– Тогда, может, вина? – предложил Лю И.
– Не стоит, – отвечал за Ху Хао учитель. – Юаньвай всегда пил очень мало.
– А после того как попал в беду, вообще не прикасался к вину, – сказал Ху Хао. – Вот сейчас выпил и совсем расстроился... Поистине, ваше сочувствие тронуло меня до глубины души.
Лю И и Чэнь Шань допили вино и доели закуски. Затем Чэнь Шань достал из рукава связку в триста монет и протянул Ху Хао:
– Возьмите эти деньги и по дороге домой купите себе чего-нибудь съестного. Жаль, я сейчас мало зарабатываю и не могу дать больше...
Лю И между тем рассчитался с трактирщиком и оставшиеся у него около сотни монет также отдал Ху Хао:
– Я не богат, но примите хоть этот скромный дар.
Ху Хао вспомнил о страданиях своих близких и с благодарностью принял деньги, тем более что даны они были от чистого сердца...
Поистине:
Здесь наше повествование пойдет в двух направлениях. Сначала мы расскажем о жене и дочери юаньвая, которые, дрожа от холода, с нетерпением ждали возвращения Ху Хао.
– Почему отец пошел просить у людей? – недоумевала Юнъэр.
– Видишь ли, дочка, все люди в мире живут по-разному, – объясняла мать, – одни – в тепле и довольстве, другие – в холоде и голоде. Твой отец нынче впал в такую нужду, что у него нет иного выхода, как просить подаяния.
– Но почему он пошел в такой снег и мороз? – не унималась девочка.
– Дитя мое, у нас совсем нечего есть, и не пойди он сейчас, мы умерли бы с голода. Девочка моя, возьми под изголовьем кровати несколько оставшихся у меня монет и купи чего-нибудь поесть, а вернется отец – придумаем еще что-нибудь.
Юнъэр перевернула всю кровать, однако нашла только восемь медяков.
– Вот и хорошо, – сказала мать. – Купи себе несколько жареных лепешек и поешь.
Надев рваные сандалии и обмотав голову старой тряпкой, Юнъэр, осторожно ступая по снегу, вышла со двора. Городская улица – это не глухие горы: вот и сейчас здесь было оживленно, люди, топча снег, сновали взад и вперед, и вскоре образовалась слякоть, по которой стало трудно передвигаться. Юнъэр не успела сделать и нескольких шагов, как поскользнулась и выронила зажатые в ладони монеты. Взволнованная девочка бросилась шарить руками по мокрому и грязному снегу, однако ей удалось найти только семь монет. Восьмая монета пропала.
Дойдя до конца улицы, где обычно продавали съестное, Юнъэр подошла к первому же торговцу лепешками.
– Дядюшка, дайте мне лепешек на семь монет.
Торговец взял монеты и стал их внимательно осматривать. Одна монета оказалась гнутой, и он вернул ее девочке.
– Тогда дайте мне лепешек на шесть монет! – сказала Юнъэр.
Торговец завернул шесть лепешек в лист лотоса и дал ей. Взяв лепешки, Юнъэр направилась домой.
Между тем начинало смеркаться. Прохожих на улице почти не было. И вдруг девочка увидела старуху с корзиной в руке, опиравшуюся на клюку. Старуха остановилась, поставила корзину и спросила:
– Ты что несешь, девочка?
– Лепешки, – отвечала Юнъэр. – Мне мама велела купить.
– Не дашь ли мне одну? Я со вчерашнего дня ничего не ела...
Юнъэр заколебалась: правда, мы с мамой тоже ничего не ели со вчерашнего дня, но все же можем потерпеть, а старушка такая дряхлая, что может и умереть от голода. Девочка взяла лепешку и протянула старухе. Старуха приняла лепешку, повертела в руках и сказала:
– Лепешка, конечно, хороша, но разве одной насытишься?.. Может, дашь еще?..
– Я бы все вам отдала, но мы с мамой голодаем. Она даже послала сегодня отца просить милостыню... У мамы осталось восемь медяков, и она велела мне купить на них лепешек. По дороге я упала и одну монету потеряла. А другую торговец не взял, говорит – гнутая. Так что я купила всего шесть лепешек – по две на каждого. Но вы так голодны, что я не выдержала и дала вам одну.
– А если мама спросит, куда ты девала лепешку?
– Скажу, что съела по дороге.
– Если хочешь принести домой все лепешки, отдай мне монету, которую не взял торговец, – попросила старуха.
Юнъэр вытащила из-за пояса гнутую монету и охотно отдала старухе.
– Что ты скажешь маме, если она спросит о деньгах? – продолжала старуха.
– Скажу, что потеряла две монеты, – ответила девочка.
– Ты на редкость добрая девочка, – похвалила ее старуха, – и к тому же умница. А теперь признаюсь тебе: я вовсе не голодна, и лепешка твоя мне не нужна. Возьми ее.
