Вскоре Бабиченко проснулся и, смущаясь, засобирался домой.
— Извините, что я вывалил на вас свои проблемы, — бормотал он, зашнуровывая ботинки, — обычно я так не поступаю. Что-то на меня нашло. Я ведь заглянул в ваш магазин, чтобы купить подарок жене, у нее завтра день рождения. И видите, совсем расклеился, обо всем забыл. Ну ничего, куплю завтра. Вообще-то мне сейчас, сами понимаете, не до праздников. Не представляю, как мне удастся скрыть от Танюши свою болезнь. Она у меня такая нежная, такая ранимая…
— Но завтра воскресенье, магазин закрыт, — заметила Вика, которую уже начало слегка раздражать его восторженное отношение к супруге. Акулова всегда подозревала, что женщины, которые выглядят нежными и ранимыми, на самом деле крепкие и выносливые, словно солдатские кирзовые сапоги.
— Да? Действительно, а я и забыл. Ничего, тогда куплю что-нибудь на рынке. Извините еще раз. — И Аркадий Васильевич стал суетливо приглаживать остатки волос на макушке.
Тут Вику осенило:
— Подождите, у меня для вас кое-что есть.
Акулова полезла в сервант и вытащила оттуда вазу потрясающей красоты. Она купила ее в своем отделе, думала при случае подарить кому-нибудь, и теперь этот случай настал.
— Вот, она еще в упаковке, подарите своей жене. Берите-берите, мне не жалко.
Так началась их странная дружба. Смертельно больной мужчина и молодая дурнушка. Ни намека на страсть, одни только бесконечные разговоры, душевные излияния и сожаления по поводу бесцельно проживаемой (и доживаемой) жизни. Каждый доверял другому секреты, которые он больше никому не мог поведать. Вика уже смирилась с мыслью, что их отношения до самого конца будут носить оттенок мрачной болезненности. Но однажды Аркадий Васильевич явился к ней в приподнятом настроении.
— Я все понял! — закричал он с порога. — Я жил неправильно. Честность — последнее прибежище неудачников. Червям все равно, кого кушать на обед: святошу или афериста. Но аферисту жить интереснее. Да и деткам кое-что останется. У меня еще есть время все исправить.
Бабиченко придумал план («гениальный, Викуля, гениальный!»). Как риелтор со стажем, он знал, что за покупкой квартиры с отсрочкой заселения во многих случаях стоит мошенничество. Стандартная схема выглядит так. Старушка заключает договор ренты с покупателем, который выкладывает ей солидную сумму в долларах за ее квартиру. Также покупатель исправно платит божьему одуванчику ежемесячную «прибавку к пенсии» в рублях и, если это отражено в договоре, покупает продукты и лекарства. Где-нибудь через полгода пенсионерка заявляет, что красная икра, коей покупатель ее потчевал, была несвежей, и расторгает договор. Или невесть откуда возникает племянница старушки, которая, потрясая справкой о невменяемости бабули, требует аннулировать сделку с квартирой. В любом случае покупатель навсегда прощается со своими деньгами: старушонка уже успела их хорошенько припрятать. Покупатель обращается в суд, и тот обязует старушку выплачивать из своей пенсии дикие тысячи долларов. Как раз за ближайшие двести лет набежит искомая сумма.
— Но здесь же нет никакого размаха! — Аркадий Васильевич возбужденно мерил шагами Викину кухню. — Каждый договор должен пройти государственную регистрацию. Значит, одна старушка может продать свою квартиру только одному покупателю. И лишь потом, разорвав с ним договор, найти нового лоха. Это слишком долго и муторно. Я придумал, как поставить мошенничество на конвейер: надо просто не регистрировать договор ренты в Москомрегистрации. Тогда одна старушка может продавать свою квартиру десятку покупателей одновременно! Деньги рекой потекут!
— Да, но ведь это рискованно, — возразила Акулова. — Кто-нибудь из покупателей наверняка раскроет обман. Обратится в Москомрегистрацию и выяснит, что эта сделка там не проходила.
— Викуля, ты слишком хорошо думаешь про наш народ, — усмехнулся Бабиченко. — А россиян отличает потрясающая правовая безграмотность. Я тебе гарантирую, что даже люди с высшим образованием без лишних вопросов выложат свои денежки. Никто и словом не заикнется о государственной регистрации сделки. — Неожиданно взгляд Аркадия Васильевича затуманился. — Впрочем, не спорю: когда-нибудь правда выплывет наружу. Но к тому времени вся эта история будет мне глубоко безразлична…
К концу рассказа Вика окончательно окосела. Вероятно, после смерти своего единственного друга бедняжка регулярно накачивалась по вечерам.
