Влада это неимоверно тяготило. Эта рыжеволосая (если не сказать красноволосая) женщина, любившая яркие платья с большими вырезами, не нравилась ему, он не желал состоять с ней в связи, однако выходило каким-то образом, что состоял! Впрочем, это для посторонних. Ева-то знала, чувствовала, что никаких отношений у них нет! Влад не сомневался в этом: он видел в ее взгляде тоску неудовлетворенности... Но при этом она упорно создавала видимость их отношений... – в угоду своему тщеславию?
Нужно было это как-то поломать, расставить акценты...
Нужно! Но как?
Он не привык сражаться с женщинами...
* * *Игнорируя испытующий взгляд Евы, он пробрался на свое место и пустился в очередной экскурс о винах, крутя по очереди бутылки в руках, показывая этикетки и объясняя их значение. Когда же банкет наконец закончился, он торопливо выскользнул из зала, как делал последнее время из-за Евы, опасаясь новых ее инициатив.
...Даша поджидала его в холле. Чтобы дослушать лекцию о винах, объяснила она.
Влад немного растерялся.
– Юля сказала, что тебя выбрали сомелье года! У меня есть редкий шанс узнать все о вине из первых, так сказать, рук!
– Юля... А ты-то как на банкете оказалась?
– Она меня зовет иногда на банкеты, когда людей недобор, – засмеялась Даша. – И ей польза, и мне интересно поглазеть на народ, где я еще такое увижу? И потом, на банкетах вкусно кормят, – простодушно пояснила она.
В огромных зеркалах холла они отразились на мгновенье рядом: он, двадцатидевятилетний мужчина, и эта малолетка рядом. Зачем, вообще-то, школьнице разбираться в винах? Ей рано!
Хотя секундочку... Если она училась с Юлей в одном классе, что следовало из короткого диалога подруг, то ей должно быть... двадцать четыре – двадцать пять! О, спасибо, что не шестнадцать! Но выглядит она и впрямь старшеклассницей, максимум первокурсницей. Небольшого роста, в бледно-розовой рубашечке и легкой серой юбке со складками, в туфельках-балетках. Волнистые русые волосы разделены косым пробором, с одной стороны розовая заколка, как у пацанки... И эти очочки в розовой оправе, которые она время от времени поправляла тонким пальчиком без маникюра... Забавная.
Они с Дашей вышли на улицу вместе. Май медленно вызревал из апреля, полосуя прохладный воздух нежными струями тепла, настоянного на оживающих почках и травах. Влад вдохнул полной грудью, раздувая ноздри.
Весна, конечно, пробуждает в людях любовные чувства, движение соков, как в деревьях и травах, и это нормально, люди – часть природы. Но Владу весна представлялась скорее проснувшимся ребенком: еще заспанный и чуток заторможенный, он уже сияет свежей, счастливой улыбкой!
Влад вспомнил, что рядом стоит девушка.
Неловкость.
Вышли-то они вместе, да момент выхода короток. Как только закрылась за ними дверь ресторана, сразу возникло слово «пошли». Пошли – куда? В каком месте разговор продолжить?
– Может, посидим... где-нибудь?
Он имел в виду кафе. Но она спросила:
– У тебя? Или у меня?
Опа-на! Перспектива оказаться в постели с едва знакомой девицей его никак не устраивала. Наутро она будет считать, что у них отношения, и ему снова придется всеми силами откручиваться от навязанных ему обязательств... В общем, он это уже проходил. И до Евы, и с Евой.
Владу не нравились женщины, которые пытались его «взять». Его абсолютно не волновали проблемы равноправия полов, он просто устроен так: его мужское начало категорически противилось подобному обхождению! А может, он ошибался, приписывая свою нелюбовь к инициативным дамам мужскому началу? Может, все дело в том, что он охранял свой мир от чужих? Их инициативность ощущалась им как бесцеремонность, словно кто-то без спросу вламывался в его жилище и немедленно пытался в нем обосноваться навсегда под предлогом невесть когда и откуда возникших «отношений»...
Беда в том, что девушки всегда хотели «отношений», из которых в перспективе вытекало замужество. Эта практичная цель заложена в них природой, и Влад природу уважал, но... Она заставляла женщин действовать несколько излишне напористо. Во всяком случае, с ним, с Владом: обманчивая мягкость его внешности вызывала в них желание прибрать к рукам «бесхозного мужика» – именно такие слова о себе он однажды случайно услышал в разговоре официанток ресторана.
Но он вовсе не был «бесхозным», он был своим собственным! И совершенно не требовалось ему, чтобы его «прибирали к рукам»! Он хотел, чтобы однажды случилось все само собой, легко и невесомо, будто что-то смешалось в воздухе, как смешиваются два аромата, превращаясь в «букет»...
