Рустэм резко ударил прикладом по затылку. Мужик кулем свалился в подсыхающую грязь. Из кабины выскочила какая-то жирная баба и заорала на весь лес. Внезапно, сам для себя Макс выстрелил. Выстрел оглушил его, и он зажмурил глаза, продолжая жать и жать на спусковой крючок. Поэтому он не увидел, как Рустэм плюхнулся в ту же дорожную грязь, по которой маслянисто расплывались ручейки крови из проломленного черепа водителя. Не увидел и того, как Ольга спокойно вышла из своих кустов. Подошла к визжавшей бабе-продавщице и всадила в упор две пули из своего травматического пистолета.
Потом Рустэм долго орал на Макса. И когда подгоняли «Ниву», чтобы перегрузить продукты в нее. И когда отгоняли «газик» в лес. И когда закапывали трупы водителя и продавщицы.
Правда, к вечеру Рус помягчел. Выдал бутылку водки из новоприобретенного ящика, «полторашку» ядовито-желтого лимонада и отправил вон из бункера. Продышаться, пропиться и проблеваться.
Макс все это как-то не так представлял.
Нет, ну понятно — бой есть бой. Напали — отвечай. А этих за что? Когда они отыгрывали варианты выживания — такого не было. Однако случилось. Ольга вообще с презрением смотрела, когда он, отворачиваясь, тащил тело водителя к наспех вырытой яме.
Когда уже стало светать, к Максу, сидевшему на небольшом пригорке, подошел Рустэм.
— Переживаешь все? — дружелюбно спросил командир.
Макс промолчал в ответ, уставившись тупым взором в горизонт.
— Дай-ка… — отобрал он из рук Макса полупустую бутылку и сделал большой глоток. Потом шумно выдохнул.
— Слушай меня, хлюпик. Время — пришло. Если мы не выживем, то кто? Цены больше нет. Стоять за нее — не надо. И переживать бесполезно. Цена сегодня — не жизнь, а патроны и водка. Понял? У тебя, кстати, сколько патронов осталось?
Макс молча пожал плечами.
— Сегодня на настоящее дело пойдем. Так что много не пей. Мне нужны твердые руки.
— Рус… — выдавил Макс.
— Что?
— А бабу Дусю сможешь?
— Надо будет — смогу! Ради тебя, ради всех нас. Понимаешь? А так… да на хрен она нужна? Пусть свой век дошпиливает как может.
— А если менты приедут?
— Мы с тобой уже это обсуждали. Помнишь? — ухмыльнулся Рустэм.
Макс кивнул. И опять молча.
Да. Они это уже обсуждали. Примерно на третий-четвертый день после Большого Песца власть должна рухнуть. Менты, эфэсбэшники, армия должны озаботиться выживанием своих родных, а не своей Родины. И сбежать с постов. Вместе с оружием. Уиновцы — те вообще всегда отморозками были. Должны организовать банды вместе с зэками.
— Так что, милый мой, сейчас всем не до нас и не до автолавки убогой. Понял?
Макс понял. Умом-то он понимал, а вот на душе было погано. Но об этом он не решился сказать. Просто снова кивнул. И снова молча.
— Вот и молодец. На. Глотни еще!
Макс послушно глотнул.
— А теперь — спать. Скоро на дело.
«А все-таки Рустэм молодец. Настоящий командир… — вяло думал Макс, забираясь в свой спальник. — Настоящий, да…»
И уснул, так и не обратив внимания, что Ольги рядом не было…
Понял, только когда они выбирались, вчетвером, на шоссе. Девки остались, как обычно, на Базе. Кроме Ольги. Та сидела рядом с Рустэмом, отчаянно крутившим баранку на скользкой лесной дороге.
Рядом с Максом сидел Пашка. И, как обычно, играл в «Сталкера». Впрочем, нет. Иногда он пытался поискать мобильный Интернет. Но связи так и не было… Рустэм удивился в первый раз, когда они вышли на трассу. Та была просто забита транспортом. Фуры, грузопассажирки, фургоны, просто легковушки и даже бэтээры неслись сплошным потоком в сторону Нижнего.
