Ветер тогда как раз дул в направлении татарского войска, и запах кобылиц услышали жеребцы. Что тогда началось, можете себе представить! Жеребцы начали брыкаться, ржать, драться между собой, пока наконец, когда уже сдерживать их стало невозможно, помчались будто бешеные на те болота вместе со своими всадниками.
Татары хлестали коней, как могли, чтобы их сдержать. Но напрасно. Кони галопом вбежали в болото, и весь татарский отряд утопился.
Калиновая свирель
Печальный и невесёлый блуждал по саду молодой рыцарь Андрусь. В тот погожий зимний вечер он в одиночестве предавался своим печальным мыслям. Снег поблёскивал в сиянии месяца, и тени, которые падали от деревьев, приобретали какой-то сказочный вид, были незыблемы и молчаливы, как и сами деревья, которые тихо дремали под пушистыми белыми шапками.
Тот сад, полумёртвый, навевал грусть, грусть от одиночества, от тишины, и той жгучей белизны снега, которая прямо глаза колола.
Рыцарь опёрся плечом о сосну и, опустив глаза, застыл, рассматривая причудливые тени деревьев, стараясь распознать среди них изображение какого-нибудь существа. И сразу же встрепенулся, не веря собственным глазам – одна из теней вдруг закачалась и пришла в движение. Тень уже не принадлежала дереву, она скорее напоминала человеческую. Но откуда ей здесь взяться в такой поздний час? Андрусь поднял голову. К нему приближалась какая-то девушка в белом платье. Красота её была такой удивительной, что рыцарь даже не обратил внимания на то, что одета она совсем не по-зимнему, да и следов на снегу не оставляет, а будто плывёт в воздухе, едва касаясь ножками белой поверхности.
Андрусь стоял, как очарованный, чуть дыша. «Снится… Это мне снится…» – подумал он и протёр глаза. Девушка медленно приближалась. «Я устал… Это мне мерещится..» Он набрал в пригоршню снега и протёр лицо. Девушка в белом платье уже стояла рядом.
– Кто ты? Откуда?
– Меня зовут Калинка.
Андрусь не помнил, о чём они разговаривали, стоя возле холодного дерева чуть ли не до утра. Рыцарь держал девушку за руку, грел своим меховым кунтушом и не мог насмотреться на её красоту.
Повёл он девушку в замок. По дороге пробовал расспросить, откуда она и кто её родители, но Калинка попросила:
– Никогда не спрашивай у меня об этом, дорогой. Хорошо? Только тогда я смогу всегда быть с тобой.
– Как скажешь, – сразу же согласился Андрусь.
Он был так сильно влюблён, что на следующий же день объявил о свадьбе. Родители, однако, не очень благосклонно отнеслись к невесте, ведь она была не знатного рода. Но вынуждены были согласиться, потому что сын и слушать не хотел никаких возражений. Отгуляли пышную свадьбу.
Прошёл месяц, и молодая жена попросила отпустить её домой.
– А где же твой дом? – спросил Андрусь.
– Ты обещал не спрашивать. Когда-то, может, скажу, но не сейчас. Каждый месяц ты должен отпускать меня на день, чтобы я могла навестить свою семью.
Рыцарь не возражал, и так длилось несколько лет. Уже и дочь у них родилась, уже и подросла немного, а молодая жена продолжала каждый месяц исчезать неизвестно куда, и никогда даже словом не обмолвилась, где была.
Однако родителей беспокоило такое странное поведение невестки, и они каждый раз подбивали сына выведать её тайну.
– Мало того, что взяли в дом неизвестно кого, так ещё и не знаем, чем она там занимается, – часто брюзжал отец. – Добрые дела в тайне не держат. Что это, наконец, за семья такая, что показать её нельзя? Или мы не люди?..
– Вот-вот – соглашалась мать.
И так они вдвоём допекли Андруся, что он не выдержал и согласился-таки выследить жену.
– Но как мне это сделать? Красться за ней по пятам?
– Нет, сыночек, – вмешалась матушка. – Есть куда более простой способ. Приколи вечером булавку с ниткой к её платью. Утром она, как обычно, уйдёт из дома, а нить тебя и выведет, куда надо.
Калинка всегда исчезала на рассвете, когда муж её ещё спал, поэтому Андрусь ещё с вечера сделал так, как научила его мать: приколол к платью жены крохотную булавочку, за которой тянулась тонкая, едва заметная нить. Утром проснулся и пошёл вслед за этой нитью.
Выйдя к саду, долго блуждал между деревьев и кустов, пока не увидел булавку прямо на калиновой ветке. От неожиданности Андрусь остановился. Достал булавку и понёс к родителям.
