Первым делом смотрит бригадир на свою бригаду и думает – ну и задроты! Хилые тонкие шеи поддерживают бритые головы с синюшностью советских мороженых куриц. Таких может погнать любой крепкий гук… а к увесистым кавказцам вообще лучше не соваться, потому что плохо, когда жертва находится в одной весовой категории со всей бригадой в их совокупной массе. Выход из этого достаточно очевиден, и бригада отправляется в спортзал, качаться и заниматься единоборствами. Опытный руководитель сразу видит приоритеты: первые навыки поставленных ударов куда ценнее для борьбы, чем эстетика накачанных бицепсов. Так бригада окунается в волшебный мир спортивных единоборств. Дела там в начале движутся очень плохо, поскольку юных арийских воинов пиздят абсолютно все. Но вот проходит где-то полгода… и уже каждый в общем может постоять за себя в драке, свернуть челюсть хаму в школе и эффективно пробить живой мешок во время очередной акции. Удары и броски в зале обретают дополнительную эффективность, когда их опробуют в подворотне на случайной жертве.
Что на данном этапе могут реально сделать эти дети? Если бригада действует автономно, то, скорее всего, – сесть. «Основа» будет беречь таких от действительно опасных нападений – даже просто двое гуков или кавказцев для молодняка уже может оказаться фатально. Из сотен нюансов прямого действия они знают единицы, а их драки еще не стали «акциями» в полном смысле этого слова. Сейчас время тупого отрабатывания действий в команде – думать головой за них должны старшие, если они есть. Если же думать некому, то единственно верное средство – держаться подальше от любых сложных ситуаций, будь то несколько целей, опасная цель или серьезная акция со «шнурками» и резонансным или материальным результатом. Именно где-то в первые полгода субкультурные дети и становятся бригадой, оттачивая навыки на одиноких гастарбайтерах и разгонах собственных сверстников недружественных субкультур.
Каждое нападение – достаточно сложная симфония насилия, требующая опытного дирижера и сыгранного оркестра. Именно на простых жертвах пропадает суета, уходят лишние движения, приходит понимание чувства локтя и работа в коллективе с распределением ролей. Тяжелые виснут на жертве, более легкие – пробивают по очереди, вытягивая на удары друг друга, все осваивают результативные добивания. Выстраиваются в логичные связки два критических момента: начала и завершения нападения. Известно, когда и кто бьет первым. Кто окружает и перекрывает отход, кто – имеет право командовать отступление, в каком порядке разбиваются при отступлении и кто ведет мелкие группы к точкам отхода. Как правильно убегают на улице – используя дворы, местность, разные виды транспорта. Этому не учат ни в одной секции единоборств, хотя по мне это единственная вещь именно «прикладного», а не спортивного свойства, которой не научат контактные единоборства. Если бригада не усвоит основу и методику успешных нападений, то не будет и будущего. Смысл всего столь часто критикуемого со стороны «битья дворников» только в этом – разработка и совершенствование методики преступной деятельности.
Этот этап является очень простым в освоении и привлекательным для участников. Вся прелесть и дух ультранасилия сконцентрированы на данной стадии. Но перед бригадиром всегда стоит не одна, а две задачи: кроме собственно осуществления прямого действия нужно обеспечить выживание бригады в обществе. Следующая контрольная точка – именно разработка собственной безопасности. Бригады, которые до нее не доросли, в городе Екатеринбурге превратили свое существование в 2005 году, став очень легкой жертвой УБОПа.
