Я должен был спасти от них хотя бы свою мать, раз Джереми, Джиллиан и Анко они уже забрали.
И я мог здесь надеяться только на себя. Жизнь или смерть – третьего не дано.
* * *К дому я подъехал как только начало темнеть. К тому времени я уже успел обсохнуть и почувствовать сильную усталость в мышцах, наблюдая, как на небе начали загораться первые блеклые звезды. Миленькая старушка миссис Каин довезла меня прямо до порога дома и всё время беспокоилась, спрашивая, не нужна ли мне какая-либо помощь, помимо того, что она уже для меня сделала, а я вежливо отказывал, отвечая типичным «всё нормально», хотя всё обстояло далеко не так. Эта женщина мне понравилась. И я бы ей всё рассказал, если бы в моей истории не присутствовали убийства, наркотики и головорезы.
Как только мы с ней распрощались, я подбежал к нашему с матерью дому, нервно доставая ключи из промокшего кармана. Свет в окнах уже не горел, и мне стало чудиться что-то неладное, так как Виола Дайм ложилась спать гораздо позже. Я убеждал себя, что за такой короткий срок «Цепные Псы» не могли добраться до моего дома и натворить дел. Но кто ж их знает?
С замиранием сердца я рванул в темноте по скрипящей лестнице к комнате матери и удивился, когда застал её мирно посапывавшей в постели. Всё было хорошо. Пока что. От моих слоновьих шагов она даже не проснулась, и у меня оставалось время, чтобы собрать в дорогу все необходимые вещи. Да, я собирался уйти. Покинуть город на некоторое время. Просто скрыться с глаз местных горожан, пока всё не уляжется. К такому выводу я пришел, отогреваясь в машине миссис Каин, и не собирался изменять своего решения. Но для того, чтобы перейти к исполнению дальнейших планов, мне нужно было закончить одно дело…
Не зажигая света в комнате, я в спешке стал скидывать все необходимые вещи в небольшой серый рюкзак. Туда летело всё: и одежда, и документы, и расческа, и швейцарский складной нож с парой парафиновых свечей. Метаясь в полумраке, я всё время напряженно поглядывал в окно с надеждой, что никого не увижу на тропинке около своего дома. Так оно и было.
Через несколько минут я переоделся в черные сухие джинсы и белую кофту с капюшоном, и только тогда, когда светлый капюшон коснулся моего лба, я приступил к самому главному – к спасению любимой матери. У меня всегда имелась заначка наличных на черный день, о которой никто не знал, и сегодня настал тот самый момент, чтобы использовать её; рука сама потянулась к массивной фигурке волка из глины, под чьими лапами и лежала необходимая сумма денег, накопленная за последние полтора года.
Уже ничего нельзя было изменить. Я поставил рюкзак возле двери Виолы Дайм и, тихонько постучавшись, вошел в её спальню, сжимая за спиной кулак с несколькими тысячами долларов.
– Мама, – осторожно позвал её я, медленными шагами подходя к кровати. – Мама, проснись. Нам нужно серьезно поговорить.
Седовласая женщина нехотя открыла глаза и спустя секунду подскочила на месте.
– Винни! – прошептала она, подозрительно оглядывая меня. – Боже, как ты меня напугал! Что случилось, мальчик мой? Всё хорошо?
– Не всё.
– Что с твоим лицом, сынок?! Кто тебя так?!
Виола Дайм попыталась встать с кровати и уже потянулась за костылем, но я жестом остановил её, вынуждая сидеть на месте. В её лице читался испуг и непонимание. Она казалась такой одинокой. Несчастной. Мне вдруг захотелось обнять её, сказать, что все хорошо и что так будет и дальше, но я не хотел ей врать и терять время, оставленное на собственный побег. На счету была каждая секунда, и я решил начать с главного, обходя стороной всю предысторию сегодняшнего вечера.
– Мама, я, кажется, убил человека.
