Зибарев вспомнил, а Харчиков подтвердил, что сразу после выхода от хозяина казино Крыльников остановился у барной стойки, выпил две рюмки коньяку, закусил лимоном и вышел на улицу. Двое крепышей последовали за ним.
А Рома, стараясь выглядеть прилично в условиях жесткой конкуренции — при таком раскладе, где доверчивость Зибарева начала перехлестывать через край, уже становилось непонятно, кого выпнут к чертовой матери, а кому будут делать анальный досмотр, — добавил:
— Кстати, и полковник, и его менты проходили в зал с «железом», и охрана их через детектор металла не прогоняла. Один раз кто-то новый из охранников попробовал по ним какой-то приладой поводить, но его быстро урезонили. Тогда мусор свою ксиву и засветил.
Подумал и решил укрепить свой оборонительный редут еще сильнее:
— Когда полковник садился за стол, крупье всегда менялся и на раздачу вставал один и тот же.
— Фамилия? — бросил Быков, беря в руку карандаш.
— По фамилиям в игорных домах крупье не кличут. Зовут, знаю, Костя, а погоняло Туз. А что случилось-то, Иван Дмитриевич? У меня шкура ходуном ходит. Такое чувство, что под нее какой-то инъекшн вогнать хотят, а я не знаю, какую сыворотку из штатива вынимать…
— Пока оба свободны, — распорядился Быков и, когда за посетителями закрылась дверь, снял трубку с телефона:
— Антон? Через полчаса на квартире.
Это означало, что подполковник УСБ Быков собирался встретиться с одним из своих самых талантливых сыскарей — старшим опером Управления собственной безопасности ГУВД Екатеринбурга Антоном Копаевым.
Антон Копаев никогда не присутствовал на совещаниях, и в здание ГУВД если и заходил, то очень редко, как обычный посетитель. Работая под прикрытием, он встречался с начальником только на конспиративной квартире ГУВД. Ни один из сотрудников УСБ, не говоря уже о сотрудниках ГУВД, не знал, что Антон Копаев — их коллега.
Они встретились через двадцать минут.
— Крыльникова знаешь? — вместо приветствия бросил Быков, направляясь на кухню.
Антон стоял у окна и наблюдал, как начальник заваривает кофе.
— Кто у нас не знает заместителя начальника ГУВД. А что?
— Убили его.
— Как убили? — опешил Копаев.
— Очень просто. Вот так, — Быков выставил перед собой палец и пыхнул. — А потом — контрольный в затылок.
— Что-то я не припомню, чтобы Крыльников особенно мешал кому-то в Екатеринбурге.
— Его в «Азов-сити» застрелили.
Быков поднял дымящуюся чашку.
— Он выиграл в казино четыре миллиона долларов, и через полчаса его убили на улице.
— Как-то все слишком просто…
Быков протянул вторую чашку Антону.
— Конечно, не все так просто. Было бы все просто, я бы попросил кого-нибудь из управления просто сверить факты. А встретился с тобой. И ты этим займешься.
— Но это же игра в открытую? — возразил Антон.
— В «Азов-сити» поедешь как сотрудник УСБ Антон Копаев. Со своим удостоверением. Здесь будешь работать под легендой следователя по особо важным делам Генпрокуратуры.
Быков положил удостоверение на стол.
Антон сделал шаг вперед и взял корочки. Раскрыл.
Фотомонтаж. Он никогда не фотографировался в форме советника юстиции.
— Не молод ли я для такой должности?
— Ты выглядишь на тридцать. В самый раз для карьериста. Хорошее оправдание для шагающего по головам и рвущего когтями землю. То, что нам надо. Потому что в гости тебе придется ходить, Антон, к нашему начальнику.
— Он при делах? — удивился Копаев.
— Есть у меня подозрение.
— Вот черт! — вырвалось у опера.
— Вот именно. Придется летать в Краснодарский край и обратно. В общем, готовься в челночной жизни, Антон. Или как там тебя — Кряжин Иван Дмитриевич?
Глава 2
О деятельности Крыльникова в этот день Антон узнал немало.
Тот руководил следственной бригадой ГУВД Екатеринбурга, расследующей уголовное дело о финансовых махинациях в спортивном клубе «Олимп». Футбольный клуб «Олимп», неоднократно выступавший в Кубках УЕФА и Лиге чемпионов, является своеобразной визитной карточкой города, однако после смены руководства клуба и новой политики президента дела команды пошли на спад. Несмотря на то что с начала года клуб обогатился несколькими истинными мастерами футбола, к коим следует отнести и звезду испанских чемпионатов прошлых лет Анолсо — любимца московских болельщиков, нынешнее выступление клуба в Кубке УЕФА отнести к разряду успешных вряд ли возможно. После двух поражений кряду и одной ничьей «Олимп» выбыл из дальнейшей борьбы, а один из менеджеров клуба заявил о причастности руководителей команды к хищению средств клуба, что тут же вызвало поток критики в его адрес со стороны футболистов и руководства, а также шок у болельщиков.