Бригада, как и любое сообщество, имеет свое внутреннее устройство и типичные черты мужского коллектива и одновременно – управленческой единицы. Вот проходят полгода, и наши школьники заметно подросли, окрепли, успели подружиться и через многое пройти. И тут перед бригадиром стоит непростая задача: как разделить группу по ролям, отсекая при этом слабые звенья? Кто-то хорош в разведке, беге и знании местности, кто-то – в драке, но теряется при отступлении. Одному нужно только дать возможность напасть, и потом только оттаскивай, а кто-то склонен к мандражу и панике. Тут и проявляет себя талант командира: каждый должен исполнять в банде ту роль, к которой он склонен и которую выполняет хорошо. Можно конечно выгнать склонного к панике парнишку совсем, оставив вокруг себя одних берсерков… а можно – поручить ему разведку будущих мест акции. Кто как не чрезмерно осторожный пессимист увидит лучше всех возможные источники опасности на месте будущего нападения? Точно также физически хилый, но быстрый пацан может и не принесет победу в бою, но сможет вывести за собой двух крепких соратников по заранее проверенному пути отхода. А может быть бригаде будут нужны его мозги для анализа и сбора информации как о жертвах, так и например о моральном климате бригады и соображений внутренней безопасности? Совсем случайные пассажиры в такие темы попадают редко, и затем и нужен опытный командир, чтобы найти для каждого подходящее место и вписать в коллектив на положенную роль. Если же кто-то не подходит совсем – то вовремя вычленить и отсечь слабое звено, пока он не совершил фатальную ошибку и не сдал соратников.
Вопрос выхода на следующий этап развития банды – не в количестве убийств и не в величине бицепсов у ее членов, а лишь в том, сможет ли она стать единым целым в принципе, а не только в драке. Именно в этом секрет неуязвимости от «стукачей» и в возможности наконец-то начать делать то, о чем мечталось в самом начале – действительно воплощать в жизнь идеологию, которая собрала многих из них. Спорным является такой фактор, как дружба в рядах бригады. Личное хорошее отношение безусловно способствует моральному климату внутри банды, но одновременно с тем лишает бригадира беспристрастного отношения к друзьям. «Боевое братство», очень необходимое в дальнейшем, возможно только при строжайшем контроле каждого за каждым и отсутствии любого прощения слабости. При этом недопустимо и возвышение бригадира – увы многие перспективные коллективы пострадали от «синдрома фюрера» у их лидеров, и ничем хорошим это не заканчивалось. Анализируя успешные примеры видно, что отношения там строились по известному принципу «первый среди равных».
Первым признаком выхода бригады на третий уровень является формирование реального общака и понимание источников его пополнения. Сразу оговорюсь, что в принципе создание стабильной финансовой поддержки за пределами пропивания награбленного возможно только там, где бригада прошла период структурирования и распределения ролей. Без этого невозможно организовать целевой расход денег – их просто присвоят или пропьют.
Одновременно с пониманием необходимости в общаке меняется и формат акций: кроме традиционных нападений со спонтанными грабежами, возникает необходимость в целевом пополнении финансовых запасов. Так появляются разработки по цыганам, рыночным торговцам, а иной раз – просто нападения на заведомо дорого одетых и сильных кавказцев, среди которых запросто могут оказаться те самые участники кавказских ОПГ, о которых грезят критики и премудки. Выглядит банда опять же совершенно без привязки к субкультуре – вся внешняя атрибутика давно осталась в прошлом. Там же, в прошлом, остаются и гастарбайтеры со строек и неформальная молодежь.
По основной специализации бригад – акциям, по мере накопления ресурсов и опыта меняется характер нападений. Встречаются и накрытия равных составов, и выраженная работа на результат, и – главное, оружие начинает использоваться систематически. В это время от начальной вводной не остается ничего: это уже никакая не субкультурная единица движения скинхедов, а классическая банда, описанная статьей 209 Уголовного Кодекса «бандитизм» только что с экстремистской специализацией. Именно так выглядела знакомая читателям бригада А., как замечательный пример данного явления. По сути, так выглядят бывшие шестнадцатилетние скинхеды… но уже пришедшие к исполнению своей мечты. Теперь есть все необходимые умения, средства, ресурсы для ведения расовой войны, причем такие, что против организованной преступности зачастую годами пасуют правоохранительные органы. И тут снова встает классический вопрос – а зачем это все? Что дальше?
Бывает так, что со временем начисто уходит из памяти то, с чего начинали и во что верили. Идеология, идея вообще – и из этого вырастают. Где-то глубоко остается общая «система координат», в которой ты правый, а например не антифа – но в жизни превалируют совершенно другие интересы. Деньги, девочки, потом – семья и дети. При таком положении дел банда превращается из экстремистской в обыкновенную, криминальную. Кто поумнее из криминальных денег делают бизнес, кто-то за это время получает образование и отходит в сторону, по праздникам и на концерты вспоминая то, кем он был все эти годы. С годами воспоминания о правой юности занимают тот же место в мыслях обывателя, какими у большинства являются воспоминания о службе в армии.
