Ли Брэкетт Близнец
Такси вынырнуло из-за угла и, замедляя ход, покатило по улице.
— Едет! — пронзительно заверещали дети, распахивая калитку у ворот. — Папа! Мама! Приехал! Дядя Фред приехал!
Мэтт Винлоу поспешно вышел на крыльцо. Через мгновение за ним последовала и Люси, занимавшаяся уборкой кухни к предстоящему торжеству.
Такси остановилось перед самым домом. Джо и Барби с радостными воплями ринулись к машине, подпрыгивая на ходу, как озорные тигрята, а со всех подворотен улицы стали потихонечку стекаться соседские ребятишки, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания, но при этом держась неподалеку, чтобы видеть и слышать то, что должно было произойти в семействе Винлоу.
— Ты только взгляни на эту картину, — ухмыльнулся Мэтт, обращаясь к супруге. — Такое оживление, что можно подумать, будто шурин Фреди — Тарзан, Санта Клаус и Супермен в одном лице.
— Не придирайся, дорогой, — возбужденно заявила Люси, — не так уж много людей побывало там, откуда он прибыл.
Она последовала за детьми, и Мэтт невольно отправился за ней. В глубине души его точил червячок ревнивого самолюбия. Нет, нет — ничего такого ужасного, он совершенно искренне любил брата своей жены, уважал и ценил его, как отличного парня, но все дело в том, что Барби и Джо никогда еще не смотрели на Мэтта такими завороженными глазами. Это покоилось в глубине души, и он даже себе не признавался в этой тайной ревности.
Фред выбрался из машины, как всегда элегантный, подтянутый, облаченный в военный мундир. Но его торжественный вид моментально улетучился, когда он попытался одновременно подхватить племянников, поцеловать сестру и пожать руку Мэтта.
— Я позабочусь о твоем багаже, — заявил ему Мэтт.
Соседские дети смотрели во все глаза, и между ними то и дело срывалось с уст слово «Марс».
— Осторожнее, — сказал Фред. — Вот этот ящик, с ручкой наверху, я возьму сам.
Он подхватил небольшой сундучок, сколоченный из остатков упаковочного контейнера. Кое-где еще можно было различить следы армейской маскировки. На крышке сундучка и боковых стенках были просверлены крупные отверстия. Фред попридержал племянников.
— Аккуратнее, дети! Не переверните сундук. Там уникальная марсианская ваза — подарок для вашей матери. Будет очень печально, если она разобьется. Что вы говорите? Где подарки для вас? Экая незадача — совершенно замотался и начисто обо всем забыл! К тому же, там мало всякого такого, что было бы вам интересно…
— Неужели даже марсианского камешка не привез? — затаил дыхание Джо.
Фред грустно развел руками.
— Для камешков в багаже не нашлось места.
Мэтт подхватил чемоданы Фреда. «Совсем не изменился, — подумалось ему. — Немного осунулся, прибавилось морщин, но с детьми он такой же, как прежде. Даже ведет себя, как мальчишка. — Он с любопытством покосился на отверстие в сундучке. — Вероятно, там что-то ценное. Необычное».
— Боже мой, ну и жарища! — отдувался Фред. — После десятка месяцев на Марсе тяжеловато переносить земное лето. Барби, детка, не надо так виснуть на старом дяде, ему и без того дурно! — Он грустно взглянул на Мэтта и Люси, имитируя, как будто у него подкашиваются ноги. — Мне кажется, я плыву в каком-то липком мареве!
— Вот, присядь на крылечко, — предложила Люси. — Здесь попрохладнее…
— Момент! Но сначала — не желаешь взглянуть, что находится в сундуке? — он аккуратно опустил драгоценную ношу в тени деревьев.
— Неужели там и вправду марсианская ваза? — оторопев спросила Люси.
— Ну, не совсем ваза. Это больше походит на… Не суетись так, Джо, я сам все открою. Джо, ты мне мешаешь…
— Ой, дядя Фред! — скулила Барби, подпрыгивая от нетерпения. — Быстрее открывай! Пожалуйста, быстрее!
Мэтт оттащил чемоданы в дом и тоже приблизился к изнывающему семейству.
Фред торжественно откинул крышку и опустился на корточки, заглядывая в лица детей.
«А ведь он почти год ждал и мечтал о такой встрече… Жениться ему пора и заводить собственных чертенят», — подумал Мэтт.
Барби и Джо вскрикнули одновременно, но тут же затихли.
— Он и вправду живой?
— А погладить его можно?
— Он кусается?
— Это для нас, дядя Фред?
Сбежавшаяся детвора изо всех сил тщилась разобрать, что же происходит во дворе мистера Винлоу. Мэтт и Люси с любопытством заглянули в сундучок.
