— Добрый вечер, — поздоровался прокурор, протягивая по очереди руку сначала двум братьям, а затем и Дронго.
— Похороны будут завтра, — сообщил Анвер. — Ты приехал узнать, когда они состоятся?
— Нет. Нам из ГАИ сообщили, что в машине Рагима приехал неизвестный мужчина. Видимо, это был Дронго.
— И только поэтому ты приехал? — удивился Рагим.
— Нет, не только поэтому. — Прокурор замялся — посмотрел на Дронго. Присутствие гостя явно мешало ему.
— Можешь говорить, — махнул рукой Рагим, — он знает больше, чем мы.
— Мне звонил Джафаров, — сообщил прокурор города. — Завтра он пришлет повестку тебе и Анверу. Кажется, у него есть какие-то показания против старшего Самедова. Инспекторы ГАИ, дежурившие вчера у дороги, сообщили, что в твоей машине был и старший брат. Представляете, какие идиоты? Даже не знаю, что делать. Теперь вам придется нанимать хорошего адвоката, чтобы вытащил Анвера из этого дерьма. И еще, нужно отпускать ваших охранников. Они тоже не могут вспомнить, когда на дачу вернулся Анвер. В общем, большой скандал нам гарантирован.
— Мы уже нашли себе адвоката, — быстро сориентировался Рагим, показывая на Дронго. — Он будет защищать наши интересы.
— Ты с ума сошел? — спросил изумленный прокурор. — Он эксперт-аналитик, всю жизнь занимается поисками преступников. И ты хочешь взять его адвокатом?
— Он уже нашел свидетеля, который подтвердит алиби Анвера, — усмехнулся Рагим. — И не нужно так торопиться. Завтра мы проведем похороны, а потом решим, как нам действовать дальше.
— Ты ему доверяешь? — нервно продолжал прокурор города. — Ты не понимаешь, в какую историю вы все попали! Твоего старшего брата могут обвинить в убийстве, а тебя — в пособничестве.
— Не обвинят, — уверенно сказал Рагим. — И не нужно так нервничать.
— Ты знаешь, почему я нервничаю! Любой скандал в вашей семье ударит по твоим шансам стать председателем Верховного суда.
— Мы постараемся найти убийцу еще до утра. — Это сообщение вызвало еще большее удивление прокурора.
— По-моему, вы все сошли с ума, — заявил Султанов. — Не понимаю, как вы найдете убийцу в такое время? Уже десятый час вечера. Может, отложить поиски до завтра?
— Нет. Мы постараемся что-нибудь придумать.
— Не нужно ничего придумывать, — посоветовал прокурор. — У нас уже есть двое подозреваемых. Брат одного из них является членом правления оппозиционной партии. Если все проведем нормально, они будут в наших руках. И сами признаются, и родственника сдадут. Ты сразу станешь председателем, все будут тебя превозносить. Чем тебя не устраивает такой вариант?
— Только одним обстоятельством, — ответил Рагим. — Тогда настоящий убийца будет жить рядом со мной. А мне не хочется получить удар по голове и плавать убитым в бассейне. Поэтому мы будем искать. А ты можешь заниматься допросами наших охранников. Может, мы не правы и они действительно пытались меня убрать? Выясняй, это твое дело!
— Джафаров позвонил в местную полицию и предупредил начальника, чтобы с заключенными обращались, как с эмиссарами Совета Европы, — зло сообщил прокурор города. — Я ничего не могу сделать, пока мы их не допросим с пристрастием.
— Нет, — сразу возразил Рагим, — я тоже против допроса с пристрастием. Явно, что эти ребята ни в чем не виноваты. Я не хочу идти к должности по их трупам. Надеюсь, ты меня понимаешь?
— Ничего не понимаю, — развел руками прокурор. — Иногда мне кажется, что ты не хочешь стать председателем Верховного суда. И вообще, с каких пор ты стал таким щепетильным? Что с тобой произошло?
