Потому что он лгал мне. Хорошо, первый раз, когда мы стали партнерами, дурацкими Чипом и Дэйлом, он лгал, потому что хотел помочь Ольге, да и ложь эта была незначительная. К тому же он сам вскоре сознался, что не любит Тролля, однако, умолчал, что это она просила его о помощи – дал ей слово все сохранить в секрете. Я в тысячный раз предположила, что было бы, если Дэн сказал мне всю правду тем майским солнечным днем. Тогда еще я бы никогда не поверила, что Никита, мой на тот момент идеал, – преступник и отменный козел. Да я бы послала Смерчинского и, может быть, даже набралась бы смелости и пошла к Нику, чтобы рассказать о том, что Лаки Бой его оклеветал и наверняка задумал что-то плохое. Все-таки Смерчинский тонкий психолог, он все рассчитал верно, быстро поняв мой характер. В авантюры такие, как я, ввязываются легко, особенно если уже готов план действий. Ведь я считаю, что жизнь все же нужно прожить весело, и именно поэтому слезы – это табу.
Но почему же Смерч не рассказал, что в Галазе он был вместе с Князевой и что они приехали вместе? Почему он делал вид, что все еще на Черном море, хотя давно уже приехал? Зачем ему понадобилось это? Я что, совсем для него ничего не значу? Быть может, это так. Но тогда… зачем он признавался в своих чувствах, дарил подарки, приглашал на свидания, целовал, в конце концов? Зачем эта нежность в глазах, губах, руках? Неужто все напускное?
От этих мыслей я злилась, головастики в голове превращались в мутировавших пираний и грызлись, а по телу прокатывала холодная волна негодования, ярости и обиды. Самый эпицентр этого холода находился в солнечном сплетении и, кажется, покрывал сердца морозными узорами.
А потом я вновь понимала, что то, что Дэн жив – это главное. И нет места моим причитаниям, переживаниям и обидам.
Я не знаю, что связывает его с Ольгой, ее сестренкой Инной-Лазурной, какими-то двумя потерями, черноморским Галазом, построенным давным-давно древними греками. Не могу понять, что он чувствует ко мне, знаю лишь, что я люблю его и не могу прекратить делать это. Не понимаю, зачем ему нужна была я, какая-то там совершенно простая девчонка с глупым взрывным характером, и чувствовал ли он что-то ко мне на самом деле, когда катал на своем байке, возил на шикарное небесное свидание и целовал, нежно шепча мое имя. Наверное, это навсегда останется для меня тайной. Потому что звонить ему я не собираюсь. Нельзя! Если бы хотел – приехал бы, раз не может связаться со мной через телефон и Интернет.
Все, надо забыть его. Счастье, конечно, есть, но оно не бывает долгим. И время моего счастья с Дэном уже прошло. Пусть он и не стал моим парнем по-настоящему, но он стал тем, кого я никогда не забуду. Пусть даже если он и сволочь.
Да и я сама такая же. Долгое время едва ли не проклинала Князеву, а на самом деле это она должна была ненавидеть меня. Из-за Димки. Я ревновала Ольгу к Дэну, а на самом деле, на самом деле все было наоборот – если судить объективно. Она ревновала меня к Чащину, но старалась не показывать этого. Она даже решила подружиться со мной, чтобы отвлечь внимание Никиты, чтобы в его глазах измениться и оттолкнуть хотя бы таким образом. А Димка… Как она умудрилась в него влюбиться?! Она, конечно, двуличная идиотка, но, кажется, правда неравнодушна к Чащину. Потому что она ради него сломала свою гордость. Согласна была довольствоваться подачками его внимания и редкими встречами, только чтобы просто быть рядом с ним.
Если я люблю Дениса, то я должна делать то же самое? Я должна плюнуть на все и позвонить или приехать к нему? Сказать, что для того, чтобы быть рядом с ним, я готова на все?
Кажется, пока что я не могу. Нет, дело было не в гордости, а в смелости. У Оли хватило смелости сказать обо всем Диме и согласиться на все его условия. А я боюсь этого делать.
Чтобы не погрязнуть в пучине своих мыслей, я решила, что себя надо как-то развлечь и не давать себе возможности думать о Дэне. Я, наконец, покинула свою комнату, позвонила подружкам и позвала их к себе, рассказать им все, поделиться, пожаловаться, и мне сделалось как-то легче. Марина и Лида были не то чтобы в культурном шоке, но я смогла их очень удивить. А вот когда они решили меня пожалеть, я твердо заявила, что этого делать не нужно. Иначе я точно не выдержу. И звонить Смерчу не надо. Если захочет – сам объявиться и во всем признается.
Я не давала себе свободного времени для мыслей. Потому что все они, кажется, навеки, были посвящены только Денису.