28 декабря менеджер клуба, заявивший о махинациях, был найден в своей квартире в Фуркасовском переулке с петлей на шее. Рядом с телом находилась записка, в которой менеджер просит никого не винить в своей смерти и объясняет причину своего поступка — желание отомстить президенту клуба за его намерение уволить менеджера сразу по возвращении из Бремена, где команда играла с местным одноименным клубом и отстояла ничью.
Полковник Крыльников руководил бригадой следователей всего неделю, но то, как он был «отстранен» от расследования, свидетельствует о том, что за столь короткий срок успел сделать многое. И теперь уже нет никаких сомнений в том, что убийство Крыльникова было связано с его служебной деятельностью.
Так ли это и почему на фоне этого расследования Крыльников погибает, выиграв перед смертью почти четыре миллиона долларов, предстояло выяснить Антону.
Дело находится в производстве Копаева. Это значит, что он имеет право на помощников. Антон уже появился в ГУВД как «важняк» и опросил троих сотрудников ГУВД. Ирония судьбы заключалась в том, что всех троих Копаев знал как профессионалов, но ни один из них даже не догадывался, что приезжий из Москвы «важняк» — старший лейтенант полиции, такой же сотрудник ГУВД города Екатеринбурга, как они сами.
— А как же следственный комитет, товарищ подполковник? Они занимаются убийством Крыльникова, и мы можем пересечься. В любом случае выходить будем на одних и тех же лиц.
— Это твои проблемы, Антон. Пересечешься — спалишь легенду. В том-то и смысл, чтобы не мешать следственной бригаде и не прыгать у нее перед носом. В любом случае там, где будет идти следствие — в Краснодарском крае, — ты не помеха группе. Я свяжусь с руководителем, и твое появление вопросов не вызовет. Главное, не оказаться перед следователями, приехавшими из «Азов-сити», здесь, в Екатеринбурге. Впрочем, работая с ними в «Азов-сити», ты всегда будешь знать об их планах приехать в Екатеринбург.
— Понятно. А как не вызывать вопросов у нашего начальника? Следственная группа приедет, потом появляюсь я… Наш шеф далеко не глупец.
— Не глупец. Поэтому ты — «важняк» из Генпрокуратуры, а следственная группа — из Следственного комитета. Я тоже не глупец.
Антон рассмеялся.
О появлении в ГУВД Екатеринбурга представителя Генпрокуратуры знали все руководители. Поэтому лишних вопросов никто не задавал и особенно работе не препятствовал.
— От уголовного розыска мне нужен один Сидельников, — заявил «важняк» Копаев в ГУВД. — А еще криминалист Молибога и кто-нибудь из Федерального агентства по спорту.
— Откуда вы их знаете?
— Рекомендовали в столице, — отъехал Антон. — Но, главное, из Федерального агентства. И тут уж на ваш выбор.
— А этот дядя вам зачем? — поинтересовался заместитель начальника ГУВД.
Антон разговаривал с ним, пряча улыбку. Всегда интересно общаться с человеком, которому формально подчинен, когда он не знает, что ты ему подчинен.
— Вы разбираетесь в структуре спортивного бизнеса? Я нет. И уж совсем не смыслю в перераспределении бюджетных средств в этой области и поступлении инвестиций от различных обществ и благотворительных организаций. Крыльникова могли убить как с целью ограбления — я не исключаю, что хозяин казино ему выписал чек, — так и по той причине, что он всего за несколько дней раскрыл схему перераспределения казенных денег в клубе. Без профи в этом направлении мне не обойтись.
Замначальника провел рукой по лицу и потрепал себя за переносицу.
— Начальник ГУВД велел передать в ваше подчинение на все время расследования троих оперов.
— Это называется — вы хотите, чтобы я сам назвал состав бригады? — без эмоций возмутился Копаев. — И при этом требуете, чтобы я перекрыл канал информации? Тогда пусть ваш начальник договорится с министром о передаче в мое распоряжение еще по одному оперуполномоченному от каждого РОВД города. Мы будем ходить всем батальоном по Екатеринбургу и петь революционные песни.
Замначальника лишь пожал плечами.
Ситуацию вечером прояснил Быков. На той же конспиративной квартире.
