– Хочу еще раз забежать к Софье, а еще закажу в информационном центре подборку несчастных случаев, связанных с электричеством.
Михалыч хмыкнул, оценивая очередную идею Васина, и сказал.
– Садись, пиши рапорт. Потом поедешь к этой бабе. А несчастными случаями ребята займутся после обеда, я распоряжусь.
– Как скажешь, Михалыч.
Писание бумаг было для Васина самой печальной стороной службы. Тем не менее он относился к этому процессу творчески и не терпел вмешательства. Он забежал к себе в кабинет, чтобы сообщить ребятам о своем появлении, затем спустился в буфет и уединился с бумагами за столиком. Более интимных мест в УВД не было. Не считая, пожалуй, туалета.
В течение получаса Васин расписывал свои вчерашние пробежки по городу, стараясь, чтобы текст занимал побольше места на бумаге.
Когда он закончил и вернулся в кабинет, все уже разбежались по делам, не считая старшего опера Сливко и, конечно, Никиты.
– Мне никто не звонил?
Сливко оторвался от справочника «Все пистолеты мира» и задумчиво пощипал усы. Потом просветлел:
– К тебе из прокуратуры заходили, – он поднес к глазам клочок бумажки и прочитал: – Гирин Иван Александрович.
Фамилия была незнакомой. Впрочем, в прокуратуре постоянно появлялись новые люди.
– Ну и где он?
– Сказал, будет внизу ждать. Говорит, не любит тесных помещений.
– Надо же... – Васин разозлился. Не хватало только ему, как мальчику, бегать за этим Гириным.
Он спустился по лестнице, выскочил из здания. Перед входом было пусто. Если не считать какого-то мускулистого стриженого урки с разляпистой татуировкой на руке, который покуривал на крыльце и, судя по всему, ждал, когда его примет следователь.
Васин забежал за угол, где среди молодых берез была сооружена курилка для шоферов и прочих сотрудников, не обремененных работой. Но и там было пусто.
Негодование Васина достигло предела. Этого Гирина, оказывается, ловить нужно.
Он вернулся ко входу и еще раз внимательно осмотрелся. Урка уже слез с крыльца и теперь степенно беседовал с какой-то рыжей институткой в ярком, не по сезону коротком платьице.
«Ну и черт с тобой!» – подумал Васин, имея в виду неуловимого следователя прокуратуры.
– Браток, не меня ищешь? – спросил урка.
«Да пошел ты!..» – мысленно огрызнулся Васин, но вдруг застыл на месте. Зрение зацепилось за одну в высшей степени странную деталь. А именно – из нагрудного кармана куртки этого стриженого мордоворота выглядывал краешек красной книжечки.
Не может быть...
– Как фамилия? – робко спросил Васин.
– Я из прокуратуры, – незнакомец отпустил девушку и поднялся на крыльцо. – Это ты – Васин?
– Я – Васин. – Он машинально пожал протянутую руку. – Саша...
– Иван, – улыбнулся собеседник. Улыбка у него оказалась приветливой, не под стать всему остальному.
Васин отошел на шаг и украдкой осмотрел своего нового напарника. Светлые, короткие волосы. Грубоватая, мужицкая, но правильная физиономия. Якорь-татуировка на руке. И мышцы – большие мышцы, много мышц...
«Может, документы проверить? Хотя, если его постовой в УВД пропустил, значит, документы в порядке...»
– А это кто? – поинтересовался Васин и кивнул вслед удаляющемуся яркому платью.
– Так... Прохожая.
– Прохожая... Ну, хорошо, пойдем.
Васин отвел следователя в ту самую шоферскую курилку. Там обстановка располагала к знакомству и беседе.
– Что-то я тебя раньше не видел.
– А я недавно. Я же раньше в морской пехоте служил. Вот, – Иван хлопнул тяжелой ладонью по якорю. – По сокращению ушел. Ребята надоумили переучиваться – пошел в институт.
– Какой?
– Есть в Москве одна конторка специально для отставников. За два года на заочном можно получить высшее юридическое. Я думал сначала, к вам в милицию пойду, но дядька в прокуратуру пристроил. Говорит, оклады побольше, а хлопот поменьше.
– Значит, новичок?
– Ага.
Это уже лучше. То, что у парня маловато опыта, Васина не волновало. Была бы энергия. Зато у него и амбиций не было, которыми каждый чиновник обрастает в процессе службы, как корабль ракушками.
– Меня потому и поставили на это дело, – продолжал Иван. – Прокурор говорит, ерунда какая-то. Все равно, говорит, придется закрывать за отсутствием состава преступления.
– Ну это мы еще посмотрим, – заносчиво ответил Васин, хотя душа его после этих слов взвыла. – Тебя в курс дела вводить надо?
– Не-а. Я выезжал на место и уже с вашими работал.