— Так что, действительно никто из покупателей не поинтересовался, зарегистрирован ли договор в Москомрегистрации? — спросила я.
— Не-а, — мотнула головой девушка. — Был, правда, один умник, вроде научный работник. Так ему Кеша на цветном принтере такую потрясающую бумагу сделал — лучше настоящей. Ну тот и успокоился.
— Надеюсь, гражданин Бабиченко вел учет своим аферам?
Акулова неопределенно кивнула.
— Меня интересуют все сделки с квартирой на улице Клары Цеткин, которая принадлежала Виолетте Владленовне Копейкиной.
— Щас посмотрю, — пробормотала Вика и нетвердой походкой отправилась в комнату.
Я последовала за ней. Девушка выдвинула один из ящиков письменного стола, и перед моим взором предстал аккуратный ряд разноцветных папок. Акулова принялась их вытаскивать одну за другой.
— Нет, это не то… Опять не то… Вот она! — Девушка протянула мне неприметную коричневую папку с черными тесемками.
Я вчиталась в бумаги. Так, Переверзева Алла Геннадьевна, проживающая по адресу… покупает квартиру у Копейкиной Виолетты Владленовны на условиях пожизненного содержания… И еще четыре таких же договора, оформленных на других покупателей. Похоже, это действительно то, что мне надо! Наконец-то!
— Это я забираю с собой, если не возражаете, — сказала я, решительно убирая папку в свою сумку.
Виктория не возражала. Попробовала бы она мне помешать! Сейчас, когда я так близка к тому, чтобы найти настоящего убийцу старухи Копейкиной, меня никто не остановит! А тем более пьяная женщина, нетвердо стоящая на ногах.
Я поспешно направилась к выходу. И, уже надевая сапоги, не удержалась от вопроса:
— И последнее. Что Аркадий Васильевич делал с деньгами, добытыми нечестным путем?
— А разве и так не ясно? — Акулова смотрела на меня, как на полную идиотку. — Конечно же, откладывал на будущее своих детей! В банковской ячейке одного надежного банка лежит кругленькая сумма. А у меня есть ключ от этой ячейки. Кеша взял с меня слово, что после его смерти я передам деньги его семье. Но я вам не скажу, что это за банк. Можете меня арестовывать! — И Вика театрально вытянула вперед руки, ожидая, что я надену на нее наручники.
Я усмехнулась:
— Советую поторопиться с передачей денег наследникам. Иначе милиция может добраться до них раньше.
— Погодите, а вы сами разве не из милиции? — запоздало поинтересовалась Вика.
— Ну что вы! — Я крепче вцепилась в сумку с документами. — Я представляю прессу.
Акулова поняла, что совершила оплошность, выболтав всю подноготную о жизни своего друга совершенно посторонней гражданке, да еще в придачу отдала ей вещественные доказательства.
— Какую еще прессу? — кинулась она ко мне, но спьяну наткнулась на вешалку и запуталась в одежде.
— Свободную и независимую, — бросила я на ходу и шмыгнула в дверь.
Глава 15
На улице было темно и ужасно холодно. Я подняла воротник пальто и мелкой рысью понеслась к метро. Ну и дела… Теперь понятно, почему принципиальный и правильный до зубовного скрежета Бабиченко ни с того ни с сего стал мошенником. Наверное, перед лицом неминуемой смерти это было вполне закономерное превращение.
Странно, что подобные метаморфозы случаются с людьми лишь тогда, когда врачи выносят свой вердикт: «Остался год». И никто не задумывается о том, что постоянно, каждую секунду ходит под Богом. И речь даже не о пресловутом кирпиче, который в любой момент может свалиться тебе на голову. Намного чаще и с гораздо более ужасными последствиями случается, например, разрыв сосуда головного мозга. Причем для этого даже выходить из дому не надо. Вот где простор для пересмотра жизненных ценностей!
Значит, Бабиченко умер естественной смертью… И все-таки это обстоятельство почти ничего не меняет в моей версии убийства Виолетты Копейкиной. Я по-прежнему убеждена, что это сделал кто-то из обманутых покупателей ее квартиры. Убийцей двигала либо месть, либо желание поскорее завладеть жилплощадью. Теперь список подозреваемых у меня в кармане и можно продолжить расследование. Алле осталось томиться в следственном изоляторе совсем недолго. Гениальный сыщик Люся Лютикова на верном пути и скоро найдет настоящего убийцу!
Обязательно найдет, если только не загнется от голода. Выйдя на своей станции метро, я заметила, что палатка с выпечкой еще работает, и устремилась на ее манящий аромат. Так, что тут у нас в ассортименте?