Он совершенно не представлял, как это должно произойти, как это поймется и почувствуется, но до сих пор ничего похожего с ним не случалось, и он ждал. Должно же когда-нибудь такое случиться?
Вот тогда – и только тогда! – можно будет начинать «прибирать к рукам» друг друга... Потихоньку, не торопясь, приручая к себе, приручаясь самому, чтобы затем вместе войти в... В то, что называется любовь. Под этим туманным словом Влад понимал сильное и всеобъемлющее чувство, способное придать новое измерение жизни. Он верил, что оно существует. Даже если до сих пор не довелось его испытать.
А пока, в ожидании лучших времен, он предпочитал просто секс, и у него имелась хорошая подружка, которая, по каким-то своим причинам, тоже предпочитала просто секс. У них были отличные отношения, никакого флирта, чистая дружба, полное взаимопонимание... Их дружбу можно было бы даже назвать совершенно платонической – вот такой парадокс!
* * *– Я имел в виду... Может, в кафе? – с легкой прохладцей спросил он.
– Только что отсидели в одном ресторане, теперь в другой? Там накурено и вообще... Хочется в домашней обстановке поболтать!
Даша, казалось, не заметила его прохладцу.
– Но я... у меня... – Он быстро прикинул: она наверняка живет с мамой, которая волнуется о ее... хм... пищеварении... Значит, к ней нельзя, и, если он сейчас открутится от приглашения к себе, то вопрос сам собой завянет! – У меня дома бардак... – смущенно закончил он.
– Поехали ко мне, – безмятежно предложила Даша. – Тут недалеко, несколько станций. Или ты на машине?
– На метро...
– Я тоже. Доскажешь про вино!
– Но... У тебя же мама... Я слышал, ты говорила с ней...
– Ну и что? Мама тоже с удовольствием послушает! Ты так здорово рассказываешь! Поехали?
Наличие мамы, готовой пополнить собой аудиторию, Влада вполне примирило. Значит, Даша действительно хотела только поговорить о вине и никаких видов на него не имеет! Зато интерес к вину дорогого стоил в его глазах.
Влад еще раз окинул Дашу изучающим взглядом и осторожно принюхался.
Нюх его был очень острым, да, что отличало его от обычных людей. Но не только это. Влад воспринимал запахи как зверь, то есть не делая различий между «хорошими» и «плохими», как их понимало большинство. Естественные запахи тела никогда не оскорбляли его обоняние. Основная демаркационная линия пролегала для него в иной плоскости: закончился процесс брожения или нет?
Пиарщица Юля, к примеру, пахла ромом, сладко и плоско. А Ева пахла текилой – хмельно и безапелляционно, без нюансов. Так пахнет блуд, который не умеет придать себе благородный вид... В обоих этих запахах, столь разных, отчетливо наличествовала нотка брожения – резкая, сивушная. От которой наутро болит голова. И еще какое-то место в груди, где, по слухам, обитает душа.
Тогда как вино или коньяк – это напитки гармоничные. Брожение в них закончилось, как подростковые прыщи, – они стали мудрыми и душа их зрелой.
Принюхавшись к Даше, он с удивлением ощутил, что пахла она смородиной. Точнее, смородиновой почкой. Это был запах ДО брожения, первородный, запах чистоты и наивности...
– Поехали! – легко ответил он. – Подожди только пару минут, вино возьму для дегустации, я мигом!
Он сгонял в ресторан, стараясь не попасться Еве на глаза, схватил две бутылки, которые намеревался предложить Даше и ее маме для сравнения, для наглядности. Через пять минут они уже входили в метро, а еще через двадцать минут – в квартиру Даши.
* * *В квартире было тихо и темно. Похоже, мама Даши легла спать.
– Проходи сюда, – девушка указала ему на коридор, ведущий к кухне. – Ничего, что не в комнате?
– Нормально.
– У меня в квартире даже обеденного стола нет... Всех приглашаю на кухню, – улыбнулась Даша. – Там удобнее!
Что-то в ее фразе... «У меня в квартире»... Не у нас – у меня!..
– Сколько бокалов ставить? Мне два, для сравнения, да? А ты сам будешь пить, тебе ставить? – спросила Даша.
– Тебе два. И маме твоей два, – нашел Влад способ выяснить недоразумение. – А мне один. Я просто немного выпью за компанию с вами.
– Маме не нужно. Ее вообще-то тут нет, по правде говоря... Она живет отдельно от меня. Или я живу отдельно от нее, – засмеялась Даша. – У нее новый муж и двое маленьких детей. Мы с мамой дружим, но жить вместе... Это перебор, согласись! Это моя квартира, вернее, она родительская, но мама перебралась к новому мужу, а папа – к новой жене.
