— Да, но с тобой-то они тоже не заключили контракт, так ведь, Джорджи? — сказала Вирджиния.
— Я выкупился из их кабального контракта, — заявил Джорджи. — Я отдал Джеку чек на десять тысяч долларов и вышел из его кабинета свободным человеком.
— А я слышала, что это он заплатил десять кусков тебе, чтобы ты убрался, — не унималась Вирджиния.
— Вирджиния, заткнись! — бросил Бен.
Рафт с капризным видом глядел в стакан. Для крутого парня его лицо не слишком подходило: оно было на удивление маленьким, с тонкими чертами и вздернутым, словно у эльфа, курносым носиком.
— Это ему еще выйдет боком, — утешал артиста его лучший друг юношеских лет, тех времен, когда они по-соседски помогали друг другу воровать тележки с яблоками.
— Почему бы тебе не замочить ассистента режиссера, Бен? То есть если бы ты сначала нашел подходящего. Может быть, ты мог бы снова сделать Джорджи великим, — подковырнула Вирджиния.
— Просто не знаю, что случилось с этой сукой, — объяснил Бен. — С тех пор как мы вернулись с Юга, она дерзит мне, не переставая.
Он неприязненно уставился на Вирджинию. Но проклятие, она была все тем же воплощением животного женского начала во всей его грубой красе; сегодня вечером она уложила волосы огромной темно-рыжей шелковой волной, выставила на обозрение в меру полные плечи, а между объемистыми грудями, плотно прижатыми друг к другу, зияла черная щель, где любой мужчина мог навсегда затеряться и оставить там свою душу.
— Да, — воскликнула она, — может быть, это связано с твоими полетами в эту чертову пустыню, куда ты летаешь, чтобы посмотреть, как Дэл Вебб закапывает бабки мистера Лански в долбаную дыру в земле!
Все начиналось сначала.
— Ребятки, ребятки, — вмешался Джорджи. — Лучше давайте веселиться. У нас прекрасный стол в «Браун дерби», в зале, битком набитом кинозвездами. Куча народу поубивала бы друг друга за то, что у нас есть. Давайте веселиться. Гарсон, еще виски, пожалуйста.
Вся троица взялась за стаканы, пытаясь пригасить владевшее каждым внутреннее волнение и вернуться к дружескому общению.
— Вирджиния, знаешь, я делаю великую вещь. Вот увидишь. Все большие парни уверены, что это будет грандиозно. Это будет покруче, чем Хот-Спрингс.
— Хот-Спрингс, насколько мне известно, находится в Хот-Спрингсе, а не в пустыне. И Хот-Спрингсом управляет Оуни Мэддокс. Вроде бы дела обстоят именно так, Бен, уж ты-то должен бы знать.
Бен позволил себе захихикать.
— Ты думаешь, Оуни такой уж великий и могучий? Ты думаешь, что на Оуни ни у кого нет управы? Так вот, позволь мне сказать тебе кое-что. У Оуни начались небольшие неприятности, которых ты себе ни за что не пожелала бы.
— Оуни клёвый парень, — заявил Джорджи. — Он был знаком кое с кем и помог мне, когда я начинал здесь.
— С Оуни покончено, — сказал Бен. — Только он сам пока еще об этом не знает.
— Оуни, конечно, червяк, но способен позаботиться о себе, — возразила Вирджиния и отпила большой глоток из третьего по счету стакана «отвертки». Она могла перепить любого мужика в Голливуде, за исключением Флинна. — Он строит из себя британского сноба, но на самом-то деле он такая же помойная крыса из Ист-Сайда, как и вы оба, красавчики.
— Вирджиния, у Оуни серьезные неприятности, и большие люди об этом знают. Я услышал об этом уже здесь. Власти начали против него кампанию облав, громят его заведения, а он не имеет представления, как добраться до того, кто за всем этим стоит. Его власть в городе сильно поколебалась, и как только она начнет уходить у него из рук, от него все разбегутся. Это случилось с ним в Нью-Йорке, это случится с ним и в Хот-Спрингсе. Он уже потерял «Коттон-клуб», он потеряет и свои южные владения. Вот увидишь. Его пришьют, или он лишится всех своих бабок, что одно и то же.