– Давайте лучше съедим ее вместе, – предложила Юнъэр.
– Ешь сама, – сказала старуха. – Я пошутила – мне просто хотелось тебя испытать.
Старуха положила гнутую монету на ладонь, подкинула ее, кашлянула, и монета сразу стала как новенькая.
– Ну как, хорош фокус? – спросила она, отдавая монету Юнъэр.
– Очень хороший! – воскликнула девочка. – Научите и меня!
– Этот фокус – пустяк! – сказала старуха. – Если ты захочешь у меня учиться, я научу тебя многому! Ты грамоту знаешь?
– Немного.
– Вот и хорошо! – Старуха запустила руку в корзину, вытащила перевязанный шнурком пурпурный шелковый мешочек и протянула Юнъэр. – На, возьми!
– Что это? – удивилась девочка.
– Это книга, называется: «Сокровища по желанию». В ней описано много чудесных способов приобретения богатства. Почитай, и сама узнаешь. Если же чего не поймешь, позови мысленно Святую тетушку, я сразу же явлюсь и все тебе объясню. Но смотри, никому об этом ни слова!
Юнъэр спрятала книжку за пазуху, сунула за пояс обновленную монетку, поблагодарила старуху и направилась к дому. Сделав несколько шагов, она обернулась – старухи как не бывало.
Когда Юнъэр возвратилась домой с лепешками, мать спросила:
– Доченька, где ты так долго пропадала? И платье на тебе мокрое и грязное. Может, упала?
– Мама, на улице скользко, трудно ходить. Я упала и потеряла две монеты. Поэтому и купила только шесть лепешек.
Мать вздохнула:
– Дитя мое, у кого судьба горькая, тому достается одно лишь горе. Двумя лишними лепешками весь век сыт не будешь, так что не надо об этом и вспоминать. А платье пока не трогай, почистишь, когда высохнет.
Мать с дочерью съели по две лепешки, а две оставшиеся завернули в лист лотоса и оставили для отца.
Вскоре вернулся Ху Хао. Глядя на раскрасневшееся лицо мужа, жена недовольно спросила:
– Где тебя целый день носило? Да ты, никак, пьяный?
Ху Хао рассказал о встрече с учителем Чэнем, о том, как они вместе ходили к цензору Ми, и добавил:
– Поистине, мир не без добрых людей. Старый слуга Лю И посочувствовал мне, пригласил в трактир и угостил. А учитель Чэнь даже дал мне триста монет.
Жена обрадовалась, тотчас велела ему пойти купить немного риса, дров и угля. Денег, правда, было маловато, но все же несколько дней прожить на них можно...
Вечером все улеглись спать, лишь одна Юнъэр никак не могла уснуть и все думала: «Старуха говорила, чтобы я в случае крайней нужды заглянула в ее книжку. Правда, отцу сегодня удалось раздобыть немного риса, но ведь его хватит всего на несколько дней, а там – опять голодать. Это ли не крайняя нужда?! Загляну-ка я в книжку, может, в ней сказано, как избавляться от голода?..»
Девочка потихоньку оделась и решила пробраться в заброшенный дворовый флигелек, где ей никто не мог помешать заняться изучением книги. Но для того чтобы попасть во двор, ей нужно было пройти через комнатушку, в которой спали мать с отцом. Как ни старалась она не шуметь, мать все же услышала.
– Доченька, ты куда? – спросила она.
– Во двор, мама. Что-то живот разболелся.
– Смотри не простудись, сейчас холодно, – сказала мать. – Оденься потеплее.
– Ничего, обойдется...
Юнъэр выскользнула из дома и пробралась во флигель. Он был полуразрушен, стены зияли дырами и огромными щелями, и от снега в нем было светло почти как днем. Девочка развязала мешочек, вытащила книжку и принялась читать...
Поистине, не стало ли это причиной того, что:
Если хотите узнать, что произошло с Юнъэр после этого, прочтите следующую главу.
Глава двадцатая Разгневанный Ху Хао сжигает колдовскую книгу. Юнъэр по ночам посещает храм Первого министра
Итак, Юнъэр раскрыла книжку и на первой же странице прочла слова: «Способы приобретения денег». Дальше говорилось: «Нужно взять шнурок, надеть на него одну монету, хлопнуть ею по ладони, положить на землю и чем-нибудь прикрыть. Затем взять чашку воды, семь раз прочесть над ней заклинание, набрать в рот воды и, прыснув ею на прикрытую монету, воскликнуть: „Живо!“ После этого под покрывалом на месте одной монеты будет лежать целая связка в тысячу монет».
