Рада и Зора согласно кивнули. С этим не поспоришь. Иван три раза сидел, он в авторитете — как сказал, так и правильно!
На какое-то время цыганки замолчали, наблюдая за действиями сержанта Алеши. Полицейский пересек дорогу, обошел «Мерседес» сзади, чтобы сбытчик, находящийся внутри, ничего не заподозрил и не смылся. Сейчас Алеша откроет дверцу, грозно рыкнет: «Ваши документы, граждане! А это что такое? Золото? Откуда оно у вас? Сбываете краденое?!» Сбытчик наверняка запаникует, попробует убежать. Ему никто препятствовать не станет. Рыжье же, конечно, останется у Мануша. И не надо никаких двухсот тысяч. Все правильно.
В зашторенном микроавтобусе прозвучала резкая команда: «Работаем!»
Лала сплюнула на асфальт и выбросила окурок:
— Иван многих знает. А те, кого он знает, говорят, что Бруно правильный, отчаянный и ничего не боится! Значит, настоящий рома! — закончила она свою мысль.
И тут же из потока машин, движущихся в сторону Тверской, резко выскочил зеленый УАЗ-«буханка». Едва не врезавшись в дверцу «Мерседеса», он остановился в каком-то сантиметре от машины, заблокировав двери с левой стороны.
— «Башкиры»! — пронзительно завопила Зора. — «Башкиры» налетели! Вэ-эй! О-ой! Что делает, смотри!
Из «буханки» выскочили несколько вооруженных автоматами парней в темных комбинезонах с надписью на спинах «УФСКН». Они в мгновение ока окружили «Мерседес», резко распахнули дверцы, сунули в салон автоматы:
— Выходить всем! Руки за голову! Ну!
Первым вытащили сбытчика в нечищеных ботинках, за ним следом показались два статных парня с напомаженными черными волосами. Последним кое-как выкарабкался очень полный надменный цыган в очках-«хамелеонах», с пальцами, унизанными золотыми перстнями. Всех их быстро затолкали в «буханку»; двое в комбинезонах скрылись в салоне «Мерседеса» — искали наркотики.
Сержант Алеша озадаченно застыл, не успев дойти несколько метров до машины. Покрутил головой и прошел мимо, как ни в чем не бывало. Сегодня из него плохой помощник. Значит…
— Мануша взяли! — пискнула потрясенная Рада. — Что делать?
— «Башкиры» проклятые! — скрипнула зубами Зора. — Пошли отсюда скорее!
Взметнулись цветастые юбки, сверкнули в оскале золотые зубы. Цыганки развернулись и быстро пошагали вверх по Грузинскому Валу.
Линия удачи
Чердак был просторный, высокий, с крепкой, непротекающей крышей. Сквозь слуховое окно проникало достаточно света, но для ночевок Бруно выбрал самый дальний темный угол. Наломал веток, вымел весь мусор: голубиный помет, смятые газеты, пустые банки из-под консервов, бутылки, какие-то флакончики, шприцы… Потом повозил мокрой тряпкой, принес с мусорки чистую картонную коробку из-под телевизора, разобрал, расстелил на полу, сверху разложил шинель, в которой внук Самсоновны пришел из армии. И одеяло она дала. Из дальней части чердака притащил малярные козлы, завесил тряпками и таким образом отгородил угол. Получилось довольно уютно, не хуже, чем в биндежке череповецкой ИК-10/6 строгого режима. Только там кругом заборы, колючая проволока и вертухаи, а тут — вольная воля! Хочешь — заходи, хочешь — выходи, хочешь — делай что хочешь! Он жил здесь уже неделю и был очень доволен. Ну, положим, не очень, а просто доволен… Конечно, у Эльзы с Ингой комфортней, но эти маленькие сучки уже высосали бы из него все деньги. А так восемьсот долларов, оставшиеся от гонорара за «В спорах рождается…», целехонькие лежат в противоположном углу чердака, спрятанные в щель между балками, надежно, как в банке, только процентов не приносят… Ну, и на фиг ему проценты? Главное, свобода и чтобы пожрать было…
Бруно достал из вещмешка буханку хлеба и банку шпрот, вылез на крышу, сел на краю, возле ограждения, и принялся жадно есть. Под ним открывался квадратный двор старого Замоскворечья, на лавочках сидели старушки, под окнами стояли машины, в песочнице ковырялись дети. Словом, шла обычная жизнь.
Вчера приходили три бомжа, пытались качать права за якобы «свой» чердак, но он объяснился с ними на языке зоны и для убедительности распорол одному руку от кисти до локтя, после чего они все поняли и унесли ноги. Это тоже обычная жизнь. Вот только что делать, когда придет зима? В ту квартиру, где он жил по рекомендации Поляка, идти не хотелось: там настоящий воровской притон, если в нем обретаться, то долго на свободе не удержишься… И носить нечего — осталось только цирковое трико, в морозы оно не согреет.