Обязательно найдет, если только не загнется от голода. Выйдя на своей станции метро, я заметила, что палатка с выпечкой еще работает, и устремилась на ее манящий аромат. Так, что тут у нас в ассортименте?
Несмотря на позднее время, у палатки стояло несколько человек. Прямо передо мной нетерпеливо переминался с ноги на ногу интеллигентного вида мужчина в очках с тонкой оправой и в шляпе. Наконец очередь дошла до него.
— У вас кольца с творогом свежие? — спросил он у продавщицы.
Та высунулась из своего окошка и дружелюбно посоветовала:
— Возьмите лучше что-нибудь другое. Кольца позавчерашние, боюсь, уже испортились, я их списывать собралась. А вот ватрушки свежие.
Уставшее лицо мужчины неожиданно оживилось, на губах заиграла улыбка.
— Сколько у вас колец осталось? Шесть? Давайте все. Я для тещи покупаю, она их просто обожает.
На челе продавщицы отразилась недолгая борьба между человеколюбием и материальной выгодой. Победила алчность, и продавщица протянула мужчине пакет с творожными кольцами.
— Просто обожает… — повторил тот, отсчитывая деньги.
Схватив пакет, мужчина удалился, весело насвистывая от нечаянной радости. Я ему даже позавидовала: как, оказывается, мало надо любящему зятю для счастья — всего лишь отравить мать своей дражайшей половины.
— Вам? — спросила меня продавщица.
— Сосиску в тесте.
Едва я вонзила зубы в хрустящее тесто, как передо мной материализовалась маленькая бездомная собачонка. Дворняжка преданно заглядывала мне в глаза и виляла хвостом. Отчего-то мне стало жалко бедняжку. Всегда на холоде и голоде, гонимая торговцами и домашними собаками — не позавидуешь такой судьбе. Словно почувствовав мое настроение, черная псина подползла еще ближе и отчаянно заскулила. Ничего не оставалось, как кинуть ей надкушенную сосиску. В конце концов, я не обеднею. Тем более что я решила худеть, а в этой выпечке наверняка много вредных для фигуры жиров.
Избавившись таким образом от возможных лишних граммов на своем теле, я заспешила к дому. И около подъезда столкнулась с худой словно жердь соседкой Кристиной. Засунув в карман гордость, я решила поинтересоваться у нее секретом стройной фигуры. Все-таки теперь, когда я худею с Ксюшей на спор, мне совсем не хочется проиграть и продемонстрировать подруге собственное безволие. Сила воли у меня есть, просто ее необходимо направить в нужное русло!
— Привет! — лучезарно улыбнулась я Кристине.
— Привет, — настороженно ответила она, не избалованная моим добрым расположением.
— Я вот давно смотрю на тебя, — завела я, — и восхищаюсь. Нет, правда, как тебе удается поддерживать такую потрясающую физическую форму? — «И это при том, что мозгов у тебя не больше, чем у курицы», — хотела добавить я, но сдержалась. — Может, поделишься секретом?
Кристина расцвела прямо на глазах. Кокетливо оправив воротник своей роскошной шубки из платиновой норки, она сказала:
— Почему не поделиться? Правда, не знаю, будет ли толк…
«Вот стерва», — подумала я. Однако внешне я по-прежнему была сама обходительность.
— Отчего же?
— Дело в том, что мой способ требует больших материальных вложений. Твоих или твоего кавалера.
Ага, наверняка речь идет о каком-нибудь супернавороченном спортивном клубе. Ну действительно, для этого большого ума не требуется, были бы деньги.
— Видишь шубу? — продолжила соседка. — Она — одно из звеньев моего успеха.
— Хм, интересно… — Я пощупала мягкий мех.
— Еще бы! Наверное, живи я в Америке, я бы могла продать патент на изобретение и обеспечить себе безбедное существование. Но раз мы обитаем в России, приходится рассказывать всем бесплатно.
Я уже была донельзя заинтригована. Поэтому, когда мы вошли в квартирку Кристины — такой же «пенал» общей площадью 17,5 квадратного метра, — я сразу же поудобнее устроилась на диване и приказала:
— Рассказывай!
Апофеоз диеты: вес тела становится равен его температуре. Кристина до такого результата не дошла, но, признаться, очень к нему стремилась.
Сейчас это невозможно представить, но раньше Кристя была пампушечкой. В детстве прохожие оборачивались на нее и, приговаривая: «Ах, какая хорошенькая девочка!», щипали ее за пухлую щечку. Встречные бабульки одаривали ее шоколадными конфетами, а незнакомые дяди с маниакально горящими глазами и суетливыми движениями приглашали сниматься в кино. И хотя последними явно двигали не лучшие побуждения, Кристина четко усвоила: в жизни надо быть полной. Только тогда ты интересна окружающим, на тебя обращают внимание и считают красавицей.