— И ты будешь тем самым парнем, который вытрясет у него все?
— Мне не нужно ничего в Хот-Спрингсе. Я даже не хочу, чтобы Хот-Спрингс стал нашим городом. Нам нужен новый город, и я намерен выстроить его в пустыне. Ты только посмотри, что я делаю, черт возьми!
— Бен, единственная вещь, которую ты пока что построил, это дыра в земле, и то за чужие деньги.
— Вирджиния, ты такая грубая.
— Разве ты не за это любишь меня, милый?
— Нет, я люблю тебя за твои сиськи, твою задницу и за те штучки, которые ты делаешь своим ртом. Ты, наверно, единственная белая девка в мире, которая занимается этими делами.
— Ты бы очень удивился, милый...
— Привет, любимая. Твой бюст просто великолепен.
Это был Эррол Флинн, старый приятель Вирджинии то ли по какому-то уик-энду, то ли по какому-то другому событию. Флинн подался вперед, просунув голову в их кабинку, на его прославленном своей красотой лице играло выражение настолько хитрое, что оно само по себе могло бы прожечь дверь банковского сейфа.
— Убирайся, ты, английская блевотина, — вспылил Бен.
— Привет, Джорджи, — сказал Эррол, игнорируя Бена. — Не повезло тебе с Уорнерами. Следующим они вышвырнут меня.
— Я кое-что устроил, так что со мной все в порядке. А как твои дела, Эррол?
— Ну, водка всегда найдется.
— Эррол, — вмешалась Вирджиния, — только не засаживай больше пятнадцатилетним. В следующий раз Джерри Гейслер может и не вытащить тебя.
— Власти любят Флинна, старушка. О, Бенджамин, не заметил тебя, старина. Все еще ищешь зарытое сокровище? В «Капитане Бладе» есть очень красивая карта.
— Ты австралийский ублюдок.
Артист упомянул об одном из самых бесславных приключений Бена. Вместе со своей прежней любовницей, которая объявила себя графиней благодаря кратковременному, давно забытому браку с настоящим итальянским графом, он арендовал яхту и отправился на остров неподалеку от материка на поиски пиратских сокровищ. На протяжении всего светского сезона 1941 года в Лос-Анджелесе только и делали, что шутили на этот счет.
— Не обижай Бена, — сказала Вирджиния. — У него большие планы. Он действительно знает, где захоронено сокровище. Так вот, оно находится в пустыне, а вовсе не на острове.
— Вирджиния, ты сука.
— Зачем так резко, старина? — проворковал Эррол, уже направляясь к другому столу.
— Надо тебе разделаться с ним, — сказал Джорджи. — Он та еще задница. Пойми меня правильно, я не могу сам связываться с ним, потому что он до сих пор корешится с Джеком Уорнером и может мне как-нибудь напакостить. Я намерен еще раз попытать счастья с Уорнерами, так что не могу сейчас делать никаких резких движений.
— Это все мечты, — нараспев проговорила Вирджиния. — Ты не сможешь ничего сделать с ним, потому что боишься его. Говорят, он довольно серьезный парень. А этот гений, который снизошел до нас с тобой, тоже ничего с ним не сделает, потому что он не может никого задеть, чтобы не обделаться с ног до головы.
— Вирджиния, уймись.
— Он не рассказывал тебе эту историю. Джорджи? Он попытался заехать в морду какому-то ковбою в Хот-Спрингсе, а парень, не будь дурак, так забабахал ему по ребрам, что он не может сидеть прямо вот уже полторы недели. А мне все время приходится слушать, как он скулит, словно малый ребенок.
— Я доберусь до этого парня.