— Рус, ты говорил… — начала было Ольга.
Паша индифферентно оглядел шоссе и снова уткнулся в ноут.
А Макс тихонько прислонился лбом к стеклу и молча смотрел в… Горизонт? Вместо горизонта была темно-зеленая стена елей.
— Сам знаю, что и когда я говорил! — зло огрызнулся Рустэм, вертя головой и пытаясь вклиниться в поток машин. — Видишь? Паника это! Паника! Снуют туда-сюда без дела…
Наконец какой-то большегруз тормознул, мигнув фарами и выпуская на асфальт грязную «Ниву», вынырнувшую из леса.
Рустэм махнул водиле рукой и лихо вывернул на асфальт. Впереди шел тентованный «Урал», в котором рядком сидели солдатики с автоматами в руках, пялившиеся от скуки на ребят.
— Странно все это… — сказал Макс. — Как-то все не по плану идет.
Рустэм промолчал, только сильнее сжал руль. Так, что даже костяшки побелели.
— Странно, — снова сказал Макс. — А встречка пуста…
— Заткнись, — ответил Рус и зло посмотрел в зеркало заднего вида. — Паша, что со связью?
— А? — встрепенулся тот, как обычно, погруженный в свои программистские мысли.
— Со связью, говорю, что?
— Да тут и до БП связи никогда не было. Ближе к городу подойдем — будем посмотреть.
И снова уткнулся в ноут.
Внезапно машины начали притормаживать, потом и вовсе остановились. Стояли минут пять. Потом Рустэм не выдержал и вышел из машины. Сначала он выглянул на встречку. Потом подошел к «Уралу». Что-то спросил у солдатиков. Те только ржали в ответ. Макс не выдержал и тоже вышел.
Только он подошел к Рустэму, как за спиной раздался громкий голос:
— Кто такие? Отошли от машины, быстро!
Макс оглянулся — перед ним стоял какой-то офицер. По три маленькие звездочки на погонах — капитан или старший лейтенант? — Макс все время путался в званиях.
— Командир, да мы спросить хотели, что происходит-то? — широко улыбнулся обаятельный Рустэм.
— Кто такие, я спрашиваю? — офицер смотрел на них… Нехорошо смотрел. Словно сквозь прицел.
— Да туристы мы, товарищ старший лейтенант, — сделал шаг назад Рустэм. — Вот, в Нижний возвращаемся, а тут такая фигня нездоровая!
— Что, и про войну не слышали? — удивился старлей.
— Да я ж говорю, мы десять дней по лесам бродили!
— Документы есть?
— А как же… — Макс и Рустэм вытащили свои паспорта и протянули офицеру. Тот быстро пролистал их, потом вернул обратно.
— А с кем война-то? — не выдержал Макс.
— В город вернетесь — узнаете. Все в военкомате расскажут. Всеобщая мобилизация и военное положение в стране. Так что сели обратно в тачку и сидите там как мыши.
— Опа! — удивился Рустэм. Или сделал вид, что удивился. — А что тогда стоим?
— Блокпост впереди. Все. Брысь отсюда.
Когда они сели, громко хлопнув дверьми, Рустэм нервно забарабанил пальцами по рулю.
— Рус, что делать-то будем? Нас же загребут на блокпосте!
— Макс, заткнись!
Ольга же, сухо и бесстрастно, сказала:
— Разворачивайся, и уходим обратно.
— Мля! Оль! Нас же эти вон… — Рустэм кивнул на «Урал». — В момент положат.
— Я лучше сдамся! — просипел Макс, в горле которого мгновенно пересохло, и попытался было открыть дверь.
— Сидеть! — рявкнул Рустэм. — Вышак захотел? Тебя по законам военного времени прямо тут шлепнут, а потом за ноги подвесят вон на той березе.