На самом дне, устланном красным песчаником и сухими растениями, сидело нечто мохнатое размером с большого кролика, но совершенно не похожее на него формами: с большими круглыми ушами и пятнистой шкуркой бурого, зеленого и серого оттенков. Существо смотрело на незнакомые лица спокойным безразличным взглядом. Глаза его были полуприкрыты от яркого солнца. Оно не шевелилось.
— Господи, и где же такие водятся? — спросила Люси.
— На Земле такого не встретишь, — улыбнулся Фред. — А вот на Марсе это основная форма жизни. По крайней мере, была, пока не прилетели мы. Вероятно, это единственное выжившее млекопитающее и, скорее всего, единственное позвоночное. Официально у него еще нет никакого названия, пройдет еще немало времени, прежде чем ученые решат, как его классифицировать. Наши ребята называют их твинерами[1].
— Как-как? — переспросила Люси.
— Твинер. Потому что он похож на всех сразу. Приглядись повнимательней: если тебя спросят, на кого он похож, ты ответишь, что он — что-то среднее между кроликом и сурком или между обезьянкой и белкой. Ну-ка, Барби, возьми его на руки.
— Эй, минуточку! — всполошился Мэтт, отодвигая дочку, — ты уверен, что он не опасен? Не хватало еще, чтобы дети были покусаны или поцарапаны.
— Что ты, он не опаснее кролика, — успокоил его Фред. — У твинеров с незапамятных времен нет естественных врагов, так что у них отпала надобность защищаться, и вид человека их совершенно не пугает. Я доставал твинеров из нор голыми руками, — он бережно поднял зверька. — Во всяком случае, этот вырос на нашей Базе, там свыкся с земным тяготением и атмосферой, именно поэтому я и взял его с собой.
Фред протянул им твинера.
— Метт и ты, Люси, не волнуйтесь зря и попробуйте сами.
Мэтт осторожно принял твинера. Он ощутил теплоту и неожиданно легкий вес мохнатого существа. Хвост у зверька отсутствовал напрочь. Задние лапы совсем не напоминали кроличьи, а передние оказались длиннее, чем могло показаться на первый взгляд. Зверек мягко опустил свою лапку на его руку и, настороженно принюхиваясь, поднял мордочку. От яркого солнца он сонно сощурился, и Мэтт успокаивающе погладил его по шерстке.
— Какой шелковистый мех, — подивился он. — Щекочет как пух. Взгляни-ка, Люси!
Она вопросительно взглянула на Фреда.
— Он не заразный?
— Абсолютно!
— Ладно уж, давайте. — Она подхватила твинера под передние лапы, как обычно люди рассматривают кошек. Твинер покорно раскачивался, и тогда она удовлетворенно улыбнулась. — Какой милый, мы поладим с ним. — Люси осторожно опустила зверька на траву. — Ладно, дети, пусть остается, только берегите его и не обижайте.
Джо и Барби онемели от счастья. Они растянулись прямо на траве, нежно гладя и разглядывая диковинное существо. Любопытство соседской детворы взяло свое, и вскоре весь двор был заполнен галдящей толпой, да так, что гостя с Марса абсолютно не стало видно.
Фред рассмеялся.
— До чего же приятно вновь увидеть детей. И просто нормальных людей.
— Что значит — нормальных?
— Я работал врачом-психиатром. Десять долгих месяцев я возился с ксенофобами.
— Ксено… кем? — переспросила Люси.
— Медицинский термин. Мы называем им людей, которые боятся неведомого. Когда наши ребята слишком много раздумывали о неизвестности, которая их подстерегает за пределами Базы, то рано или поздно попадали ко мне. Ладно, все это в прошлом. Лучше угостите меня ледяным пивом!
Весь день и душный вечер Фред был в центре всеобщего внимания. Присмиревшие дети, затаив дыхание, восторженно взирали на живого космонавта. Для соседей, заходивших поприветствовать его, он был человеком, возвратившимся с другого мира, о существовании которого они имели весьма смутное представление.
Дети всей гурьбой вкруговую расселись на стульях, выставленных в тихой прохладе двора.
— Дядя Фред, это правда, что Марс точно такой, как о нем пишут в книжках?
Фред вздохнул и указал на твинера, лежащего на руках Барби.
— Пусть он тебе расскажет. Уж он-то знает лучше меня.
— Наш Джон Картер все знает. Это точно.
— Кто-кто? — не понял Фред.
— Джон Картер с Марса!
Фред улыбнулся:
— Забавно! Знакомое имя, это твоя идея, Мэтт, дать твинеру имя героя захватывающих романов Эдгара Райса Берроуза? Сразу вспоминаешь «Владыку Марса», «Клинки Марса», «Боги Марса»…
— Ребятня взахлеб проглатывает этот сериал, — усмехнулся Мэтт. — Для них Джон Картер — герой, достойный восхищения! — Он повернулся к детям. — Но ведь Джон Картер был землянином, попавшим на Марс!