С девчонками мы съездили в бассейн и в кино. На следующий день я устроила с мамой и приехавшим к нам дедом кулинарную войну и вместе с ними готовила вкусности. На удивление родителей, чуть позже я устроила едва ли не генеральную уборку – сначала у себя в комнате, а потом и во всей квартире. Правда, маме моя чересчур бешеная деятельность не понравилась, потому что кое-где я кое-что разбила, кое-что поломала, кое-что испачкала, попереставляла некоторые вещи так, что их долго не могли найти, однако активная дочь, слушающая на громкости славный рок и подпевающая любимым певцам, нравилась ей гораздо больше, нежели дочь, уткнувшаяся в подушку, и она, решив направить мою энергию в нужное русло, хитростью заманила меня на балкон, чтобы я до кучи убралась.
А еще я занималась физическими упражнениями или просто била грушу брата, пересмотрела кучу фильмов и прочла несколько внушительных книг. Спать ночью зачастую я не могла – видимо из-за стресса, и чтобы забить голову посторонними мыслями, погружалась в чарующие миры фэнтези или в миры кино. Правда, о любви смотреть фильмы я не могла, поэтому с садистским упорством скачивала триллеры, мистику и ужастики.
С Настей и ее свидетельницей объездила кучу мест – подготовка к приближающейся свадьбе шла полным ходом. И эта предсвадебная суматоха заряжала меня энергией. Правда, нет-нет, но в голове все же появлялся червячок сомнения – а все ли я делаю правильно? Или… что-то упускаю?
Вечером, перед девичником Насти, на который я тоже собралась идти, несмотря на то что папа почему-то был против того, чтобы я уходила надолго из дома, ко мне подошел Федька, загадочный, как фокусник. Без стука ввалился ко мне в комнату, поставил на паузу фильм и уселся рядом на диван.
– Эй! Ты чего? Включи немедленно! – рассердилась тут же я.
– Подожди. Мелкий демон, ты мне вообще благодарна?
– В смысле? – не поняла я.
– Кто тебя от матери покрывал, когда ты со своим Дэнчиком шлялась всюду по ночам в дождь?
– Не шлялась я нигде, – отозвалась я тут же. Воспоминание о Смерче ножом коснулось сердца и еще, кажется, легких – дышать стало труднее.
– Это ты маме рассказывай, – явно не поверил мне наглый брат. – Короче, ты у меня в долгу. И пока не сделаешь, что я скажу, будешь моим рабом.
– Началось… И чего это я должна сделать? – с подозрением взглянула я на Федьку. – Ходить и поклоняться тебе? Орать: «Аве, Федорка! Федора идет, уступите ему дорогу! Дорогу Императору!»?
– Нет, – заржал он, – но было бы неплохо. Ты пойдешь на девичник к Насте? Пойдешь, – сам себе ответил старший брат.
– И что?
– Кое-что там сделаешь.
Я картинно закатила глаза:
– Да что же? Буду следить за Настей, чтобы она стриптизера не заказала? Или чтобы как Наташа Ростова с Анатолем Курагиным не сбежала от Болконского?
– Нет. Подложишь кое-что, – покачал головой он.
– Тараканов им в коктейли? Нет. Федя, перестань. Не буду я Насте праздник портить.
– Ты и не будешь портить. Ты поменяешь кольца, – выдал братик.
Я, как мультяшка, покосилась сначала влево, потом вправо и, искривив губы в хихикающей усмешке, покачала головой. Мол, тебе надо, сам и меняй, а я еще с ума не сошла.
– Хватит рожи корчить, Машка. Вот, смотри, – и брат осторожно вытащил из кармана небольшую коробочку, обитую нежно-сапфировым бархатом. Открыл ее со внезапно появившейся улыбкой и протянул мне. В коробочке лежало, сверкая под косыми лучами солнечного света, красивое элегантное, благородное и одновременно очень нежное женское колечко. Россыпь камней искрилась всеми цветами радуги.
Я тут же его натянула к нему руку, схватила и напялила на средний палец. Камни на нем завораживали – были похожи на маленькие звезды.
– Ух ты, какое красивое!
– Ох, и балбеска же ты. Оно же обручальное. Его на безымянный палец надевают, – наставительно сказал Федька. – Только сама не надевай на безымянный. Это Настино кольцо, а тебе еще в невесты рано. Малышня.
Я пропустила оскорбление своего явно взрослого уже достоинства мимо ушей.
– Но у Насти же есть кольцо! Вы же вместе покупали, одинаковые, – удивилась я, проводя пальцем по прохладному белому золоту. Как я уже говорила, Настина сумасшедшая мама, тетя Лина, хотела справить отменную свадьбу и против воли молодоженов, особенно моего старшего брата, оплачивала большую часть расходов. Кольца Федька, не смотря на упорные уговоры этой шебутной и крайне щедрой женщины, категорически решил покупать сам и на свои деньги.