— Это осина, — флегматично поправил Паша.
— Тем более!
— И они не будут стрелять, — добавил программист. — У них приказа нет — это раз. Два — может быть, мы решили колонну обойти по проселкам. Наконец…
Договорить он не успел. Стоящий «Урал» медленно двинулся вперед. Рус моментально завел свой «вездеезд» и, резко вывернув руль, выскочил на встречку и втопил педаль в пол.
«Нива» взвизгнула покрышками, взметнула грязь с обочины и понеслась по пустой полосе. Мимо мелькали фургоны, фуры, «опели» и прочие «девятки». Люди стремились в город. А Макс, Паша и Ольга, обернувшись, смотрели в заднее окно. Вояки не отреагировали на побег «Нивы».
— Номера, млять. Номера! Они нас по номерам пробьют! — вдруг крикнул Макс.
— Не пробьют! — заорал Рустэм. — У нас вторая машина не засвечена!
Колонна застывших машин мелькала вереницей красок. Лес слился в сплошную коричневую стену. На восток, на восток!
Когда они проскочили поворот к Базе, Рустэм прибавил еще.
Рано или поздно — заканчивается все. Закончилась и пробка. Они проскочили через холм, спустились с него. Потом пронеслись через мостик какой-то речки, снова вынеслись на вершину холма и снова спустились с него…
И только там Рустэм затормозил, лихо перегородив машиной трассу.
— Паш! Что ты там говорил про «наконец»?
— Эм… За двойную сплошную еще никого не расстреливали!
Рустэм нервно кивнул и схватился за рычаг переключения скоростей. Немного не успел…
Интерлюдия— Ник, я уже устала, ну сколько можно?
— Маш, помолчи, а?
— Коть, я не понимаю — мы что, не могли хотя бы поездом уехать?
— Мля… Маша! Я сейчас за твою тупизну выпиздну тебя на хер и буду прав!
— Ник! Я не понимаю!
— Я тебе третий раз объясняю! Это — война! Любые полеты — запрещены. Железка — забита напрочь войсками.
— Ник! Я не понимаю!
— Я тебе третий раз объясняю! Это — война! Любые полеты — запрещены. Железка — забита напрочь войсками.
— Ну, у тебя же связи… Мог бы договориться с… Нам бы вагон дали до Москвы. Вообще, что нам там делать?
— Манюня! Ты — дура! Это шанс. Как ты не понимаешь? Это тебе не с плакатиками на Петровке стоять!
— Ну, Кит! Я, между прочим, отгул брала… Ты мне сам его подписал!
— Ты можешь помолчать?
— Объясни мне — что происходит?
— Шанс, Маша! Шанс происходит. Один — на всю жизнь. В Москве сейчас все решается. А не в этой убогой Вятке. Будем в Москве — все решим. Главное — быть первым.
— А зачем ты меня потащил? Я кофе хочу! Тут даже «Старбакса» нет!
— Зачем? Да у тебя рот закрываться не умеет! Поэтому и потащил.
— НИКИТААААААААААААААА!
Конец интерлюдии. И не только ееЧерный «Гелендваген» завизжал тормозами. Водитель «Геленда» в последний момент попытался уйти от столкновения, но, зацепив «Ниву-Шевроле» своим правым крылом, не смог удержать машину в руках. Подушки безопасности сработали быстро и эффективно. Водителя оглушило их ударом, и «Геленд» выкинуло в кювет, где он нелепо воткнулся широкой мордой в землю. «Нива» же подпрыгнула от удара, ее нелепо приподняло правым боком, крутануло тяжелым волчком… Потом она замерла на мгновение и рухнула на левую сторону.
Лес слегка шумел полуголыми ветвями. Что-то где-то шипело. Первым вышел из ступора Макс. Именно по его стороне пришелся удар. Хорошо, что не в дверь, а в заднее крыло, иначе мог бы и не очнуться. Лежал он на чем-то твердом и почему-то трясущемся.