– Маме не нужно. Ее вообще-то тут нет, по правде говоря... Она живет отдельно от меня. Или я живу отдельно от нее, – засмеялась Даша. – У нее новый муж и двое маленьких детей. Мы с мамой дружим, но жить вместе... Это перебор, согласись! Это моя квартира, вернее, она родительская, но мама перебралась к новому мужу, а папа – к новой жене.
– Ты меня... обманула?
– Ага, – легко согласилась Даша.
– Зачем?
– А что, ты очень хотел познакомиться с моей мамой? – Она фыркнула от смеха.
– Нет, – смутился Влад.
– Я просто хотела дослушать о винах! Но мне показалось, что ты бы иначе не пошел ко мне...
– А зачем тебе слушать о винах? – угрюмо требовал ответа Влад, чье самолюбие было задето. Мало того, что она его обманула, так еще и издевается!
– Ну ты и зануда! Мне просто интересно, потому что ты здорово рассказываешь, это во-первых. А во-вторых, я работаю в Библиотеке культурологии, слышал о такой? В отделе редких рукописей. Пишу диссертацию об эволюции французских слов в русском языке. И у меня есть рукопись девятнадцатого века одного трактата о винах, в которой я ничего не понимаю. Но теперь, с твоей помощью, надеюсь разобраться!
Влад подумал немножко и улыбнулся.
– Я взял две другие бутылки. Сейчас расскажу тебе о белом вине: чем отличаются сухие белые бордо от эльзасских вин... Ставь бокалы.
– И еще ты обещал мне объяснить, что такое купаж!
– А, да... Купаж – это когда смешивают различные вина, чтобы добиться определенных качеств по вкусу, цвету, терпкости, хотя многие виноделы считают, что подобное обращение с вином есть варварство, и пытаются добиться запрета на купажирование...
* * *Они совсем немного просидели на ее кухне, но ведь и приехали поздно, после банкета. В половине второго ночи у Даши стали закрываться глаза. Она пару раз роняла голову на грудь, но тут же открывала глаза и просила продолжать. На третий раз Влад поднялся.
– Тебе ведь на работу с утра, да?
– К десяти, – пробормотала она.
– Я пойду. Такси только закажу.
– Хочешь, я тебе на кухне постелю, на этом диване...
– Да нет, не буду тебя обременять своим присутствием...
– Как скажешь.
Владу вдруг стало немного досадно, что она не стала настаивать. Но виду он не подал, деловито набрал номер, заказал машину.
– Слушай, мне что-то нехорошо... Кажется, передегустировала твоего вина... Голова кружится... Я пойду лягу, а ты просто дверь захлопни, ладно?
– Давай помогу тебе дойти до кровати. – Влад поддержал ее под локоть. – Извини, я не думал, что от такой дозы ты можешь захмелеть... Хотя, если ты раньше вина никогда не пила, оно же для тебя «кислятина»... – Влад осторожно вел ее к комнате, – то могла, конечно, захмелеть с непривычки... Я виноват, не подумал. Кстати, поэтому у тебя могли возникнуть проблемы с... – Он чуть не сказал «с поносом», но вовремя спохватился: для него любое проявление физиологии, будь то даже понос, есть явление природы, не подлежащее осуждению и критике, – явление естественное и нестыдное. Но девушку подобное слово в его устах могло смутить: одно дело доверить свои проблемы маме, и совсем другое – мужчине! – С пищеварением, – закончил он фразу. – Ты маме жаловалась, я слышал. – Он улыбнулся. – Но это только поначалу такая реакция, не волнуйся, потом организм привыкает... Сюда?
Даша кивнула. Влад отворил дверь, за которой обнаружилась маленькая спальня. Он нашарил на стенке выключатель. Неяркий свет двух ночников озарил комнату, выдержанную в цвете слоновой кости, в который местами вкрапливался темно-розовый. В центре ее находилась большая, широкая кровать под прозрачным кремовым пологом. Покрывало на кровати было необычным, напоминало по форме лепестки.
Он почувствовал смущение – место ощущалось как очень интимное, личное и еще... Оно вступало в странное противоречие с Дашей. Влад не смог бы подобрать слов, но если перевести ощущения на язык вкуса и запаха, то эта спальня воспринималась им как вишня, спелая и сочная, полная магии состоявшейся женственности, – и как она могла принадлежать Даше, с ее внешностью пацанки и запахом смородиновой почки?!
– Ты сама сможешь теперь... – Он не знал, что именно имел в виду. Раздеться?
– Не волнуйся... Я даже раздеваться не стану, – словно подслушав его мысли, пробормотала Даша. – А ты дождись звонка от такси, не стоит ночью болтаться на улице... Чаю сделай там или кофе, если хочешь...