— Да, ты доберешься до него. Ты и армия у тебя за спиной. Бен, почему бы нам не вернуться прямо сейчас? Доберись до него на этой неделе. Или что, не с руки?
Глаза Бена подернулись мутной пеленой бешенства, а черты лица напряглись.
— Сначала нужно сделать дела.
— Он боится этого парня. Поэтому он наймет мокрушников, поскольку у него самого не хватит мужества выйти с ковбоем один на один.
— Я доберусь до этого парня! — поклялся Багси. — Я доберусь до него после того, как разделаюсь с Оуни и прикрою Хот-Спрингс. Забудьте о Хот-Спрингсе. Его время истекло. Будущее — в пустыне, черт возьми, и я прокладываю туда путь.
18
«Белмонт» находился рядом с ипподромом Оуклон, немного южнее Хот-Спрингса. Если «Подкова» была самым заурядным заведением из тех, какие можно найти почти на любой улице в городе. «Белмонт» занимал ступень заметно выше. Здесь более утонченным игрокам предлагали ощущение соприкосновения с высшим светом, но притом не требовали от них обязательно являться в вечерних костюмах, как это было бы, скажем, в клубе «Южный», где посетителей радовали шоу Ксавьера Кугата или Перри Комо. Развлекательная программа здесь обычно ограничивалась джазовым трио или квартетом во главе с пианистом, игравшим негромкий легкий джаз. В баре подавали коктейли, а не шампанское и не крепкие напитки. Игровые автоматы были представлены сверкающими «Пэйс хром комет», которые выглядели так, будто могли в любой момент сорваться с места и улететь. Это была самая привлекательная модель из всех появившихся после 1939 года; ее барабаны с завидным разнообразием выкидывали колокольчики, яблоки, бананы и апельсины в различных сочетаниях. Эти машины вели себя более дружелюбно, чем старые модели, и потому здесь раз или два за ночь вспыхивали лампочки, звенели звонки и удачливый паломник вознаграждался серебряным каскадом мелочи. В пользу заведения отчислялись скромные 39 процентов.
Заведение находилось в той же самой долине, что и пустующий сейчас ипподром, у подножия невысокого горного кряжа, поросшего раскидистыми пиниями. Оно занимало дом, выстроенный в стиле, любимом до Гражданской войны плантаторами Юга, — деревянный, с фальшивыми колоннами и белой отделкой, какой могла бы построить Скарлетт О'Хара[29]. Целая команда лакеев отгоняла на стоянку автомобили приехавших посетителей; окружавшие дом раскидистые вязы создавали атмосферу покоя и ненавязчивой элегантности.
Вместо того чтобы въехать в ворота и под взглядами обслуживающего персонала направиться на стоянку, Ди-Эй решил проникнуть в «Белмонт» со стороны пустынного скакового круга. Три автомобиля высадили своих пассажиров на дальней стороне, полицейские проверили оружие и зарядку магазинов, надели бронежилеты и в последний раз освежили в памяти планы. Беккер тоже был там, на сей раз с двумя своими сотрудниками и водителем.
Ди-Эй, Эрл и Беккер стояли под портиком трибун и при свете фонаря рассматривали схему «Белмонта».
— Поскольку это здание больше и сложнее, — сказал Ди-Эй, — я предпочел бы штурмовать его с фронта. Я послал бы десять человек через парадную и боковую двери — шесть и четыре человека, а заднюю дверь закрыл бы и оставил там двоих охранять ее. Таким образом, все наши силы получили бы возможность вступить в игру одновременно.
— Я не хочу никакой стрельбы, — внезапно заявил Беккер. — Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал.
На мгновение все трое умолкли.
Затем Ди-Эй нарушил тишину:
— Хорошо, сэр, в таком случае я предлагаю собрать ребят и отправить их домой. Я не могу посылать людей на опасное дело без права защищать свою жизнь.
— Нет-нет, — поспешно возразил Беккер. — Они могут защищаться. Я только хочу, чтобы они думали, прежде чем стрелять.