Те сразу поняли, в чём тайна Калинки, но сыну ничего не сказали, а наоборот, успокоили его. Дескать, хитрая женщина заметила булавку и по дороге зацепила её за калиновую ветку. Андрусь успокоился и отправился на охоту, как делал всегда в те дни, когда Калинка оставляла его одного.
Не успел он ещё далеко отъехать от дома, как родители приказали вырубить всю калину в саду. Слуги сразу же выполнили приказ, и скоро калиновые кусты вповалку лежали на земле.
Вечером Андрусь вернулся, но не застал жены дома.
– Вероятно, задержалась у своих родственников, – сказала мать.
– Что-то здесь не то, – недоверчиво покачал головой Андрусь. – Такого с ней ещё не бывало. Она всегда возвращалась вовремя. Только бы ничего не случилось.
Он лёг спать очень огорчённый и долго не смог сомкнуть глаз. А утром, едва встав с постели, сразу же побежал расспрашивать слуг, не вернулась ли молодая жена. Но её никто не видел.
Прошло несколько дней. Рыцарь не находил себе места от тоски. Как-то взял за руку маленькую доченьку и вышел прогуляться в сад. Увидев под оградой вырубленную калину, он вскрикнул от сожаления. Калиновые кусты были украшением сада. Нехорошее предчувствие охватило сердце рыцаря, мысли роем кружились в его голове, и он не мог с ними справиться.
Из задумчивости его вывела дочь. Дернув отца за рукав, она попросила:
– Папочка, вырежи мне свирель из калины.
Рыцарь молча отрезал ветку и принялся мастерить, потом поднёс уже готовую свирель ко рту, но заиграть не решился.
– На, доченька. Подуй первая.
Не успела ещё девочка прислонить свирель к неумелым устам, как сама собой полилась жалобная мелодия, а за ней – тихая песня:
Рыцарь сразу же всё понял и, вскрикнув от неожиданности, схватил свирель и приложил к устам. Снова послышалась песня:
– Папочка, – всхлипнула девочка, – папочка, это наша мама?
– Да, доченька, да. Твоя мама была калиной, а мои нехорошие родители сжили её со свету.
Рыцарь взял дочь за руку, и они ушли из замка, не взяв с собой ничего, кроме свирели. Говорят, долго ещё встречали их люди в странствиях – молодого, но очень измученного мужчину в драной одежде и маленькую девочку, красивую, будто кукла. Мужчину этого считали сумасшедшим. Вероятно, он и стал таким, умоляя каждого встречного не обрывать ягод калины, потому что это кровь его жены, Калинки.
Когда усталость сковывала тела путешественников, оба садились на траву, и мужчина играл на свирели. Люди останавливались, обступали странную пару и прислушивались к печальной песне:
Гора Жупан
Случилось так, что поляки окружили казаков в Винниках под горой. Легенда гласит, будто это произошло в то время, когда Хмельницкий брал в осаду Львов. Но этого быть не могло, поскольку никакого польского войска в те времена на окраинах не было, а потому казаков никто не мог окружить. Значит, это должно было произойти значительно раньше.
Пока не наступил вечер, казаки защищались как могли, а в сумерках взошли на гору. Развесили жупаны на кустах и деревьях и зажгли огни.
Под покровом ночи казаки убежали по Лисинецкому тракту. Поляки на рассвете бросились штурмовать гору, но обнаружили только пепел от костров и жупаны казацкие.
С того времени гору назвали Жупан.
Река Марунька
Когда-то это была глубокая река, и на ней стояло много мельниц. Течёт она с того места, где теперь дрожжевой завод, и до Винников.
Как-то давно молодой боярин заблудился в лесах на охоте. Три дня и три ночи искал дорогу, а на четвёртый день услышал девичье пение. Пошёл на голос и увидел девушку, которая пасла коров.
Боярин спросил, как ему выйти ко Львову, и девушка сказала:
– Идите по течению реки.
На прощание боярин поинтересовался, как девушку зовут.
– Марунька, – ответила она.
Так ту реку и назвали.
По другой легенде, боярин влюбился в пастушку, забрал её к себе и хотел жениться. Но отец его был против, и потребовал, чтобы девушка вернулась в село.
Девушка от отчаяния утопилась в реке, которую потом назвали её именем.
Суфраган
Суфраган
В июле 1756 года в Винниках появился орден пиаров. В старом замке они устроили свой монастырь. Настоятелем был жестокий и злой епископ – суфраган Самуель де Гловно-Гловинский, которого люди называли Шуфриган.
Крестьяне тяжело работали на монастырь, а Шуфриган преследовал всех, кто без его разрешения собирал в лесу хворост. Высокого роста, с палкой в руках, он появлялся неожиданно из-под земли в лесу Дубрава и бил всех, кого удавалось поймать.
Со временем обнаружилось, что из монастыря вели подземные ходы в леса, вот потому страшный монах и выныривал из-под земли. Крестьянам казалось, что он обладает какой-то сверхъестественной силой.
Шуфриган получал особое удовольствие от истязаний, и Господь его проклял.
Когда Шуфриган умер и его похоронили, на следующий день гроб появился на поверхности. Земля не приняла его. Ещё дважды хоронили его на кладбище, и каждый раз земля выбрасывала его назад.
Наконец похоронили Шуфригана на раздорожье.
Но и теперь во время бури или грозы блуждает по Дубраве призрак злого монаха и тяжко стонет.
Работники табачной фабрики рассказывают, что видели его призрак в подвалах. Порой из-под земли раздаётся стук колёс. Это Шуфриган крадёт папиросы и вывозит на бричке.
Ещё и до сих пор в Винниках пугают детей страшным Шуфриганом, или Шуфригой.
Займ
Федор Чугай был известным разбойником на Винниковском тракте. Он останавливал купцов, которые возвращались с ярмарок, и брал с них десятину.
– Вы, мои дорогие, – обращался он к ним, – нуждаетесь в деньгах на кабак, а я и мои люди нуждаемся в деньгах на жизнь. Дайте нам десятину, а если у вас есть купеческая честь, то вы нас не обманете.
На Федька охотились гайдуки, и часто приходилось биться не на жизнь, а на смерть. После одного такого боя половина повстанцев получила серьёзные ранения и была выведена из строя. Федько нуждался в деньгах на лечение, а той дани, которую платили купцы, было мало.
Однажды он встретил на дороге винниковского купца, который, продав во Львове скот, возвращал домой, и попросил одолжить ему сто талеров.
Купец сглотнул горькую слюну и молча достал из-за пазухи кошелёк с деньгами. Оказалось, что там как раз сто талеров.
– Прекрасно! – сказал Федько. – Через две недели в то же время буду вас ждать.
На будущей неделе купец снова погнал скот во Львов. Гнал не сам, а нанял ещё парня. Когда же продал всё, то побоялся возвращаться с деньгами, а решил схитрить. Купил на рынке горшочек сметаны, бросил в него талеры и дал парню, чтобы отвёз к нему домой. Парень подсел к кому-то на телегу и счастливо доехал до Винников, не подозревая, что везёт. Купец вернулся чуть позже, и когда с парнем рассчитывался, то сказал:
– А знаешь ли ты, какая это дорогая сметана? Сто талеров стоит.
С этими словами он перелил сметану в другой горшочек и показал деньги.
– Даже Федько Чугай никогда бы не догадался, где я деньги спрятал, – довольно смеялся купец.
Ещё через неделю он снова поехал на ярмарку, продал кое-что, а чтобы денег назад не везти, накупил разной утвари для хозяйки.
И вот на дороге остановил его Федько.
Купец похолодел от страха и начал нервно соображать, как будет объяснять, почему едет с базара без денег.
– Слава Иисусу! – поздоровался разбойник. – Пришёл вернуть вам деньги.
Купец натянул вожжи и остановил коней, все ещё не веря своим ушам.
– Вот вам ваши сто талеров, – сказал Федько и бросил купцу на колени полный кошелёк денег. – Очень вам благодарен. А на будущее – не прячьте деньги в сметане, потому что это всё равно не поможет. Если захочу найти, так найду. Счастливого пути!
Федько, смеясь, исчез в лесу, а купец некоторое время тряс головой, чтобы понять, что произошло.
Чудотворная икона
На стыке XVII и XVIII веков Винники перешли в собственность древнего рода Тарлей. Тогда был построен замок, в котором жили братья Тарлы. Борясь за наследство, старший брат подстерёг младшего на валах под Дубравой и убил. Там он его и закопал. Со временем не раз ночью можно было увидеть коренастого рыцаря, который поджидает на валу своего брата. Убийца был женат на Марьяне Потоцкой, которая тоже осталась в народной памяти.
У одного хозяина по фамилии Никель висела в амбаре старая засаленная икона Матери Божьей, написанная на полотне. Как-то заметили, что икона выделяет капли прозрачной жидкости и будто самоочищается. Икону немедленно перенесли в церковь, потому что сам Никель, хотя и был немецкого происхождения, исповедовал греко-католическую веру.
