Сердце ворона - Олег Яковлев 14 стр.

– А… тайная стража. Которая дюжина? – поинтересовался убийца.

– Тебе не все ли равно? – Джек не собирался отчитываться перед этим типом.

– Сколько дней ты распутывал мой столь… кхе-кхе… кровавый след? Неделю?

– Не твое дело. Ты свое отходил.

– Думаешь, я испугаюсь? – зло проговорил душегуб. – Хочешь мою загадку? У тебя есть нож, и у меня тоже. Кто из нас двоих сегодня отправится к Карнусу? Кхе-кхе. Ответ: оба. – Модлог хрипло расхохотался. – Оба! Но по очереди. Кхе-кхе.

– У меня приказ не убивать тебя, Джеймс. Ты можешь отправиться со мной добровольно…

– Ага. На жаркое свидание с дыбой или «железной девой». По-твоему, это лучше честного ножа в сердце?

– Ты мог бы все рассказать…

– Рассказать… – Улыбка на лице убийцы превратилась в жуткую, разъеденную болью маску. – О да! Я много чего могу рассказать. Про каторгу могу, про плети и про колодки. Про каменную пыль, про этот бансротов кашель, раздирающий грудь после каждой смены. Про очень-очень любезных господ-надзирателей с их веселыми изобретениями, без которых так скучно жить. Кхе-кхе… Чего мне тебе еще рассказать?

– Ты убийца и душегуб, ты заслужил все это с лихвой, – произнес Джек.

– А ты? – безжалостно бросил тот в ответ.

– Я – закон, – ледяным тоном процедил Кармали, все еще присматриваясь к врагу, застывшему в тусклом свете свечи – прыгнет или нет, и где же все-таки у мерзавца припрятан нож. За спиной?

– Каков закон – таковы и судьи, – прорычал Модлог и внезапно бросился на Джека.

Тот едва успел выхватить кинжал и взмахнуть им перед собой. Табуретка с глухим стуком упала. Обе свечи в комнате погасли одновременно. Противники сцепились в полной темноте и покатились по полу, почти вслепую нанося друг другу удары ножами. Кармали закричал от боли – клинок убийцы вошел ему в бедро, затем вышел, следом полоснул по груди. Сам он попытался нанести удар в руку противнику, но промахнулся – острие ножа воткнулось Модлогу куда-то в бок. Душегуб взвыл и попытался вырваться, но тут Джеку наконец удалось перехватить руку негодяя с ножом – лезвие звякнуло, упав на камни. После следующего удачного приема кисть Модлога безвольно обвисла – сломана, как догадался в темноте Джек. Последовала еще пара ударов в челюсть рукоятью ножа и несколько болезненных – в ребра. Теперь Кармали бил осторожнее, чтобы не переборщить. Наконец, его усилиями, Модлог свалился на каменный пол безвольной стонущей куклой. Джек не стал утруждать себя поиском погасшей свечи – от жуткой вони в глазах уже начинало мутнеть. Он просто схватил негодяя за шиворот и грубо потащил наверх, стремясь поскорее выбраться из этого рукотворного склепа…

Глава 4 Нашествие орков

Багровое солнце, будто перевернутый котел кипящей крови, разливало по степи густые лучи, заставляя блестеть червленым капли росы на зарослях ковыля. Утренняя прохлада и промозглый ветер холодными пальцами забирались в самую душу, вынуждая ежиться и дрожать, здесь даже теплые шкуры были бессильны. Несмотря на колючий озноб, вытесанные будто бы из камня могучие фигуры, что застыли у входа в самый большой шатер в центре орочьего лагеря, не смели шелохнуться. Эти немного ссутуленные гиганты в длинных плащах из медвежьих шкур скорее бы замерзли насмерть, чем выказали слабость перед лицом Верховного Вождя. Сквозь прорези заваренных прямо на головах ребристых глухих шлемов, почти не мигая, глядели раскосые зеленые глаза, из щелей на наличье вырывались едва заметные облачка пара. Грубо кованные доспехи застывших в молчании воинов были тяжелы, но крепки и точно по фигуре облегали тела, щетинясь металлическими шипами.

Столь силен оказался ужас, который вселили в их души шаманы своими угрозами вырезать каждому сердце и засунуть на его место злобного духа грехха, что ни один из стоящих у входа не мог даже помыслить о том, чтобы хотя бы сопением нарушить ход мыслей могучего Грышгана, величайшего из вождей, наставленного на стезю самим Х’ананом. Древние колдуны посвятили воинов в строжайшую тайну: сам Темный мир избрал того, кто сейчас находился в шатре за их спинами, вложив ему в сердце ярость, бушующую на усыпанных костями берегах Незримых рек, а в голову – мудрость плетущих нити судьбы пауков из мира Духов.

Сам вождь отнюдь не разделял той безграничной уверенности, что вбили в сознание простым оркам хитрые шаманы. Грышган знал, что нельзя недооценивать врага. Глаза его не были выколоты ножами, мысли не застилали колдовские козни, а разум выстраивал перед взором хитроумные кости планов. Он, ведущий свой народ, поклялся себе не допустить слепых просчетов и роковых ошибок, что приведут к гибели его собратьев. Верховный Вождь пришел сюда не просто, чтобы победить в бою и взять добычу, он вознамерился сокрушить саму память о вековых поражениях орков, открыть новую страницу в летописях своего народа – славную веху багряных пожаров, горячей крови и разодранных трупов белокожих. Именно туда вел его, словно волка через степь, след – другого пути не осталось. А значит, не было у него и права на неверные шаги.

Оставалось совсем немного времени до того долгожданного часа, когда ятаганы, топоры и копья будут в едином порыве вскинуты вверх, и тысячи бесстрашных воинов устремятся вперед, чтобы добыть себе славу в бою или же лечь костьми навсегда на радость шакалам.

Верховный Вождь восседал на расстеленных на земле теплых бурых шкурах, поджав под себя ноги и устремив немигающий взор на приподнятый полог. Оттуда в шатер неохотно проникали солнечные лучи, смешиваясь с догорающим костром. Дым медленно уползал в пробитое наверху отверстие, словно изгнанный дух, а рассветный багрянец танцевал отблесками на многочисленном оружии, развешанном на цепях, что спускались вниз со сводов деревянного каркаса походного жилища.

Снаружи, в проснувшемся лагере, уже были слышны гортанные крики и утробный звериный рев рогов – боевые вожди строили свои отряды, огромное войско степей готовилось выступить. Откуда-то издалека до Грышгана стала долетать хриплая, стремительно разливающаяся по орде, словно пожар в лесу, громовая агрра, походная песнь, которую подхватывал один воин за другим, в такт ей гулко ударили барабаны – пришло время.

Грышган поднялся и закрепил на плечах плащ, трофей Первой охоты, серебристо-синюю шкуру Небесного волка. Верховный Вождь отдернул полог шатра – перед его глазами стояло воинство, равного которому Со-Лейл не выставлял уже две сотни лет. Почти тринадцать тысяч неистовых воинов – сила, способная сокрушить все на своем пути. Неисчислимые ряды орды клокотали, будто штормовое море, в тени грозных знамен с вышитыми нитью человеческих волос изображениями тотемных зверей – тигра, волка и тура. Все кланы выставили своих знаменосцев, и порой можно было увидеть, как багровые и черные стяги перемежаются выделанной кожей людишек, расписанной узорами и рунами орочьего языка. Ревели и пускали из вывернутых ноздрей пар туры, сотрясая землю ударами мощных копыт. Они мотали огромными окованными сталью головами с трехфутовыми рогами. На каждом беснующемся быке сидел вооруженный секирой или ятаганом орк, крепко сжимая в руке толстые многоременные поводья. Шлемы их украшали длинные желтоватые рога, а на поясах висели черепа и отрубленные головы, добытые в прошедших боях и набегах. Этих широкоплечих, обладавших недюжинной силой всадников, которым не раз доводилось пить людскую кровь и топтать ребра людей копытами своих быков, соплеменники и соратники гордо именовали «разрушителями». Сейчас они с яростью в глазах и дикими криками глядели, как из огромной бочки, полной крови белокожих, поднимали стяг Уер’харров.[7] С ткани на землю стекали багровые ручьи, туры начали изгибать спины и дергать шеями.

Неподалеку возвышались огромные фигуры троллей, походивших на ожившие обломки скал. Казалось, не меньше сотни толстых кованых цепей сдерживали этих чудовищ. Они оглашали небо над ордой громогласным ревом. Подчас смотрители швыряли им куски мяса, размером с полкоровы каждый. Тогда монстры набрасывались на корм, раздирая туши на куски и вонзая в них длинные клыки.

Перед ордой одиноко стояли полуобнаженные атаманы, все тело которых покрывала вязь боевых рисунков и татуировок. Их шерстяные штаны были подпоясаны кожаными ремнями, а в руках каждый сжимал огромный двуручный ятаган. Но больше всего атаманы гордились своими шлемами: крепкие и глухие, они были украшены цепью из клыков степных монстров. Составной частью шлема атаманов являлось стальное забрало-полумаска, искусно выполненное орочьими кователями у кого в виде оскаленной морды медведя, у кого – волка или тигра, была даже уродливая троллья морда…

Когда Грышган вышел из шатра, все звуки разом стихли. Даже разрушители, казалось, смогли заставить своих туров замолчать. Бескрайний строй замер, затаив дыхание, – орки приготовились слушать напутственный зов Верховного Вождя.

– Народ Х’анана! – что было сил прокричал Избранный Вести Народ своим воинам. – Поглядите на это алое солнце! Поглядите на этот багровый рассвет! Это дух Шагод[8] благословляет нас! Сегодня мы пришли на земли белокожих не просто для того, чтобы покрыть себя славой! Мы пришли вырвать их сердца, разодрать их глотки! Шестнадцать клыков в пасти долины Междугорья скалятся нам с полуночи! Они ухмыляются, они привыкли грызть тела орков! Сегодня мы вырвем их с корнем!

Ответом ему были громогласные крики, полные не только ярости и ненависти к врагу, но и искренней радости, предвкушения кровавой сечи. Х’анан свидетель, как же давно мечтали орки перегрызть отвратительные бледные глотки людишек, как же ненавидели они эти проклятые башни, забирающие каждый год десятки и сотни храбрых жизней. Как же желали отомстить! За все неудачи, за все свои поражения, за все веками причиненное зло.

Наконец крики стихли. Грышган поднял правый кулак с торчащей из него длинной алой тряпкой, давая знак. Тут же два десятка фигур отделились от строя и направились к нему – Верховный Вождь созывал тех, кому сегодня предстояло вести воинов в бой. Это были могучие вожди и величайшие шаманы его народа. Был здесь и Аррн’урр, Первый шаман Снежного Волка, и яростный Гиур, предводитель неудержимых всадников– разрушителей, и Хромой Улуг, старейший служитель Каменного Тура, отмеченный знаком самого Х’анана, и вождь-побратим Угрришат, и славный Арр’заг, сокрушитель тролльих черепов, и многие другие достойные орки. Все они истово верили в него и сейчас ожидали приказаний.

– Мы атакуем в полдень, – прорычал Грышган, – люди будут ждать нас ночью, они решат, что раз мы встали лагерем, то дожидаемся часа, покуда дух Шагод не скроется за горизонтом. Они и не заметят, как на своих клинках мы принесем им дар.

– Но тролли, вождь, – усомнился одетый с ног до головы в окаменелый доспех из троллиной шкуры великан Арр’заг – за свою жизнь он сокрушил и приручил немало этих чудовищ. – Тролли будут без сил, ведь полдень – не их время.

И верно. Грышган видел, как с каждой минутой эти монстры все больше пригибаются к земле, щурясь от ненавистного дневного света. Их серая каменная кожа была способна залечивать раны с невероятной скоростью, но в разгар дня она размягчалась под солнечными лучами. Их тело утрачивало силы, даже нюх пропадал…

– Сегодня полудня не будет, – уверенно заявил Грышган. – Аррн’урр, что сказали духи?

– Духи пошлют на небеса столько туч, что ночь станет средь бела дня, Верховный Вождь, – ответил старый шаман Снежного Волка. Старик не выпускал из рук бубна, выделанного из человеческой кожи. – Х’анан рад жертвам и с небес улыбается нам.

– А мы улыбнемся ему и пошлем еще больше жертв, когда будут вырваны ненавистные клыки. Арр’заг, возглавишь первую лавину, орда должна ударить сразу по всем шестнадцати башням. Гиур, за тобой второй, сокрушительный удар. Урр’ана! – Грышган отыскал взглядом стоящую за спинами вождей синеволосую орчиху, предводительницу охотниц – та склонила голову долу, не смея встречаться взглядом с Верховным Вождем. – Девы битвы пусть готовятся выступить в любой момент – вы и ваши тролли будете нужны мне. Уггришат, ты возглавишь вторую лавину разрушителей на турах, будете подле меня. – Грышган еще раз обвел глазами всех присутствующих. – Вожди! Покройте себя славой на поле боя, но помните, что более славы я жду от вас победы. И вырежьте себе на ребрах, что цену этой победы определит не то, как много вражеских черепов будет во славу духам свалено у ваших шатров, а то, сколько из ваших воинов будут готовы идти в бой после битвы…

Близился полдень, хотя вряд ли это было заметно по хмурому небу – предвещая грозу, до самого горизонта все затянули тяжелые, налившиеся чернотой тучи. Ненавистные каменные башни возвышались серыми громадами впереди, щетинились копьями, наконечниками стрел и мечами стоявших на стенах солдат.

Первая атакующая лавина была готова обрушиться на оборонительный рубеж Ронстрада. Грышган протолкался через ряды своих воинов и вышел вперед. Последний раз испросив благословения у Х’анана, он вскинул вперед секиру, подавая сигнал к атаке. Орки взревели и боевым шагом устремились к заставам…

По мнению орков, орда должна была смести немногочисленных защитников первым же натиском, в едином порыве вырвать победу из трясущихся пальцев слабаков-белокожих, но яростной лавине сегодня еще предстояло разбиться о стойкость тех, кто был призван оборонять свой дом и даже не думал спасаться позорным бегством. Шестнадцать сторожевых застав решили стоять насмерть. На дозорных путях стен, на открытых этажах башен блестела сталь доспехов, мелькали цветастые одежды гарнизонных магов. Сотни изготовившихся к бою лучников ждали лишь того момента, когда враги подойдут на расстояние дальней навесной стрельбы.

А старый шаман Аррн’урр уже спешил к толпе воинов, ждущей его помощи. Бансротовы людишки, оказывается, не успели увезти с рубежа всех защитников и оружие, и теперь первые ряды орков один за другим ложились под градом стрел с башен, не в силах причинить хоть какой-то вред тем, кто засел в укреплениях. Слева, из ворот серокаменной башни появились королевские мечники и строгими порядками выстраивались навстречу разношерстной орочьей толпе. Нужно было поддержать тех, кто готовился вступить в бой.

Взяв в руки обтянутый кожей поверженных врагов бубен, старый орк принялся неистово прыгать и плясать перед изготовившимся к атаке воинством. Сыны степей рычали, подбадривая себя перед битвой. Шаман тряс бубном над головой, его неистовый пляс все убыстрялся, и скоро вокруг старческих сморщенных рук закружились красноватые искры, описывая замысловатые спирали и кольца. Бубен гремел, и с каждым новым ударом орки чувствовали, как их мускулы наливаются неистовой силой, а звенящая ярость застилает глаза. Аррн’урр снова и снова бил в бубен, и вот уже все войско неистово рычало, рвалось в бой, кромсать и рубить во славу Х’анана ненавистную плоть людишек. Бум-бум… Последний удар, и старик устало опустился на землю, а воинство с дикими воплями ринулось вперед, на ближайшую возвышавшуюся над степью крепостицу. Точно так же сейчас и в других местах шаманы, неистово отплясывая свои боевые танцы и стуча в разноцветные бубны, поддерживали боевой дух сынов Х’анана. Сражение за приграничный рубеж началось.

Фронт атаки растянулся на шестнадцать сторожевых башен, и к ним уже приближались пешие воины орков. Среди многоликой армии возвышались гигантские тролли, земля дрожала под копытами сотен туров, неудержимо несущаяся орда превратилась в сплошное черно-зеленое море. Людям на башнях казалось, будто это степная река вышла из берегов, и остался какой-то миг до того, как она смоет их всех своими всесокрушающими волнами. Поднимая тучи пыли, наездники на турах мчались к крепостицам.

Грышган тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, чтобы иметь возможность спокойно оценить происходящее на поле боя. Вождь с трудом, но все же удержал боевую ярость, начавшую помимо его воли заполнять разум сразу, как только вокруг раздались звуки битвы. Мутные образы крови, человеческого мяса и дикой пляски заточенной стали начали отступать. Он – Верховный Вождь, тот, кто ведет за собой народ, он должен сохранять ясность в голове, чтобы четко и умело руководить сражением. Взглядом, привыкшим видеть на многие мили в степи, он окинул поле боя. В большинстве своем людишки пока отсиживались за стенами высоких каменных бастионов, посылая на головы орков оперенную смерть. Его воины, как могли, прикрывались от стрел щитами, но многие сыны степей шли в бой совсем без защиты. Надо было сделать больше щитов – проскользнула мысль, но Грышган тут же пнул ее от себя. Сейчас важно оценить обстановку, а не думать о том, что упущено…

…Привычно звенит тетива. Белооперенная стрела с шелестом срывается в смертельный полет, находит цель и обрывает еще одну жизнь. Королевский лучник знает, что промахнуться невозможно – впереди зеленое бушующее море. Шаг под защиту каменного зубца, рука к колчану, достать стрелу, наложить на тетиву, шаг влево, натянуть до самого уха и отпустить. Как много раз на тренировках. Этажом выше сержант Нортен корректирует огонь, скоро должны подключиться маги. Да, орки умоются сегодня кровью у ворот заставы. Шаг под защиту зубца, рука к колчану…

Стрелы людей настигали орков столь же неумолимо, как матерый волк отбившегося от стада туренка, могучие степные воители падали в высокий ковыль с ужасающим постоянством. Кто-то захлебывался кровью из пробитого горла, дергаясь в мучительной агонии, пока не добивали свои же, у других белооперенные древки, словно лишние, совсем неуместные части тела, торчали из глазниц, выступали из груди, ног и рук. Остро отточенные наконечники разрывали плоть и внутренности, при этом еще и выжигая мясо, ведь на огромной скорости они накалялись за какие-то доли мгновения.