— Пашка, ты как?
Пашка молчал.
— Что это было? — пробормотал Макс и попытался открыть дверь, внезапно ставшую верхней. Увы. Дверь заклинило.
— Стволы доставай! — одновременно заорали вдруг Рустэм и Ольга.
Стволы были упрятаны под заднее сиденье, поэтому Макс, хотя и задергался, но не смог достать оружие. Он попытался упереться рукой, но попал ею во что-то липкое за спиной и машинально отдернул.
Ольга и Рустэм тем временем выбрались через окно, со стороны водительской двери. Затем, обежав машину, крикнули в разбитое заднее окно:
— Здесь! Вылазь! Бегом!
Рус схватил Макса за воротник куртки и стал вытягивать на дорогу.
— Цел?
Макс с недоумением посмотрел на окровавленную ладонь и пожал плечами.
Ольга тем временем обошла машину.
— Рус, он еще живой!
Макс двинулся за Командиром.
После удара Пашку выкинуло через открытое окно. Но не полностью. Рухнувшая на бок «Нива» буквально передавила его пополам. Ноги в салоне. Все, что выше живота, — на асфальте. Он был еще жив — руки царапали асфальт, губы дрожали, а глаза были полны мутной болью.
— Макс! Помоги ему! — Рустэм протянул Максу нож. Хороший такой. С пилой и кровостоком. Рус его когда-то сам сделал.
— К-как… — не понял парень, с ужасом смотря на расплющенное тело Пашки.
— Мизерикорд,[1] дурак! — прошипел Рус. — Оля! За мной!
Они метнулись к багажнику перевернутой машины.
А Макс на ватных ногах подошел к Пашке. Рядом валялся разбитый ноутбук.
Пашка вдруг чуть повернул голову. И протянул скрюченную руку. Губы что-то шептали. Макс сглотнул склизкий ком, взявшийся откуда-то во рту, отчего резко затошнило, и сделал шаг назад. Споткнулся и упал.
— Да что же ты, размазня какая! Бегом! — Рустэм пнул ему между спиной и ногами, когда Макс встал на четвереньки. После этого раздался выстрел. Макс не видел, в кого стрелял Рус. Но понял. Стараясь не смотреть в сторону погибшего товарища, он, пошатываясь, пошел за Командиром.
Тот уже стоял около «Гелендвагена» вместе с Ольгой.
Здоровущий джип, непристойно задрав задницу, торчавшую из кювета, парил пробитым радиатором. Из полуоткрытого тонированного окна слышались женские стоны. На крыше продолжала сверкать синяя мигалка.
Ольга рывком распахнула переднюю дверь и заглянула внутрь.
— Тут мужик какой-то, — сказала она, целясь стволом «Сайги» в трясущееся окровавленное тело.
— Вали его на хер!
— Харя у него знакомая!
— Тем более — вали!
— Может, помочь как-то? — хрипло спросил Макс.
— Не, — ответила Ольга. — Он — толстый. Хрен вытащишь.
— Сильно толстый? — поинтересовался Рустэм и заглянул в разбитое окно машины. — О! Я его знаю! Вали его! Это же…
Последние слова заглушил звук выстрела «Сайги».
— Там еще девка на заднем сиденье, — спокойно сказала Ольга, когда эхо выстрела прокатилось по лесу. — Тоже без сознания.
— Вали и ее, — жестко сказал Рустэм, роясь в бардачке.
Ольга прицелилась, но тут Рус остановил ее.
— Погоди, Оль. Дай ствол Максу. Пусть, наконец, почует кровь.
Макс оторопело взял из рук девушки карабин.
— Чего мнешься? Стреляй!
Макс замотал головой и, бросив оружие на землю, сделал шаг назад:
— Я… Я не могу! Я не буду! Я не хочу!
Рустэм мягко шагнул в его сторону. Поднял «Сайгу». Нехорошо ощерился…
И мир внезапно исчез.
