Зная её строптивый нрав, ждал суровой отповеди, но услышал лишь:
– Моего психического состояния. Люба считает, что у меня шок с затянувшейся депрессией.
Он потрясенно замолчал. Как это верно! Он и сам понимал, что с Дашей не все в порядке, что она потрясающе изменилась с момента их прошлогодней ночной встречи, но приписывал это обиде. А на самом деле это глубокое потрясение, с которым она до сих пор не может справиться. Ласково, стараясь не задеть её, пробормотал:
– Знаешь, Люба очень хороший врач. Может, тебе и вправду обратиться к специалисту?
Дана равнодушно отказалась, провожая глазами пролетающие мимо цветные огни витрин:
– Я и без консультации психолога понимаю, что со мной. Очень полезное заболевание. Называется «осколок зеркала Снежной Королевы». Оно очень полезно, и ни к каким врачам я не пойду. Пройдет время, и он растает сам собой. А может, и нет. Я не против.
Он удрученно молчал, терзаемый острым чувством вины. В памяти снова возникли глаза Даши, из которых уходила жизнь. Пустые озера, покрытые корочкой льда. Он снова вздохнул, не понимая, что можно предпринять. Не тащить же ее к врачу силой?
Остановил машину перед её домом. Даша нажала на ручку двери, чтобы выйти из салона, но он остановил, положив руку ей на колено.
– Подожди, милая! Знаю, что говорю преждевременно, что ты еще не готова к этому, но не могу больше ждать. Сегодняшнее объявление тебя своей невестой было спонтанным, но от этого не менее правильным и желанным. – Он сильнее сжал её колено. Ей показалось, что рука у него подрагивает. – Даша, я прошу тебя выйти за меня замуж! Пусть не сейчас, а когда почувствуешь, что готова мне ответить. Я буду ждать столько, сколько будет нужно.
Она поморщилась. Ну, к чему все это? Его чувство обволакивало её жаркой волной, но до сердца не доходило. Вспомнила слова Любаши о зверской обработке и вопросительно посмотрела на него.
– Это из-за того, что мы когда-то переспали? Тебе так понравилось, что ты готов расстаться со своей свободой, лишь бы повторить?
Он вздрогнул и закричал от негодования:
– Мы не переспали! Это был не заурядный секс! – Схватил её за плечи и сильно встряхнул. – Мы любили друг друга! У меня ничего не было в жизни лучше, и я уверен, у тебя тоже! Ты помнишь, как я тебя ласкал, что говорил?
Она озадаченно посмотрела в его горящее лицо.
– Нет, не помню. Помню, как пришла, и то смутно. А дальше пустота. Нет, деньги я тоже помню… Это забыть невозможно… А вот все другое…
Он обречено застонал.
– Да, ты была в шоке. А я не понял и воспользовался твоим состоянием. Но, если честно, даже если бы и понял, вряд ли бы смог остановиться. Прости меня!
Обхватил обеими руками её лицо и прижался ко лбу, обвевая горячим дыханием.
Она оттолкнула его, холодно произнеся:
– Мы с тобой сегодня достаточно уже ублажали публику поцелуями! Хватит! Мне это совсем не нравится!
Он печально посмотрел на её негодующее лицо, снова вздохнул и покорно отпустил. Открыл дверцу, помог выйти. Посмотрел на часы – три часа ночи.
Они бесшумно поднялись по лестнице на пятый этаж, тихо отворили дверь – и услышали веселый смех Инны Федоровны.
Родители, услыхав шум открывающейся двери, вышли в коридор и бодро отчитались.
– Все в порядке! Малышка спит, а мы играем в карты. Счет 12:56 в мою пользу! – Инна Федоровна снова по-детски захихикала, бросая насмешливые взгляды на насупившегося мужа.
Он попытался неловко оправдаться:
– Просто я тебе поддавался!
Мать отмахнула эти глупости:
– Да ты мне никогда в жизни не поддавался! Всегда старался во всем обойти! Несмотря на то, что я слабая женщина! – Геннадий Иванович скептически посмотрел на слабую женщину и хотел выразить горячий протест, но Инна Федоровна не позволила себя перебить. – Играли мы честно! Но ты не журись! Не везет в карты, повезет в любви!
И она игриво подмигнула мужу. Он невольно хихикнул, но, вспомнив, что за ними наблюдает младшее поколение, принял постно-благостный вид. Мать продолжила доклад, обращаясь к сыну:
– В общем, дежурство сдали, готовы к следующим подвигам! – И откровенно добавила, выдавая тайную надежду: – Честно говоря, мы вас до утра не ждали.
Чтобы мать не сказала еще какую-нибудь неловкость, Юрий быстро скомандовал:
– Ну, собирайтесь скорее, а то я машину на сигнализацию не поставил!
Ворча на его неосмотрительность, родители в скоростном темпе оделись и выскочили за дверь. Юрий чмокнул Дашу в щечку, как престарелую родственницу, чем несколько её удивил, и вышел.
Она недоуменно пожала плечами, широко зевнула, потянулась до хруста в суставах и отправилась спать.
Родители, доставленные домой в целости и сохранности, тоже легли спать, но Инна Федоровна все никак не могла успокоиться и продолжала сонным голосом обмениваться наблюдениями:
– Юрий точно влюблен по уши, а вот она, похоже, нет.
Николай Геннадьевич устало сказал:
– Давай лучше спи. Сил больше нет. – Помолчав, внезапно добавил: – А что касается Юрия, то, похоже, плохи его дела. На данный момент, во всяком случае. Пока он ей на дух не нужен.
Мать опечалилась, но будучи оптимисткой по натуре, решила, что еще не все потеряно, и, возможно, все еще кончится очень хорошо.
Майским вечером Юрий, прилетев из очередной командировки, несмотря на усталость, без предупреждения нагрянул к Даше. На его звонок дверь открыла высоченная особа с ярко выраженным озорным блеском в глазах. Она явно была ему знакома. Высокий рост, царственную осанку, крупные правильные черты лица, тонкий нос с горбинкой забыть трудно, но, как зовут девушку, Юрий вспомнить не мог. Хотя прекрасно знал, что много раз видел её в санатории, и даже не раз с ней говорил. Помнил прозвище – тетя-лошадь, но не будешь же так обращаться к девушке?
Она с небрежным любопытством следила за его мучениями. Поняв, что он так и не вспомнит, если она не подскажет, протянула крепкую ладонь и нараспев подсказала:
– Я – Вера. А вы – Юрий Петров. Я помню всех наших незаурядных пациентов.
Он не понял, комплимент ему сделали, или, наоборот, обругали. Из комнаты вышла Даша и помахала рукой, как будто он стоял у трапа уходящего теплохода.
– Привет! Заходи, коли пришел! Не очень-то обращай внимание на болтовню моей маленькой хрупкой подружки – у неё порой случаются приступы недержания речи.
Вера немедленно возмутилась.
– Что? У меня? Да я сама скромность! – она выразительно посмотрела на гостя, томно взмахивая неправдоподобно длинными и густыми ресницами, как опахалами. Глаза в их тени казались странно маленькими и темными. – Вы знаете, что это такое – скромность?
Юрий озадаченно пожал плечами. Что его разыгрывают, он чувствовал, но вот в чем?
Вера уверенно продолжала, овевая его своими длиннющими ресницами.
– Скромность – это разница между тем, что думаешь, и тем, что говоришь! Так вот я – потрясающе скромная!
Даша засмеялась.
– О, это всем известно! Ты – воплощение скромности!
Та с достоинством подтвердила:
– Безусловно! – помолчав, решила быть еще и поразительно справедливой, и добавила: – Сравнивать степень скромности, конечно, невозможно, потому что кто честно о своих мыслях расскажет? Поэтому и конкурентов у меня нет.
Внезапно подняла руку и отодрала от век черные опахала. Поморгала проявившимися глазами и громко поделилась с друзьями неожиданной радостью:
– Уфф! Как сразу стало приятно! Почти так же, когда выключаешь надоевший телевизор! Видно вокруг намного лучше!
Мило предложила немало озадаченному гостю:
– Да вы проходите уже! Может, мы вас сегодня еще и не съедим! Мы уже поужинали! Сытые мы сейчас! Временно безопасные! Как удавы!
Не совсем успокоенный этим последним заявлением, Юрий прошел в комнату.
– Вы говорите людям всё, что думаете?
Вера легко засмеялась.
– Нет, конечно! В жизни еще столько интересного, что не стоит уж так безрассудно рисковать. Мне еще жить и жить! – из неё потоком неслась радость жизни.
Даша ушла на кухню готовить чай, оставив их вдвоем. Вера, уловив его затравленный взгляд, посланный вслед подруге, вполголоса спросила, наклонившись поближе, чтобы не было слышно из кухни:
– Трудный случай?
Он уныло подтвердил.
– Не то слово!
– А намерения у вас какие? – строго спросила она, обмахиваясь воображаемым веером, изображая из себя чопорную дуэнью. – Честные или не очень?
Юрий строго ответил, не понимая, как можно шутить такими вещами:
– Самые серьезные. В прошлом месяце делал предложение. Ответа не получил до сих пор.
Она удовлетворенно покивала головой.
– Что ж, это лучше, чем услышать «нет» в ответ. Есть надежда. Возможно, через какое-то время Дашка сама придет в себя, а может, помочь сможет только новый стресс. Так сказать, клин клином вышибают. Но не хотелось бы, слишком опасно. Нервная система штука тонкая. У вас есть телефон?
– Несколько.