— Эти люди работали на моей даче, — твердо сказал Рагим. — Достаточно и того, что они уже целый день сидят в КПЗ. Я не хочу, чтобы их трогали. Завтра поговорим. Может, их придется отпустить.
— Если я их отпущу, то ты можешь сразу написать заявление об уходе, — тихо сообщил Султанов.
Рагим посмотрел на старшего брата, затем на Дронго и предложил тому:
— Идемте в дом, вы хотели встретиться с Нарминой и матерью Парвиза.
Он повернулся и пошел к калитке. За ним двинулся Дронго.
— Не делай глупостей! — закричал ему вслед прокурор города. — Помни, никто не должен знать, что именно у вас произошло.
Когда они подошли к даче, Рагим обернулся к своему гостю и сказал:
— Я совсем не уверен, что вы найдете убийцу. Но хочу вам сказать, что я все равно не сдам этих ребят — охранников. Легче всего выбить силой из них признание и посадить каждого лет на десять. Но тогда мы так и не узнаем, что и почему произошло с нашим двоюродным братом, кто его убил.
Третья дача была менее ухоженной, чем первые две. Они двинулись к дому, обходя старый бассейн. Здесь уже стояли соседские мужчины, узнавшие о трагической смерти Парвиза Самедова.
Все вежливо здоровались с Рагимом. Войдя в дом, Рагим попросил позвать Нармину. Она вышла, одетая в черный брючный костюм и с черной косынкой на голове. Подойдя, она кивнула в знак приветствия, но никак не показала своего знакомства с гостем. Дронго с облегчением вздохнул. Наверно, Эсмира уже объяснила Нармине, как нужно себя вести.
— Это эксперт-аналитик, — представил гостя Рагим. — Он хочет поговорить с вами и с матерью Парвиза. Как она себя чувствует?
— А как она может себя чувствовать? — вздохнула Нармина. — С ума сходит от горя, сидит и плачет. Я не знаю, как ее успокоить. И никто не знает. Сегодня ночью должен прилететь Надир, может, он сумеет как-то успокоить свою мать.
Рагим помрачнел и посмотрел на Дронго.
— Примите мои соболезнования, — сказал Дронго, второй раз за день обращаясь к женщине. Та только кивнула головой.
— Где мы могли бы спокойно с вами поговорить? — осторожно спросил Дронго.
— Идемте в беседку, — предложила она, — в доме полно людей. Там нам не дадут поговорить.
Они прошли к беседке, стоявшей в саду. Рагим остался с мужчинами. Нармина села на покосившуюся скамейку и предложила:
— Вы можете сесть на соседнюю скамью. Мне кажется, скамейка должна выдержать ваш вес. Сколько вы весите?
— Много, — недовольно признался Дронго, — около ста килограммов. Говорят, что у меня тяжелые кости.
— При вашем росте это не так много, — меланхолично заметила она.
Дронго сел на скамейку, которая предательски затрещала, но выдержала.
— Что вам еще рассказать? Ведь я сегодня утром все сказала. Не знаю, что еще можно добавить.
— Когда вы днем поспорили с мужем? В котором часу?
— Не помню, в три или в четыре. Это так принципиально? Я же вам говорила, что он не стал меня слушать. И мать не послушал.
— В этот момент в доме была кухарка Мина-ханум. Она целый час сидела у вас, помогая вашей свекрови готовить долму. Как она могла не заметить вашего спора?
— Может, он был чуть позже, — немного подумав, предположила Нармина.
— Уже теплее, — пробормотал Дронго, — а точнее вы вспомнить не можете? Возможно, Парвиз ругался перед самым появлением кухарки. Такое возможно?
— Я не помню точно, но вполне возможно. А почему это вас так интересует?
— Вы поспорили с ним в тот самый момент, когда к вам пришла кухарка. Она невольно стала свидетелем вашего спора. Он ушел, сильно хлопнув дверью, а женщина осталась с вашей свекровью.
— Возможно, что было именно так. Ну и что?
— Но вы не помогали им готовить. Кухарка сказала, что вы куда-то исчезли.
