Бруно посмотрел.
— Если по чесноку, ты тоже ничего, — сказал он. — Только много п…шь.
Печерская как-то странно дернула головой.
— По чесноку? — переспросила она.
— Да. По чесноку, — подтвердил Бруно.
— По чесноку, по чесноку, — Печерская смотрела куда-то в сторону. — По чесноку… Слушай, неплохое название для ток-шоу! «По чесноку»… с Софией Печерской!.. Очень даже неплохо! Отлично! Блин! «По чесноку»! Логотип — головка чеснока и… Ха-ха-ха! Надо срочно переговорить с Костиком, будем готовить «пилот». Мать их за ногу, это будет бомба! Хватит сюсюканий! Головку им в одно место!
Она поймала за плечо Бруно, собиравшегося тихо отвалить в сторонку.
— Слушай, а если я тебя приглашу? Ты же такой брендовый, ты мне такой рейтинг забабахаешь!
— Приглашай, рассмотрим, — важно кивнул карлик.
— Какая прелесть! А ты не хочешь слетать на Проксиму Центавра, Брунчик? — Печерская подмигнула и похлопала себя по бедру. Похоже, кокс она хранила в прежнем месте. — У меня и билет есть — на двоих… По чесноку!
Но у Бруно не было никакого настроения лететь на Проксиму Центавра в компании пьяной Соньки Печерской.
— Отвали! — сказал он твердо. И пошел искать своего Романыча.
Подозреваемый Синцов
Комаров занес данные в протокол и еще раз перевел взгляд с фотографии в паспорте на сидящего перед ним человека.
Вот Синцов Алексей Иванович, так сказать, во плоти: мужчина в районе сорока, без особых примет, жесткое малоподвижное лицо. Наверное, был бы похож на Терминатора, если б не рязанский нос картошкой… А вот его фото девять на двенадцать: то же самое лицо — нос, скулы, лоб, надбровные дуги и так далее. Только более выразительное, возможно (если слово «выразительный» здесь вообще подходит), более молодое и гладкое, и прическа погуще… Лет восемь, а то и десять назад фотографировался. И странное чувство возникло у капитана Комарова: если Синцов во плоти никаких ассоциаций у него не вызывал, то Синцов на фотографии был ему определенно знаком. Да и фамилия. Определенно. Они встречались раньше, профессиональная память осечек не дает. Только где и когда, Комаров никак не мог вспомнить.
— Боксом не увлекались? — Он закрыл паспорт и пододвинул его на край стола. — Первенство Москвы и области, год так восемьдесят девятый — девяносто первый?
— Нет, — сказал Синцов.
Голос, кстати… Голос тоже знакомый.
— Может, в угрозыске служили?
— Нет.
— И… не привлекались?
— Не привлекался. Не увлекался. Не служил. А что?
— Ничего. Показалось, наверное. Лицо мне ваше вроде бы знакомо.
Синцов пожал плечами, пошевелился.
— Июль две тысячи второго. Проспект Вернадского. Канализация, — проговорил он медленно, словно нехотя. — Пропавшие студенты. Четверо. Вы тогда в сержантах еще ходили.
И Комаров сразу вспомнил.
— Погоди… Леший? Как это… Диггер, да?
— Он самый, — прогудел Синцов.
— Вот это да! — Комаров прихлопнул себя по лбу. — Точно! Леший! Ракоходы! Библиотека Ивана Грозного! Как это… Замуровка!
Он с видимым удовольствием вспоминал диггерские словечки.
— То-то я смотрю, он — не он… Вроде моложе должен быть! А ведь сколько лет прошло уже… Две тысячи второй, вот оно как!
— Ну да, — согласился Синцов-Леший. Железобетонное лицо его немного оттаяло. — Десять лет. Давненько.
Посмотрели друг на друга, поулыбались.
— И как ты?
— Да нормально.
— Все ползаешь еще там?
— Годы не те, чтобы ползать…
— Работаешь где-то?