— Если они будут думать, прежде чем стрелять, — сказал Эрл, — то, скорее всего, погибнут раньше, чем успеют выстрелить.
— Мы научили их стрелять инстинктивно. Они прошли очень серьезную подготовку. Никаких ошибок не будет.
— Таких, как в «Подкове»? — пожелал уточнить Беккер.
— Там не было допущено никакой ошибки, сэр, — резко отчеканил старик. — Там был полностью оправданный с юридической точки зрения выстрел, сделанный офицером при исполнении служебных обязанностей, и мы должны быть благодарны тому, кто сделал этот выстрел, поскольку он, скорее всего, спас несколько жизней.
Беккер, казалось, никак не мог решить, соглашаться ему или нет, он даже закусил нижнюю губу, как ребенок, попавший в затруднительное положение.
— Это было очень плохо представлено в газетах, вот что я имею в виду. Я вызвал еще несколько репортеров из Литл-Рока, — проговорил он наконец. — Нам нужна поддержка газет Литл-Рока. Они дадут нам поддержку штата. На газеты Хот-Спрингса можно не обращать внимания. Но вы не должны подвести нас перед репортерами из столицы штата. Договорились?
Оба руководителя кивнули.
«Этот голубок хочет получить сразу все, — подумал Эрл. — Он хочет, чтобы мы совершили рейд, никого не убивая, хочет, чтобы операция проходила точнехонько по сценарию, не отклоняясь от него ни на шаг. Его больше беспокоит реакция прессы, чем судьба молодых парней, которые сейчас будут выполнять работу по его заказу. Так серьезные дела не делаются».
— Мы соберем ребят, — сказал Ди-Эй.
— Превосходно. А я встречусь с фотографами. — Беккер посмотрел на часы: они показывали 21.35. — В десять, как обычно?
— Мы не сможем развернуться так быстро, — возразил Ди-Эй. — Давайте назначим на десять тридцать.
— Я сказал газетчикам, чтобы они ждали меня на улице в девять сорок пять. Черт возьми, они заскучают.
— В таком случае в десять пятнадцать, хотя нам придется изрядно поспешить.
— Пойдет, — ответил Беккер.
Он отошел, сел в свой автомобиль, и водитель тронул машину с места.
— Он уже дрожит, — сказал Эрл. — Мне это не нравится.
— Мне тоже.
Они подозвали своих людей и снова кратко изложили им план операции.
— Хендерсон и Шорт, вы будете командой прикрытия, — сказал Эрл, когда Ди-Эй умолк.
Он почувствовал, как первоначальное рвение Френчи сходит на нет.
— Перекройте дверь кухни и подоприте ее ломом или чем-нибудь в этом роде, чтобы никто не мог выйти. Если кто-нибудь все же выйдет, это будет значить, что он не хочет встречаться с нами в зале. В таком случае наденьте на него наручники и караульте. Понятно?
— Ага, — кивнул Хендерсон.
— Помните: сохранять спокойствие и быть собранными. И все будет хорошо. Я войду следом за командой, но вы должны слушаться Тощего, он сегодня босс. А я только буду на подхвате.
— Да, сэр.
Отряд двигался цепочкой. За деревьями сверкали окна «Белмонта», были отчетливо слышны звуки джаза, смешивавшиеся со звоном стаканов, и даже ощущался далеко разносившийся в ночном воздухе запах сигаретного дыма.
— Мы пройдем по горе за деревьями, затем спустимся и обогнем здание. Первая команда двинется вдоль фасада. Если там окажутся люди, нужно будет сразу же задержать их.
Но Эрл вдруг отвел Ди-Эй в сторону.
— Склон малость крутоват, — прошептал он. — Спускаться по нему в жилетах и с автоматами, да к тому же в темноте, будет ох как непросто. Кто-то может упасть, а уж шуму мы наверняка наделаем. Знаете, я вышел бы прямо отсюда и провел их вне поля зрения из казино вот тут, правее. А сбор на углу. Пошлите команды вокруг, подготовьтесь, только двигайтесь быстро, по-настоящему быстро.