– Винни! – простонала она, не веря собственным ушам.
Мне пришлось продолжать, несмотря на её смятение:
– Я связался с очень плохими людьми, и теперь они преследуют меня, – легким движением руки я вложил в ослабленную ладонь матери деньги. – Вот, возьми. Этого хватит, чтобы уехать в другой город и прожить там около месяца. Уезжай отсюда, как только встанет солнце, на первом же автобусе. Прошу тебя. Я говорю очень серьезно.
По лицу Виолы Дайм скользнули первые слезы, но она так и сидела, не проронив и слова, с жалостью оглядывая меня, как слепого уличного котенка.
– Они придут за мной, мам. Они знают, где я живу, и я не хочу втягивать тебя во всё это. Сначала наведаются сюда они, а потом уже, наверное, и полиция, и когда всё это начнется, я хочу знать, что ты в безопасности, далеко отсюда. Это лишь мои проблемы, и я справлюсь с ними самостоятельно. Ты меня воспитала правильно, и я найду выход из ситуации.
– Сынок, – с горечью шепнула женщина, безудержно роняя жемчужные слезы на ночнушку и белый пододеяльник. Мне стало её жалко. Я был для неё всем, и минуты прощания плохо сказывались на её эмоциональном состоянии, так же как и на моем. Я не хотел вот так просто уходить в никуда и бросать её одну, но это было необходимо. Вместе мы бы стали легкой добычей для «Псов», а мне такого поворота событий не хотелось.
– Я люблю тебя, мам, – произнес я и сам чуть не расплакался, обнимая её. – Я попробую тебя найти, как только всё закончится. Не переживай за меня понапрасну. У меня ещё есть несколько минут, чтобы побыть с тобой, а потом я уйду. Спрячусь на время. Пойми, я просто не хочу рисковать тобой ради собственной безопасности. Ты – самый дорогой мне человек, – я отстранился от рыдающей матери. – Если что, то ты меня не видела с утра среды. Меня здесь вообще не было. Хорошо?
Она грустно кивнула.
На этом разговор закончился, но я знал, что стоит мне выйти за порог комнаты, как она взорвется истерическим плачем. Однако от нашего с ней прощания мне было в разы тяжелее, чем ей. Ведь в этот вечер я будто вылетал из уютного гнезда в новый мир, словно птенец, готовый к взрослой жизни.
Я остановился на пороге комнаты, бросая последний взгляд на её исхудавшее, печальное лицо:
– Прошу, уезжай отсюда как можно скорее.
* * *Почти бегом я вышел на улицу, закидывая на плечи увесистый рюкзак. Над проезжей частью уже успели разгореться фонари, и я встал под одним из них на тротуаре, различая среди ночной какофонии его негромкое жужжание, и не знал, в какую сторону сделать шаг. Вроде бы да, мне нужно было бежать из города, пока бандиты не пришли по мою душу, но я слишком устал для этого. Сон был просто необходим, а руки так и продолжали трястись от нервов и перенапряжения. В этот день я впервые закурил за последние два года, наплевав на давнее обещание матери никогда не возвращаться к этому.
Лениво, с дымящейся сигаретой в руках я проходил вдоль спящих домов и мимо проезжающих автомобилей, буквально валясь с ног от усталости, и потому с горем пополам решился на отчаянный поступок – позвонил Барри Сноу с телефонного аппарата на одной из автобусных остановок, попросив о ночевке (мне повезло с хорошей памятью на цифры). Знаю, я мог бы позвонить ему и с мобильного телефона, но не стал по двум причинам. Первая заключалась в том, что телефону сильно досталось из-за пребывания в морской воде, и он больше не включался, ну а вторая, не столь значительная, – я просто не знал, на что ещё способны эти «Цепные Псы». Вдруг они могут отслеживать звонки с моего телефона? Вдруг у них есть и такие возможности? Мне не хотелось подставлять под это ещё и Барри, который, в принципе, мне никем не приходился. Даже другом его назвать было сложно, разве что знакомым по работе.