— Нет, — коротко сказал Синцов. — А ты уже капитанишь вовсю, смотрю? Помню, был совсем молодым ментом…
— Был мент, стал полицейский! — Комаров хохотнул. — А помнишь, как там каменюки летали в темноте? Вот дела-а! Я вот до сих пор все думаю, кто это мог быть?
— Бомж какой-нибудь, наверное, — сказал Синцов.
— Бомж! — повторил Комаров, покачал головой. — А мне паук тогда померещился! Громадный такой!
— Человек-паук. Спайдермен, — Синцов усмехнулся.
— Ага!
Еще поулыбались.
— По какому делу вызывал-то? — спросил Синцов.
Комаров вспомнил, зашелестел бумагами.
— В общем, дело такое. Мы по золотым скупкам сейчас работаем, отрабатываем некоторые точки, ну и людей тоже, которые там крутятся… Короче, у скупа одного в телефоне нашли твой домашний номер. А скуп этот по делу у нас проходит. Такой вот был повод.
— Ясно, — Синцов уже не улыбался. — И теперь что?
— В разработку теперь пойдешь! — нахмурился капитан Комаров. — Всю подноготную, так сказать, связи, явки и так далее! Колись, Леший, пока не поздно!
Он посмотрел на каменное лицо Синцова, вздохнул.
— Ладно. Шутка. Не парься. Обычная отработка. Ты золото сдавал? Или, может, покупал?
Синцов пожал плечами.
— А что за скуп? Кто он такой?
— Веренеев Степан. На Юго-Западе работает.
— Постой… Это который в универсаме сидит на втором этаже, в стеклянной будочке?
— Точно. Знаешь?
— Я ему как-то пару серебряных монет предлагал.
Комаров кивнул, что-то заполнил в протоколе.
— Или нет, монеты я на Кузнецкий Мост носил. А на Юго-Запад — колечко золотое, — подумав, добавил Синцов. — От родительницы осталось. А может, и наоборот. Не помню точно. Давно это было.
— А колечко что? — не отрываясь от письма, спросил Комаров.
— Продал, наверное, — Синцов посмотрел в окно. — А может, подарил. Или сперли. Не знаю. Сколько лет прошло…
— Да, немало…
Комаров перечитал протокол, положил перед Синцовым.
— Вот здесь, — он ткнул пальцем.
Синцов пробежал глазами текст, взял ручку, подписал.
— Так, а что там со скупками этими? — спросил он. — Что-то украли? Или вы просто так их рейдите время от времени, для профилактики?
— И для профилактики тоже! — туманно объяснил Комаров, пряча протокол в папку. — Хотя факты тоже имеются.
— Что за факты?
— Много золота появилось в Москве. Вдруг, ни с того ни с сего. То ли приисковое, то ли гохрановское, то ли черт знает какое… Это мы и выясняем.
— Ясно, — кивнул Леший.
— Ты, кстати, из диггерских «закидок» золотишко не выносил? — неожиданно спросил Комаров и бросил на старого знакомца острый, цепкий, совсем не дружеский взгляд.
— Попадалась как-то пара монет… Но они давным-давно проданы…
— А Рудина, случайно, не знаешь?
— Какого Рудина?
— Любого.
Леший покачал головой.
— Я никакого не знаю.
— Ну, ладно…
Капитан поднялся и положил папку в сейф. Синцов слегка вытянул шею, чтобы рассмотреть, что там внутри, но ничего не увидел.
— И что теперь? — спросил он.
— Все! — объявил Комаров, усаживаясь на место. — Скупщиков будем дальше шерстить и в хвост и в гриву. А ты можешь жить-поживать себе дальше, так сказать, «ад арбитриум»! То есть, в переводе с латинского, по полному своему усмотрению!
— Ого, — сказал Синцов, — латынь.
— Остатки высшего юридического. По верхам прошелся, только чтобы диплом получить. Был молодой — времени не было, а сейчас жалею…
Комаров махнул рукой, посмотрел на Лешего.