Бывает так, что со временем начисто уходит из памяти то, с чего начинали и во что верили. Идеология, идея вообще – и из этого вырастают. Где-то глубоко остается общая «система координат», в которой ты правый, а например не антифа – но в жизни превалируют совершенно другие интересы. Деньги, девочки, потом – семья и дети. При таком положении дел банда превращается из экстремистской в обыкновенную, криминальную. Кто поумнее из криминальных денег делают бизнес, кто-то за это время получает образование и отходит в сторону, по праздникам и на концерты вспоминая то, кем он был все эти годы. С годами воспоминания о правой юности занимают тот же место в мыслях обывателя, какими у большинства являются воспоминания о службе в армии.
Но бывает и такое, когда на первый план снова, как и в шестнадцать лет, выходит идея и собственные убеждения. Но уже не отрывочные знания по этой тематике, а глубокие, зрелые убеждения, основанные на доскональном знании идеологии и не всегда связанные с иррациональным фанатизмом. Тогда снова встает вопрос о том – каким оно должно быть, прямое действие во славу расы и нации? За плечами сотни преступлений, годы тренировок, соратников стало гораздо меньше, но – сохранилась та самая бригада, ее костяк, проверенный временем. Таким сравнительно немного лет – 20-25, но к этому возрасту прошли они не меньше чем иные ветераны боевых действий, только со своей спецификой. Многие из них кстати и в армии отслужили. Встречаются люди с опытом «бригад» в сочетании с непростой военной службой с приобретением соответствующих знаний и навыков…
Так заканчивается история «прямого действия» бригады и начинается новая страница эволюции преступности экстремистского характера.
***
Говорят, первым теорию «автономных групп» разработал ныне покойный Максим Базылев, чьи концепции легли в основу деятельности таковых сразу же и надолго. Не знаю так ли это, но одно можно сказать точно: концентрация в одном месте опытных преступников, оружия и политической цели дает практически всегда один и тот же результат: политический терроризм.
Если вернуться к самому началу этой главы, и посмотреть – какие же реальные формы прямого действия решают именно идеологически ориентированные задачи, то рациональный ответ один – терроризм. Первые формы оного бригады проходят где-то между вторым и третьим этапом своего существования, когда систематическое «акционирование» дает эффект мощного морального прессинга национальных меньшинств. Несопоставимыми кажутся ресурсы стайки подростков с ножами и могущественных «диаспор»… но умирают все одинаково, и скинхеды за каких-то полтора десятка лет своего существования реально заставили себя бояться целое государство. Беспорядочные убийства и нападения на нерусских создают инструмент коллективной ответственности нацменьшинств: за реальные проблемы с диаспорами отвечает любой из них, кому не повезло. Эта форма терроризма спонтанна, но за ней следует вторая: резонансные убийства.
Технически та же самая акция в виде коллективного убийства на улице – но ориентированная не на механический результат, а на общественный резонанс и освещение данного события. Методику резонансных убийств использовала например группа Воеводина-Боровикова и почти до совершенства довел «Фольксштурм».
Ну а дальше в прямом смысле – дело техники. Очень скоро приходит понимание того, что пуля, граната, взрывное устройство куда эффективнее чем кулаки и ножи. Да и если толковые бригады немногочисленны, то «автономщиков» и вовсе единицы в масштабах страны – а цели и задачи у них глобальные. Тут-то и начинают работать те перфекционистские замыслы, о которых говорили в начале нашего разговора – так например лидеры движения антифашистов бодро отстреливаются в затылок по классической методике киллеров 90-х, адресно и неотвратимо. В противостоянии оппонентов этого уровня антифа обречены на поражение – подобно классическим героям из анекдота, явившимися с ножами на перестрелку.
Тем не менее, вопреки мнению правоохранительных структур, не взрывчатка и огнестрельное оружие есть определяющий маркер экстремистов данного типа. Толовая шашка и ствол могут оказаться и у юных скинхедов, да и бывало такое.