— Никуда я не исчезла, — возразила Нармина, — я пошла к Эсмире и провела там целый час.
— А почему сегодня днем вы не сообщили мне об этом?
— Эсмира просила не говорить. Она специально меня вызвала к себе, чтобы я могла с вами встретиться и все рассказать вам. И про наши отношения, и про его похождения.
— Это она вам позвонила?
— Да. И попросила приехать. Сказала, что я могу рассказать вам обо всем. Поэтому я и поехала к ее матери, чтобы встретиться с вами.
— Значит, Эсмира просила вас обмануть меня?
— Нет, не просила. Просто предупредила, чтобы я не упоминала о том, где я была примерно в пять часов вечера. Она боялась, что именно меня обвинят в убийстве. Но я уже ничего не боюсь.
— Тогда расскажите мне предельно откровенно, что именно вы видели, — предложил Дронго.
Она нахмурилась, оглянулась на дом.
— Откуда вы узнали? — спросила Нармина.
— Сделал некоторые выводы. Мина-ханум рассказала мне, что пришла к вам и нарвалась на скандал. Но вы дома не остались. Тогда я подумал, что вы могли уйти только к Эсмире. Ведь Гюзель вы немного недолюбливали?
— Очень даже много, — перебила она его. — Мне совсем не нравилась эта молодая особа!
— Понятно. А когда кухарка возвращалась, она увидела другую картину. И я хочу, чтобы вы мне о ней рассказали.
— Вы об этом тоже знаете? — Она снова с опаской посмотрела в сторону дома. — Я была у Эсмиры. И можете себе представить мое состояние, когда я увидела, как этот подонок, мой муж, встречается у бассейна с Гюзель. Они сначала поцеловались, а потом он буквально на моих глазах чуть ли не полез ей под юбку. Она, конечно, такого не ожидала, но и не особенно противилась. Я побежала вниз, не разбирая ступенек. Когда я выбежала к ним, Гюзель очень испугалась. Она размахнулась и дала пощечину Парвизу. И сразу убежала. Он с явным сожалением смотрел ей вслед. Я устроила истерику, кажется, даже била его по лицу, сейчас не помню точно. И он, рассердившись, толкнул меня в кусты. С такой силой толкнул, что я едва не переломала себе ребра! А он стоял рядом и смеялся. Потом пришла Эсмира и увела меня в дом.
— Это все?
— Нет. Через полчаса мы посмотрели вниз, но никого не увидели. А еще через некоторое время я пошла в дом. И услышала на соседней даче крик Эсмиры. Она обнаружила убитого Парвиза. Мы, конечно, сразу прибежали, но было уже поздно.
Нармина тяжело вздохнула и вытерла набежавшую слезу.
— Не знаю, что мне делать, радоваться или плакать? С одной стороны, я даже рада, что избавилась от всего этого кошмара. А с другой — его жалко. Он был, в общем, неплохим человеком. Не жадным, в отличие от своих братьев. Компанейским, умел шутить, был душой любой компании. Но я его в последнее время просто не-на-ви-де-ла, — произнесла она по слогам.
— Кто же его мог убить?
— Не знаю. И не хочу гадать. Могла Эсмира, которая его едва терпела. Могла Гюзель, которую он так опозорил. Могла я, после всех его выкрутасов. Но я его не убивала. У меня для этого слишком слабая рука.
— Вы не видели уходившую кухарку?
— Нет, не видела.
— А где была ваша свекровь?
— Не помню точно, но, кажется, в доме. Поставила долму на медленный огонь… Откуда она могла знать, что ее младший сын уже не попробует этой долмы…
— Значит, идею встречи со мной вам подала Эсмира?
— Да. Она предложила мне приехать и поговорить с вами. Уверяла, что вы меня поймете.
— И как вы думаете, мне это удалось?
— Безусловно. В ваших глазах я видела понимание моей боли, моего состояния. А для меня такое понимание сейчас — самое важное.
— Я могу поговорить с матерью Парвиза?