Бруно тяжело вздохнул. На квартиру Эльзе и в воровской притон можно было звонить, журналисты находили его, звали в телепередачи, приглашали на интервью и платили деньги. А кто позвонит на чердак? Он вздохнул еще раз. Хорошо бы выпить водки или занюхать кокса, сразу станет веселей. Но нельзя — если придется драться, то кайф не помощник, а драться, может, придется в любой момент. Может, вернуться в цирк? Но там за номер платят тридцать долларов, а когда он потребовал триста, то его просто выставили на улицу! Хотя тридцать — тоже деньги… Если выступление каждый день, то почти тысяча…
Честно говоря, не в деньгах дело. Просто он уже давно не тренировался, набрал лишний вес, утратил навыки. Да и не хочется лезть в эту долбаную пушку… Там каждый выстрел так взбалтывает организм, что потом надо весь вечер отлеживаться. Нет, ну его на фиг, этот цирк! Надо пока здесь кантоваться, а там видно будет.
За размышлениями он доел шпроты и хотел запустить банку вниз, но передумал: Самсоновна наверняка сидит внизу, а она специально просила его не свинячить — не гадить на чердаке, не разводить костер, не бросать мусор с крыши.
Во двор въехала длиннющая черная машина, оттуда вышел амбал в черном костюме и стал что-то выспрашивать у старушек. Потом поднял голову. Бруно отпрянул. Похоже, старухи его сдали!
Через слуховое окно он нырнул на чердак, поднял крышку люка и по вертикальной лестнице спустился на площадку пятого этажа. Но снизу уже раздавались тяжелые шаги, и он понял, что выскочить из подъезда уже не успеет. Снова залез на чердак, поискал — чем бы тяжелым привалить люк, но не нашел. Ладно… Он достал из тайника деньги, выщелкнул клинок ножа и притаился в темном углу. Кто это такой? Может, полицейский? Из-за того напомаженного идиота, которому он вывихнул челюсть? Или это по старым делам? Может, за Амира? А может, за тот карточный проигрыш? Но уже много времени прошло.
И тут в крышку люка постучали. Вот это номер! Когда приходят разобраться, то в двери не стучат, их выламывают.
— Здравствуй, Бруно! — раздался вежливый голос. — К тебе можно?
Да что это происходит?! Карлик спрятал нож.
— Заходи, коль пришел! — нарочито грубым голосом сказал он.
Темная тень материализовалась над люком.
— Бруно, ты где?
— Здесь, — карлик из своего угла вышел на свет. В случае чего он сможет выскочить на крышу.
— Меня прислал господин Трепетов, — сказала тень. — Он приглашает тебя на работу с постоянным проживанием, питанием и достойной зарплатой.
Бруно молчал. Разве так бывает, чтобы затаенные мечты тут же воплощались в действительность? И потом…
— Это какой Трепетов? Тот самый?
— Да, Бруно, тот самый, — терпеливо разъяснила тень. Только теперь у нее блеснули зубы — тень улыбалась.
— Ни фига себе! Так он что, к футбольной команде еще цирк собирает?
— Нет, у тебя будут другие функции. Типа охраны. Шеф видел тебя по телевизору, и ты ему понравился.
Бруно выпятил грудь и привстал на цыпочки.
— В охрану я согласен! Пистолет дадут?
— Все вопросы будут оговорены, — дипломатично ответила тень. — Поехали?
— Поехали! — в этот раз великий прагматик Бруно Аллегро даже забыл спросить, какова будет зарплата.
Линия уголовного розыска
«Золото — благородный металл желтого цвета, элемент периодической системы с атомным номером 79…»
Это он знал и так, из школьной программы. Проходил, во всяком случае. Если честно, химией Комаров никогда не увлекался. Сами посудите, ну на кой ему, тогдашнему победителю всевозможных школьных, районных и городских спартакиад, нормальному здоровому пацану, на кой ему сдался этот атомный номер? Ну, семьдесят девять. Ну и что?
Ладно, читаем дальше.
«Буквенный символ золота — Au».
Это правильный символ. «Ау, золото, ты где?» А в ответ — тишина…
Так. Ау, значит. Это «ау», братцы, неспроста. Дело, братцы, в том, что на латыни золото — aurum. А-у-р-у-м. Слово, кстати, родственное со словом «Аврора». Вот вечером он спросит Ленку свою: «Скажи-ка мне, Елена Станиславовна, что есть общего между крейсером „Аврора“ и твоим обручальным кольцом?» Она на него, конечно, глазами хлоп-хлоп: «Ты чего, с дуба рухнул? Переработался на своих дурацких „усилениях“?» Эх, Ленка, Ленка, темнота ты кромешная! Тут, понимаешь, дело такое, что и золото, и крейсер зовутся так в честь древнегреческой богини утренней зари Авроры! Аурум, понимаешь?..
Нет, пожалуй, это сложновато для Ленки будет. И обидно. Начнет орать: «Чем умничать, лучше бы купил сережки или кулончик, или хоть сапоги новые на зиму… А то усиливаешься с утра до ночи, а толку никакого!» И будет права, между прочим!
«Золото обладает высокой плотностью. Шар диаметром 46 миллиметров весит килограмм…»
Комаров достал из стакана с ручками, карандашами и прочими мелочами пластмассовую линейку. Положил перед собой. Прикинул. Небольшой совсем шарик получается. Но тяжелый. Если жахнуть таким шариком по голове, особенно в районе теменной или затылочной области, будет вам как пить дать открытая ЧМТ. Черепно-мозговая травма, значит. Как у старухи Разиной, в которую собственный внук запустил кухонным молотком для отбивания мяса… А это, братцы, причинение тяжкого вреда здоровью, никак не меньше! Если по неосторожности, то статья 118 — штраф до восьмидесяти тысяч либо исправительные работы до двух лет… Вот это он знает! Правда, не понимает, как так — проломил человеку череп, а тебе за это исправительные работы? Вроде как насмешка!
Хотя ясно, что никто по неосторожности не будет бить по голове шариком из чистого золота! Умышленное, сто пудов умышленное! Это уже 111-я! Там совсем другая песня — от двух до восьми! А если не откачают, если труп, то уже 105-я — от шести до пятнадцати, сиди и не рыпайся! А кстати, сколько раз убивали золотым шаром? Молотком, кухонным ножом, пестиком от ступки — это да, это часто бывает… Палкой сухой колбасы, крышкой скороварки, даже иконой Николая Угодника — было. А золотыми шарами еще никого не убивали! Мало их потому что. И разбрасываться такими штуками не принято!
Впрочем, Комаров сейчас не убийство раскрывает, и золотые шары тут сбоку припека. Просто появилась информация, что в Москве объявились сбытчики золота, предположительно приискового. Информация была достаточно туманной: агентуре сложно уточнять и выяснять подробности — могут уши отрезать, причем в самом прямом смысле. Вот они и несут обрывки чужих разговоров и случайно подсмотренных картинок. Один агент — псевдоним «Зоркий» — сообщил, что какой-то перец пытался сдать в скупку что-то похожее на самородок, да в цене с приемщиком не сошелся, другой — «Отважный» (они ведь сами себе псевдоним выбирают, стараются, чтобы покрасивше да поблагородней) — видел, как крутой цыган ставил кусочек золота на кон «в очко», третий слышал базар, что ингушское золотое подполье озаботилось появлением конкурентов. Короче, сообщения были хотя и расплывчатыми, но из разных источников, что подтверждало их объективность.
А тут вдруг появился и фигурант.
Дудинского случайно задержали на Тверской Заставе во время рейда отдела по контролю за наркотиками. Он пытался продать стопятидесятиграммовый отпил золота 999 пробы. На самого без слез не глянешь — весь в морщинах, небритый, с темными зубами, засаленный пиджачишко, ботинки стоптанные. А отпил этот на двести пятьдесят тысяч тянул, даже по самым дурным ломбардным ценам. И золото к тому же непростое — «используется в промышленности и в качестве мерных слитков». На каком-нибудь аффинажном заводе утянул? На прииске? Хотя с виду похоже, что отхватили этот отпил ножовочкой от какого-то большого куска. Даже не от какого-то, а, судя по всем параметрам, от стандартного гохрановского десятикилограммового слитка, которые в свободную продажу не поступают и на улице не валяются. Что, согласитесь, тоже вызывает вопросы.
Сам-то этот замухрон Дудинский «включил дурака», а может, и не включал, потому что изначально таковым и являлся, но тупо твердил, что нашел отпил в урне на станции метро. Обычное объяснение преступников. На улице находят оружие, наркотики, краденые деньги, — все вещественные доказательства по уголовным делам. Хотя обычные граждане, хоть все глаза проглядят, даже малокалиберного патрона на асфальте не найдут.
Проверили его. Судимостей нет, в розыске не числится, документы в порядке. Просидел сорок восемь часов в ИВС, но и с сокамерником — единственной доброй душой рядом и моральной поддержкой откровенничать не стал: все рассказывал, как случайно наткнулся на урну, она перевернулась, а под ней блеснуло что-то желтенькое, ругал себя за то, что понес продавать цыганам, ругал полицию за то, что безвинно прессует. Опытный осведомитель рассказывал, что держался Дудинский грамотно, и создавалось впечатление, что он знаком с приемами оперативной работы. Опять вопрос: откуда?
Через двое суток он повторил свои прежние показания и был отпущен на все четыре стороны. Но установку на него сделали и «наружку» приставили…
Крохотная квартирка в Химках, живет с престарелой матерью, частенько выпивает, но не до полного угара — все как у людей. Кстати, никаких контактов с химическими производствами у него нет, работает слесарем-ремонтником на ТЭЦ. В приятелях у него несколько работяг, которые никакого оперативного интереса не представляют. Но, оказалось, есть у него еще одна связь — некто Рудин, с которым они изредка встречаются по каким-то делам, о сути которых ни мать, ни соседи не догадываются.
Капитан Комаров убрал линейку. Напечатал запрос:
«Прошу произвести установку на фигуранта розыскного дела Рудина Леонида Сергеевича…»
Посмотрел на часы. Сегодня у него запланирована отработка тех, кто хоть каким-то боком «засветился» в контактах со скупщиками золота. Синцова он пощупает за вымя в три, Колбасин вызван на четыре, Ежиков — на пять. Вряд ли эти типы приведут к фонтанирующему в Москве источнику золота. Хотя чем черт не шутит? Да и работу надо показывать — приобщит их объяснения к имеющейся пачке, толстая получается пачка, сразу видно, что оперуполномоченный Комаров работает не покладая рук. Хотя все равно драть будут. Начальству нужна не работа, а результат!
Он еще раз взглянул на обложку книги, озаглавленной просто и незатейливо: «Золото. Краткий справочник». Книжка потрепанная. На последней странице, где оглавление, чьей-то неумелой рукой выведено: «Аслан Багдасаров читал этот». Больше ничего, запись обрывалась. Книгу он взял в библиотеке ГУВД.
«…Золото — самый первый металл, с которым в древности столкнулся человек. Добывать и обрабатывать его начали еще в V тысячелетии до н. э. В древнейшие времена золото уступало по стоимости железу, которое было тверже, прочнее и сложнее в обработке. По свидетельству древнегреческого историка Страбона, меновая торговля в африканских племенах велась в соотношении десять к одному. Известно также, что во времена Галльских войн, когда Цезарь буквально завалил Рим золотом, награбленным в северных землях, оно сильно упало в цене и стало дешевле серебра…»
— Были же времена, однако! — вслух изрек Комаров. — Вот бы машину времени!
Хотя с его зарплатой что серебро, что золото — одинаково недоступны, он ничего не выигрывал от такой смены котировок. А вот если б железо, то это да! Железа в наше время навалом! Сдал бы древним неграм свою ржавую «Ладу» и получил взамен «Хаммер» из чистого золота! Десять к одному, ха!
Кстати, с чистым золотом все не так просто, как кажется.
«…Золото 999 пробы используется в промышленности и в качестве мерных слитков. Ювелирные изделия из него плохо держат форму, полировка недолговечна, они быстро теряют вид. Причиной тому — необычайная пластичность чистого золота. По шкале Мооса его твердость составляет 2,5 и сравнима с твердостью человеческого ногтя…»
Капитан Комаров не удержался, внимательно рассмотрел ноготь на своем указательном пальце. Он был толстый и желтоватый от табака, но на изделие из чистого золота никак не походил. И пробовать его на зуб охоты не возникало.
«Для придания лучших механических свойств золото смешивают с медью, серебром, палладием, никелем и пр. Медь придает ему красноватый оттенок, платина и палладий — белый. Бывает золото голубое и даже черное (индий и рубидий соответственно). Но особенно ценится так называемое „белое золото“ — сплав с палладием и никелем в строгом процентном соотношении…»
Это уже не так интересно.
Он взял чайник, вышел в туалет и набрал воды. На обратном пути в коридоре наткнулся на майора Чуприленко. У него рост два метра, мощный торс и бритая голова: отпустить оселедец — и вылитый запорожский казак с картины про письмо турецкому султану.
— Комаров, бздыть, только что тебя вспоминал! — буркнул майор. — Что там с этим золотом? Говорят, по Москве большой шухер идет… Скоро перестрелки начнутся!
Чуприленко — старший оперуполномоченный разыскной части. В руке у него пачка свежих разыскных ориентировок с размытыми фотографиями.
— Реально нет ничего, — сказал Комаров. — Так, какие-то наметки…
— Ну да, бздыть, так всегда бывает. Надо факты накапливать, чтобы прижать подозреваемого, когда появится. Вот тогда он у тебя запоет! Как этот Филипп, бздыть его, Кирконов!