«Вот, значит, как!» – подумала девочка, достала из-за пояса монетку, которую ей днем дала старуха, надела ее на шнурок, положила на пол и прикрыла ведром. Затем взяла воды, прочитала заклинание, прыснула водой на ведро, сняла его и увидела, что на полу лежит целая связка медных монет. Юнъэр растерялась, не зная, что делать дальше.
«Может, отдать родителям? – думала девочка. – А если они спросят, откуда я взяла деньги, что я им скажу?..»
И тут у девочки возникла мысль. Она осторожно отперла калитку в задней стене двора и бросила монеты в снег. Пусть, мол, думают, что их подбросил кто-то из желающих помочь беднякам!
Заперев калитку, девочка вернулась в дом. Услышав, как она вошла, мать спросила:
– Все еще болит, доченька?
– Нет, больше не болит, – отвечала Юнъэр, прошла в свою комнату, улеглась и безмятежно уснула.
Наутро, когда все встали и умылись, мать понесла выливать воду за калитку и увидела на снегу связку монет. Схватив ее, она прибежала к мужу:
– Смотри! Нам кто-то подбросил целую связку монет!.. Я нашла ее на снегу у задней ограды.
– Послушай, мать! Лучше честная бедность, чем нечестно нажитое богатство, – пробурчал Ху Хао. – Наша дочь уже взрослая, и, возможно, эти деньги подбросил какой-нибудь молодой развратник, чтобы соблазнить ее. Всем известно, что мы бедствуем, и начни мы тратить неизвестно откуда взявшиеся деньги, тотчас пойдут разговоры, от которых нам будет стыдно показаться людям на глаза.
– Ну и бестолковый же ты! – рассердилась жена. – Мало ли в столице богатых людей, которые помогают беднякам, но желают остаться в безвестности.
– Ерунда! – возразил муж. – Я тоже был богат, но разве помог хоть кому-нибудь?
– Старый дурень! – еще больше рассердилась жена. – Неужто ты думаешь, что все такие, как ты? Есть же люди, которые делают добро от души, за что их и вознаграждает Небо. У них ничего не сгорит от небесного огня, как у тебя! А о дочери что ты сказал?! Ведь глупее этого не придумать. Она у нас и за ворота-то не выходит, никого не видит, а ты несешь чушь о каких-то молодых людях!..
Жена так распалилась, что Ху Хао только рукой махнул.
– Ладно, пусть будет по-твоему. Мне вчера дали триста монет, но на них долго не проживешь. Теперь, когда у нас появилась еще тысяча, мы на пятьсот сможем купить риса, на триста – дров, а на остальные – овощей, соли и соевого соуса. Как-нибудь зиму и переживем.
Все трое целый день радовались, а вечером, когда легли спать, Юнъэр подумала: «Вчера ночью мне удалось сотворить одну связку, попробую сегодня сотворить вторую...»
Ближе к ночи девочка потихоньку встала, оделась, сунула за пазуху припасенную еще днем веревочку и стала на цыпочках пробираться к двери.
– Ты куда, доченька? – окликнула ее мать.
– Опять живот разболелся, – соврала Юнъэр.
– Вот беда! – сокрушилась мать. – Пока сидели голодными, живот не болел, а тут на тебе! Видно, ты переела и у тебя несварение желудка. Завтра же скажу отцу, чтобы купил лекарства.
Юнъэр выскользнула из дома, пробралась во флигель и повторила все, что делала накануне. И опять перед ней выросла связка монет. Как и минувшей ночью, она вновь бросила деньги на снег за калиткой, вернулась в дом и легла.
Наутро после умывания мать, как всегда, пошла выливать воду за калитку и вновь обнаружила связку монет. Обрадованная, она прибежала домой.
– Странно! – недоумевал Ху Хао. – Откуда эти деньги?
– Не болтай глупости, ничего странного тут нет! – сказала жена. – Деньги посылает нам дух-покровитель – видно, не хочет, чтобы мы голодали. Я оставляю их у себя.
Вспомнив, как накануне сердилась жена, Ху Хао возражать ей не посмел, лишь неопределенно поддакнул:
– Может, ты и права, мать. Оставь эти деньги, будем понемногу их расходовать.
Через несколько дней, когда снег уже стаял и погода прояснилась, жена сказала Ху Хао:
– Пока у нас еще есть кое-какие запасы; однако не мешает подумать и о будущем. Может, пойдешь прогуляешься – вдруг встретишь кого-нибудь из знакомых и займешь немного денег!
Ху Хао не стал возражать и тотчас же ушел, а жена от нечего делать отправилась к соседям поболтать. Оставшись одна дома, Юнъэр заперла дверь, вытащила книгу и раскрыла на второй странице. Здесь она прочла, как сотворить рис.
«Хвала Небу и Земле! – мысленно воскликнула она. – Если можно добывать рис, голодными не будем!»