– Давайте все! Никогда не знаешь, что может в нашей бурной жизни пригодиться!
Он наизусть продиктовал все свои телефоны, удивляясь, как быстро эта нелепая девица завоевала его доверие. Обычно он свои телефоны давал только самым близким друзьям.
– Ого, какая память! Я бы ни один ни запомнила, у меня с цифрами всегда были проблемы, – уважительно похвалила, пряча в сумочку записную книжку.
Больше ничего добавить не успела, Даша пригласила своих гостей пить чай.
После чая Вера засобиралась на последний автобус, чтобы уехать домой. Даша требовательно посмотрела на Юрия и предложила, даже не поинтересовавшись, чего хочет он:
– Тебя Юрий подкинет. Ему как раз в ту сторону.
Чтобы не препираться лишний раз, Юрий, стиснув зубы, вышел из квартиры. Вера ехидно взглядывала на его побелевшее от бешенства лицо, но молчала. Он решил, что деликатности она все же не лишена.
Посадил её в машину, подбросил до автовокзала, попрощался с ней, на что она довольно искренне пожелала ему удачи в его трудном деле. Поехал домой, обдумывая её слова о новом стрессе. Чем черт не шутит? Только вот как организовать этот действенный, но безопасный стресс?
Глава девятая
Вера с присвистом отхлебнула молока из большой керамической кружки и потянулась за NN-ным по счету пирожком. Даша со светлой завистью проследила за её жестом. Сама она завязла на третьем пирожке, вертя его в руке, не в силах доесть.
– Ну и вкуснота! – сквозь набитый рот пробормотала Вера, оценивающе приглядываясь к следующему, со свежей капустой.
Решив, что еще один кусочек повредить никак не сможет, она сжевала намеченный пирожок, выпила кружку молока и сыто отвалилась от стола, довольно поглаживая округлившийся животик. Даше она напомнила объевшегося кота, с трудом оторвавшегося от разбитой банки сметаны.
– Ну и готовит у тебя мама! Потрясающе! Тебе бы так! И вообще, райское здесь место! – она хозяйским жестом обвела местность вокруг.
Они сидели в небольшой беседке возле основательного деревенского дома. И дом, и беседка утопали в густой зелени. Под стрехой громко переговаривались обосновавшиеся там скворцы, из густой высокой крапивы возле беседки то и дело выпархивали свившие там гнездо трясогузки. Крапиву не трогали специально, чтобы не погубить птенцов.
Было жарко, солнце стояло в зените, но в беседке царила приятная прохлада. Чтобы было свежо, девушки разлили по дощатому полу ведро ключевой воды.
– Да, здесь хорошо, – лукаво подтвердила Даша, – когда не надо работать: копать, сажать, огребать, полоть, кормить, доить и так далее и так далее…
– Какой ты приземленный человек, Дашка, – подружка лениво наблюдала за трясогузкой, шустро прыгающей между стройными рядами прорыхленной ими накануне моркови, – ты умеешь когда-нибудь расслабляться или нет?
Даша скептически подумала, что впереди очень хороший отдых – уборка пятидесяти соток картошки.
– Иногда умею, но не сейчас. А еще комары кусают, пчелы с осами жалят.
Тут же раздалось басовитое гудение, и к ним в беседку, будто вызванный магическим заклинанием, залетел мохнатый коричнево-золотистый шмель. Вера замерла, следя за ним взглядом.
– Ну вот, накаркала! Ну, что ты за глазливое существо! Стоит тебе упомянуть о какой-нибудь гадости – и бац! она тут как тут!
Даша не согласилась.
– Неправда! Шмели не гадость, а очень даже полезные насекомые! Они клевер опыляют!
Полезное насекомое, будто услышав радушное приглашение, немедля пренагло полезло в тарелку со сладкими пирожками. Даше пришлось взять полотенце и отогнать непрошеного гостя. Он, обиженно жужжа, отлетел немного подальше и шлепнулся на цветущий подсолнух.
– Да уж, если бы все неприятности можно было так просто и эффектно устранить! Раз – и нет! А здесь далеко не рай!
– Райское место! – упрямо повторила Веруня. – На данный момент, во всяком случае! – и вперила в подругу вопросительный взгляд.
Та внутренне подобралась, ожидая шквала малоприятных вопросов. И её ожидания оправдались.
– Итак, дорогая моя, куда ты дела того классного парня, который, дай Бог мне памяти, трепетно ухаживает за тобой уже несколько лет?
Даша досадливо встряхнула кистями рук, как будто избавлялась от капель воды. Отвертеться от назойливых вопросов никакой надежды не было. Решила сдаться сразу, нежели испытывать на себе жестокий прессинг по всему полю. Вера, как прокурор, сверлила её глазами, готовясь зачесть штрафные очки за любую увертку.
– Никуда он не делся. У него много работы, он сейчас вообще куда-то улетел, то ли в Гонконг, то ли в Тайвань. Куда-то в ту сторону, одним словом.
Вера скривилась.
– Куда-то туда? Тебе все равно, где пребывает твой жених?
Даша возмущенно погрозила тонким пальчиком вездесущей подружке.
– Он не мой жених и никогда им не был! Я ему ничего не обещала!
Вера наклонилась ниже и в свою очередь наставила на неё укоряющий указательный палец.
– А надо, чтоб был твой! Сколько глупостей ты уже натворила! Пора бы уже и поумнеть!
Даша горячо возразила:
– Я уже была замужем, и мне там не понравилась!
Вера ядовито заметила, не собираясь сдаваться:
– Надо было в свое время смотреть, с кем замуж-то ходить! С Валеркой всем плохо, не тебе одной. Светка вон тоже на него жалуется! Причем всем подряд, кто под руку попадется. Небось, скоро найдет утешителя. Но, мне кажется, он в долгу не останется. А ты, Снежная королева, давай уже оттаивай, пора. Такой мужик вокруг вьется! – она подняла глаза к небу в поисках высшей справедливости. – Мне бы такого! Но ведь нет! Все ей, – она театрально выкинула руку в сторону подружки, – но она ведь не ценит! Все думает, видите ли! Мыслитель! Спиноза!
Даша сердито возразила, вставая и собирая со стола грязную посуду.
– Я и не думала думать!
Вера радостно согласилась:
– Верно, это не наша стихия! Думать вредно для здоровья! Пусть другие думают, а мы будем отдыхать!
Даша, смеясь, кинула в неё полотенце. Та ловко поймала его, повесила на плечо, захватила груду посуды и понесла в дом. Хозяйка, прихватив тарелки со скудными остатками угощения, пошла следом, тихо радуясь хорошему деньку.
Через полчасика, передохнув в теньке после сытного обеда, пошли в огород, где мать с Машей собирали огурцы. Подошли к парникам, возле которых привычным для огородников способом склонилась Ольга Никифоровна, с головой скрытая длинными шершавыми стеблями.
Даша огляделась. Дочки нигде не было видно.
– А где Маша?
Мать с трудом разогнулась и приложила ко лбу темную от загара ладонь.
– Да только что здесь была. Может, во двор побежала?
Встревоженная Даша громко крикнула: Маша! Ничего не услышав в ответ, бросилась обратно во двор. Там тоже никого не было. Еще покричав и не дождавшись ответа, испуганно кинулась к матери.
– Её нигде нет!
Та устало покачала головой.
– Да Бог с тобой! Она девка спокойная, умная, не в лес же побежала! Небось, разморило на солнышке и спит себе в тенёчке! Ты зря не психопать!
Но Даша не могла успокоиться. С ужасом смотрела на темную полосу тайги, начинавшуюся сразу за краем огорода. Маше строго-настрого было запрещено туда ходить, но где гарантия, что шестилетний ребенок не соблазнится призрачной игрушкой и не побежит рассмотреть её поближе?
Вера рассудительно предложила дойти до конца огорода, чтобы успокоиться.
– Там же картошка, недавно окученная вот этими нежными слабыми ручками, – она продемонстрировала крепкие загорелые ладони, – земля мягкая, все следы хорошо видны.
И решительно зашагала по меже.
Замирая от страха, Даша пошла следом. Ослабевшие ноги не шагали. Когда они добрели по проваливающейся под их весом земле до ограды, она совсем изнемогла от боязни. Вера нагнулась, пригляделась к поверхности земли, указала рукой на чьи-то следы и, следуя за ними, подошла к перелазу.
– Смотри! Видишь?
Даша подошла поближе и схватилась за давшее болезненный сбой сердце. С этой стороны огорода на вскопанной почве хорошо были видны маленькие детские следы. С той стороны перелаза шел уже густой дерн, и следы терялись. Было очевидно, что девочка перелезла через ограду и ушла в лес.
Даша моментально перепрыгнула изгородь и скрылась в чаще, громко крича на бегу: «Маша»! Вера с сомнением посмотрела на темную, зловеще гудевшую тайгу, повернулась и пошла к дому, бормоча под нос что-то про неумолимый перст судьбы.
Мать, встретившая её у парников, озабоченно спросила:
– Что вы там увидели? Чего Дарья как оглашенная в лес метнулась? Неужели Машка в чащу решила сигануть?
– Да, тетя Оля, похоже, малышка ушагала в лес. Что-то там ей очень понравилось.
Мать охнула и побежала во двор, причитая на ходу:
– Придется звать мужиков, они ушли на речку, с бреднем рыбу половить. Ах ты, Господи, и как же я её проворонила! Мне и в голову никогда не приходило, что она вздумает за ограду уйти! Ведь такая разумная девчонка!