– Войдите, – раздался из-за дверей звучный голос, показавшийся магистру немного знакомым.
Монах, все так же не поднимая глаз, молча указал на двери, а сам, к удивлению магистра, быстро выскользнул назад на лестницу. Лисий Хвост прислушался к удалявшимся шаркающим шагам своего провожатого, а потом вздохнул и вошел.
Он оказался в просторном кабинете, обставленном со всеми возможными для рабочей комнаты удобствами. У противоположной от входа двери располагался обширный рабочий стол, к которому примыкал столик поменьше. У маленького стола стояло два стула с высокими прямыми спинками, а за большим столом в удобном рабочем кресле располагалась молодая, светловолосая женщина, в таком же, как и на остальных монахах, белом одеянии. Она что-то быстро писала в большой тетради и, бросив взгляд на магистра, кивнула в сторону одного из стульев, приглашая садиться.
Лисий Хвост уселся на стул и, положив руки на столик, принялся осматривать кабинет, дожидаясь, когда хозяйка освободится и начнет беседу. Несколько минут он любовался висящим на стене за настоятелем прекрасным гобеленом. Но вот хозяйка кабинета отложила перо и подняла на магистра ясные синие глаза.
– Скажи, магистр, зачем тебе познание Сути?
Вот такого начала беседы Лисий Хвост никак не ожидал! Он откинул капюшон и внимательно посмотрел на собеседницу. Его взгляд встретили спокойные, даже безразличные, глаза. Настоятель молча дожидалась ответа. Магистр внимательно рассматривал ее лицо. Хозяйка кабинета не была красавицей, но она притягивала непонятным обаянием. Лисий Хвост отвел глаза и поскреб небритую щеку.
– Я не совсем понял вопрос, Познавшая Суть, – не очень уверенно начал он. – Неужели настоятельница Поднебесного удивлена тем, что житель далекого и достаточно дикого Юга стремится постичь ваше древнее учение? – Он пожал плечами.
– Я не настоятельница – я настоятель, – поправила магистра Кира. – И конечно, я удивлена. Неужели знания и умения такого чародея нуждаются в подпитке столь провинциальным учением? Ведь ищущий Суть – всего лишь ученик, пытающийся познать окружающий мир…
Она замолчала, ожидая ответа, а Лисий Хвост задумчиво рассматривал крысу, вцепившуюся в его посох. Наконец он перевел глаза на Киру и задумчиво начал говорить.
– Да, я многое знаю и многое умею. Но знаешь, Кира, иногда мне кажется, что все эти знания и умения всего лишь игрушки. Конечно, все это далось мне огромным трудом, но я до сих пор не представляю истинной картины Мира. Да, да, я знаю все теоретические построения всех известных мне религий. Только вот не складывается ни одно из них в правдоподобную картину. А я хочу знать или хотя бы достаточно точно представлять, что есть этот Мир. – Он помолчал и добавил: – Я уже давно ищу Суть…
Губы настоятеля тронула легкая улыбка.
– Значит, вопрос у тебя готов?…
– Готов, – улыбнулся в ответ Лисий Хвост.
– И ты готов пожертвовать другой своей целью?…
Магистр вскинул на нее удивленный взгляд.
– Ты же не один?… – договорила она.
– Я не знаю, откуда у тебя такие сведения, но они неверны. Я вполне располагаю собой и не имею ни перед кем никаких обязательств.
– И располагаешь необходимым временем?
– И располагаю необходимым временем, – чуть запнувшись, ответил Лисий Хвост.
Кира снова улыбнулась.
– Страсть превыше долга!…
Магистр дернул головой, а настоятель, словно не заметив этого нервного движения, продолжила:
– Ну что ж, сегодня вечером ты пройдешь инициацию. И постарайся не забыть свой вопрос. Отдыхай, обед по колоколу в общей столовой.