— Подумаешь, — надулся Джо, недоумевая в душе на лицемерие взрослых. — А он — марсианин, привезенный на Землю. Это почти одно и то же, правда ведь, дядя Фред?
— Ты хочешь сказать, что он, как и тот самый Джон Картер, является гражданином двух миров?
— Именно, — кивнула Барби, — разница лишь в том, что мы пока не понимаем его языка, и поэтому, дядюшка, рассказывать о Марсе все же придется тебе.
— Понятно, — вздохнул Фред и приступил к рассказу о Марсе. Он рассказывал о глубоких каналах, разрушенных городах, о старинных башнях, одиноко стоящих под сиянием двух лун, о прекрасных принцессах и коварных властителях, о бесстрашных воинах…
Когда дети, вполне удовлетворенные живописными историями, наконец, вновь убежали играть с Джоном Картером, Мэтт покачал головой и заявил:
— Постыдился бы забивать им головы всякой чепухой.
Фред безмятежно улыбнулся:
— Не волнуйся, им еще предстоит познакомиться с реальностью, когда они подрастут.
Время было позднее. Надвигалась ночь. Соседи, поблагодарив за дружеский прием, распрощались, детвора разбрелась по домам. Суета поутихла, и Мэтт отправился на кухню за новой порцией пива.
Откуда-то из темноты раздался испуганный вопль Барби. Банка с пивом выскользнула из рук Мэтта и, шлепнувшись на пол, расплескала хлопья пены во все стороны.
— Моя девочка… — не докончив фразы, Мэтт вылетел из кухни.
Фред и Люси взволнованно последовали за ним вслед.
Жалобные вопли Барби доносились из гаража. Теперь можно было различить голосок Джо, и Мэтт припустил изо всех сил через лужайку. Люси старалась не отставать, прибавляя к этим воплям свои причитания:
— Барби! Джо! Что случилось?
Внимательно присмотревшись, Мэтт с трудом различил щуплую фигурку сына, отчаянно рвущего ручку двери закрытого гаража.
Мэтт оттеснил его, навалившись на дверь, за которой надрывалась дочь. Рванув дверь, он влетел внутрь.
Перепуганная Барби раскрыла рот для очередного вопля, слезы ручьями бежали по ее щекам. Джон Картер с серьезным видом стоял рядом почти вертикально, опираясь на задние лапы и уцепившись пальцами передней за ручонку Барби. У Мэтта что-то сжалось внутри, когда он столкнулся со взглядом твинера. Глаза были зеленовато-золотыми и неестественно блестящими. Без лишних слов Мэтт протянул руки, и девочка бросилась к нему в объятия.
— Папочка, я так испугалась! Дверь захлопнулась, и стало так темно, а Джо все никак не мог отворить эту дверь…
Джо протиснулся и подхватил на руки Джона Картера.
— Все девчонки — страшные трусихи, — презрительно скривился он. — Подумаешь, на несколько минут застряла в гараже. И уже закатила такую истерику!
— Что вам здесь понадобилось? — спросила Люси, заметно успокоившись, что с Барби ничего не случилось.
— Просто играли, — хмуро ответил Джо. — Откуда мне было знать, что дверь захлопнется?
— Все в порядке, — сказал Фред. — Она только перепугалась.
Люси судорожно вздохнула.
— А многие еще недоумевают, почему матери так рано седеют. Вы оба — быстро марш спать!
Дети вместе с Джоном Картером направились к дому.
— Э-э, так дело не пойдет, — воскликнул Мэтт. — Я запрещаю брать с собой в постель твинера… — он ухватил Джона Картера за шиворот и высвободил из рук мальчика.
Джо аж взвился, приготовясь закатить истерику по этому поводу, но Фред мягко заметил:
— Не волнуйся, — он взял твинера куда более нежно, чем Мэтт, — твой отец прав, животным не место в спальне. И, кроме того, Джону Картеру там уютно не будет. Он предпочитает прохладные места, где можно выкопать себе подходящую нору для жилья.
— Похожее на подземное убежище? — у Барби все еще дрожал голос.
— Или на пещеру? — уточнил Джо.
— Примерно. Ну, а теперь бегите спать, а мы с вашим отцом помозгуем, куда пристроить зверька.
— Ладно, — вздохнул Джо. — Согласен.
На прощание он протянул палец твинеру, и Джон Картер моментально ухватился за него. Джо торжественно качнул рукой.
— Желаю тебе спокойной ночи. Дядя Фред, если он любит ковыряться в земле как сурок, то почему у него передние лапки как у обезьянки?
