– Он привык к такому обращению. Воспитала на дистанции, – без улыбки сообщила Марина, и подполковник ФСБ снова отметил в манерах девушки достаточно четкие командирские замашки.
– Никуда он не уйдет… До утра ждать будет, как ему, подонку, приказано, – сказал подполковник Судоплатов. – Я бы сам с этим женихом побеседовал… Может, сейчас уже можно его брать? Разговор с Хамзатом зарегистрирован. Доказательства есть…
– А если Хамзат ему позвонит? Или между ними существует договоренность о том, что Володя обязательно должен позвонить Хамзату? При осторожности Хайдарбекова это вполне допустимый вариант. Нет, задержание пока выглядит лишним.
– Ладно… – подполковник Судоплатов вытащил из нагрудного кармана джинсовой рубашки радиостанцию «подснежник» и дважды щелкнул разными кнопками, подключая связь для полноценного функционирования. – Тянем до последнего, заставляем Таймасхана с Хамзатом нервничать. Марина, сколько твой Володя вытерпит?
– Ты же сам говоришь, до утра простоит. Я так думаю, что простоит и дольше.
– Не надо перегибать палку, – сказал Сумароков. – Это не только заставит бандитов нервничать, это их излишне насторожит. Немного потянуть время можно, но только в рамках приличия. Потом идти все равно придется.
– Согласен, – кивнул Судоплатов, впрочем, совсем неохотно.
У Сумарокова опять подала «голос» трубка мобильника.
– Слушаю… Хорошо… Продолжайте наблюдение. Держите и того и другого под прицелом. И машину не забывайте. Снайперы где? Хорошо. Пусть там пока будут. Нет. Не распыляться. Войдут во внутренний круг, их примет спецназ…
– Уже приняли, – зажав рукой микрофон «подснежника», сказал Судоплатов.
Сумароков убрал трубку и сообщил для остальных:
– Два человека, предположительно, кавказской национальности, прошли внешний круг, вошли во внутренний. Ведут себя подозрительно, оглядываются, словно кого-то ждут или ищут. Контролируют две стороны: и от дома и в сторону дома… Один, судя по походке, в возрасте, второй – явно молодой. Более конкретной информации получить не удалось.
– Остановились в тех самых кустах… Похоже, спрятались, – сообщил Сумароков самую свежую информацию. – Это они? Будем брать сразу?
– Давайте команду, – после недолгой паузы согласился командир оперативной бригады ФСБ. – Ваши парни ближе. Если что, включатся мои снайперы. Я предупрежу.
Он вытащил трубку.
Подполковник Сумароков придвинул ближе ко рту микрофон.
– Внимание всем! Блокируем пару в кустах. Предположительно, это они. Если будет возможность, работать предельно аккуратно. Сколько у нас человек в тех кустах? Двое… Хорошо. Пусть начинают работать. Остальным стягивать кольцо. Себя не обнаруживать. На подготовку пять минут. Снайперы ФСБ будут страховать. Помните, Гарсиев стреляет очень быстро и точно. Соблюдать осторожность…
Но Сумароков связаться со снайперами не успел, потому что мобильник сам вызвал его.
– Так, понял… Все… Понял… Судоплатов! Отбой…
– Всем отбой! – тут же, еще не вникнув в ситуацию, повторил подполковник спецназа ГРУ. – Оставаться на позиции «до особого»…
И повернулся к командиру оперативной бригады ФСБ за разъяснениями.
– Это не они. Они звонили Володе из машины.
– Забавно получилось бы, если бы Таймасхан с Хамзатом из машины наблюдали, как мы захватываем посторонних, – оценил ситуацию Судоплатов.
– Марина может не идти. Теперь мы знаем, где они, и можем брать на месте… – Сумароков, кажется, почувствовал облегчение. Он боялся своего уже принятого решения на привлечение в операцию посторонних.
– Но в кустах может быть группа поддержки, о которой нам неизвестно. И мы, подходя к машине, рискуем получить выстрелы в спину. – Судоплатову, казалось бы, следовало больше бояться за дочерей, тем не менее, подполковник спецназа ГРУ понимал, что любой неосторожный шаг может сорвать все дело, которое может закончиться окончательно уже сегодня, а может, если Хамзат с Таймасханом уйдут, не закончиться еще долго.
– Что предлагаете? – спросил майор.
– Предлагаю продолжать, как планировали. Марина с Алиной в случае перестрелки не пожалеют одежду и залягут. Это они сумеют.