Лисий Хвост поднялся и, легко поклонившись, направился к дверям. И тут за его спиной раздался звонкий серебристый смех, а затем:
– Магистр, ты же специалист по наваждениям! Неужели ты меня не узнал?!
Лисий Хвост резко повернулся.
За столом, в кресле настоятеля, сидел… Светлый Ван.
– Ты!… – изумленно пробормотал магистр.
– Я, я, – веселился Ван.
– Значит, со мной рядом все время был… была… Но как?!
– Согласись, я должна была знать, кого несет в мой монастырь.
– Но как же я не почувствовал… не уловил… – Лисий Хвост не находил слов.
– Не расстраивайся, магистр. Просто ты был ослеплен близостью своей цели. И не обижайся на меня. Все равно ты величайший чародей, из всех, кого я знала. Готовь свой вопрос.
Лисий Хвост повернулся и, понурив голову, вышел из кабинета.
Он шагал, ничего не замечая вокруг себя. Он смотрел по сторонам и ничего не видел. Его голова была занята одним. Как могло получиться, что он в течение четырех суток не обнаружил рядом с собой наведенного морока? Хотя, конечно, намеки-то были очень ясные. Взять хотя бы эту чудную гостиницу за городом. Ведь он даже в город-то, в этот самый… в Торгт, не зашел. Или его сны…
Неожиданно кто-то дернул его за рукав и заорал буквально ему в ухо:
– Магистр, что это ты знакомых не замечаешь? Ишь, замечтался, так и упасть недолго.
Лисий Хвост поднял глаза и увидел, что рядом с ним, широко улыбаясь, стоит Длинный Кнут. И тут улыбка его увяла, а лицо приняло озабоченное выражение.
– Э, святой отец, да ты не заболел? На тебе что-то лица нет.
Лисий Хвост через силу улыбнулся и пробормотал:
– Нет, я вполне здоров… Только вот очень ошарашен…
– Да кто ж тебя мог здесь ошарашить? К тебе, наверное, и подойти-то боятся, такая о тебе слава разнеслась!…
– Да-а-а, слава… – Лисий Хвост задумчиво поскреб щеку. – Что моя слава, вот у здешнего настоятеля небось слава! Я только что с ней побеседовал, вот и… потерял лицо…
Длинный Кнут довольно ухмыльнулся.
– Это точно! С ней не только лицо потерять можно, а и голову целиком. Только тебя она очень зауважала. Тогда на дороге она знаешь как испугалась этой дряни, что теперь камешком в твоем кармане валяется. Ее аж всю затрясло…
– Затрясло? Хм… Что ж она рядом со мной стояла… стоял… Тьфу ты, как сказать не знаешь!… Если страшно было, чего подальше не отошла?
– Как же ей отойти, когда за ней ее люди наблюдали. Перед ними-то страха показывать нельзя… Да видно, и за тобой любопытно было наблюдать – это ж для нее наука. Самый момент был у знающего человека подучиться.
– Ну, на мой взгляд, она и так многое умеет…
– Многое, – согласился Длинный Кнут. – Так ведь чужое уменье всегда притягивает. Любопытно…
– Любопытно… – протянул Лисий Хвост. – А мне вот любопытно, что за праздник у вас такой странный. Ни музыки, ни гулянья, ни выпивки с закуской…
И именно в этот момент с надвратной башни монастыря гулко разнесся удар колокола.
– Вот и выпивка с закуской, – отозвался Длинный Кнут. – Пойдем, святой отец, пообедаем. – И он потянул магистра в сторону прилепившегося к монастырской стене длинного и низкого здания.