— Пацаны те тоже с юрфака были, помнишь, — которых мы искали тогда с тобой?
— Крюгер с теми говнюками? Ну, да. Сейчас кто-то из них, возможно, даже в прокуратуре работает или в суде заседает! — Синцов хмыкнул. — Забавно, конечно.
— Забавно, — согласился Комаров. И добавил: — Пока дело не возбудили… Мы же как на минном поле. С одной стороны ножи да пули, с другой законники с наручниками…
— Да уж. Под землей тоже так…
Поулыбались.
— Ну что, тогда я пошел, наверное.
Синцов встал. Комаров тоже поднялся, протянул руку. Синцов ее пожал.
— Будете у нас на Колыме, как говорится…
— Лучше уж вы к нам! — отвечал, как положено, Синцов. — О! Чуть не забыл! — Он взял со стола паспорт, положил в карман.
— А ведь это не бомж был, Леший! — неожиданно окликнул его Комаров, когда он был у самой двери. — Тогда, в коллекторе этом! Ну, скажи честно! Не бомж, не человек вообще! Ведь правильно?
Синцов остановился, оглянулся.
— Я до сих пор иногда закрою глаза и вижу, как оно враскорячку несется, летит, лохматое, темное! Летит, Леший! Человек так не может!
— Ну, а кто это был тогда? — вопросил Синцов.
— Не знаю! Вот ты — знаешь! Только говорить не хочешь!
По лицу Лешего ничего определить нельзя. Чугун. Железобетон.
— Ладно! — махнул рукой Комаров. — Не хочешь, и фиг с ним!
— Это марл, — сказал Синцов.
Капитан собирался включить чайник и застыл, не донеся руку до выключателя на корпусе.
— Кто?
— Марл. Марлы. Что-то вроде карликов, — сказал Синцов. — Они гораздо глубже живут, туда обычно никто из нас не спускается. А некоторые поднимаются выше, по коллекторам шастают. Жратву ищут и все такое.
— Это марл, — сказал Синцов.
Капитан собирался включить чайник и застыл, не донеся руку до выключателя на корпусе.
— Кто?
— Марл. Марлы. Что-то вроде карликов, — сказал Синцов. — Они гораздо глубже живут, туда обычно никто из нас не спускается. А некоторые поднимаются выше, по коллекторам шастают. Жратву ищут и все такое.
Комаров оторопело смотрел на него. Он забыл про чайник.
— Это как у Герберта Уэллса, что ли? Морлоки?
— Не знаю, как у Уэллса. Марлы и марлы. — Синцов развел руками. — Уроды. Мутанты. Хрен их знает…
— Блин. Ты серьезно? — Капитан нахмурился. Тут же улыбнулся неуверенно. — Или прикалываешься?
— Не прикалываюсь. Серьезно, — сказал Синцов. — Ладно, я пошел.
— Подожди. Это же… Да постой ты, Леший! — Комаров почесал в затылке, вышел из-за стола. — И ты их видел? Сам?
— А чего бы я говорил?
— Я тоже хочу увидеть! Давай организуем это дело! В выходные как-нибудь! Возьми меня туда! Ну!
— Я же сказал, что «в минус» не хожу.
— Куда? А-а… Да что ты мне байки рассказываешь! — Комаров рассмеялся. — Как будто я молодая юристка на фирме! Я ж по глазам вижу! Ты не бомбила, не строитель и не этот, которые по квартирам ходят, всякую хрень впаривают!
Он подошел к Синцову, опять протянул ему могучую квадратную ладонь:
— Давай, не пропадай, Леший! Позвони мне как-нибудь. Или я сам тебя наберу. Сходим, посмотрим на это чудо. Я и не слышал никогда про марлов! Про чудовище лох-несское слышал, но оно далеко… А эти, выходит, прямо у нас под ногами! С меня, кстати… — Он выставил перед собой руки и развел ладони далеко в стороны. — С меня вот такая бутылка будет!
— Да я и не пью.
Капитан вздохнул:
— Какой ты весь правильный! Даже подозрительно.
Когда Леший ушел, Комаров еще какое-то время вышагивал по кабинету. Вспомнил про чайник, включил. «Марлы, — подумал он. — Почему марлы? Они сами себя так зовут, что ли? Какие-то мутанты, уроды… Значит, у них есть свой язык? И даже письменность, быть может?»
Впрочем, это значения не имело. Он знал, что Леший вряд ли позвонит. Это он тоже увидел по глазам. Упертый парень! Судя по одежде и речи, социальный статус невысокий, но в себе абсолютно уверен.
«Я тоже упертый, — подумал Комаров. — И статус у меня тоже невысокий. И вообще, у нас много общего…»
Скоро уже должен был прийти следующий вызванный. А он все думал об ушедшем. Непонятно, всерьез Леший об этих марлах говорил? Точнее, когда говорил, вроде ясно, что всерьез. А сейчас, когда сидишь один в своем кабинете и хлебаешь чай из пакетика за обшарпанным столом, кажется: да как такое возможно? Вот в бомжей, которые живут в коллекторах, возле труб греются, поверить легче. Потому что их много раз видел и задерживал, для них закон имеется: убил, украл — «кам ту ми», как говорится, получи, что полагается. А вот если это какой-то неизвестный науке марл? Кто он вообще — человек или зверь? Каков его, так сказать, правовой статус?.. Сплошной туман!
Но тогда, десять лет назад, Комаров и в самом деле видел что-то нечеловеческое. В этом-то все и дело.
Капитан вздохнул. Хороший парень этот Леший. Скупщика Веренеева сразу вспомнил. Только объяснил плохо: пара серебряных монет, колечко, то ли там, то ли в другом месте, да давно было… А почему тогда запомнил? И почему скупщик записал его телефон? Непонятно! Так же, как с марлами… Только марлы по уголовному делу не проходят, а неизвестные сбытчики золота проходят. И марлов проверить нельзя, а людей — можно.
Он придвинул клавиатуру компьютера и напечатал задание:
«Прошу произвести установку на Синцова Алексея Ивановича…»
В дверь постучали. Вошел худой, высокий человек лет пятидесяти. Он был заметно испуган.
— Здравствуйте… Колбасин моя фамилия. Мне вот повестку прислали…
— Проходите, господин Колбасин. Вы золото в скупку сдавали? — привычно начал очередной опрос капитан Комаров.
Через неделю поступили установки на Синцова и Рудина. Практически одинаковые, будто написанные под копирку.
«Синцов Алексей — офицер российской армии, участник боевых действий, после демобилизации постоянной работы не имел, на общественных началах сотрудничал с городской службой спасения, потом поступил на завод п/я 403, где несколько лет проработал в должности старшего смены ВОХР, уволен по собственному желанию, в настоящее время не работает, проживает в гражданском браке с Полиной Герасимовой в съемной квартире по адресу… Прописан в ранее занимаемой квартире по адресу… Выраженного круга общения не имеет. Связей, представляющих оперативный интерес, не имеет. Компрматериалами на него органы внутренних дел, наркоконтроля, ФСБ и таможни не располагают…»
«Рудин Леонид Сергеевич — после службы в армии возглавлял клуб диггеров, работал в МЧС, затем поступил на завод п/я 403 на должность стрелка ВОХР, уволен по собственному желанию, не работает, не женат, проживает по адресу… В прошлом году попал в тяжелую автомобильную катастрофу, чудом остался в живых. Выраженного круга общения не имеет. Связей, представляющих оперативный интерес, не имеет. Компрматериалами на него органы внутренних дел, наркоконтроля, ФСБ и таможни не располагают…»
— Да-а-а… — Комаров вздохнул.