Ди-Эй с секунду смотрел на собеседника, и у него в глазах вспыхнул особый огонек, который, правда, в темноте нельзя было рассмотреть.
«Откуда он знает?» — подумал он.
Но уже в следующее мгновение понял, что предложение Эрла очень толково.
— Да, Эрл, так мы и поступим.
Эрл изложил команде новый план.
— Сейчас у вас оружие на предохранителях. Командиры, когда доберетесь до точки сбора, не забудьте напомнить автоматчикам, чтобы сняли «томми» с предохранителей. Коли уж придется стрелять, то будет лучше, если пули полетят, как только нажмешь на спуск, без всяких задержек. Понятно?
Молодежь откликнулась дружным шепотом.
— Хендерсон, ты приготовил лом?
— Нет, сэр, — ответил Хендерсон, — но у меня есть хороший кусок цепи и навесной замок.
— Ладно. Тебе все ясно?
— Да, сэр.
— Вы остаетесь для прикрытия. Если начнется большой шум, вам нужно будет войти через заднюю дверь. Понятно?
— Да, сэр.
— Шорт, тебе понятно?
Никакого ответа.
— Шорт!
— Да, да. Я готов.
— Хорошо, — сказал Эрл. — Тогда за дело.
Френчи и Карло отделились от основной группы и проскользнули вдоль заднего фасада плантаторского дома, низко пригибаясь, когда нужно было миновать окна. Вот так, прижимаясь к фундаменту, они наконец-то добрались до кухонной двери. Она оказалась закрытой, но окна с обеих сторон были распахнуты, и из каждого лился яркий свет и шум, говоривший о напряженной суматошной работе. Было хорошо слышно, как внутри переговариваются мужские голоса с негритянским акцентом.
Хендерсон пробрался вперед, прицепил цепь петлей к ручке двери, туго натянул ее, засунул вторую петлю под наличник и защелкнул дужку замка. Импровизированный запор держал дверь достаточно крепко, чтобы ее нельзя было открыть, не приложив по-настоящему серьезных усилий.
После этого оба парня отползли к деревьям и скрытно расположились ярдах в тридцати от заблокированной двери.
— Лучше бы дал мне «томпсон», — сказал Карло.
— И не надейся, — резко отозвался Френчи. — У тебя и так все прекрасно.
— Я ни во что не попаду отсюда из пистолета.
— А мне-то что? «Томпсон» у меня, у меня он и останется. Усек? Мы не сидели бы сейчас по уши в дерьме, если бы ты не лажанулся. Так что не заслужил ты, братец, «томпсона».
— Я лажанулся? Это ты лажанулся! Ты не закончил последнюю проверку, иначе бы наткнулся на этого парня.
— Я проверку как раз закончил. Его там не было. Вот что ты должен был сказать Эрлу, а ты понес: виноваты, сожалею... Тьфу! Если ты сам держишь себя за виноватого, то уже неважно, как было на самом деле. Значит, виноват.
— Ты должен был проверить.
— Так я и проверял. Я ни в чем не виноват, и все равно нас вышвырнули на задворки, чтобы мы снова не напортачили.
— Кто-то должен здесь караулить.
— Никто не должен! Мы должны быть внутри.
Френчи прямо-таки кипел. А любое упоминание об Эрле приводило его в настоящее бешенство. Эрл то, Эрл это, Эрл бог, Эрл король, Эрл командир отряда! Весь этот треп ему давно осточертел!
— Да что уж в нем особого, в этом Эрле? — сердито бросил он.
— Эрл герой, и тебе сильно повезло, что ты можешь у него поучиться, — вот и все, что Карло сумел сказать ему в ответ. — А теперь заткнись и давай смотреть. Мы должны дело делать, а не молоть языками, словно старые леди на веранде.