– Может быть…
– Тогда не будем дольше время тянуть. Марина…
– Я поняла. Мы пошли…
Сестры посмотрели друг на друга и двинулись к двери. Решимости что одной, что другой было не занимать. Отец дождался, когда в замке повернется ключ, и вышел к двери, чтобы послушать. Из подъезда слышались голоса. Но сам подъезд был безопасен. Снизу, из подвала, и сверху, с выхода на чердак, его блокировали офицеры спецназа ГРУ. Следовательно, здесь опасности ждать не следовало. На улице весь путь до машины тоже охранялся, хотя и незаметно для постороннего взгляда. Да и Таймасхан вместе с Хамзатом машину не покинули.
Судоплатов опять прижал микрофон ко рту.
– Внимание всем. Они идут… Парни, очень прошу – предел внимания и точности.
С кухни раздался новый телефонный звонок. Опять звонили подполковнику Сумарокову. Ожидая новостей, Судоплатов вернулся в кухню.
– Остановить их невозможно? – спросил командир оперативной группы ФСБ.
– Как? Они вместе с Володей. И уже, наверное, вышли… Что случилось?
– Там идет еще какой-то человек. Молодой парень. Вышел из соседнего подъезда. Те двое, что в кустах, зашевелились, перепрятались ближе к тропе, приготовили оружие. У того и у другого ножи…
– Бандюки, что ли? На промысле?
Сумароков в раздражении передернул плечами.
– Похоже…
– Из машины их видели?
– Не могли не видеть. Обязательно видели…
– Что можем предпринять?
– Выхода два. Первый – дать постороннему делу развиваться своим чередом. Но в этом случае парня могут не просто ограбить, но и убить. Второй – вмешаться и спугнуть наших… Допустить убийство или упустить других убийц?… – подполковник Сумароков, судя по интонации, решение уже принял, но хотел услышать и мнение коллеги из спецназа ГРУ.
– Приказ снайперам отдайте. Стрелять по машине при первой попытке тронуться с места. Сразу в водителя на поражение.
– А потом?
– Я дам своим приказ нейтрализовать бандюков. С одновременной блокировкой машины…
– Подождите, сначала я предупрежу снайперов…
* * *– Еще кому-то дома не сидится, – сказал Хамзат, поглядывая сквозь стекло в сторону кустов, отгораживающих бывшее футбольное поле от остального пустыря.
Два человека шли через пустырь, осматриваясь и оглядываясь, словно плохо знали место. Те, кто часто здесь проходит, иначе себя ведут, и Хамзат это сразу определил.
– Если не поторопятся, пулю получат, – небрежно заметил Таймасхан. – Гуляки хреновы…
– Они не торопятся, – через минуту сказал Хамзат. – Они в кустах застряли? Кого-то ждут и прячутся.
– Засада?
– Похоже, что так. Только не на нас…
– Откуда такая категоричность?
– И сил маловато, и слишком плохо прячутся. На нас бы спецов выслали, которые и прятаться умеют, и вооружены основательно да и вообще бы весь район оцепили. И машину нашу попытались бы бронетранспортером раздавить…
Таймасхан смотрел мимо плеча товарища, но ему видно было плохо.
– Какого им тут хрена надо?
– Гопники, мне сдается…
– Не вовремя и не к месту. Нарвутся на пулю… Но где твой Володя? Я ждать устал…
Хамзат бросил взгляд в сторону дома как раз в тот момент, когда открылась подъездная дверь. Прямоугольник света опять лег в темноту, но это открылась дверь другого подъезда.
– И еще кого-то несет. Здесь что, всегда по ночам гуляют! – проворчал Хамзат.
– В нашу сторону…
– Не совсем в нашу. Скорее, в сторону гопников. Они зашевелились и в сторону сдвинулись. Знают, значит, где люди через кусты проходят. Что-то здесь намечается, мне кажется…
– Посмотрим…
Но смотреть им времени не выпало, потому что и дверь соседнего подъезда открылась. Оттуда вышел Володя и придержал дверь, выпуская двух девушек.
– Двоих ведет? Кто там с ней?
– Мне не докладывали. Может, подруга, может, сестра… Если сестра, то удача с нами.
Человек из соседнего подъезда прошел мимо машины, коротко глянув на нее.
– Что там гопники?
– Спрятались. Сейчас что-то будет. Жалко, кино не посмотрим…
Две девушки вместе с Володей приближались. Шагали быстро, целенаправленно. Обе девушки ростом были выше Володи, но его это смущало мало. Взгляды Таймасхана и Хамзата были прикованы к ним.
– Гопников они не спугнут? – сам себя слегка насмешливо спросил Таймасхан.
– Оп-па!.. – коротко глянув в сторону, вдруг резко воскликнул Хамзат. – Там засада! Гопников вяжут…
– Нас это мало касается…
– Касается. В нашу сторону бегут. С оружием… Гони навстречу девкам.
Еще два человека в гражданской одежде, но с пистолетами вдруг появилось с другой стороны, из кустов, и бежали они явно не к гопникам, а к машине.
Таймасхан завел «Audi», и тут же что-то тупо ляпнуло в стекло, по которому пошли мелкие трещинки. Но стекло выдержало.
– Что за хренобень?
В стекло ударило еще трижды. Точно против тех мест, где сидели Таймасхан и Хамзат.
– Гони! По нам снайперы лупят, – первым сообразил Хамзат.
Новые удары отозвались звуком рвущегося металла. Пули дырявили капот в попытке повредить двигатель, потом в стекло дверцы ударило.
Уговаривать Таймасхана необходимости не было. Машина легко взяла с места, выехала на дорогу между домами и стремительно двинулась в сторону Володи и двух девушек. Они посторонились. Девушки отодвинулись дальше и встали так, что их с двух сторон прикрывали деревья, делающие невозможным таран, но Володя стоял у самого бордюра.
– Дави его, он нас сдал…
Тяжелая машина подбросила низкорослого парня, как куклу, отшвырнула перед собой и переехала. И все это время ощущались удары в корпус машины и в заднее стекло. Но удары длились недолго. Таймасхан уже вырулил на улицу и сразу вдавил педаль «газа» в пол. И уже через десяток секунд «Audi Q7» оказалась у перекрестка и на скорости вошла в поворот прямо на «красный» свет. В ночное время улицы пусты и дают возможность за секунды создать запас дальности.
– Что произошло? – спросил Таймасхан. – Что это было?
– Нам следует сказать большое спасибо Далгату. У него машина бронированная. Но снайперы об этом знали не больше нашего, иначе стреляли бы бронебойными.
– Думаешь, Володя сдал?
– Кто еще мог сдать? Я не вижу других вариантов.
– Куда сейчас?
– Подальше… Потом бросаем машину и ловим частника.
Таймасхан уже не боялся привлечь к машине внимание и ожесточенно гнал по улицам на высокой скорости. Так он сбрасывал свое разочарование после провала задуманного дела.
Столько лет шел к этому. И так неудачно все сложилось…
Доверять следует только себе…
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
– У меня дело простое, – начал разговор Джамбулат, не сразу и не в лоб высказывая свою просьбу, а, в полном соответствии с восточными традициями, начиная издалека. – Только честно скажите, если знаете… Мне что, всю оставшуюся жизнь предстоит так вот жить, как сейчас? Это целенаправленная акция, обязательная установка?
– Вы о чем? – спросил помощник прокурора, не совсем понимая или же делая вид, что не понимает. Но если делал вид, то вполне успешно.
А Джамбулат артистично показывал свое возмущение.
– Я об отношении к своей личности со стороны власти… Не со стороны простых людей, а только людей, властью наделенных и к власти причастных.
– С вами что-то произошло?
– Вы не в курсе?
– Нет. Не доложили еще.
– Может быть, просто не успели. Но еще доложат. Отметился я в горотделе по всем правилам. Поехал я, значит, в село… Туда, рядом с которым меня семь лет назад захватили федералы и где закончилась моя боевая биография.
– Зачем? Поехали, я имею ввиду, зачем?
Джамбулат для внушительности сделал значительную паузу. Потом сказал уже совсем другим тоном, без прежней начальной аффектации и даже слегка приглушенно:
– Когда федералы подходили к селу, я уже знал, что нам податься некуда и все мы обречены на гибель. Там был только один проход, по которому можно было с потерями уйти, и был один процент на то, что спецназ этот проход не знает. Но он знал. И блокировал нас… Но все же мы уходили… Со мной был сын… Мальчишка… Я один у него остался, и мальчишку девать было некуда, потому и таскал его за собой. И подставлять его, жизни еще не видевшего, под пули мне не хотелось. Пожалел и оставил его у сельского фельдшера Сосланбека. Тот хороший человек, честный и добрый. Жена у него глухонемая, детей им Аллах не послал. Думал, пусть мальчишка у них живет, если со мной что-то случится. Все пригляд и забота будет, не беспризорный… Я, говоря честно, выжить не надеялся и сдаваться не собирался. Но мальчишку оставил. Пожалел…
– Похвальное решение, – согласился Индарбиев. – Значит, вы поехали в село искать сына? Я правильно понял?
– Конечно же…
– И что? Нашли?
– Правда, я предварительно уже узнал, что Таймасхана в селе нет. Он уехал куда-то через несколько месяцев после моего ареста… Но куда уехал, это я мог только в селе узнать, и потому эта поездка была мне необходима.
– Сколько мальчишке было?
– Пятнадцать.
– Сложный возраст. У меня у самого сыну пятнадцать. Старается все кардинально решать и слушается сердца, но не разума. И уже начинает считать, что знает больше родителей и вправе решать самостоятельно. Но я слушаю вас. Что дальше?
– Я поехал узнать, куда поехал мой сын. Инспектора по надзору в горотделе я предупредил, и поездка была полностью законной – я не прятался, ничего противоправного не совершал. В селе, сразу по приезду, навестил местного старейшину Ризвана Саадуева. Это очень уважаемый в округе человек. И вот, когда мы с дедушкой Ризваном пили чай, в дом врываются трое местных ментов. Причем ведут себя чрезвычайно нагло. Оскорбляют пожилого хозяина и вообще плюют на обычаи нашего народа. Уже одно это возмутительно. А дальше еще хуже. Меня выводят на улицу, обыскивают, проверяют документы, и, хотя я ожидал худшего, вдруг пока отпускают…
– Я понимаю вас, – вздохнул Зияудди Индарбиев. – И приношу вам свои извинения. Но не все же менты такие однозначно плохие.
– Не все, – согласился Джамбулат. – Я лично однажды встречал мента, который даже умываться умеет. А остальные мне попадались, как эти. Может, просто везет…
– Неоткуда, к сожалению, нам взять культурных и образованных ментов, – рассердился помощник прокурора. – Не вырастили пока таких. А те, что есть в наличии, в большинстве имеют такое же прошлое, как у вас. В свое время они вас предали и перешли на другую сторону, и потому вас и вам подобных, кто сам не сложил оружие, стыдятся, боятся, а чтобы свой страх и свою совесть перебороть, пытаются вас запугать… У них перед вами сильнейший комплекс вины, с которым они справиться не в состоянии. И еще очень вас боятся, и до конца дней своих будут вас бояться и ненавидеть. Будьте к этому готовы, соблюдайте осторожность при общении. Еще раз извините…
– Это еще не самое главное. Я не случайно сказал, что отпустили «пока». Менты планировали заработать на мне большие очки. И для этого во время обыска они подсунули мне в сумку пакетик с наркотиками. А это уже не запугивание, а нечто более худшее. Хорошо, что я проверить сумку догадался и пакетик выбросил. А потом, после посещения дома бывшего фельдшера Сосланбека, эти же самые менты в сопровождении майора, своего начальника, и двух понятых, приглашенных заранее, снова меня останавливают и начинают обыскивать. Тот самый пакетик искали.
– Это уже серьезнее, – согласился Индарбиев. – Это провокация… Хотя боюсь, что вам мало что удастся доказать.
Джамбулат согласно кивнул.
– Только доказывать уже нечего и некому. Я ментам все высказал там же, на месте, и в несколько менее сдержанной форме, чем вам… Они уже знали, что я ночевать намеревался у доме дедушки Ризвана Саадуева, и ночью пришли поставить у калитки «растяжки», чтобы меня взорвать. И сами на своих «растяжках» взорвались…
– Интересное дело. Я еще не слышал об этом. А вы…
– А я, к счастью, сразу после разговора с ними зашел в Сосланбеку посоветоваться, и опытный фельдшер решил, что мне лучше сразу уехать. Он и машину мне нашел, чтобы отвезла меня в Грозный. Я успел только с дедушкой Ризваном попрощаться и уехал… Менты об этом, похоже, не знали. Но, предположим, даже если бы я остался ночевать там, кого тогда они готовились взорвать? А если бы не я первым вышел за калитку? А если бы к дедушке Ризвану сосед вечерком заглянул. Да еще с внуками. Ведь там мог быть любой человек…
– Вас бы просто вызвали из дома, – подсказал Зияудди. – А потом сказали бы, что у вас в руках взорвалась ваша собственная граната… Но, если вы уехали, как вы обо всем этом узнали?
– Утром ко мне в дом ворвались другие менты, уже местные. Сильно поиздеваться, правда, не успели, им кто-то позвонил и дал «отбой». От них все и узнал…
Джамбулат уже осознал свой прокол. Менты не могли называть имени дедушки Ризвана и не могли знать, у какого дома взорвалась «растяжка». Но помощник прокурора тоже не знает, о чем говорили менты. Однако, на всякий случай, Джамбулат добавил:
– Я после этого позвонил фельдшеру Сосланбеку. Он мне рассказал подробности…
Судя по лицу Зияудди Индарбиева, тот не слишком хотел вникать в подробности дела, поскольку оно мало касалось непосредственно его работы. Это была сфера интересов следственного комитета при военной прокуратуре, поскольку установка «растяжек» приравнивается к терроризму, но это никак не дело гражданской прокуратуры. И потом Зияудди просто развел руками:
– Привыкайте… Недоверие к вам будет проявляться еще какое-то время, предполагаю, что даже длительное время, и при этом возможны любые провокации. Поэтому следует быть осторожным. А с сыном… Что с ним?