– Тогда поступим так. Формально ты, конечно, руководитель оперативно-следственной группы. Но фактически – новичок, сам сказал. Поэтому работаем по моему плану, согласен?
– Не возражаю.
– Сейчас у меня по плану визит к одной юной леди – подруге покойника. Поедем прямо сейчас. Я только забегу к себе за бумагами.
– Хорошо, – Иван встал, посмотрел по сторонам. – На чем поедем?
– На троллейбусе.
– А машина?
Васин обалдело посмотрел на следователя.
– Какая еще машина? Ты что, парень, с луны свалился? Или боевиков насмотрелся?
* * *Однако на троллейбусе им ехать не пришлось. Капитан Кольцов из отдела по экономическим преступлениям случайно направлялся в ту же сторону на своей личной «Оке» и согласился подбросить.
– Ты, говорят, по убийству Малютина работаешь? – спросил он у Васина.
– Работаю. А что, есть идеи?
– Да нет, я так...
– Он по вашим делам не проходил, случайно?
– Не знаю. Надо посмотреть. Зайди после обеда...
Софья Курская жила в одноподъездной пятиэтажке из белого кирпича – относительно недавно построенной, а потому еще не так загаженной, как все окружающие дома.
– У тебя нет соображений, чем Малютина пришкварило? – спросил Васин, когда они с Иваном поднимались по лестнице.
– Вообще не представляю. Я когда служил, имел доступ к секретному вооружению, но про такое никогда не слышал.
– Так ты, наверно, тоже думаешь, что это несчастный случай – молния там, или в наручных часах замыкание?
– Я ничего не думаю, пока не соберу факты.
– Ценное качество. Хотя им злоупотреблять не стоит.
Дверь им открыли почти сразу. Софья Курская окинула гостей быстрым взглядом и спросила:
– Менты, что ли? Подождите, я пойду выключу плойку.
Иван посмотрел на Васина и скорчил при этом такую рожу, что было абсолютно ясно – девочка, мягко говоря, не в его вкусе.
Отчасти Васин разделял чувства Гирина. Софья оказалась плоской, костлявой, с бледными губами и белесыми ресницами. Короткие светлые волосенки болтались на голове, как бахрома на скатерти. Единственная яркая деталь – большие голубые глаза, которые, впрочем, как известно, у большинства блондинок с возрастом выцветают. Васин ожидал, что у миллионеров подружки красивей. Он хотел было поделиться этим соображением с Гириным, но тут Софья вернулась в комнату.
– Ну? – Она скрестила руки на груди и прислонилась к стене.
– Э-э... В прихожей будем разговаривать? – осведомился Васин, стараясь быть вежливым.
– А почему нет? – Интонация у девушки была холодной и одновременно вульгарной.
– А потому, – начал объяснять Васин, – что вот – следователь прокуратуры, и ему нужно на чем-то писать протокол.
– Ах, еще и протокол? Хорошо, идемте на кухню, все равно ведь не отстанете. Разувайтесь только...
Кухня была чистенькой и уютной. Однако здесь стояло только две табуретки. На одну сразу примостился Иван и приготовил бланк протокола. Вторую Васин постеснялся занимать в присутствии дамы.
Софья наболтала себе растворимого кофе и присела напротив Гирина, всем своим видом давая понять, что гостям она не только кофе, но даже воды с хлоркой из-под крана не предложит.
Пока Иван заполнял форму, фиксируя паспортные данные собеседницы, Васин лихорадочно соображал, на каком языке говорить с девушкой. Изображать джентльмена бессмысленно – этим можно растопить сердце разве что пожилой уездной библиотекарше, но не этой юной избалованной стервочке. К сожалению, не удалось рассмотреть интерьер ее комнаты и составить психологический портрет хозяйки по обстановке – картинам на стене, книгам в шкафу или по отсутствию оных.
Кухня же выглядела обычно. Васин решил, что и беседа должна быть обычной – холодной и официальной.
– В каких отношениях вы состояли с покойным Эдуардом Малютиным? – спросил он.
– В тесных, – ухмыльнулась Софья.
– А если подробнее?
– Вам все позы обрисовать?
Васин вздохнул.
Иван поднял на него умоляющие глаза, не понимая, как отобразить этот игривый разговорчик в официальном протоколе.
– Пиши – состояние гражданского брака, – сказал Васин и искоса взглянул на Софью. Та невозмутимо хлебала свой кофе.
– Что вам известно о роде занятий Малютина?
– Деньги он делал, больше ничего.
– А как он их делал?
– Вам не понять. Вы на твердом окладе.
– Отвечайте, пожалуйста, на вопрос. Вам известен профиль предприятия, которое возглавлял Малютин?
– Да торговал он, Господи! Как будто сами не знаете...