— Она в ужасном состоянии, но я попытаюсь ее уговорить. Только недолго. Не нужно тревожить несчастную женщину.
— Договорились. У меня последний вопрос: у него были какие-нибудь совместные коммерческие интересы с братьями?
— Разумеется, нет. По-моему, они его даже не очень любили. Никаких коммерческих дел они совместно не вели, это абсолютно точно. И даже разговоров на подобную тему не было, это я точно знаю.
— Спасибо, — сказал Дронго и предусмотрительно поднялся с предательски заскрипевшей скамьи.
— Она сейчас в доме?
— Да. Идемте за мной, я провожу вас в дом, — предложила Нармина. Когда они вышли из беседки, Нармина вдруг тихо сказала:
— Мне кажется, Эсмира в вас влюблена.
Глава 17
Они прошли к дому. Нармина провела его через две комнаты, в которых сидели мужчины и женщины. В небольшой комнате, находившейся рядом с кухней, была спальня матери Парвиза, очевидно, оборудованная здесь специально для нее, чтобы она не поднималась на второй этаж.
Дронго вошел в комнату, наполненную запахом лекарств. Пожилая женщина сидела на кровати с потухшими, красными от слез глазами. Он иногда встречал такие глаза — они выражали крайнюю степень горя, когда человек словно переходит некий порог чувствительности. Она даже не посмотрела в его сторону, когда он вошел. Стоявшая рядом медсестра укоризненно покачала головой. На стуле сидела еще одна пожилая женщина. Оказалось, это была сестра матери убитого.
В углу стоял столик с небольшим цветным телевизором. Другой угол занимала палка старухи, сделанная из полированного дерева. Дронго подошел к палке. Это было настоящее произведение искусства. Очевидно, палку покупали за большие деньги или заказывали специально для больной пожилой женщины. Он повернулся к кровати и поклонился.
— Арзу-ханум, это друг Рагима и Эсмиры, — представила его Нармина. — Он хочет с вами поговорить.
Старуха подняла глаза. Ей было не так много лет. В Баку женщины жили по восемьдесят лет и даже по девяносто. Ей не было даже семидесяти, но на него смотрела разбитая горем глубокая старуха.
— Простите меня, — сказал Дронго, не смея сесть. — Я хочу выразить вам свои соболезнования.
Она молча кивнула. Задавать любые вопросы в таком положении было абсолютно невозможно. Попрощавшись, он вышел из комнаты. Нармина последовала за ним.
— Я не могу говорить с ней, — признался Дронго, — она в таком состоянии, что ее лучше не трогать.
— Да, лучше… У нее еще обострился радикулит, наступила сердечная недостаточность. Просто не знаю, как ей и помочь.
— Она ходила по даче?
— Конечно, ходила с палочкой. В последние дни она чувствовала себя неплохо. Если бы не младший сын, она бы еще жила много лет.
— Горе способно укоротить нашу жизнь, а счастье — продлить годы, — произнес Дронго неожиданно даже для самого себя. — Извините меня, я лучше уйду.
Нармина кивнула. Он вышел из дома и увидел Рагима Самедова, стоявшего в группе мужчин.
— Я еще вернусь, — сообщил ему Дронго.
— Я останусь пока тут — очень много людей приехало, мне нужно их принимать. Сейчас и Анвер подойдет. А на даче остался Бахрам. Эсмира в доме. Если вам что-нибудь будет нужно, они вам помогут.
— Спасибо. Я поговорю с вашей женой, — сообщил Дронго, направляясь к дому Эсмиры.
Он увидел Бахрама, мывшего автомобиль. Прошел в дом, поднялся по лестнице в гостиную. На столе стояла небольшая статуэтка, изображавшая семью, — отец, мать и ребенок застыли в танце. Композиция была так искусно вырезана из цельного камня, что Дронго невольно залюбовался. И в этот момент услышал голос за спиной:
— Это камень из Африки. Нам его привез друг Рагима, дипломат из Египта.
Дронго обернулся. Эсмира успела переодеться и спустилась в гостиную в светло-сером платье с золотистым отливом.