Обед действительно напоминал праздничный пир. Народу собралось больше сотни, и среди собравшихся магистр насчитал более двадцати монахов. В середине зала на небольшом возвышении за маленьким столиком, на котором стоял высокий стакан синего стекла, в гордом одиночестве сидела настоятельница. Вокруг нее по всему залу были расставлены небольшие столики, но они, пожалуй, больше мешали собравшимся. Народ, поначалу толпившийся у дальней стены, у столов с разложенными яствами и расставленными кувшинами, бутылками и небольшими бочонками, потихоньку начал расходиться по залу. При этом каждый держал в руках тарелочку с отобранным угощением, на которой, как правило, стоял еще стакан или кружка. Люди дефилировали по залу парами или по трое, негромко переговариваясь и постепенно возвращаясь к угощению.
Однако постепенно места вокруг столиков в зале начали заполняться. Гости стали подтягивать к столам снедь целыми подносами и располагаться с большими удобствами.
Лисий Хвост и Длинный Кнут с самого начала заняли один из столиков поблизости от центра зала и уже успели обменяться с настоятельницей приветственными кивками. Магистр прихватил с собой всего лишь несколько кусочков копченого окорока да бокал темного, отливающего рубином, вина. Зато Длинный Кнут приволок целый поднос, на котором едва помещались тарелочки и мисочки с различными салатами, заливным, какими-то маленькими, отливавшими золотистым боком, копчеными рыбками, подрумяненными пирожками и прочей снедью. Венчал поднос здоровенный кувшин, на узкое горло которого была надета не менее солидная кружка.
– Ну, друг, я вижу, ты большой чревоугодник! – воскликнул Лисий Хвост, увидев поднос рыжего возчика. – Неужели все это и употребишь?
– А то как же!… – рассмеялся тот. – Праздник-то один раз в году бывает.
– Так этот праздник надо было назвать не праздником Познания Сути, а праздником Большого Брюха.
Лицо Длинного Кнута внезапно стало совершенно серьезным.
– Ты не прав, магистр. Все эти люди сегодня действительно в какой-то мере познали Суть. Они ведь с самого утра задают свои вопросы и монахам, и настоятелю и получают ответы. И если бы они не были удовлетворены этими ответами, советами, рекомендациями, снадобьями и прочими услугами, поверь, они бы не выставили сейчас на стол такое угощение. Они уложили бы свои вещички и покинули монастырь. А ты видел, чтобы кто-то уехал?
– Ты не прав, магистр. Все эти люди сегодня действительно в какой-то мере познали Суть. Они ведь с самого утра задают свои вопросы и монахам, и настоятелю и получают ответы. И если бы они не были удовлетворены этими ответами, советами, рекомендациями, снадобьями и прочими услугами, поверь, они бы не выставили сейчас на стол такое угощение. Они уложили бы свои вещички и покинули монастырь. А ты видел, чтобы кто-то уехал?
Длинный Кнут, требовательно глядя в лицо магистру, ждал ответа, и тот вынужден был отрицательно покачать головой.
– То-то и оно… – Проводник был доволен. – Вот и получается, что у всех этих людей сейчас праздник. Именно праздник Познания Сути.
Он замолчал и отхлебнул из своей кружки темной, пахнущей солодом жидкости. Потом вытер ладонью губы и, усмехнувшись, продолжил:
– Правда, когда они доедут до Замшелого Камня, им в голову придет, что они вполне могли бы и сами додуматься до того, что им посоветовали здесь. Так что полностью удовлетворенными будут лишь те, кого здесь вылечили…
– Так, значит, все это угощение – добровольное приношение паломников?
– А ты думал, это монастырь выставил? Да у монастыря такого съестного и быть-то не может. Этот день для монахов тоже вроде праздника, чтобы не забыли, какие на свете вкусные вещи есть.
– Неужели у людей, познающих Суть, нет возможности нормально питаться?
– Это как посмотреть. Что ты имеешь в виду под словом «нормально»?
– Ну, достаточно разнообразно и не впроголодь… – Лисий Хвост пожал плечами.
– Нет, в монастыре никто не голодает. Только посмотри, никто из монахов не ест ни мяса, ни рыбы. Они считают, что живое существо не должно быть пищей. А человек не должен есть мертвечину…
– А ты так не считаешь?