Один попал в катастрофу, другой не попадал. Зато оба — специалисты по подземельям, а главное — оба работали на одном и том же заводе и в одном подразделении. Как же они могут друг друга не знать? Но почему тогда Синцов не признался? И что это за завод такой — «почтовый ящик 403»?
Капитан позвонил в ОБЭП,[2] в контроль за потребительским рынком, во вневедомственную охрану. Никто его насчет этого завода не просветил: «Это же „ящик“, а мы военку не обслуживаем…»
Тогда он вышел в коридор и зашел в кабинет к Чуприленко. Несмотря на свое косноязычие, он был хорошо и всесторонне информирован.
— Слышь, Игорек, ты все знаешь. А про завод «почтовый ящик 403» слышал?
Опер подскочил на месте, оглянулся. Лицо его налилось кровью, даже лысина покраснела. И обычная невозмутимость исчезла начисто.
— Ты что орешь, бздыть?! Служить надоело? Или вообще…
— Да ты что? Что я такого спросил? — растерялся Комаров.
— Да то! Это эфэсбэшная «крыша», вот что, — прошипел майор. — Они оформляют там своих засекреченных сотрудников. Только я тебе ничего не говорил!
Осмысливая услышанное, Комаров направился к себе в кабинет.
— Интересная компания, Синцов и Рудин! — буркнул он себе под нос.
Глава 3 Серьезная «закидка»
Найти «решалу»
Рыжий прапорщик спецсклада послал Пальца на три веселых буквы, чуть ли не пригрозил написать рапорт. Хорошо, что не написал. Бывший сотрудник спецподразделения «Тоннель» старший лейтенант запаса Пыльченко считал, что в этом ему повезло. Но как быть с другим? Рыскать по торговым точкам?
Есть магазины с экзотическими названиями — «Геострой Маркет», «Технический Экстаз», «Гуру-Спорт», «Гуру-Экстрим» и некоторые другие. Можно пойти туда. Можно купить, скажем, цифровой многоканальный газоанализатор. Инфракрасный фонарь. Сканер пустот. Можно купить очки ночного видения — хотя это будут очень громоздкие и неудобные очки типа «рачий глаз», а прилагающуюся к ним маску придется или капитально перешивать, или просто выбросить.
Что-то купить можно. Правда, стоить это будет дорого.
Но что-то купить нельзя. Потому что нет таких магазинов. Например, сверхкомпактный автоген рюкзачного типа для резки твердых сплавов. Армейские ИК-очки для спецподразделений. Оружие, наконец. Ты ищешь выходы на нужных людей. Людей, которые могут продать тебе нужную вещь. Практически любую вещь.
В Москве таких людей немало.
Твой сосед по лестничной площадке как раз знает одного сварщика, который сам, практически на коленках, сладил газовый резак. Но там, правда, баллоны по 40 килограммов. Нормальные баллоны, уверен сосед. «А тебе какие нужны-то? Со спичечный коробок? Чтобы в кармане носить? Зачем тебе это вообще?»
Вот то-то и оно. Зачем.
Есть местный «авторитет» районного масштаба, некий Чира. У Чиры есть выходы на серьезных кентов, специалистов по сейфам. Кенты должны рубить в автогенах. Они сидят в «Сочинском Дворике», тянут водочку под шашлычок, ковыряют пальцами в зубах, смотрят в потолок. «Чево-чево? А на х…я козе баян? А кто тя прислал?»
Нет, общаться с ними нет никакого желания.
Есть интернет-форумы по металлорезке. По спецснаряжению. По огнестрельному оружию. Есть множество диггер-форумов. Там сидят люди, которые имеют необходимые знания и навыки… «Только как бэ это… Зачем тебе все эти прибамбасы? Хочешь ограбить „Альфа-Банк“?»
В конце концов можно открыться. Расклад такой: или ты продолжаешь бессильно сверлить глазами фотку, где вход в «Бухен» похоронен под тяжелым стальным люком, или ты открываешься и берешь кого-то в долю.