– Это не то, – поморщился брат. – Нам пришлось купить те кольца, а Настасья на самом деле хотела это.
– А почему ты сразу это не купил? – не поняла я.
– Дорогое оно сильно было, – признался брат и назвал мне цену.
– Ни фига себе! – воскликнула я, едва услышав ее. – За что столько денег?!
– Лучшие друзья вообще дорого стоят, – откинулся на спинку дивана довольный моей реакцией Федор.
– В смысле друзья?
– Вот сразу видно, что ты совсем еще мелкая, – почти что с любовью сказал он. – Лучшие друзья девушек, разумеется. Бриллианты.
– Это бриллианты? – пристально изучала я искрящиеся камни.
– Да. Ну а цена… Белое золото, россыпь брюликов, – пожал он мощными плечами. – Нормальная цена для такого колечка. Настя его тогда увидела и сказала, что ей и те кольца вполне нравятся. А я захотел сделать ей сюрприз, – разоткровенничался Федор. – И ты мне поможешь. На девичнике поменяешь то кольцо на это, она потом откроет коробочку, а там лежит то, что она хотела. Я бы и сам поменял, но меня на девичник не пустят. А потом я занят буду.
Вот это да, вот это у меня братик!
– О-о-о, да ты крут! А деньги где на такое дорогое кольцо взял? – я перемерила красивое колечко уже на все пальцы рук.
– Украл. Машка, где я мог взять деньги? Заработал.
– Взятки, что ли, брал?
– Я тебя сейчас возьму и выброшу в окно, – рассвирепел брат. – Что ты несешь? Единственный раз захотел поговорить с тобой по-взрослому, а ты, как дурочка!
– Да ладно тебе, – примирительно улыбнулась я. Сюрприз Федьки мне нравился. – Поменяю я колечки. Кстати, а почему ваши кольца хранятся у нее, а не у тебя?
– Настя сказала, что я потеряю, – признался Федька, а я заржала. – Или мои сумасшедшие друзья с ним что-нибудь сделают. А это у тебя что за колечко? – заприметил кольцо Смерча Федька, которое я продолжала таскать на большом пальце. Все-таки подобрала его с пола. Мне было жаль его, валяющееся в темном углу.
– Просто так, – не стала я говорить, а брат не стал допрашивать меня и ушел, внимательно посмотрев в глаза и покачав головой, словно что-то знал, но не говорил мне.
Его просьбу я выполнила. Еще бы, попробовала бы я этого не сделать! Федька напоминал мне о моей миссии до того самого счастливого момента, как я не оказалась в квартире у Насти, где, собственно, девичник и проводился. У Федьки на днях тоже обещался состояться мальчишник с его друзьями-психами в каком-то баре. А до самого бракосочетания было рукой подать – всего лишь несколько дней оставалось до того события.
Девичник проходил просто, весело и громко. Гостей у Насти было немного – только лишь близкие подруги и сестры. И все были одеты в белые майки с большими синими надписями типа «Я – невеста», «Лучшая подруга невесты», «Кузина невесты». Майка «Следующая в очереди на свадьбу» ждала своего часа – Настя собиралась кидать букет не только на самой свадьбе, но и на девичнике. А на мне красовалась и вовсе презабавное: «Мини-свекровь».
А еще там был злобный Эль, который, как оказалось, находился в своей комнате, с ногами сидел на диване и слушал тяжелый метал, качая длинноволосой головой в ритм ярой музыке. Сумасшедшая тетя Лина заставила его остаться в квартире, дабы тот присматривал за сестренкой и ее гостьями. Увидев недовольного Рафаэля на девичнике, я расхохоталась и долго не могла успокоиться. А когда на полу я увидела смятую футболку с надписью «Младший братик невесты», я от смеха чуть не упала и тут же попыталась натянуть ее на парня. Эль сердился, просил меня замолчать, оставить его в покое и переписывался с друзьями-рокерами, которые сейчас находились в спорт-баре в компании девушек, пива и футбола.
– А как же Инга? – вспомнилась мне троюродная сестрица Смерча. Я уселась на стул напротив Эля и с интересом рассматривала его темную, с кучей постеров и минимумом мебели комнату, в которой царил мрачный творческий беспорядок. На потолке слабо мерцал нарисованный фосфорирующей краской скалящийся череп, в углу гордо возвышалась зачехленная гитара, на столе находился целый склад шипованных браслетов, ремней и прочих рокерских украшений, а под диваном валялись журналы и диски. На мой закономерный вопрос, а не видела ли его мамочка содержимое этих самых журнальчиков, длинноволосый хозяин комнаты только хмыкнул и заявил, что под кровать мать не заглядывает. Потому что свою комнату он убирает сам. Я тут же заметила, вертя в руках большого игрушечного паука с клыками, что, видимо, комнату он убирает очень редко. Раза два в году.