Сноу отнесся ко мне благосклонно, без криков и ругани от звонков в такой поздний час, и встретил меня на перекрестке возле своего дома в старой части города, где над новыми постройками преобладали трехэтажные каменные строения прошлого века, украшенные небольшими статуями и колонами. Мне повезло, что он жил не так далеко от меня, как я подозревал с самого начала, и поэтому дойти до Барри пешком не составило особого труда. Я всё ему рассказал. Просто не смог умолчать о сегодняшнем вечере. Не укрыл ни одной кровавой подробности под страхом и риском быть непонятым почти незнакомым человеком. В эти минуты мне нужен был кто-то, кому можно было высказаться. И таким собеседником стал Барри, который после моей истории мог развернуться и оставить меня на улице, опасаясь за свою шкуру, или же мог сотворить нечто покруче – позвонить полицейским и сдать меня.
Но он этого не сделал.
Вместо того чтобы гнать меня взашей, он задумчиво выслушал мою историю и с совершенно спокойным видом предложил помощь, даже не поведя бровью. Он меня сильно удивил. Обычно я всегда жду подвоха со стороны малознакомых людей и в итоге оказываюсь прав в их отношении, но здесь же всё оказалось по-другому, словно я попал в параллельную реальность, где людям были знакомы такие чувства, как жалость и сострадание.
Я был очень благодарен Сноу за ночлег, но на этом его желание помочь не ограничивалось.
Барри привел меня в свою небольшую квартирку на третьем этаже старого дома и сразу выдал немного денег в долг, как он сказал, «на жизнь», вручил свой старый мобильный телефон с сим-картой и утром собирался вывезти меня за пределы города на своей машине. Я не знал, что он умеет водить, но меня этот факт чертовски обрадовал – от помощи не отказываются. Всё происходило словно по чьему-то сценарию, и я ко всему относился с осторожностью, не понимая, радоваться ли такому усиленному вниманию или же нет.
Я был очень благодарен Сноу за ночлег, но на этом его желание помочь не ограничивалось.
Барри привел меня в свою небольшую квартирку на третьем этаже старого дома и сразу выдал немного денег в долг, как он сказал, «на жизнь», вручил свой старый мобильный телефон с сим-картой и утром собирался вывезти меня за пределы города на своей машине. Я не знал, что он умеет водить, но меня этот факт чертовски обрадовал – от помощи не отказываются. Всё происходило словно по чьему-то сценарию, и я ко всему относился с осторожностью, не понимая, радоваться ли такому усиленному вниманию или же нет.
Быть может, для него во всём этом присутствовала некая выгода? Если и так, то я не имел понятия, какая именно.
На все мои подозрения Барри сказал, что такие наивные глупцы, как я, всегда попадают в подобные переделки и чтобы потом исправить свое положение, им приходится очень и очень несладко, если они действуют в одиночку. Он говорил от чистого сердца, не пытаясь меня оскорбить или унизить, но от его замечания я был ущемлен, чувствуя себя чересчур глупо.
Всё перевернулось с ног на голову, и всему виной был тот ужасный вторник.
Утром, сытно позавтракав лапшой быстрого приготовления, мы выдвинулись в путь. У Барри была темно-синяя «хонда» с помятым от недавней аварии капотом, но это не помешало автомобилю завестись и лихо промчаться по узким улочкам нашего города, не попавшись на глаза «Цепным Псам» и полицейским. Я опасался, что за нами будет погоня или что-то в этом роде. Но ничего не произошло. «Псов» как ветром сдуло. И это я тоже отнес к своему специфическому везению. Наверное, я просто накручивал себе что-то в голове, и в этом заключались все мои проблемы. С одной стороны, мне очень повезло с Барри и его рвением помочь, а с другой – я не знал, как там моя мать и что сейчас происходит с Джиллиан. Я же не мог так просто оставить свою Джилл в лапах безумца Камуи. Ведь после вчерашней передряги он мог начать винить во всём её. Кто его знает, что может прийти такому человеку в голову? Вдруг он ночью пришел к ней и пристрелил как дворовую собаку? Я не хотел думать об этом. И всё-таки старался хоть как-то разобраться в дальнейших планах нашего с ней спасения. Так или иначе я должен был вернуться за ней. Хотя бы через несколько дней. И плевать, что она мне изменяла с каким-то азиатом, я всё-таки её любил и не мог оставить в беде.