Когда об иконе услышала Марьяна, то забрала её в часовню в замке. По этому случаю она пригласила гостей из Львова, чтобы и они увидели чудотворную икону. И тогда Матерь Божья сказала им:
– Отдайте мне моё поле, на то моя добрая воля.
Однако Марьяна и не думала возвращать икону крестьянам. Тогда икона исчезла. А во сне Марьяна увидела Божью Матерь, которая велела ей выстроить костёл, в котором она обещала снова появиться. И действительно, как только Марьяна выстроила костёл, там появилась чудотворная икона.
Колокол
В Чишках, возле Винников, когда-то давно выстроили очень хорошую церковь и такую же хорошую колокольню. Но более всего в Чишках гордились колоколом, потому что литейщик, который его отливал, поклялся, что этот колокол имеет чудесную силу, и никакой другой колокол силы такой не имеет.
Каждый день утром, в полдень и вечером колокол бил на всю округу. Утром он пробуждал людей ото сна, в полдень звал на обед, а вечером провожал ко сну.
Когда колокол бил, люди замирали на полях, на дорогах и, освящённые радостью, слушали. Он играл так звонко и хорошо, как ни один другой колокол на свете. И когда поссорившиеся соседи слышали его голос, то в тот же миг мирились и забывали об обидах.
Случалось, что разбойники окружали на дороге купца, обнажали сабли и уже вот-вот собирались его зарубить, как вдруг голос удивительного колокола раздавался в воздухе. И разбойники опускали руки. Потому что колокол имел такую силу, что зло превращал в добро, грусть – в радость, а чёрствые сердца смягчал и оживлял.
Трудно сказать, сколько времени звонил тот колокол, пока не случилась беда.
– Горит! Горит! Горит! – раздалось однажды ночью в округе, и все до одного жители выбежали из домов, спасая всё, что возможно.
Сначала пылал только один дом, но вскоре вспыхнуло всё село. Пламя перебегало с дома на дом, с овина на овин, с забора на забор. К счастью, чишковчане успели отвести скот в безопасное место.
Говорят, что колокол тогда звонил сам, звонил в набат с такой душераздирающей грустью, что сердца кровью обливались. Тоскливый звон колокола летел в тёмную ночь, колокол горевал о беде, которая пришла в Чишки.
Только утром колокол смолк. Пережжённые балки колокольни обвалились, колокол ударил в последний раз и рухнул в пламя.
От старых Чишек остались только пожарище и большая груда серого пепла. Утром все взялись разгребать пепел и восстанавливать разрушенные дома.
– Какое счастье, что весна на дворе, – искали утешения крестьяне: – весь урожай остался на полях. А если бы пожар нас застал осенью – вот это было бы горе! А так не беда, до зимы отстроимся.
Сразу после пожара все бросились искать свой любимый колокол, но сколько ни раскидывали лопатами пепел, сколько ни копались в земле, а колокола всё не было и не было.
– Может, он расплавился от такого жара? – сказал священник, и все тогда согласились, что так и случилось.
Село решили отстроить на новом месте, потому что слишком много времени пришлось бы потратить на разгребание пожарищ.
Ещё до первых холодов село отстроилось, появились новая церковь и колокольня. Только чудесного колокола не хватало, и от этого всем было очень грустно.
Пожарища старого села постепенно заросли густой сочной травой и превратились в пастбище.
Однажды, через много лет после пожара, произошло чудо. Когда стадо свиней рылось в земле, неожиданно один кабан зацепил рылом что-то твёрдое и блестящее. Он рыл, рыл и рыл, но таинственный предмет крепко сидел в земле.
После полудня пришли пастухи и сразу же узнали замечательный колокол.
– Колокол! Колокол! – закричали они радостно, созывая крестьян, и в скором времени сошлась уже целая толпа с лопатами и ломами и принялась доставать колокол.
До позднего вечера продолжалась работа, а когда взошла луна, колокол погрузили на телегу и привезли в церковь.
А на следующий день он уже звонил, а всё село плакало от радости, потому что это был их родной колокол, и другого такого не было во всём свете. И всем слышалось одно:
Дублянская пани
Когда-то давно жила в Дублянах зажиточная помещица, у которой было большое имение, сад и озеро. Помещица очень любила свой сад и берегла его как зеницу ока. Озеро у неё было такое чистое, что плёс поражал прозрачной голубизной, в которой отражалось небо. Между белых тучек проплывали лебеди. Помещица любила и сама прогуливаться в лодке по озеру, и тогда лебеди подплывали к ней и брали пищу из рук.