– Так что там у вас с Ингой-то?
– Ингой? – хищно осклабился парень, откинув со лба прядь длинных темных волос. – Неплохо у меня с моим ангелком.
– Твоим? – изумилась я. Неужто белобрысая активистка сдалась?
– Ну да. Ты же дала мне ее телефончик. Теперь мы общаемся. Правда, она никак не соглашается сходить со мной на свиданку второй раз, – пожаловался он мне. – Прямо беда какая-то.
– Наверное, она тебя просто боится? – хмыкнула я, примеряя то один, то другой браслет с шипами, заклепками и железом.
– А чего меня боятся? – расправил Эль широкие плечи и вдруг задумался: – Демоны. Может, я был напористым в тот раз?
– Это как?
– Да мы погуляли и на прощание я ее поцеловал. Только она чего-то отбиваться стала, и пришлось ей руки слегка заломить, – признался Бритые Виски.
– Ну, ты и дебил, – покачала я головой, представив эту картину. – Естественно, ты ее напугал!
– Думаешь?
– Я не думаю, я знаю, – важно отозвалась я, на миг почувствовав себя знатоком женских душ.
– То-то она мне врезала, – засмеялся он, потирая щеку. – Но кошечке это реально нравилось, она…
– Рафаэльчик! – влетели в комнату развеселые приятельницы Насти, которые просто балдели от ее братика и все время пытались потискать или подергать за волосы. Для них он не был брутальным рокером, а так и остался младшим братцем подружки, которого они знали с детства. – Рафаэлочка! Рафочка! Пойдем с нами танцевать?
– Не пойду никуда, – исподлобья посмотрел на них Бритые Виски. Видимо, девчонки для него тоже навечно остались подругами старшей сестры, которые постоянно тискали его и сюсюкали. – Закройте двери. С той стороны.
– На-а-асть, твой братик такой сердитый! Прелесть просто! – сообщили девчонки. Рафаэль с трудом их выставил, и они опять умотали в гостиную, где гремела танцевальная музыка, был накрыт стол, и находились «женские» алкогольные запасы: вино, шампанское и мартини. Девушки и невеста веселились вовсю. Сейчас, по-моему, танцевали, а до этого громко и бурно вспоминали всю юность Насти, ее первую любовь, дружбу с каким-то мальчиком и фееричное знакомство с Федькой.
Пока все они развлекались, громко выкрикивая тосты, я успешно выполнила задание брата. Это оказалось проще простого – я всего-то навсего прокралась в комнату Настасьи под прикрытием ухмыляющегося, как филин, Рафаэля, нашла на прикроватной тумбочке заветную коробочку с обручальными кольцами и подменила Настино старое колечко на новое, с бриллиантовой россыпью. Представляю, в каком она шоке будет, когда, к примеру, решит примерить колечко еще раз перед свадьбой, а там будет эта сияющая красота из белого золота.
– Все? – спросил стоящий на стреме Эль. Ему кольцо тоже понравилось, и, по-моему, брата моего он даже больше зауважал.
– Ага. Сейчас только записку туда вложу, Федька просил.
– А что там написано? – заинтересовался парень.
– А я откуда знаю? Читать чужие записки – дело плохое, – отвечала я важно. И уже через десять секунд мы, едва не столкнувшись лбами друг о друга, читали послание Федора Насте. А узрев содержание, в унисон поржали: брат просто написал невесте, что любит ее и готов ради их счастья на все.
Правда, посмеявшись, мы оба задумались. Уж не знаю, о чем там или о ком размышлял почему-то посерьезневший Бритые Виски, а я, как и всегда, – о Смерче. А каким мужем мог бы стать он? И заботился бы он о своей супруге так же, как и мой брат о Насте? И вообще, возможно ли, что такой, как Смерчинский, однажды решит жениться, променяв холостую беззаботную жизнь на семейную? Правда, как и всегда, я тут же попыталась прогнать мысли о нем прочь, к тому же девчонки устроили гадания, и я вновь отвлеклась. Думать о Дэне мне было нельзя – иначе я сошла бы с ума. Правда. Я старательно бежала прочь от него.
– Все разбираем печенье! – скомандовала одна из Настиных подруг, протягивая непрозрачный синий пакетик, в котором лежали угощения с записками, сложенными трубочкой, внутри. – Разбираем-разбираем, не стесняемся!
Девчонки наперебой стали запихивать руки в пакет, и я тоже не стала исключением. Пока Настя бегала в комнату Эля, чтобы и он поучаствовал в шуточном гадании, я засунула в рот небольшое слоенное сухое печенье и стала разворачивать свое предсказание.
«Пришло время перебороть страхи и защитить самое дорогое!» – гласила записка. Я разочарованно выдохнула – думала, что попадется что-то более конкретное и позитивное.