— Объясняю для непонятливых, — на лице начальника УСБ читалось явное неудовольствие самим собой за то, что он говорил. — И министра внутренних дел, и начальника ГУВД сегодня утром вызвали… куда ты думаешь? Правильно, туда. И там первого прочистили орудийным банником от Царь-пушки по самые полипы, а второго попросили расследовать дело быстро и показать убийц суду как можно скорее. Как ты думаешь, Копаев, учитывая, что наш шеф видел, как и через что министра внутренних дел чистили банником и просили при этом его, начальника ГУВД Екатеринбурга, сделать дело быстро, он согласится на одного оперуполномоченного в твоей бригаде? Если ты настроен его переубедить — пожалуйста! — и Быков махнул рукой в сторону запертой двери. — Но если спалишь себя, пощады потом не проси.
Кто может ответить на вопрос — зачем Копаеву три оперуполномоченных уголовного розыска из ГУВД, если он сам определил, что достаточно одного? Искать ответ бессмысленно, потому как он находится в той области, куда нет доступа следователю.
И сейчас Антон торопился не в «Азов-сити», куда обещал Быкову поехать сразу после выхода из его кабинета. Он направлялся в ГУВД. Антон чувствовал, что в данный момент при определении приоритетов гораздо важнее в первую очередь познакомиться с двумя спутниками Крыльникова, чем с крупье по прозвищу Туз и самим хозяином Гаенко, с которыми уже познакомился Быков. И Харченко, и Зибарев в голос твердили, что полковник вышел из казино и след в след за ним двинулись двое, как следовало догадываться, охранников. Кстати, в ГУВД не мешало бы выяснить, вписывалась ли та охрана в рамки расследования уголовного дела по «Олимпу» или же это была личная инициатива замначальника городского управления.
Главное управление встретило Копаева напряженным вниманием. В вестибюле на стене был закреплен портрет Крыльникова, перетянутый черной лентой, на полу стояла ваза, в вазе — живые цветы. Все по правилам траура, и даже «часовой» на входе, молоденький сержант, имел на руке красную повязку с черным кантом.
Ни с кем не здороваясь, хотя знал каждого в лицо, Антон поднялся на этаж начальника и прошел в приемную.
«Главное — понаглее», — говорил сутки назад Быков.
— У Николая Игнатьевича люди, — тут же предупредила секретарь, мгновенно оценив и штатский костюм гостя, и его галстук, и толстую кожаную папку. — Вы по личному или как? Можете передать мне в руки, я отдам.
— Интересно, что вы рассчитываете получить в руки, если я к Николаю Игнатьевичу по личному? — буркнул Копаев-«важняк» и посмотрел на часы. — Знаете что… Нажмите-ка эту кнопочку и сообщите начальнику, что его в приемной ждет следователь Генеральной прокуратуры.
На всякий случай секретарь решила обидеться, хотя из сказанного ровным счетом ничего не поняла. За исключением, разумеется, последней просьбы.
— Но у него люди! — вспыхнула она, уставившись на Копаева.
Антон прошел к столу и под яростный протест секретарши нажал на кнопку сам.
— Николай Игнатьевич, извините, что отвлекаю. Это Кряжин, из Генеральной.
Чубасов ничего не сказал, но уже через минуту послышались глухие звуки по полу рядом с двойной дверью и щелчки опускаемых ручек. Из кабинета главы полиции города вывалились трое в одежде, приобрести которую на заработную плату невозможно, и, скользнув по следователю недружелюбным взглядом, вышли вон.
— Пусть заходит, Антонина Алексеевна, — разрешил по громкой связи Чубасов.
Кряжин смахнул со стула папку и под леденящий душу взор секретаря Антонины Алексеевны прошел в вотчину генерала. Кабинет был, пожалуй, даже попросторнее, чем у Генерального. Антон видел кабинет Генерального по телевизору. Потому, наверное, и портретов президента не один, а три. Президент в черной шапке с «крабом» всматривается в горизонт, где море сходится с небом, президент в летном костюме спускается (или поднимается) с лестницы, ведущей из кабины «Су». Президент за столом под штандартом. Антон уже давно заметил, что количество находящихся в кабинете портретов главы государства находится в прямой зависимости от размера вины хозяина этого кабинета за ситуацию на вверенном участке работы. Кроме того, слева от стола генерала Чубасова располагался флаг, а на столе стояла крошечная статуэтка Дзержинского. Она напоминала пестик, которым начальник екатеринбургской полиции размельчал коренья для изготовления снадобья по задурманиванию мозгов своему руководству. Маленький Феликс и три больших портрета президента — вот, пожалуй, все, на чем можно было сконцентрировать внимание. В остальном все было как везде: тюлевые занавески, огромный стол, на котором можно было играть в теннис, стеклянный шкаф с литературой. Шкаф для одежды, наверное, располагался в соседней комнате, дверь в которую была замаскирована под стеллаж для книг, которыми никогда не пользовались. «Методика психологической подготовки сотрудников полиции», труд неизвестного Копаеву криминалиста Фарницкого со странным названием «Органическая криминалистика» и другие книги, чтение которых неизбежно приводит к потере самоконтроля и глубокой коме.
Генерал-лейтенант Чубасов являл собой крупную фигуру, и не только в правоохранительном мире Екатеринбурга. Господь не обделил его ни весом, ни ростом, прошлое его читалось по орденским планкам, хмуро блистающим на левой стороне кителя. На правой стороне виднелись несколько знаков, подчеркивающих особую значимость генерала для органов внутренних дел: «Участник боевых действий», «Отличник МВД» и еще что-то очень похожее то ли на крест, то ли на меч, обвитое лавровыми листьями из серебристого металла.
Генералы очень не любят улыбаться, это претит их пониманию ответственности за работу на вверенной должности. Очки они частенько носят на кончике носа, что, несомненно, придает им сходство с Познером. Сейчас же, глядя на начальника ГУВД, Копаев подумал о том, что генерала вместе с министром чистили одним банником. Настроение у Чубасова было ни к черту, визит «важняка» из Генпрокуратуры он расценивал как проникновение в комнату огромной мухи, только что слетевшей с помойки и теперь готовой обязательно на что-нибудь сесть, чтобы испоганить. Еще не успев переброситься с Чубасовым словом, Антон догадался, что неприязнь вызвана как раз теми причинами, о которых говорил Быков. Это раздражение от невозможности что-то сделать по горячим следам и, наконец, принятое не им решение, согласно которому заниматься поисками наглецов, устранивших Крыльникова, будет теперь Генеральная прокуратура.
Чубасов звонил в Генпрокуратуру. Там командировку в Екатеринбург старшего следователя по особо важным делам Кряжина подтвердили. Но кланяться «важняку» Чубасов не собирался.
Само прибытие в свой кабинет молодого, по его меркам, «важняка» из прокуратуры, хотя бы и Генеральной, Чубасов воспринимал как личное оскорбление.
— Проходите, садитесь, здравствуйте, — процедил он, порядком располагаемых в предложении слов полностью раскрывая свое отношение к Кряжину. — Вы за тремя операми?
Антон провел пальцами по верхней губе и расстегнул на пиджаке нижнюю пуговицу.
«Лихо, — подумалось ему. — Чубасову только осталось сказать: — «До свидания, у вас есть еще что-нибудь ко мне?»
— Не совсем это направило меня к вам, — стараясь выглядеть деликатным, сказал советник. — Меня интересуют не столько эти трое, сколько двое других.
— Какие двое других? — нахмурился генерал. — Решено было ввести в вашу бригаду троих.
«Вот оно что, — улыбнулся в душе советник, — «ввести»! Чуть не сказал «внедрить».
— Те, что были с Крыльниковым в казино. Двое молодых, крепких ребят, сопровождающих полковника всякий раз, когда он приезжал в казино «Эсмеральда», чтобы выиграть немного денег.
Чубасов начал багроветь. Сначала у него появился розоватый цвет на скулах, потом красные пятна на щеках. Когда румянец превратился в загар, краска вдруг отлила, и генерал медленно снял очки. С первым приливом ярости, таким свойственным его поведению в минуты явного проигрыша в беседе, он справился успешно, хотя и дал возможность Копаеву вдоволь понаблюдать за этим процессом.
— Вы, советник, плохо, наверное, понимаете, что происходит, — снова стал цедить он, стараясь выглядеть и раздраженным и терпеливым одновременно. — Погиб наш коллега. Уважаемый в полиции человек. Профессионал своего дела. Ваш же неуважительно-пренебрежительный тон наталкивает меня на мысль о том, что вы приехали расследовать дело о краже ящика сайры.
— Ну… — Антон улыбнулся, беря на себя труд выглядеть виновато. — Ящик сайры — это по части вашего ведомства. И вы напрасно так расценили мои слова. Я всего лишь хотел сказать то, что молодые люди сопровождали полковника постоянно. А то, что он был постоянным посетителем казино, причем посетителем удачливым, далеко не секрет. Стоит лишь зайти в «Эсмеральду» и спросить. Так вот именно с этими оперативниками я и хотел поговорить.