— Да, я купил похожую в Сан-Сити, в Южно-Африканской Республике, — кивнул он.
— Вы были в ЮАР?
— Где только я не был! Объездил почти все континенты, был в семидесяти странах…
— Почти все… — повторила она, подходя к нему ближе. — А где вы не были?
— В Антарктиде и в Австралии. Но надеюсь, что попаду и туда.
— Что вам пообещал мой муж? Он говорил о вашем гонораре?
— Нет, мы обсуждали возможности моей работы.
— Значит, вы сами не позволили заговорить о деньгах, — поняла она.
— Возможно, — согласился Дронго, — но, поверьте, мне меньше всего хотелось об этом думать.
Она подошла совсем близко. Он почувствовал запах ее волос, аромат духов.
— Новый запах от «Армани»?
— А вы по-прежнему душитесь «Фаренгейтом»? — откликнулась она. И продолжала: — Вы знаете, я думаю, что аромат парфюма меняется в зависимости от того, кто его употребляет. Вам подходит «Фаренгейт». Хоть он и старомоден, но вызывает приятные ассоциации. Кроме того, он агрессивный и вызывающий. Это в вашем стиле, хотя рядом со мной вы почему-то теряете свой напор. Я много слышала о вас, но не думала, что вы окажетесь таким робким.
— Это вызов?
— Да! — Она придвинулась еще ближе. Теперь они стояли, чуть ли не прижавшись друг к другу.
— Весь вечер вы бегаете по дачам, пытаясь выяснить, кто мог ударить двоюродного брата моего мужа, — прошептала она. — Я открою вам секрет: его могла ударить любая из нас. И он этого вполне заслуживал!
— Мне показалось, что вы не всегда были откровенны, — сказал Дронго, глядя ей в глаза.
Она сделала шаг назад:
— Что вы хотите сказать?
— Вы намеренно вызвали Нармину к своей матери, чтобы она рассказала мне о своем муже. — Он не спрашивал — он констатировал факт.
— Да, — с вызовом сказала она, — именно так! Я хотела, чтобы вы выслушали его жену и поняли, какой человек погиб. Он вел себя не просто безнравственно — он вел себя вызывающе нагло. И наверно, где-то наверху ангел смерти решил, что его пора забирать. И его забрали. Надеюсь, что родственники простят мне такое кощунство.
— Вы не сказали мне, что Нармина сидела с вами в день убийства. Точнее, даже во время убийства.
— Не сказала, — кивнула она. — Но я считала, что так будет лучше. Иначе первые обвинения выдвигали бы против нее. Поэтому я приказала ей ничего не говорить о себе. Как вы узнали? Она вам все-таки рассказала?
— Нет, я вычислил ее появление у вас. Сейчас я могу точно рассказать вам, что здесь происходило вчера.
Эсмира села на стул, приготовившись слушать.
— Парвиз давно был знаком с Гюзель и полагал, что он ей нравится. Разумеется, она была достаточно умным человеком, чтобы не демонстрировать своих отношений при муже. Но тем не менее они наверняка несколько раз тайком встречались. Ее муж, очевидно, чувствовал, что его жена как-то неуловимо меняется. Тревога Анвера передалась и его брату. К этому времени вы были озабочены только поисками телефонного хулигана, а ваш муж опасался за ваше психическое состояние. Поэтому он разрешил вам заняться поисками эксперта, который мог бы вам помочь.
Эсмира слушала внимательно, чуть нахмурив брови. А он тем временем продолжал:
— Вы приехали ко мне и договорились, что будете ждать меня на следующий день на своей даче. Но я позвонил и попросил о встрече вечером. Однако вы успели рассказать о встрече своему мужу, и он решил приехать, чтобы лично присутствовать при нашем разговоре. Заодно он взял с собой и своего старшего брата. Он хотел незаметно провести его на дачу, а получилось, что он подставил Анвера под подозрение. Сотрудники ГАИ видели, как в машине, принадлежавшей вашему брату, приехали они оба.