— По природе он не приспособлен ковыряться в земле. Взгляни на него повнимательнее, он больше походит на обезьянку, чем на сурка. Но на Марсе уже давно нет никаких деревьев, и поэтому он вынужден искать убежище, скрываясь под землей, ища спасения от жары. Это носит название: адаптация.
Фред повернулся к Мэтту:
— Что ты скажешь насчет старого погреба? Если вы им не пользуетесь, лучшего жилья для твинера и не сыскать.
— Отчего же, — медленно протянул Мэтт, — мы им не пользуемся. — Он взглянул на зверька, и тот в ответ уставился на него блестящими неземными глазами. Мэтт поднес к голове руку, чувствуя, как накатилась волна боли. — Давление, что ли, скачет? Наверное, к дождю. Я, пожалуй, пойду к себе, если ты не против.
— Иди, дорогой, — сказала Люси. — Я помогу устроить твинера.
Дома Мэтт принял пару таблеток от головной боли, впрочем, без всякого эффекта, и забылся тяжелым сном, полным непонятных и безликих образов.
На следующий день было воскресенье. Дождя по-прежнему не было, но голова раскалывалась еще сильнее.
— Может быть, виноваты магнитные бури? — посочувствовала Люси.
— Скорее всего. Болит вся правая сторона: отдает в лоб и верхнюю челюсть, даже зубы ноют.
— Дела, — протянул Фред. — Ты бы на Марсе не выдержал. Головные боли — привычное явление, невзирая на кислородную маску. Там разница в давлении вытворяет черт знает что с нашими организмами. Ну, да тебе слышать приходилось…
— Нет, — раздраженно ответил Мэтт. — Ничего не слышал и слышать не желаю. Прибереги свои истории для медицинской конференции.
Фред горестно поморщился.
— И не говори! В такую жарищу невообразимо даже помышлять о Нью-Йорке. Да, кстати, — повернулся он к Джо и Барби, — пока не спадет эта тошнотворная жара, лучше, чтобы Джон Картер пожил в погребе. Там довольно прохладно, и не следует забывать, что он не приспособлен к условиям нашей планеты. Дайте ему как следует привыкнуть.
— Сейчас он занят постройкой замка, — гордо заявила Барби. — Видели бы вы, какие стены он уже возвел!
Твинер работал медленно, как говорится, на совесть. Часто отдыхая, Джон Картер старательно насыпал землю, прихлопывая по ней своими ловкими лапками, придавая вид крепостного вала, и дети время от времени спускались в погреб, наблюдая, как твинер обживает новое пристанище, защищая воздвигнутой насыпью вход в прорытую нору.
— Стена необходима, чтобы защитить нору от ветра, — пояснил Фред, и Барби, завороженно следя за кропотливой работой зверька, с восхищением прошептала:
— Мне кажется, он мог бы построить что угодно, если бы был достаточно большим.
— Очень даже может быть. В те давние времена, когда жизнь и природные условия на Марсе были не такие суровые, как сейчас, эти существа достигали более крупных размеров.
— Ростом с меня? — спросил Джо.
— Вполне возможно. Но если они там и занимались строительством, то нам не удалось обнаружить никаких остатков, подтверждающих эту гипотезу. Вообще никаких следов, намекающих на крупные сооружения.
В эту ночь разразилась долгожданная гроза. «Так вот почему изнемогала моя бедная голова», — машинально подумал Мэтт, пробудившись от ярких вспышек молний. Затем он снова впал в забытье, и снились ему какие-то грустные сны, полные утрат и тоски.
К утру головная боль так и не прошла.
Фред уехал в Нью-Йорк на конференцию.
Отправившись в свою контору, Мэтт все никак не мог сосредоточиться на работе. Головная боль не отпускала, вызывая смутное беспокойство. Казалось, рабочий день никогда не кончится, он нервничал все сильнее и сильнее и, когда наконец подошло время, мигом поспешил домой, испытывая неосознанную тревогу.
— Дома все в порядке? — выдохнул он, ворвавшись с ходу через порог.
— Конечно, все в порядке. А что случилось?
— Да вроде ничего. А как дети?
— Целый день играют в марсиан. Никогда бы не подумала, что они так увлекутся этим зверьком. Он так терпеливо реагирует на все детские выкрутасы, что просто диву даешься! Пойдем, сам убедишься.
Они подкрались к дверям детской.
Джо и Барби, разодетые в старые платья матери и обмотанные пляжными полотенцами, совершали замысловатый ритуал, состоящий из демонстрации торжественных поз и салютования игрушечными мечами. Джон Картер восседал в кресле, как на троне, в самом центре комнаты, облаченный в блестящую царскую ткань, и с шикарным золотым браслетом на шее. Он сидел как изваяние, со спокойствием взирая на своих подданных.