– Он посвящал вас в подробности своей работы?
– Все подробности он приносил в кошельке. Остальное мне не интересно.
– У него были какие-то проблемы или конфликты, связанные с работой?
– Были.
– Какие? – мягко, но настойчиво спросил Васин.
– Дебет с кредитом не сходился! Вы что, издеваетесь?! Откуда я знаю, какие у него проблемы?
– У Малютина были враги? – продолжал Васин, не обращая внимания на эмоции девушки.
– Наверно, были, – ответила Софья уже спокойнее. – Он не рассказывал, и я их не знаю. И кто его убил, тоже не знаю.
– С чего вы решили, что он убит?
– А с чего бы вы тогда ко мне пришли?
– Вы сами-то где были в тот вечер? – спросил Васин. – Вообще, расскажите про тот день.
Софья ответила ему таким жарким и ненавидящим взглядом, что, казалось, от ее глаз можно прикуривать. Несколько секунд она шевелила губами, видимо, сочиняя какой-то замысловатый ответ. Но потом остыла и буркнула:
– Не ваше дело.
– Отказываетесь отвечать?
– Просто лень вспоминать.
– Интересно... Такие дни обычно не забываются. И все-таки придется вспомнить.
Софья демонстративно отвернулась к окну. Она явно не собиралась ничего вспоминать. Васин решил пока не трогать эту тему, у него остался один мало-мальски важный вопрос. Он выудил из папки фоторобот «цыгана». Вернее, композиционный портрет, составленный на компьютере и доведенный до кондиции художником в присутствии свидетелей. Фотороботом его называли по старинке.
– Вы когда-нибудь видели этого человека?
Софья повернулась и вдруг будто прилипла взглядом к портрету. Заметив это, Васин и Гирин, что называется, «сделали стойку». Но тревога оказалась ложной.
– Страшный какой, – медленно проговорила Софья. – Глаза страшные. Нет, не знаю...
Васин усмехнулся и спрятал портрет в папку. Глаза «цыгана» испугали не только Софью, но и всех, кто видел изображение. Жильцы дома на Вологодской расходились во мнениях относительно формы носа, ушей и подбородка «цыгана», но что касается глаз – все были единодушны. Глаза были его. Твердые, как кристалл, и в то же время насмешливые, умные – и одновременно сумасшедшие. Нечеловеческие глаза.
Васин кивнул Ивану, и тот начал собирать бумаги. Уже в прихожей, прощаясь с хозяйкой, Гирин вдруг подал реплику.
– Хорошая квартирка, – заметил он, посмотрев по сторонам. – Наверно, жалко будет съезжать.
– Кому жалко? – не поняла Софья.
– Вам, барышня. Платить-то за нее теперь некому, а?
– Платить? Да желающих сколько угодно! Вы, чем меня жалеть, лучше о себе побеспокойтесь.
– А мы вас и не жалеем, – беспечно ответил Иван. – Вы ведь, по-моему, особенно и не убиваетесь из-за смерти вашего друга?
Софья с негодованием сжала кулаки, отступила и вдруг заорала:
– Не твое дело!!! Иди отсюда, раз собрался, понял?!
Крик был отвратительным. Юные дамы, подруги миллионеров так не кричат. Так кричали разве что тетки у Васина в коммуналке, когда у кого-то пропадали трусы с веревки, а потом обнаруживались в кастрюле с чьим-то супом.
– С-сучка! – процедил Иван, выходя из подъезда и закуривая. – Как думаешь, есть смысл с ней возиться?
– Думаю, есть.
– Может, из-за нее мужика и грохнули? Слушай, а ведь мы у нее так ничего и не узнали. Хотя и говорили...
– Значит, будем ходить до тех пор, пока она не поймет, что мы не отстанем. Заставим вспомнить, что она делала и где была в тот день.
– Подставил ты меня сегодня с этими протоколами.
– Почему?
– Потому что терпеть не могу писанину! В армии я со своими бойцами бегал и горя не знал. А как надо что-то писать – хоть рапорт на отпуск – не могу, веришь?
– Трудно тебе придется. Это не армия. Здесь без бумажки и шагу не сделаешь.
* * *– Зайдем сначала к Михалычу, – предложил Васин, когда они вернулись в управление.
– Давай. Только я сначала в сортир забегу, ладно?
В ожидании Ивана Васину пришлось рассматривать на стене стенды наглядной агитации, на которые много лет назад неутомимые сотрудники отдела воспитательной работы навесили плакаты с выдержками из Конституции. Внизу чья-то дерзновенная рука приписала: «Граждане имеют право хоронить и быть захороненными».
Васин не успел прочитать и трех статей, как вдруг ему заломили руку и припечатали грудью к стене. Он даже не стал сопротивляться. Привычкой бросаться на мужиков сзади обладала только Кристина Кораблева из отделения по борьбе с карманными кражами. Это была мощная и агрессивная во всех отношениях дама лет тридцати, поставившая перед собой цель жизни – превзойти мужчин по всем показателям.
– Привет, зайчик, – весело сказала она. – Ты рад мне?
– Умираю от восторга, – кисло ответил Васин.
– Послушай, зайчик, а что за парнишка с тобой сейчас был? – Она развратно улыбнулась.
– Какой?
– Такой... – Кристина напыжилась, изображая могучую фигуру Гирина.
– А, этот... Особо опасный рецидивист Хмырев. Двенадцать убийств, сто восемь изнасилований и два случая незаконного производства аборта. Познакомить?
– Не шути со мной, зайчик, – предупредила Кристина, нежно надламывая Васину локтевой сустав.
– Шучу, конечно, – пробормотал тот, бледнея от боли. – Если честно, это мой информатор, очень секретный, поэтому ты лучше пойди куда-нибудь.
В эту минуту ничего не подозревавший Гирин вышел из туалета, стряхивая воду с пальцев. Кристина, отпустив Васина, хотела переключиться на него, но Васин быстро подхватил Ивана под локоток и повел прочь.
– Что это за пончик? – тихо поинтересовался Иван.
– Это наш местный Рэмбо. Женская особь, если ты не понял. Страшная женщина. Каждый вечер с железом в подвале работает, рукопашный бой изучает, бокс, ножи кидает. И на всех отрабатывает свои приемы.
– Бедняжка... Видать, ей в жизни мужской ласки не хватило, вот она из себя мужика и сделала.
– Возможно. При этом она полная дура. Когда ей даешь об этом понять, она смотрит на тебя свысока, как будто хочет сказать: да, дура, но если мы встретимся с тобой на ринге, я разорву тебя пополам.
Михалыча они застали за поливом кактусов.
– Что узнали? – сразу спросил он.
– Ничего! – гордо улыбнулся Васин. – Подробности в протоколе.
– Молодцы, – буркнул Михалыч и отставил лейку.
Он полез в стол и достал свернутую в трубочку компьютерную распечатку.
– Вот, возьми. Выборка несчастных случаев, связанных с электричеством, за последние полгода. Их не так уж и много.
Васин, не глядя, сунул бумагу в карман.
– Есть планы? – спросил Михалыч.
– Попробую узнать имя покупателя предприятия. И вообще...
– Не пробуй. Ребята сегодня, наконец, достали управляющего, и он сказал, что это коммерческая тайна. Вежливый такой, скотина, улыбается...
– Есть ведь и другие каналы.
– Ты имеешь в виду...
– Да-да.
Михалыч один знал имена всех осведомителей Васина, но только не того, на которого сам Васин сейчас возлагал надежды.
– С этим обожди. Слетайте пока на вокзал, – сказал Михалыч. – Я сегодня звонил начальнику линейного отдела милиции, он обещал рассказать что-то интересное про палатки Малютина. И сами там походите, посмотрите.
Васин кивнул и уже потянул на себя дверь, как вдруг Михалыч остановил Гирина вопросом.
– Простите, Иван... э-э...
– Александрович.
– Иван Александрович, у вас есть опыт в расследовании убийств?
– Приходилось работать. Правда, на десятых ролях...
– И каковы ваши прогнозы?
– Как обычно, – пожал плечами Гирин. – Мотивы определим, лица установим, а доказать не сможем. Особенно, если исполнитель подбирался через «диспетчера».
– Да-да... – задумчиво сказал Михалыч. – Ну, хорошо, работайте.
* * *Начальник отделения транспортной милиции майор Титов оказался человеком прямым и конкретным. Он не стал корчить из себя бугра районного масштаба, а прямо заявил:
– О том, что Эдичку рано или поздно замочат, я догадывался.
– Интересно, – вежливо заметил Васин.
– Ничего интересного. Эдичка всегда держался особняком. У нас тут на вокзале много разных контор, и у всех джентльменское соглашение – цены держать ровные. А Эдик Малютин вроде как отдельно. У него товар всегда дешевле – и оборот, соответственно, лучше. Мы и сами сигареты только в его палатках покупали.
– И давно это противостояние?
– В том-то и дело, что давно. На него один раз «наехали», потом второй, третий... А ему все как с гуся вода. Правда, «наезды» были тихие – без стрельбы, без взрывов. Потом ему просто предложили – либо продавай свои палатки, либо меняй «прописку»...
– Откуда такие сведения? – хмуро спросил Иван.
– Ну... У меня тут тоже доверенные лица имеются, – сообщил Титов. – Неважно. Главное, что он никого не слушал и жил, как хотел. А все почему? У него была своя «крыша». И причем неслабая, как я понял. Та братва, что наш вокзал держит, для него ничего не значила.