Юнъэр взяла в головах кровати матери ведро и корчагу для риса и пересыпала рис из ведра в корчагу. Затем ушла во флигель, поставила ведро на пол, прикрыла платьем, прочитала над ним заклинание, брызнула водой и воскликнула: «Живо!» Тотчас же внутри что-то заклокотало, и над ведром начала расти гора риса. Растерявшаяся Юнъэр позабыла произнести запрещающее заклинание, гора риса продолжала неудержимо расти. Наконец проржавевшие обручи на ведре, не выдержав, с треском лопнули, и рис рассыпался по полу. Увидев это, девочка во весь голос заплакала.
Как говорится в стихах:
Мать, находившаяся у соседки, услышала плач дочери и прибежала посмотреть, в чем дело. Увидев, что весь пол во флигеле усыпан рисом, она удивилась:
– Откуда здесь столько риса, доченька?
– Какой-то великан с мешком на плече вошел через калитку, высыпал рис и ушел, – солгала Юнъэр. – Я так его испугалась, что заплакала.
Мать поглядела на развалившееся ведро и лопнувшие обручи и спросила:
– А как сюда попало ведро? Оно ведь стояло в моей комнате! И где рис, который был в нем?
– Тот рис я пересыпала в корчагу, а ведро взяла, чтобы насыпать этот, – продолжала врать девочка. – А проржавевшие обручи на ведре не выдержали и лопнули.
– Что это был за великан? И зачем он принес рис? – продолжала допытываться мать.
В это время в стену постучала соседка – тетушка Чжан:
– До чего же вы непонятливы, матушка Ху! Просто какой-то богач, сам некогда познавший голод, решил вам помочь, но не захотел, чтобы люди узнали, кто он. Ведь доброе дело, сделанное тайно, ценится вдвое дороже. Ни в чем не сомневайтесь и принимайте дар. А если вы откажетесь, ваш благодетель может обидеться.
Чтобы не вызывать у соседки излишних подозрений, мать прекратила расспросы и вместе с дочерью принялась убирать с пола рассыпанный рис.
Как раз в это время вернулся Ху Хао. Застав мать и дочь за этим занятием, он напустился на жену:
– Хороши же вы! Есть нечего, а столько риса испортили!..
– Это я-то испортила? – разозлилась жена. – Да ты посмотри – наш рис в корчаге, а собираем мы другой. Уже не знаем, куда его сыпать!
– Откуда же этот рис взялся?
– Не знаю. Я была у соседки, пила чай. Вдруг слышу – дочка плачет. Прибежала и вижу – пол весь засыпан рисом.
– Чудеса! – удивился Ху Хао.
– Юнъэр говорит, будто через заднюю калитку вошел какой-то великан с мешком на плече, высыпал рис и ушел.
Ху Хао был человеком неглупым и решил все проверить. Он открыл калитку, осмотрел все дорожки и, не обнаружив никаких следов, схватил палку и, рассерженный, бросился в дом.
– Юнъэр! – позвал он.
Грозный вид отца так испугал девочку, что она спряталась в своей комнатушке и ни за что не хотела выходить.
Наконец отец силой вытащил ее оттуда.
– Зачем ты ни за что бьешь ребенка? – завопила жена.
– Замолчи, дура! Тут дело серьезное! – рявкнул на нее Ху Хао. – Сначала две связки монет, потом рис!.. Спрашивается, откуда они?.. Пусть девчонка расскажет по-хорошему. Если же посмеет соврать – до смерти забью.
Юнъэр поначалу не сознавалась, но потом, не вытерпев побоев, взмолилась:
– Отец, не бей, я все скажу!.. В первый день, когда шел снег, мама послала меня купить лепешек. Тебя тогда дома не было... По дороге домой мне повстречалась старуха и сказала, что голодна. Я ей дала одну лепешку, а она мне ее вернула и говорит, что, мол, просто хотела меня испытать. А вместе с лепешкой она дала красный шелковый мешочек с книжкой и наказала: «Если тебе когда-нибудь понадобятся деньги или рис, загляни в эту книжку, произнеси заклинание, и ты получишь все, что хочешь». Я ей сперва не поверила, но потом две ночи подряд произносила заклинания, и деньги действительно появлялись. А сегодня, когда мама ушла, мне захотелось проверить, нельзя ли таким образом получить еще и рис...
Ху Хао в отчаянии схватился за голову:
– Сумасбродная девчонка, ты хочешь всех нас погубить! Ведь только недавно был издан указ ловить и уничтожать всех колдунов. А ты что делаешь?!
И он снова принялся бить дочь.
– Спасите! – закричала Юнъэр.
Услышав за стеной крики, тетушка Чжан переполошилась и побежала успокаивать разбушевавшегося соседа. Дверь оказалась запертой, и, стоя снаружи, она уговаривала Ху Хао: