С юга, из-за холмов, с берегов Уэльса и Корнуолла, подошли те эльфы, которые могли считаться первонасельниками острова: всадники в доспехах, возничие колесниц, над которыми развевались старинные знамена; зеленоволосые и белокожие водяные, что кутались в облака соленого тумана; привезенные и позабытые римлянами полубоги; робкие лесные эльфы.
В землях англов и саксов мало нашлось тех, кто откликнулся на призыв, ибо большинство прежних обитателей бежало оттуда добровольно или было изгнано. Однако, несмотря на свою малочисленность, они являли собой грозную силу. Среди них были такие, кто вел родословную от Вейленда[43] или от самого Одина. В них была известная толика карличьей крови, недаром об их кузнечном мастерстве слагали легенды. Эти эльфы предпочитали сражаться своими огромными молотами.
Но костяк войска составляли эльфы, жившие в Эльфхьюке или в окрестностях замка. Они превосходили всех остальных не только древностью рода, но и красотой, мудростью и богатством. Они отправлялись в бой, одетые как на свадьбу, и целовали острия клинков, словно прекрасных невест. Они творили заклинания, которые должны были уберечь друзей и навлечь всяческие беды на врагов. Прибывшие из соседних земель воины преклонялись перед ними, что, впрочем, никак не сказывалось на их аппетите или мужской силе.
Фреда наблюдала за эльфами со смешанным чувством. При виде их она испытывала одновременно восторг и страх, отвращение и гордость. А еще — ей льстило, что ее Скафлок пользуется уважением среди этих загадочных существ.
Но, припомнив медвежью хватку троллей, она испугалась. А если с ним что-нибудь случится?
По-видимому, его посетила та же мысль.
— Может, мне лучше переправить тебя к твоим сородичам? — проговорил он. — Я не верю, что тролли победят, но всякое возможно. Цока все предзнаменования сулят нам поражение. А коль так, то здесь тебе не место.
— Нет-нет! — воскликнула она, прижимаясь к его груди. — Я не покину тебя ни за что!
Он взъерошил ее золотистые волосы.
— Я вернусь за тобой, потом.
— Нет… А вдруг кто-то уговорит или принудит меня остаться? Какой-нибудь священник… Я слышала о таких случаях, — неожиданно ей вспомнились красавицы-эльфиянки и взгляды, какими они окидывали Скафлока. — Нет, я никуда от тебя не денусь!
Он нежно обнял ее.
Вскоре стало известно, что тролли вышли в море. В ночь перед собственным отплытием эльфы устроили в Эльфхьюке пир.
Просторной была трапезная зала в замке Имрика. Фреда, сидя рядом со Скафлоком неподалеку от трона князя, не могла различить противоположной стены. Высокие арочные своды потолка тонули в голубом полумраке, который, подобно дыму, стелился над полом; воздух был свеж и ароматен. Свечи в тяжелых бронзовых канделябрах горели ровным серебристым пламенем, которое отражалось в развешанных по стенам щитах и в золотых узорчатых панелях. На белоснежных скатертях искрились и переливались мириадами красок кубки, чаши и блюда, сработанные из драгоценных металлов и украшенные самоцветами. Хотя Фреда уже успела привыкнуть к обилию изысканных яств, однако у нее едва не закружилась голова, когда она увидела приготовленные для пира кушанья: разнообразная дичь, рыба, фрукты, сласти вперемешку с элем, вином и медом.
Эльфы нарядились в пышные одежды. На Скафлоке была белая шелковая рубаха навыпуск, льняные брюки, причудливо расшитый камзол, перехваченный в талии многоцветным поясом; с пояса свисал кинжал в янтарных ножнах с бриллиантовой рукоятью, на ногах были туфли из кожи единорога, а с плеч алой волной ниспадал подбитый горностаем плащ. Фреда облачилась в полупрозрачное, радужно мерцавшее платье, шейку ее облегало алмазное ожерелье, на обнаженных руках сверкали золотые браслеты; костюм ее дополняли золотой пояс и бархатные башмачки. Головы их, как то пристало князю Альвхейма и его подруге, венчали самоцветные диадемы. Прочие высокородные эльфы выглядели ничуть не менее величаво, и даже вожди диких кланов красовались в золоте и драгоценных каменьях.
Играла музыка: колдовские мелодии, которые так любил Имрик, сменялись сладкозвучными голосами арф, а следом вступали дудки и свирели. Слышались шутки, насмешливые замечания, остроумные ответы; отовсюду доносился звонкий смех.
Но когда унесли столы, чтобы освободить место для представления шутов, раздались крики, требовавшие танца с мечами. Имрик нахмурился: кто знает, что он предречет? Но отказать было невозможно.
Мужчины сбросили с себя одежды, которые стесняли движения, женщины разделись совсем. Рабы раздали мужчинам мечи.
— Что они делают? — спросила Фреда.
— Это старинный танец, — ответил Скафлок. — Должно быть, мне придется быть скальдом, ибо никому из людей, будь он проворней лисицы, не удастся уберечься от царапин. Скальд произносит висы, девяносто и еще девять. Если во время танца никто не пострадает, значит, победа нам обеспечена; если же кого-то убьют, поражения не миновать. Даже порез предвещает неудачу. Не нравится мне эта затея.
Мужчины выстроились в два ряда, друг против друга. Возле каждого стояла обнаженная женщина. Воздев над головами мечи, ряды отступили к стенам залы. Скафлок встал перед троном князя.
— Хей! — крикнул Имрик громко.
Скафлок запел:
Мужчины двинулись вперед. Звон клинков вторил словам Скафлока. Женщины вложили свои ладони в левые руки бойцов — и очутились под блистающими мечами.
Скафлок продолжал:
Эльфиянки словно парили над полом, легко и уверенно уклоняясь от смертоносных лезвий. Мужчины сошлись, повернулись, разошлись, дружно взмахнули клинками; те взлетели в воздух, чудом не попав в гибкие белые тела, и вновь оказались в руках воинов, только из другого ряда.
Скафлок возвысил голос:
Человеческий глаз бессилен был уследить за перемещениями танцоров. Мечи то скрещивались над самым полом, и тогда эльфиянка перепрыгивала через них, то возникали вдруг перед ее лицом, и она подныривала или уворачивалась. Вот, оставшись каждый наедине с партнершей, мужчины принялись плести вокруг них сверкающую паутину. В следующий миг они вновь сомкнулись в ряды и начали надвигаться на женщин, а те умудрялись как-то уворачиваться от беспощадных клинков.
Скафлок воскликнул:
Лия — белый призрак в гуще серебристого облака — крикнула ему:
— Эй, Скафлок, что же твоя подружка, которая так заботилась о тебе, не танцует с нами?
Скафлок мгновенно отозвался:
Внезапно эльфы разом вздрогнули. Лия, отвлекшись на Скафлока, попала под клинок. На ее белоснежном плече заалела царапина. Однако она продолжала танцевать, забрызгивая кровью тех, кто был рядом.
Скафлок постарался, чтобы его голос звучал весело:
Оплошность Лии лишила уверенности остальных женщин, и вскоре еще у нескольких эльфиянок появились свежие порезы. Имрик, опасаясь самого худшего, велел прекратить танец. Веселье закончилось угрюмым молчанием.
Оплошность Лии лишила уверенности остальных женщин, и вскоре еще у нескольких эльфиянок появились свежие порезы. Имрик, опасаясь самого худшего, велел прекратить танец. Веселье закончилось угрюмым молчанием.
Скафлок отвел Фреду в ее покои, а сам куда-то исчез, но быстро вернулся. Он протянул девушке широкий, расшитый серебром пояс, к которому с изнанки крепился маленький серебряный фиал.
— Это мой прощальный дар, — сказал он тихо. — Имрик вручил пояс мне, но я хочу, чтобы его носила ты. Я по-прежнему верю в нашу победу, однако танец поколебал мою надежду.
Фреда молча приняла пояс.
— В фиале хранится могучее снадобье, — пояснил Скафлок. — Если случится так, что в замок ворвутся враги, выпей его. Два-три дня ты будешь как мертвая. Может статься, тебя выбросят за стену: тролли не церемонятся с трупами чужаков. А когда очнешься, сумеешь ускользнуть.
— Зачем мне жить, если ты умрешь? — печально спросила Фреда.
— Ну да, — устало усмехнулся Скафлок, — Ты думаешь, тролли убьют тебя сразу? А поднимать руку на себя христианство запрещает, правда? Горек мой дар, милая, но иного я дарить не стану.
— Спасибо тебе, — прошептала она, — я возьму его. Но давай отвлечемся хоть на миг от грустных мыслей.
— Давай, — согласился он. И пусть недолгое, они заново познали счастье в объятиях друг друга.
Глава 15
Вечером следующего дня, едва закатилось солнце, ладьи эльфов вышли навстречу троллям. Имрик, стоя рядом со Скафлоком на носу своего корабля, вглядывался во мрак. Увидев, сколь грозен флот противника, он с шумом втянул в себя воздух.
— В нашем распоряжении почти все боевые ладьи Альвхейма, — проговорил он, — а у них там по крайней мере вдвое больше. О, если бы другие князья прислушались к моим словам! Сколько я им доказывал, что Иллреде нельзя доверять, что нужно покончить с ним раз и навсегда!
Скафлоку было кое-что известно о взаимных распрях, которые завершились столь плачевным образом. Он был наслышан о тщеславии, лености и равнодушии эльфийских владык. Судя по тому, что он знал, Имрик тоже проявил себя не с лучшей стороны. Впрочем, теперь поздно кого-либо винить.
— Откуда вдруг взялось столько троллей? — хмыкнул он. — Наверняка среди них гоблины и прочая шваль, которая немногого стоит.
— Не потешайся над гоблинами, — возразил Имрик, — из них получаются хорошие бойцы.
Луна, выглянув из-за туч, осветила на миг суровое лицо князя. В воздухе, гонимые ветром, медленно кружились снежинки.
— От колдовства толку будет мало, — продолжал рассуждать Имрик, — потому что здесь мы примерно равны. Значит, все решит простая сила.
Он покачал головой:
— На последнем совете у короля я предлагал объединиться, отдать троллям пограничные земли, даже, быть может, Англию, а потом обрушиться на них всей своей мощью. Но меня не захотели слушать. Что ж, поглядим, кто был прав.
— Они, господин, — вмешался в разговор Огненное Копье. — Мы живо расправимся с этими свиньями. Подпустить их к Эльфхькжу? Мой князь, как ты мог подумать о таком? — Воин погрозил пикой надвигающемуся флоту троллей.
Скафлок тоже жаждал схватки, хотя и понимал умом, что благоприятный ее исход весьма сомнителен. Впрочем, сколько раз бывало, что горстка храбрецов брала верх над могущественным врагом! Юноше не терпелось сойтись в поединке с безумным братом Фреды, Вальгардом, который причинил девушке так много зла, и раскроить ему череп.
Однако, подумалось вдруг ему, если бы Вальгард не похитил Фреду и она не оказалась бы в Тролльхейме, он, Скафлок, никогда бы ее не встретил. Значит, он обязан берсерку, а потому, в уплату долга, убьет его сразу, не станет вырезать на его спине кровавого орла.
Затрубили боевые рога. На кораблях быстро скатали паруса и убрали мачты, гребцы взялись за весла. Когда флоты сблизились на расстояние выстрела, над волнами засвистели стрелы. Они вонзались в дерево и в плоть, три штуки подряд отскочили от кольчуги Скафлока, четвертая чудом не задела руку и воткнулась в носовую фигуру корабля. Другим воинам повезло меньше: на глазах Скафлока они, раненные или пораженные насмерть стрелами троллей, друг за дружкой скрывались в волнах.
Луна почти не появлялась из-за тучи, но над поверхностью моря танцевали блуждающие огоньки, а сама вода отсвечивала холодной белизной. Словом, убивали не вслепую.
За стрелами в воздух взмыли копья, дротики и камни из пращей. Бросок Скафлока вышел удачным: его копье пригвоздило одного из троллей на передовом корабле к палубе. И тут же ему в шлем врезался обломок скалы. Оглушенный, Скафлок перегнулся через борт. Море плеснуло ему в лицо соленой водой.
Вновь протрубили рога. Флоты сошлись.
Ладья Имрика сцепилась с кораблем Иллреде носами, и завязался отчаянный бой. Меч Скафлока отсек лапу тролля, в которой зажата была рукоять топора. Прикрываясь щитом от ударов, юноша кинулся на врагов. Слева от него орудовал своей пикой Огненное Копье: он нападал и колол, не обращая внимания на кровь, что сочилась из многочисленных порезов на его руках и ногах. Справа мужественно бился Энгор из Пиктланда. Какое-то время воины топтались на месте; стоило упасть одному, его немедля заменял другой.
Клинок Скафлока впился в шею тролля. В следующий миг Огненное Копье пронзил грудь того, кто стоял за спиной погибшего. Скафлок рванулся в неожиданно возникшую брешь. Еще один воин замахнулся на него дубинкой, но топор Энгора пропел песнь смерти, и голова тролля покатилась в море.
— Вперед! — крикнул Скафлок. Эльфы устремились за ним. Построившись спина к спине, они врубились в ряды ожесточенно сопротивлявшихся троллей. Товарищи поспешили им на подмогу.
Лязг клинков заглушил все остальные звуки. Палубу корабля Иллреде заливала кровь. Скафлок, голубые глаза которого метали молнии, без устали работал мечом. От ударов спереди его защищал шит, а сзади прикрывали эльфы. Наконец тролли не выдержали и отступили.
— На корму! — гаркнул Скафлок.
Заслонившись щитами, эльфы двинулись на врагов. Тролли сражались с храбростью отчаяния. Они крушили черепа эльфов, дробили им кости и распарывали животы. Но тех было не остановить, и тролли мало-помалу пятились к корме.
— Вальгард! — закричал Скафлок. — Где ты, Вальгард?
— Вот он я, — отозвался подменыш, на виске которого запеклась кровь. — Камень было свалил меня, но дух не вышиб.
Скафлок бросился к нему. Сражение прекратилось. Эльфы столпились на носу, тролли сгрудились на корме — и те и другие передыхали. Однако лучники эльфов продолжали осыпать вражеских воинов стрелами.
Клинок Скафлока скрестился с топором Вальгарда. Послышался звон металла, сверкнули в ночи искры. Берсерк, как ни странно, не впал в бешенство: он дрался с угрюмым спокойствием, широко расставив ноги, чтобы устоять на шаткой палубе. Скафлок ударил по рукояти топора, но лезвие меча не сумело перерубить твердую, обмотанную кожей древесину. Вальгард вознамерился достать противника снизу, ибо Скафлок не успел выставить щит, однако ему не хватило места для размаха, и удар получился не столь сильным, чтобы рассечь кольчугу. Тем не менее рука Скафлока, которой он держал щит, онемела. Вальгард вновь взмахнул топором. Скафлок упал на колено и — ткнул мечом в ногу берсерка.
Топор обрушился на шлем юноши, едва не повергнув Скафлока в беспамятство. Раненный в бедро Вальгард покачнулся и рухнул навзничь. Палуба вздыбилась, и оба они закатились под скамьи гребцов.
Тем временем ярл Грум повел троллей в атаку. Его булава с каменным наконечником не знала пощады. Энгор из Пиктланда отсек было троллю правую руку, но Грум перехватил булаву в левую и могучим ударом отправил Энгора к праотцам, а потом опустился па четвереньки и пополз искать укромный уголок, чтобы сотворить исцеляющее заклинание для своей раны.
Скафлок и Вальгард, выбравшись из-под скамей, возобновили бой. К левой руке Скафлока возвратилась чувствительность, нога же Вальгарда все еще кровоточила. Пасынок Имрика сделал выпад, и его меч проник в тело берсерка.
— За Фреду! — крикнул он. — Ты поплатишься мне!
— Смотри не поплатись сам! — прохрипел Вальгард. У него достало сил поднять топор, чтобы отразить новый замах Скафлока. Меч юноши раскололся пополам.
— Ха! — воскликнул берсерк, но, прежде чем он успел нанести смертельный удар, на него, словно разъяренный кот, прыгнул Огненное Копье.
Видя, что эльфы завладели кораблем Иллреде, Вальгард пробормотал:
— Тут мне больше делать нечего. Но с тобой, братец, мы как-нибудь встретимся.
Он бросился в море. Сперва он хотел скинуть с себя доспехи, чтобы их тяжесть не увлекла его на дно, однако оказалось, что в этом нет надобности. По воде плавало множество обломков. Вальгард ухватился левой рукой за качавшуюся на волнах мачту; в правой он по-прежнему сжимал рукоять Братоубийцы. Поразмыслив, он решил не расставаться с топором — проклятый или нет, тот был добрым оружием.