Когда мы с Барри выехали за черту города в северном направлении, подальше от моря и всего прочего мира, я тихо произнес, глядя на высокий сосновый лес, вырисовывавшийся на повороте:
– Высади меня около тех деревьев. Дальше я сам. Не знаю, как благодарить тебя за помощь.
– В лесу? С ума сошел? Куда ты пойдешь? – с этими словами Сноу с силой надавил на педаль газа, и стрелка спидометра резко взлетела до 160 километров в час.
Поворот исчез в зеркале заднего вида.
– А у тебя есть какие-то предложения? – смутившись, спросил я, прищуриваясь от утреннего солнечного света, пробивавшегося за вечнозелеными деревьями.
– Да, – улыбнулся парень, не отрывая задорных глаз от оживленной магистрали. – Мы сейчас туда и направляемся.
– Куда?
– В «Убежище».
– «Убежище»? – как попугай, переспросил я, с непониманием оглянувшись на собеседника.
Мне было очень непривычно видеть Сноу без рабочей кепки, и второй день я всё никак не мог привыкнуть к его короткостриженому «ёжику» на голове: неотесанный, чуть придурковатый вид друга всё утро заставлял меня улыбаться. Вот я улыбнулся и в этот раз, не отдавая себе в этом отчета, после чего получил несильный удар по макушке.
– Я так называю свой загородный дом, о котором мало кто знает, – пояснил Барри, как только его рука снова легла на руль. – Это последнее место, где тебя будут искать.
– У тебя ещё и второй дом есть? – удивился я.
Парень покачал головой, сдерживая ухмылку.
– Понимаешь, иногда я очень сильно хочу покурить чего-нибудь покрепче, отдохнуть от реальности, – начал он. – А когда я курю, я очень хочу, чтобы меня никто не трогал и не видел за этим занятием. И поэтому я приобрел небольшой домик в глуши подальше ото всех.
– Парень, ты меня поражаешь всё больше и больше! – возмущенно воскликнул я, покривив лицом. – Откуда у тебя столько денег? Отдельная от родни квартира, машина, загородный дом? Ты банк ограбил, что ли? Или нашел клад? Мы же с тобой практически ровесники!
– Мои родители не столь бедны, как кажется, – подмигнул он мне и обогнал впередиидущий грузовик по встречной полосе. – И раз в год я могу себе позволить по большому подарку на день рождения, снимая приличную сумму с семейного счета.
– И зачем ты тогда работаешь в кинотеатре за гроши?
– Мне просто скучно, – еле заметно пожал плечами Сноу. – Я не задерживаюсь ни на одном рабочем месте больше трех месяцев. Я так развлекаюсь. Родители требуют, чтобы я узнал, как добываются деньги. Вот я и узнаю. А также познаю все тонкости холостяцкой жизни вдали от родного дома.
– Не думал, что ты из богатой семьи, – виновато признался я, почесав затылок.
– Я и не хочу, чтобы кто-то так думал.
Наступила неловкая пауза, заполняемая только шумом дороги и гулом работающего двигателя, и тогда я решил перевести тему:
– Так ты хочешь спрятать меня?
– Да.
– Почему ты помогаешь мне? Ведь мы знакомы всего пару недель.