Однако в юности ее полнота неожиданно перестала приносить свои плоды. Нет, бабушки по-прежнему хвалили Кристю за румянец во всю пухлую щеку. Но вот юноши даже не смотрели в ее сторону, они предпочитали приглашать в кино или на дискотеку бледнолицых худеньких сверстниц. Кристина впала в депрессию. Это была депрессия с обжорством: девушка лежала на диване и в немереных количествах поглощала те самые шоколадные конфеты, которыми ее баловали в детстве. В результате она еще больше отдалилась от идеала 90–60—90. И попутно завалила вступительные экзамены в институт.
Пришлось Кристе устроиться курьером в одно крупное издательство. Как ни странно, беготня по городу ничуть не уменьшила ее габаритов. Напротив: вечерами у Кристины жутко болели ноги, девушка чувствовала себя абсолютно несчастной и по привычке заедала горе «Мишками на севере».
Это продолжалось до тех пор, пока однажды она не попалась на глаза владельцу издательства. Главный босс оказался энергичным мужчиной в летах, с копной кучерявых, без единой сединки волос и коллекцией потрясающе ярких галстуков. Кристина не успела заметить, как он взял ее в оборот, пригласил в ресторан и чуть ли не на первом же свидании сделал предложение.
«Вот он, мой удел. Видимо, я с моей фигурой интересна только таким вот дядечкам за сорок», — невесело размышляла Кристина.
И ошиблась. «Дядечка за сорок», как выяснилось, тоже любил худеньких девушек. О чем сразу же после штампа и поведал своей законной супруге:
— Я сделаю из тебя человека, Кристя. Ты похудеешь и станешь настоящей красавицей. Или я не буду Неоном Буслаевым.
Да, такое у него было имечко — Неон Тарасович Буслаев. Начал Неон с того, что посадил жену дома, велел кухарке готовить для нее только низкокалорийные блюда и купил ей дорогущий абонемент в фитнес-клуб. И если с нелюбимой работой Кристина рассталась с радостью, то два последних нововведения приняла в штыки. Подумать только: вместо шоколада она теперь ела на десерт какое-то противное суфле из тыквы! А в фитнес-клубе занимались одни расфуфыренные худышки, на фоне которых Кристя выглядела настоящим слоном. Нет, решила девушка, так не пойдет. И она по дешевке продала свой годовой абонемент подруге. Теперь, уходя каждый день из дома якобы заниматься фитнесом, она отправлялась в кафе, где съедала пару-тройку восхитительных пирожных. И, возвращаясь обратно, уже могла без внутреннего содрогания есть овощной салат и солянку с грибами.
Через два месяца Неон Тарасович поставил Кристину на весы. Результат — она прибавила килограмм. Буслаев учинил жене допрос с пристрастием и добился от нее правды вперемежку с рыданиями. Тогда Неон сделал ход конем. Он повел Кристю в один из самых дорогих бутиков Москвы.
— Что тебе здесь нравится, киска моя? — спросил он.
Кристина радостно принялась сметать с вешалок платья, юбки и кофточки.
— А как насчет шубки? — тоном профессионального искусителя поинтересовался муж, подведя жену к роскошному полушубку из платиновой норки.
— Хочу! — выдохнула Кристя.
— Великолепно, — констатировал Неон Тарасович и подозвал продавщицу: — Дайте нам все это, только… — Он окинул взглядом фигуру жены: — Какой у тебя размер, дорогая?
— Пятьдесят второй, — начала подозревать недоброе Кристина.
— …только сорок шестого размера, — закончил Буслаев и протянул кассиру свою золотую кредитную карточку.
Услышав такое, Кристина чуть в обморок не упала.
— Как же я буду носить эти вещи? Они мне не налезут! — завопила она.
— Похудеешь, и все прекрасно налезет, — спокойно ответил муж.
Затем они направились в ювелирный салон. Тут Кристя воспрянула духом: цепочки, серьги и браслеты, слава богу, не имеют размеров. Ну, сейчас она отомстит муженьку!
— Что тебе здесь нравится, радость моя? — опять ласково поинтересовался Неон Тарасович.
Девушка принялась тыкать пальчиком в украшения, выбирая при этом самые дорогие.
— Не хочешь ли примерить, душенька? — предложил муж.
Кристина с удовольствием стала примерять изящные вещицы. Неон Тарасович внимательно наблюдал за этим действом и высказывал свои комментарии: