлекают! То есть, он всей душой ненавидит, когда его отвлекают!
— Он все ненавидит, — проворчала я себе под нос, нажимая на кнопку лифта.
Я спустилась на два этажа вниз и прошла через переход к западным офисам.
Новый офис Сан — Диего состоял из трех больших зданий, и был для меня словно лабиринт, по крайней мере, на неделю или две. Хорошо, что Вэл показала мне дорогу в спортзал накануне.
Чем ближе я подходила к спортзалу, тем быстрее я шла. Я приложила значок к черному квадрату, выступающему из стены. После сигнала и звука открытия, я толкнула дверь и увидела, что ноги Мэддокса болтаются в воздухе, его лицо красное и блестящее от пота, в то время как он подтягивался. Он едва признал меня, все еще продолжая тренировку.
— Нам нужно поговорить, — сказала я, держа в руках свой доклад, который теперь был мятым от моего сжатия. Это разозлило меня еще больше.
Он отпустил перекладину, его кроссовки опустились на пол с глухим стуком. Он тяжело дышал и краем своей серой футболки с логотипом ФБР вытер пот с лица. Край футболки поднялся, показывая лишь кусочек его идеальных мышц нижнего пресса и часть косых, которые я представляла себе десятки раз с тех пор, как в первый раз их увидела.
Его ответ вернул меня на землю.
— Убирайся.
— Зал для всех сотрудников учреждения, разве нет?
— Нет между одиннадцатью и полуднем.
— Кто это сказал?
— Я, — его челюсть заходила под кожей, и потом он увидел бумаги у меня в руке, — Ты переделала файл 302?
— Нет.
— Нет?
— Нет, — закипела я, — Запись и перевод точные, и файл 302, как я говорила, полный.
— Ты неправа, — сказал он, уставившись на меня.
За его раздражением было что — то еще, однако, я не могла разобрать, что.
— Ты не мог бы объяснить, чего не хватает? — спросила я.
Мэддокс отошел от меня, ткань у него под мышками и на спине была темной от пота.
— Извините, сэр, я задала вам вопрос.
Он обернулся.
— Ты не можешь приходить ко мне и задавать вопросы. Ты получаешь задания, и я велел тебе изменить тот доклад, чтобы я был им доволен.
— Как именно вы бы хотели, чтобы я это сделала, сэр?
Он усмехнулся, не впечатлившись.
— Твой начальник в Чикаго делал за тебя твою работу? Потому что в…
— Я в Сан — Диего, я знаю.
Он сузил глаза.
— Вы недисциплинированны, агент Линди? Поэтому вас отправили сюда — чтобы быть под моим начальством?
— Вы вызвали меня, помните?
Его выражение было таким, что я не могла понять его, и это сводило меня с ума.
— Я тебя не вызывал, — сказал он, — Я вызывал лучшего языкового эксперта, который у нас есть.
— Это я, сэр.
— Извините, агент Линди, но прочитав этот доклад, я затрудняюсь поверить в то, что вы настолько хороши, как вы думаете.
— Я не могу дать вам информацию, которой там нет. Может, вам следует сказать мне, что вы хотите услышать от этого раздела три.
— Ты ждешь, что я попрошу тебя лгать в отчете?
— Нет, сэр. Я жду, что вы скажете, чего вы ждете от меня.
— Я хочу, чтобы ты сделала свою работу.
Я стиснула зубы, пытаясь сдержать свою ирландскую часть от того, чтобы взорваться. — Я бы хотела выполнить свои обязанности, сэр, и сделать это для вашего удовлетворения. Что, по вашему мнению, не так в моем докладе?
— Все.
— Это бесполезно.
— Слишком плохо, — сказал он самодовольным тоном, снова уходя.
Мое терпение закончилось.
— Как, черт возьми, вас повысили до ответственного сотрудника?
Он остановился и повернулся на пятках, чуть наклонившись и глядя с недоверием.
— Что ты сказала?
— Извините, сэр, но вы меня слышали.
— Это ваш второй день, агент Линди. Вы думаете, что можете…
— И очень возможно, он будет моим последним после этого, но я здесь, чтобы делать работу, а вы мне мешаете.
Мэддокс посмотрел на меня долгим взглядом.
— Ты думаешь, ты могла бы сделать лучше?
— Вы правы, черт возьми, могла.
— Отлично. Теперь ты руководитель команды пять. Отдай свой отчет Констанс на оцифровку и получи свое дерьмо в офисе.
Мои глаза плясали по комнате, пытаясь понять, что только что произошло. Он только что дал мне повышение, которое, как я думала, заняло бы, по крайней мере, еще четыре года.
Мэддокс отошел от меня и толкнул дверь в мужскую раздевалку. Я тяжело дышала, может, даже чаще, чем он после тренировки.