Алексей Шкодин. Финансист. ТашкентТашкент… В нем мы против плана застряли на пару дней. Дорога до столицы солнечного Узбекистана была спокойной. Казахстан, казалось, замер. Но впечатление это было обманчивым — проезжая мимо Байконура, мы видели активность, которой этот край не знал, наверное, с первых космических запусков. Степная ночь светилась от множества огней, и шум техники разносился на десятки километров. Видели мы это великолепие, правда, издалека, и слава Богу — встречи с украинскими гаишниками мне хватит надолго. А потом был Ташкент.
Ташкент. Даже офонарев после многодневного автопутешествия, я впечатлился красотой этого города. Старейший, пожалуй, город Средней Азии, он также был и одним из самых молодых, практически выстроенным заново после революции и жуткого землетрясения в прошлом веке и вновь обновленным после развала СССР. Ирина с трудом узнавала город своего детства, а я просто таращился на непривычное сочетание вполне западных новостроек и мечетей. Еще больше меня поразило обилие зелени — я ведь подсознательно ожидал, что Ташкент будет пыльным коричневатым кошмаром, наподобие разбомбленного Багдада.
Поначалу мы хотели проехать через город, останавливаясь только для пополнения запасов бензина и пищи (пока сие возможно), но встреча с родственником Иры заставила сменить планы. Вообще-то, встреча сия неудивительна, достаточно вспомнить свадьбу ее двоюродного брата, где одних родственников набралось человек сто пятьдесят. Бухарские семьи — «брутальны», и на любой заправке чуть ли не любого города планеты есть риск встретить дальнего или не совсем родича. Что с нами и произошло. Так вот, родственник ее, Слава, делал свой гешефт на Алайском рынке (и не только).
Что есть Алайский рынок? Это один из легендарных, не побоюсь этого слова, базаров Востока. Там торгуют всем, начиная от еды и заканчивая рабами (если, конечно, знать места). Рабы нам были не нужны, нас интересовал автотранспорт времен Великой Отечественной. Можно, конечно, ездить по Индии на «Тойоте РАВ 4» из двадцать первого века, но… Будет привлекать излишнее внимание. Подходящий транспорт нашелся — чуть ли не ленд-лизовский джип старой постройки, но с более современными внутренностями. Макс детально проинспектировал драндулет и аттестовал его годным под наши цели. Дело было за малым — сторговать приемлемый обмен на наш «тарантас», так как доплачивать мы могли бы только оружием, а оно нам самим нужно.
Не успел я открыть рот, как Ира вручила мне на руки Майю и отодвинула нас с Максом в сторону. Как она торговалась… Ее еврейско-восточные бухарские корни встали в полный рост и беспощадно били продавца-узбека. Бывает же так, живешь десять лет с женой, и вдруг открывается тебе совершенно новая ее сторона… Хм, вспомнился момент из шоу «Светлячок», когда один злодей выдает цитату «проживи с человеком двадцать лет, потом отправь его на пыточный стол, и ты наконец-то встретишь его». Песец… а ведь у нас дома она никогда ни с кем не торговалась… всегда этим занимался я или тащил в помощь свою подругу. Где-то после получаса яростной словесной баталии узбек капитулировал и мы стали владельцами означенного джипа, прицепа к нему, а также приличного количества денежных средств, которые были тут же, на рынке, конвертированы в продукты, «ширпотреб» и топливо. А вечером, когда мы уже думали выдвигаться, Слава подошел к нам с интересным предложением.
— Леша, тут такое дело, завтра караван наших на Афган идет. Если постараться, можно… устроить вас туда.
— И сколько нам это будет стоить? — скептически поинтересовался я.
— Совсем немного, но охрана…
— Мы и сами охраной поработать можем, — перебил я его.
— Тогда вообще за бесценок — повезете моего человека и немного товара. Место у вас есть в прицепе. Горючка будет бесплатная на дорогу — с колонной бензовоз пойдет.