Даша упала на кровать, прямо на покрывало, едва успев сбросить тапки.
Влад, прикрывая дверь, на мгновенье обернулся. Она раскинулась на своем ложе, как на донышке огромного диковинного цветка. Казалось, что на ночь цветок сомкнет вокруг этого маленького тела свои лепестки, чтобы укрыть его от холода, любовно убаюкать в своем лоне.
Неясное чувство зашевелилось в его груди, зашебуршилось, заворочалось.
Наверное, потому что сцена, которая ему представилась, была очень красивой.
И очень эротичной...
Он вернулся на кухню, закупорил початые бутылки, нашел листок бумаги на холодильнике, вытащил из нагрудного кармана ручку и размашисто написал: «СПАСИБО ЗА ХОРОШИЙ ВЕЧЕР!»; взял свою сумку и направился в прихожую. Там он несколько секунд слушал под дверью спальни.
– Даша, ты спишь? – негромко спросил он.
Нет ответа.
Влад осторожно приоткрыл дверь. Он не знал точно зачем – наверное, хотел убедиться, что с ней все в порядке?..
В спальне горел свет – Влад не сообразил выключить его, уходя, – освещая раскинувшуюся на кровати девушку. Она лежала на животе, щека придавила подушку, рот приоткрылся; ее юбка в складку немного задралась с одной стороны, открыв четкое полукружье правой ягодицы... Показалось, что трусов на ней нет, но Влад быстро сообразил, что она носит стринги.
Желание обожгло его, но он справился с ним, прогнал. Он тихо подошел к кровати, завернул край лепесткового покрывала и накрыл им Дашу. Затем погасил свет и вышел. В этот момент завибрировал его мобильный: такси подали. Влад схватил трубку раньше, чем она перешла на звонок, и направился в сторону кухни, чтобы звук его голоса не разбудил девушку.
– Да, спускаюсь, – коротко ответил он.
На кухне он придвинул к себе свою записку, добавил: «P.S. А кто такой «чайльдгарольд»? Если решишь просветить невежду, вот телефон...» И он размашисто приписал свой номер.
В прихожей Влад огляделся. Ага, вот она, сумка Даши! Он быстро нащупал в ней мобильный, набрал на нем свой номер. Его сотовый снова завибрировал и высветил входящий, Дашин.
Теперь можно уходить. Влад тихо захлопнул входную дверь за собой.
Там, за ней, остался Дашин мир. Иной, чем его, но тоже «свой»... Особенный, недоступный ему.
И он вдруг ощутил, что ему очень хочется в него проникнуть, познать его, занять в нем какое-то место...
В этот момент он даже не вспомнил, что идеал – это когда два аромата сливаются в «букет». Он не знал и не думал, слилось что-то или нет, – он просто почувствовал, что ему хочется попасть туда, в этот Дашин мир...
Может быть, подумал он вдруг, те женщины, включая Еву, которые пытались любой ценой завести с ним «отношения», – они чувствовали то же самое? Мир Влада притягивал их, и им хотелось занять в нем какое-то место?
Сравнение ему отчего-то не понравилось. Во всяком случае, сказал он себе, уж он навязывать себя Даше не станет!
* * *На следующий день он поймал себя на том, что ждет с нетерпением звонка от нее.
Дождался он эсэмэски.
«Чайльд Гарольд. Перечитай «Евгения Онегина. Это как твое вино, терпко и «букет» потрясающий, только покрепче будет! Байрона тоже не помешает».
И больше ничего. Ни намека на следующую встречу, ни ответного слова насчет «хорошего вечера»... Ничего!
* * *У Даши имелся один секрет, который она тщательно оберегала от всех: она была нимфоманкой. Ну, не совсем, конечно, нимфоманкой в медицинском значении этого термина, но...
Но так ее называли все мужчины, с которыми у нее были отношения. Кроме первого, первенького, так прозвала его уничижительно Даша, мстя за разочарование. Первенький, красавчик, спортсмен изаписной школьный мачо,кричал восторженно, когда они в первый раз оказались в постели: «Ну ты и б...дь!»
Он ничего обидного не имел в виду: ему просто не хватало словарного запаса, в свои восемнадцать он был второгодником. Тогда Даша простила его невежество.
Потом, через несколько встреч, когда он понял, что не в состоянии удовлетворить Дашин аппетит, он снова кричал, но уже не восторженно, уже с гадким выражением на лице: «Да ты просто б...дь!»
* * *Да, да, у нее наблюдался повышенный сексуальный аппетит. Ничего особенного, аппетит, как у других бывает аппетит к еде... Есть люди, которым организм вовсе не сигналит: не пора ли поесть? А есть такие, которым не то что сигналит, но прямо-таки кричит, а то и болезненно дает под дых: давай, корми меня!!!