– Дайм, я просто люблю помогать людям, – дружелюбно улыбнулся он. – Хотя я с виду совсем не такой, правда?
– Точно, – кивнул я. – Когда тебя в первый раз поставили со мной в одну смену, я мысленно сравнивал тебя с эгоистичным снобом-наркоманом, который сутками может шляться по клубам и стриптиз-барам.
Барри засмеялся:
– А я тогда подумал, что ты грязный необразованный хиппи, с которым просто не о чем говорить.
– Интересно, – я уставился в боковое окно, разглядывая быстро ускользающие лесные пейзажи. – Ты превзошел все мои ожидания, Барри. Я теперь у тебя в неоплатном долгу.
– В «Убежище» есть все удобства: электричество, кровать, телевизор, холодильник, – устало вздохнул парень, вновь переводя тему. – Только вот туалет на улице за домом, но это мелочи. Я буду приезжать к тебе два раза в неделю с провиантом и свежими новостями про твою банду, которой ты сильно насолил. Попробую что-нибудь найти на этих «Цепных Псов». У меня есть некоторые полезные связи…
– Сноу, я знаю, что ты сделал для меня уже очень многое. Но могу я ещё кое о чем попросить? – внутри у меня разгорелась невероятная надежда от промелькнувших в голове мыслей. Дело было в матери и Джилл.
– Ну же? – издал веселый смешок Барри, резко сворачивая с шоссе на тесную асфальтовую дорогу, углубляющуюся в лес. – Что на этот раз? От работы отмазать? Или что-то поинтереснее?
От писка тормозов я вжался в мягкое кресло и про себя обрадовался, что пристегнул ремень безопасности – мой друг водил как лихач из «Форсажа». За нашей машиной тотчас послышались раздражённые гудки проезжающих мимо автомобилей, и когда их голоса полностью заглохли за лесным массивом, я произнес:
– Ты можешь проведать мою мать и одну девушку? Для меня это очень важно.
– Дай адреса, – разочарованно фыркнул он. – Как вернусь в город, прокачусь по ним. Много времени это не займет. А потом позвоню тебе. Ты меня расстроил. Я думал, что у тебя фантазия работает гораздо лучше.
– Есть бумага и ручка? – спросил я, не обращая внимания на ворчание собеседника.
– Посмотри под сиденьем, там должен быть блокнот.
Я написал адреса и передал криво выдранный листок Сноу.
– Спасибо тебе огромное, – в очередной раз за день вырвались из меня слова благодарности. – Если бы не ты, меня бы, возможно, не было сейчас в живых.
– Прекрати, – отмахнулся тот. – Это всё глупости.
– Сколько ещё ехать?
– Около тридцати минут, если не будем сбрасывать скорость.
Я украдкой посмотрел на спидометр и, испугавшись, опять увидел там трехзначную цифру.
– Тогда погнали, – нехотя согласился я.
– Сейчас включим музыку, и я покажу тебе, на что способна моя железная малышка! – рука Барри в один момент дотянулась до магнитолы, и из колонок машины с громкостью взрыва гранаты загромыхал тяжелый рок с грамотно выстроенными барабанами и басами в эквалайзере.
Сноу что-то крикнул мне сквозь оглушающе громкую музыку с растянутой до ушей улыбкой, но я его так и не расслышал. Однако это ничего не изменило. Через пару секунд парень вдавил педаль газа ещё сильнее, и я впервые в жизни почувствовал себя космонавтом, всеми силами боровшимся с тошнотой и лапшой быстрого приготовления, которая так и норовила выбраться из моего пищевода.
Уши заложило от громкой музыки, а от прыжков «хонды» по неровностям трассы меня и вовсе чуть не выворачивало наизнанку. Но мне всё это нравилось. Потому что на мгновение я сумел позабыть обо всём, что тревожило мою душу, и сейчас просто отдыхал, слившись в единое целое с красивым соло на электрогитаре под бой ритмичных барабанов.