Я повернулась, увидев, что с десяток людей стоит у стеклянной двери. Они напряглись и ушли, когда поняли, что их поймали. Я открыла дверь и в оцепенении пошла обратно в коридор и через переход.
Я вспомнила, что видела пустую коробку рядом с кофеваркой, поэтому я взяла ее и поставила на свой стол, кладя в нее свой лэптоп, личное орудие и несколько файлов, которые были в моих ящиках.
— Это закончилось плохо, да? — сказала Вэл с искренней заботой в голосе.
— Нет, — сказала я, все еще в оцепенении, — Он повысил меня до руководителя команды.
— Извини, — усмехнулась она, — Мне показалось, ты сказала, что ты руководитель.
Я посмотрела на нее.
— Да.
Ее брови взлетели вверх.
— Он смотрит на тебя с еще большей ненавистью, чем на агента Сойера, и это говорит о чем — то. Ты говоришь мне, что была с ним однажды, и он повысил тебя?
Я оглядела комнату, пытаясь придумать хоть какую — то правдоподобную причину.
Вэл пожала плечами.
— Он ошибся, принял необдуманное решение, — Она указала на меня, — Если бы я знала, что быть недисциплинированной и делать что — то запретное, вроде того, как говорить другому агенту, как вести дело, означает повышение, я бы давно уже ему сказала.
Я сделала глубокий вдох и взяла коробку, перед тем как пойти в пустой офис руководителя. Вэл последовала за мной.
— Он пустует с тех пор, как Мэддокса повысили до помощника ответственного сотрудника. Он самый молодой ОС в Бюро. Ты знала это?
Я покачала головой и поставила коробку на свой стол.
— Если кто— либо сделать это, то это Мэддокс. Он настолько близок к директору, что я бьюсь об заклад, что его скоро повысят и до руководящего спец — агента.
— Он знает директора? — спросила я.
Вэл усмехнулась.
— Он обедает с директором. Он провел День Благодарения в доме директора в прошлом году. Он любимчик директора, и я не имею в виду офис Сан — Диего, или даже офисы в Калифорнии. Я имею в виду, в Бюро. Томас Мэддокс — золотой мальчик. У него есть все, что он хочет, и он знает это. Все знают.
Я поморщилась.
— У него есть семья? Почему он не поехал домой на День Благодарения?
— Что — то с его бывшей или вроде того, как я слышала.
— Как дружба с директором могла случиться с кем — то вроде Мэддокса? У него личность шантажиста.
— Возможно. Но он лоялен с членами его круга, и они лояльны с ним. Поэтому, будь осторожна с тем, что ты говоришь о нем и кому. Ты можешь от внезапного повышения перейти к внезапному переводу.
Это дало мне передышку.
— Я только… ух…получила должность.
Вэл пошла в коридор, остановившись в проеме двери.
— Выпьем вечером?
— Снова? Я думала, что должна держаться подальше от тебя?
Она улыбнулась:
— Не слушай меня. Я известна тем, что даю ужасные советы.
Я сжала губы, пытаясь сдержать улыбку.
Даже с моей невероятной проблемой, может здесь будет не так плохо, в конце концов.
Глава 4
— Посмотрите, кто здесь, — сказал Энтони, положив пару салфеток перед двумя пустыми табуретами.
— Спасибо, что предупредил меня той ночью, — сказала я, — Мог бы и сказать, что я ухожу со своим боссом.
Вэл выпустила смешок.
— Ты позволил ей уйти отсюда с ним? Даже не намекнув? Это жестоко.
Энтони сдвинул губы немного в сторону.
— Он не был твоим боссом…на тот момент. Кроме того, я ничего не знал о том, что случится после.
Я сузила глаза.
— Но ты знал, что он будет им, и, конечно же, упустил это.
Энтони был ошеломлен.
— Мэддокс? О нет, милая, у тебя, должно быть, галлюцинации.
— Перестань быть таким удивленным, — сказала я, — Это оскорбительно.
— Я не это имел в виду…просто… — Энтони посмотрел на Вэл, — Я просто видел, как он отшивал стольких женщин. Это было достаточно неожиданно, что он предложил тебе уйти с ним.
Вэл покачала головой, посмеиваясь.
— Я говорила тебе. Он отрекся от женщин.
— Ну, Святой Томас нарушил свою клятву, — сказала я.
Энтони поднял палец, крутя его и образовывая небольшие невидимые круги в воздухе.
— У тебя должно быть магия Вуду в твоем ого — го.
Вэл засмеялась.
— Может и так! — сказала я, притворяясь обиженной.
Энтони, казалось, был полон раскаяния, с что — то типа не — стреляй — в–меня видом.
— Ты права. Я должен был предостеречь тебя. Первая порция от меня. Друзья?
— Это начало, — ответила я, садясь.
— О, — Сказал Энтони, смотря на Вэл, — Она злючка.
— Просто подожди, пока Мэддокс выяснит, что ты знал, что она была агентом.
Энтони положил руку себе на грудь, выглядя по — настоящему обеспокоенным.
— Господи Иисусе, ты же не собираешься рассказать ему, так ведь?
— Я могла бы, — сказала я, прикусив ноготь на большом пальце, — Тебе бы лучше прикрывать меня с этого момента.
— Клянусь, — ответил Энтони, поднимая вверх три пальца.
— Брось это дерьмо. Ты никогда не был скаутом, — сказала Вэл.
— Привет, — произнес мужской голос, перед тем как его обладатель наклониться, чтобы поцеловать щеку Вэл, и сесть на свободный табурет рядом с ней.
— Привет, Маркс. Ты знаком с Линди.
Маркс наклонился вперед, окинул меня взглядом, а затем снова откинулся назад.
— Ага.
Вэл скорчила рожу.
— Что это было?
Он был сосредоточен на большом экране телевизора над нами, и, когда он не ответил, она шлепнула его по руке тыльной стороной ладони.
— Джоель! Что за дерзость?
— Что за…почему ты бьешь меня? — сказал он, потирая руку, — Я всего лишь решил держаться подальше от неприятностей.
Я закатила глаза и посмотрела на Энтони.
— Как обычно? — спросил он.
Я кивнула.
— У тебя уже есть «как обычно»? — сказала Вэл, — Как часто ты сюда заходишь?
Я вздохнула.
— Это только третий раз.
— За такое же количество дней, — добавил Энтони. Он поставил Манхеттен на салфетку передо мной, — В этот раз ты собираешься говорить со мной?
— Ты счастливчик, я говорю с тобой сейчас, — ответила я.
Энтони кивнул, уступая, а затем посмотрел на Вэл:
— Если бы она даже заказала только один напиток, я все равно помнил бы это. Думаешь, чей это бар?
Вэл вздернула бровь.
— Это не твой бар, Энтони.
— Это мой бар, — сказал он, поставив низкий стакан перед ней, — Ты видишь кого — то еще, кто бы управлял этим дерьмом? — жестом он обвел все вокруг, — Порядок.
Вэл захихикала, и Энтони взял заказ у Маркса. Я привыкла к большему количеству шуток, большей обходительности. Мне нравилось их остроумие и зазубренные края их подшучиваний — ни задетых чувств, ни серьезности.
После дня, проведенного в офисе, это было освежающе.
Дверь зазвенела, и беглый взгляд обернулся длинным и пристальным, пока Мэддокс пробился к табурету рядом с Марксом.
Глаза Мэддокса встретились с моими на долю секунды, затем он поздоровался с другом. Еще до того, как Мэддокс мог занять свое место и ослабить галстук, Энтони уже поставил бутылку пива на стойку перед ним.
— Расслабься, — прошептала Вэл, — Он не останется надолго. Может, один напиток.
— Я рада, что никогда не пробовала работать шпионом. Я начинаю думать, что все мои мысли и чувства окружены стеклянными стенами и снабжены субтитрами на случай, если я не достаточно очевидна.
Вэл помогла мне поддерживать более менее нормальный разговор, но затем Мэддокс заказал себе еще выпить.
Лицо Вэл напряглось.
— Это на него не похоже.
Я старалась припомнить пил ли он больше одного напитка в тот раз, когда мы встретились.
— Ну, — прошептала я, — Так или иначе мне стоит пойти домой.
Я показала Энтони, чтобы он меня рассчитал, и Маркс наклонился вперед.
— Ты уходишь? — спросил он.
Я просто кивнула.
Кажется, ему не понравилось моё молчание.
— Теперь ты не разговариваешь?
— Всего лишь пытаюсь помочь тебе держаться подальше от неприятностей.
Я подписала чек для Энтони, оставляя «на чай» за все три ночи, и надела ремешок от моей сумочки на руку. Ночной воздух подталкивал меня прогуляться куда — нибудь, не в направлении кондоминиума, но я свернула за угол и пересекла улицу, поднимаясь на крыльцо моего здания. Уже внутри здания, был слышен только стук моих каблуков по кафельному полу, пока я не остановилась перед лифтом.
Входная дверь открылась и закрылась, и затем Мэддокс замедлился перед тем, как остановиться, когда увидел меня.
— Едешь вверх? — спросил он.
Я озадаченно уставилась на него, и он оглянулся вокруг, как если бы был потерян или, возможно, он не мог поверить, что только что сказал, что — то настолько глупое, учитывая, что мы были на первом этаже.
Двери лифта разъехались с веселым перезвоном, и я зашла внутрь. Мэддокс последовал за мной. Я нажала кнопки пятого и шестого этажа, не в состоянии забыть, что Мэддокс живет прямо надо мной.
— Спасибо, — сказал он.
Мне показалось, он пытался смягчить его грубый я — босс голос.