Существенное – в четком разделении на нелегальное крыло «автономщиков», по сути состоящем из людей, наплевательски относящимся к своей и чужой жизни, и вне Движения поставивших на себе крест; и огромное легальное крыло. Они не существуют в вакууме, а вполне себе находят поддержку и финансовую, и, что важнее и неподконтрольнее – информационную многих тысяч ветеранов Движения и участников оного с более низких эволюционных ступеней развития. Опираясь на националистическую блогосферу и контролируемые ресурсы; на финансирование поддержки «узников совести», правозащитные и адвокатские центры – «автономщики», совершающие резонансные преступления, по сути являются клинком в руке всего Движения в целом. Именно это, а не битье дворников тяжелыми ботинками, и есть эволюционный результат «прямого действия». При этом не существует никаких единых центров и форм иерархического управления: легальное сопровождение и «автономы» существуют сами по себе, и поддержка будет предоставлена любым таким единицам и преступникам по умолчанию. Существенную роль в этом играет и по сути легальный российский околофутбол, исторически и неразрывно связанный с правым движением. Именно в эти темы отошли очень многие толковые бригады – и поменяв бомбер на патч SI или «сербский стиль» по сути сохранили себя как банды, но при этом получили полулегальную или легальную форму существования в качестве околофутбольной «фирмы». В Москве и Питере возле таких крутятся и серьезные деньги и политические интересы – вплоть до интересов администрации Президента.
Взрыв на Черкизовском рынке, акции, ответственность за которые на себя взял БОРН, застреленные антифа и «черные ястребы» – те первые вехи новой реальности, в которой скинхеды – отмирающий рудимент. Тюрьма и пожизненное заключение тоже служат целям изменившегося Движения – «узники совести» стали цементирующим фундаментом, объединившим все идеологические площадки, а их личности – объектом мифотворчества и своеобразного культа героев. Лидеры в том числе и из мест отбывания пожизненного заключения ведут активную переписку с волей – и активно участвуют в общих процессах, происходящих в движе, передавая свою волю. Внутри тюрем активно формируется и поддерживается с воли «белая масть» - по сути аналогичная «арийскому братству» тюрем США.
Идеалистически настроенный читатель на этом месте должен спросить: а где же тотальная война с кавказскими ОПГ? Где летучие отряды, несущие добро и справедливость для трусливых обывателей, обижаемых кавказцами?
Тут следует пояснить, что «чурки» в принципе являются для экстремистской среды этого уровня врагом мелким и факультативным. Главная цель – государство, то есть Система. И следующий шаг – убийства сотрудников полиции, судей, чиновников – то есть политический террор, такой, каким он был в России в XIX веке. Именно так действовали «партизаны Приморья», представляющие собой еще один интересный тренд – исламофашизм, и объединение с исламскими экстремистами на почве наличия общего врага – государства Россия и в мировом масштабе – евреев и США. Подобно тому, как когда-то забылись тяжелые ботинки со шнурками, для многих забывается и собственная относимость к государству – летом 2010 года в Приморье функционировали первые собственные моджахеды. Конец этого же года показал, что Движение выросло и до открытых форм противостояния государству – новой вехой стала Манежная площадь, после собитий на которой за стол переговоров с лидерами банд сел Путин. Сложно сказать, к чему это приведет в итоге, но одно очевидно: пока что делается все, чтобы движение становилось все сильнее и сильнее.
***
В этой главе мы постарались дать ответы на некоторые типичные вопросы и обывательские представления о ситуации в правой среде и постараться понять – что же стоит за «акциями?»
«Прямое действие» как концепция безусловно является вещью высокоэффективной. В этой главе мы рассмотрели, как не имея совершенно ничего на старте возможен рост от идеалистически настроенных детей до террористов – минуя несколько не менее доставляющих стадий. Именно «акции», а не митинги и книжки заставили сначала бояться, а потом и считаться с набирающей силы праворадикальной средой государство, и без них Движение никогда бы не пошло дальше маргинальной политической ямы, в которой сидят например те же монархисты.
В нашем регионе пока что вершиной эволюции пока что (2011 год) стал «Фольксштурм», совершенно точно переросший формат банды, и представляющий собой промежуточное звено между отличной «бригадой» и довольно серьезными террористами. До высот этого ремесла не дошли только потому, что начали рано и физически не успели вырасти и окончательно прийти к успеху.