– А я и не монах, – ухмыльнулся Длинный Кнут, впиваясь зубами в здоровенный шмат ветчины. – Да и ты тоже, – кивнул он с набитым ртом в сторону тарелки магистра. – А вот задашь свой вопрос да станешь послушником, придется от ветчинки-то отказаться!…
Возле их стола остановились двое богато разодетых мужчин и несколько смущенно поинтересовались, не великого ли Серого Магистра они имеют счастье лицезреть.
– Его, его, – радостно закивал Длинный Кнут и радушно предложил присоединиться к их столу. Один из подошедших тут же занял свободное место, а другой, бросив на свободный стул бархатный берет, поспешил к столам за угощением.
Магистр вдруг увидел, что сидевшая неподалеку настоятельница улыбнулась и подмигнула ему, и понял, что она слышала славословие в его адрес. Ему неожиданно стало неловко, словно он ненароком примерял чужое платье, и его застукали посторонние люди.
Он встал из-за стола и, наклонившись к рыжему проводнику, тихо спросил:
– А дозволено во время обеда обращаться к настоятелю?
Тот утвердительно кивнул.
– Только учти, она очень устала, – добавил он, торопливо проглотив кусок. Магистр медленно направился в сторону центрального стола.
Когда он подошел, настоятельница как раз освободилась – разговаривавшая с ней тучная женщина в роскошном ярко-красном платье поцеловала ей руку и с поклоном отошла.
– У тебя, Познавшая Суть, здесь прямо королевский прием, – стараясь выглядеть раскованным, заявил Лисий Хвост.
– Да, у меня здесь частенько и особы королевской крови бывают, – в тон ему ответила Кира.
– Значит, королевская семья тоже интересуется познанием Сути?
– Ты же сам знаешь – знание никогда лишним бывает.
– Ну почему же? Я даже знаю пословицу, которая гласит: «Много будешь знать – скоро состаришься»…
– Какая странная пословица!… – изумленно протянула настоятельница.
– Ты видела, – сменил тему разговора Лисий Хвост, – меня здесь узнают…
– Ну, это не странно. С недавних пор твоя слава в наших краях велика. И заслуженна! Я сама удивляюсь твоим знаниям и умениям…
Магистр опустил глаза и тихо, но внятно проговорил:
– Одно из знакомых мне учений утверждает: «Стоит тебе подумать, что ты что-то знаешь, и ты тут же окажешься в самом начале пути».
– Это мне понятно… – улыбнулась Кира.
Лисий Хвост вскинул на нее глаза:
– Скоро начнется испытание?
Настоятельница стала серьезной.
– Не торопись, Серый Магистр, всему свое время…
Лисий Хвост кивнул головой и отошел от стола настоятельницы.
А за его столиком вовсю шло веселье. Длинный Кнут и его новые собутыльники, уже прилично выпившие, размахивали своими кружками и пытались хором петь какую-то залихватскую песню. Увидев подходящего магистра, двое незнакомцев слегка смутились, но Длинный Кнут вскочил на ноги и заорал чуть ли не на весь зал:
– О! Наш магистр вернулся!
Потом он повернулся к своим притихшим друзьям и начал речь.
– Вы знаете, кто это? Это величайший маг нашего мира! Я лично сам видел, как он одним движением руки свернул в гальку огромную грозовую тучу с Хэлф знает чем внутри! А знаете ли вы, что эта самая галька до сих пор у него в кармане! Кроме того, у него есть друг, и вы ни за что не догадаетесь – кто это! – Он сделал эффектную паузу и внимательно оглядел завороженно молчавших собутыльников.
– Это крыса!… Но непростая крыса! Эта крыса… – Тут Длинный Кнут несколько потерял нить своих рассуждений, чем незамедлительно воспользовался магистр.
– Я, уважаемые, должен вас покинуть, поскольку мне предстоит еще кое-какая работа. А этого пустомелю не очень слушайте. На дороге он настоящий профессионал, а за пиршественным столом – несет всякую ахинею…
Он повернулся и пошел к выходу из столовой залы, а вслед ему неслись нетрезвые выкрики его нового почитателя:
– Нет, магистр! Я всем скажу, что такого чародея еще не бывало в Поднебесном! Это честь для монастыря, и они должны знать…
Но Лисий Хвост уже вышел на монастырский двор, направляясь в отведенную ему келью. Там он опустился на узкий, жесткий топчан и глубоко задумался.
А через два часа дверь его комнатки тихо отворилась. На пороге стоял укутанный в белое монах. Из-под надвинутого капюшона негромко прозвучал отрешенный, какой-то потусторонний голос:
– Великий маг, если ты все еще желаешь присоединиться к ищущим Суть, следуй за мной. – Затем, не дожидаясь ответа, белая фигура медленно повернулась и двинулась вдоль коридора.
Лисий Хвост вскочил, встряхнулся, словно отгоняя тяжелые мысли, и, прихватив свой посох, двинулся за проводником.
Они молча шли по полутемным коридорам, уходя в глубь горного массива, на котором возвышался монастырь. Магистр попытался заговорить со своим проводником, но тот не отвечал и даже не поворачивал головы, так что Лисий Хвост тоже поневоле замолчал. Так они шагали около часа, и магистр понял, что, несмотря на свою отличную память, он вряд ли самостоятельно отыщет дорогу назад. Наконец сквозь узкую каменную щель они вышли в огромную пещеру. Отсвет многочисленных факелов, горевших ярко и дымно, блистал на слюдяных вкраплениях гранитных сколов, освещая большой каменный помост, на котором стояло простое, незатейливое кресло. В нем как-то по-домашнему, устало, сидела настоятельница. Позади кресла стояли четыре монаха в привычных светлых рясах. А перед помостом выстроились пятеро соискателей права примкнуть к ищущим Суть, каждый со своим провожатым. К ним и пристроился магистр. Настоятельница подняла голову и оглядела собравшихся.
– Значит, никто из вас не отказался от своего решения вступить в наш монастырь?… – покачала она головой. Затем, немного помолчав, начала говорить совершенно другим голосом. – Однако вашего желания, даже самого твердого, недостаточно. Вы должны доказать и мне, и самим себе, что вы готовы посвятить жизнь познанию Сути, готовы следовать ей, готовы нести ее среди лжи и пороков этого мира. Поэтому сейчас вы вступите на Путь просветления, а когда вы снова выйдете в этот зал, вы зададите мне свои вопросы. Трое из вас после этого станут послушниками нашего монастыря.
Затем она повернулась к стоящим за ее спиной монахам и торжественно произнесла:
– Поставьте их на Путь. И пусть они вернутся…
Ее губы еще шевельнулись, но только магистр расслышал последние, угасающие слова:
– …Если они вернутся…
Вперед вышли четыре монаха, и один из них обратился к соискателям:
– В последний раз спрашиваю вас – твердо ли ваше решение пройти Путь просветления? Никто не передумал?!
И тут молодой паренек, стоявший слева от магистра, задрожал странной крупной дрожью и, закрыв глаза, шагнул вперед. Лисий Хвост с удивлением взглянул на него, а тот вдруг прохрипел что-то совершенно неразборчивое.
– Отведите его назад в келью… – распорядился монах. Двое сопровождающих подхватили паренька под руки и поволокли его к одной из темных щелей, а тот вяло сопротивлялся, и из его закрытых глаз покатились слезы.
Стоявшие на возвышении монахи спустились к пятерым оставшимся и поочередно развели их к зиявшим в противоположной стене пещеры темным провалам. Поставив каждого из соискателей рядом с темнеющим входом, они отошли к центру пещеры, и голос настоятельницы тихо произнес: