– Не помню… – пробормотал он.
– Как же ты окончил школу? – удивился сын.
Погребенников смутился и заспешил из лужи к своим туфлям.
БЕСЕДА ШЕСТАЯ «Как выглядели древние греки?»
– Почему ты не ешь пирожное? – удивленно спросила сына Ира Ивановна за утренним чаем. – Ты же всегда любил бисквитное пирожное.
– Любил, да разлюбил, – ответил Славик.
– Ты грубо разговариваешь с родителями, – заметил глава семьи.
– Разговариваю, как умею, – опять дерзко ответил восьмиклассник Славик.
– Да что с тобой? – удивилась мать. – Ты плохо спал?
– Плохо, – мрачно ответил младший Погребенников.
– Снилось что-нибудь?
– Да, снилось.
– Что же, если не секрет?
– Не секрет. Снилось, что я бегаю по зеленям босиком.
– Босиком… по зеленям? – удивилась мама Погребенникова. – Странный сон. Ты же сугубо городской ребенок.
Восьмиклассник Погребенников с ненавистью отшвырнул от себя чайную ложку.
– Ничего странного, – сказал он. – Коров, когда они объедятся, гоняют по зеленям. Это знает каждый прилежный телезритель.
– А ты… разве, того… объелся?
– Да! – горячо воскликнул Славик. – Объелся! Я каждый день объедаюсь благодаря вашей милости. Смотрите! Вот!
Младший Погребенников выскочил из-за стола и выпятил живот.
– А дальше что?
– Дальше будет больше! Вот что будет дальше! – заявил восьмиклассник. – Мы пожираем огромное количество продуктов: пирожное, творожное, мороженое, куры, яйца, утки, сало…
– Сало мы не едим… почти, – перебила мама Погребенникова.
– Сахар, хлеб, соль, перец, творог, картошка, – продолжал перечислять Славик, не слушая мать. – А в результате – вот. – Славик опять выпятил живот. – А сами! Вы посмотрите на себя! На кого вы похожи… Вы похожи…
– Ну давай называй, – подбодрил глава семьи.
– Нет, не буду… А то драка начнется… В общем, наша семья очень не современная. Все семьи сидят на диете, одни мы обжираемся, как… носороги. Надо выглядеть, как древние греки.
– Он влюбился, – догадалась Ира Ивановна. – Он влюбился и хочет быть стройным.
– Да! Я хочу быть стройным, как грек, хотя и не влюбился. Старик, встань! Встань, не задев стола, ну встань, прошу тебя.
Папа нахмурился.
– Встань, пожалуйста, – сказала мужу мама Погребенникова. – Если ему уж так хочется.
– Перестаньте городить глупости, – буркнул отец.
– Ага, – сказал Славик. – Ты не можешь встать. Тебе мешает живот.
Мама Погребенникова непроизвольно хихикнула. Хихиканье получилось каким-то легкомысленным, недостойным матери и инспектора по охране природы. Глава семьи обиделся.
– Пожалуйста, – сказал он. – Я могу встать.
Виктор Степанович изо всей силы втянул живот, чтобы не задеть стол, но усилия его были напрасны. Стол вздыбился, заколыхался на папином животе и опал. На пол посыпались разные предметы: ложки, вилки, вдребезги разлетелось блюдце. Энтомолог смутился.
– Я был от рождения плотным, – сказал он. – А потом три года занимался классической борьбой.
– Поменьше ешь картошки, – посоветовала мама. – Ты злоупотребляешь картошкой.
– А ты попробуй сама встать, – ехидно заметил Виктор Степанович.
– Я? Пожалуйста!
Мама Погребенникова легко вскочила со стула, но в последний момент, стараясь избежать столкновения со столом, отклонилась назад, и стул с грохотом рухнул на пол.
– Так что уж помолчи насчет картошки, – сказал папа Погребенников ехидно.
– Это я случайно!
– Меньше увлекайся сладким и мучным, – отомстил муж. – Тогда не будет никаких случайностей.
– Старики, давайте сядем на диету, а? – сказал младший Погребенников. – Я достал отличную новозеландскую диету. В день по килограмму сгоняет.
– Какой есть продукт? – спросила Ира Ивановна.
– Ничего.
– Совсем? – спросил папа Погребенников тревожно.
– Почти, – оживился сын. – Надо утром и вечером понемногу есть соленого трепанга.
– А где взять соленого трепанга?
– Не знаю. Но мне кажется, трепанга можно заменить селедкой.
– Идея! – воскликнул энтомолог. – Садимся немедленно на новозеландскую диету!
– Может быть, завтра? – спросила мама. – Доедим продукты…
– Что тебе дороже – жизнь или продукты? – горячо поддержал отца Славик. – Сейчас же садимся! Мать, беги за селедкой, прекращаем обжираловку!
Семья Погребенниковых поднялась из-за стола, стараясь не смотреть на оставленный завтрак.
День прошел в обычных хлопотах. Труднее всех оказалось Виктору Степановичу, так как в тот день он писал диссертацию дома и волей-неволей вынужден был прогуливаться по квартире, в том числе мимо холодильника. А так как у главы семьи выработалась многолетняя привычка время от времени проверять и дегустировать содержимое холодильника, то на этот раз только страшным усилием воли будущий доктор наук заставлял себя не дотронуться до ручки урчащего соблазнителя.
Один раз Виктор Степанович забылся, машинально открыл холодильник, и только запах колбасы привел его в себя. Еще секунда – зубы энтомолога растерзали бы полбатона.
Ученый, голодающий по новозеландскому методу, с отвращением, словно это было пресмыкающееся, кинул батон назад в холодильник и изо всей силы захлопнул дверцу, как будто колбаса могла выскочить и наброситься на него.
После этого случая папа Погребенников боялся близко подходить к кухне.
Вечером вся семья по привычке собралась в кухне. Ира Ивановна принесла килограмм селедки, но Славик выбрал самую маленькую, мать разделала ее, и младший Погребенников честно разделил селедку на три части.
– Надо медленно сосать, – объяснил знаток новозеландской диеты.
Виктор Степанович поднес кусок ко рту. Он хотел его сосать, как учил сын, но не успел опомниться, как селедка исчезла из рук. Папа Погребенников смущенно посмотрел на членов своей семьи, но те тоже сидели с пустыми руками и не сводили глаз со свертка с селедкой.
– М-да, – сказал Виктор Степанович. – Ситуация… А в этой… твоей диете… вес трепанга указан?
– Указан, – ответил Славик мрачно. – Пятнадцать граммов. Ничего, старики, первый день – самый трудный… Потом легче…
– А сколько всего дней? – спросила Ира Ивановна.
– По-разному… В зависимости от комплекции. Но не меньше двух недель.
– Двух недель?!
– Я же сказал – дальше легче, – буркнул автор идеи. – Потом вообще трудно остановиться. Один так и не мог остановиться.
– Ну и что? – тревожно Спросила Ира Ивановна.
– Ничего. Сам превратился в трепанга, – сострил восьмиклассник и рассмеялся, но смех повис в воздухе.
Члены семьи Погребенниковых разошлись по своим местам. Виктор Степанович лег рано, так как слышал, что голод во сне переносится легче.
Проснулся Виктор Степанович от резей в желудке. Он вскочил, включил свет. Было полвторого ночи. Голова кружилась, во рту было сухо, в животе протекали какие-то процессы.
«Черт с ней, с этой диетой, – решил глава семьи. – Здоровье дороже».
Надев шлепанцы, папа Погребенников стал осторожно, чтобы не разбудить домочадцев, красться на кухню. Однако в коридоре он замер. Из кухни доносились странные звуки: вроде бы кто-то пытался поднять тяжелую вещь.
«Воры! – мелькнула у Виктора Степановича мысль. – Да, но почему они начали с кухни… Впрочем, вопросы теории воровства сейчас не должны меня интересовать…»
Будущий доктор наук стал лихорадочно искать какое-нибудь оружие. В руки попался лыжный ботинок Славика.
«Опять разбрасывает, негодник, где попало обувь», – некстати подумал папа Погребенников.
Звуки из кухни усилились. Вор явно спешил.
«Что же это он, мерзавец, хочет утащить? – гадал Виктор Степанович, на цыпочках, с ботинком в руках продвигаясь к кухонной двери. – Может быть, буфет? Но зачем ему буфет?»
Еще издали на фоне окна энтомолог увидел зловещую длинную фигуру вора. Фигура колыхалась между буфетом и холодильником и пыхтела, словно ворочала большую тяжесть.
«Стой! Стрелять буду!» – хотел закричать Виктор Степанович, но вор опередил его.
– Тссс! – сказал вор. – Тихо! Мать разбудишь!
Это был Славик. Пропагандист новозеландской диеты стоял возле холодильника и за обе щеки уплетал колбасу, к которой держал путь папа Погребенников. От полбатона колбасы остался жалкий кусочек.
– А… это ты, а я думал – воры, – сказал Виктор Степанович.
– Я сначала на тебя тоже подумал – вор, уж больно ты осторожно крался, а потом узнал твое специфическое пыхтение.
– Колбаса не пропала? – осведомился папа Погребенников, не обратив внимание на «специфическое пыхтение».
– Ни капли, – ответил пропагандист новозеландской диеты. – Хочешь проверить? – сын великодушно протянул остатки колбасы.
– Давай, – сказал папа Погребенников.
– Осторожно, там шкура.
– Ага… – папа хотел поблагодарить за предупреждение насчет шкуры, но колбасы уже не было вместе со шкурой.
– Осторожно, там шкура.
– Ага… – папа хотел поблагодарить за предупреждение насчет шкуры, но колбасы уже не было вместе со шкурой.
– Торт будешь? – спросил сторонник новозеландской диеты.
– С чаем бы…
– Поставить?
– Ставь.
– А не поздно?
– В «За рубежом» писали, пересыпать – вредно.
– В самом деле?
– Ага.
В коридоре послышался какой-то шум. Отец с сыном замерли.
– Мужчины, это вы?
В кухню вошла мама, придерживая халат. Ира Ивановна подозрительно оглядела помещение:
– В темноте… В одних трусах… Пахнет колбасой. Почему пахнет колбасой? Я не могу заснуть из-за этого запаха.
– Потому что мы ее съели, – виновато сказал Виктор Степанович. – Ты почему так подкрадывалась?
– Мне послышался шум. Я думала, воры.
– Могла бы разбудить меня, а не лезть сама, – обидчиво сказал папа Погребенников.
– Или меня, – добавил Славик.
– Я сначала хотела выяснить обстоятельства, – сказала мама.
– Ты даже полусонной остаешься ловцом браконьеров, – упрекнул папа.
– Колбасы не осталось?
– Есть селедка, – торопливо сказал Славик. – И торт. Торт мы не трогали.
– Не успели, – съязвила мама. – Эгоисты. Жалкие эгоисты.
– Я бы сейчас съел жареной картошечки, – сказал Славик.
– С яйцом, – добавил папа.
– И с печенкой.
– В сметанном соусе.
– Плюс соленый огурчик.
– Побольше лука.
– А потом торт с чаем, – сказал папа.
– И с малиновым вареньем, – добавил сын.
– Лучше с медом, – не согласился лапа. – Можно открыть банку башкирского меда.
– А еще лучше нажарить сырников, – перебил Славик.
– Ты же не любишь сырники! – удивился папа.
– Почему-то сейчас я их полюбил.
– А как же новозеландская диета? – спросила мама.
– Не выдержала испытания временем, – сказал младший Погребенников. – Я вам достану другую диету. Слышал про одну. Она основана на дробном питании. Надо есть десять раз в сутки.
– Мне эта диета больше нравится, – сказал папа Погребенников, разделывая селедку. – Мать, где масло?
…В кухне Погребенниковых почти до утра горел свет, а из форточки тянуло сложными вкусными запахами. Сосед из дома напротив, стокилограммовый вечно голодный толстяк, вставший чего-нибудь перекусить, втянул запахи дрожащими ноздрями и позавидовал: «Живут же люди! Что значит хозяйка классная! Еще шести нет, а она уже на ногах. А моя…»
Толстяк тяжело вздохнул, махнул рукой, захватил из хлебницы сдобную булочку и пошел досыпать, считая себя глубоко несчастным человеком.
На самом деле он был счастливчиком, потому что ничего не слышал про новозеландскую диету.
БЕСЕДА СЕДЬМАЯ «Только спорт делает из человека человека»
Виктор Степанович встал с кровати, открыл форточку и сделал несколько приседаний.
– И жизнь хороша… – запел глава семьи, несколько отдышавшись.
Погребенникову приснился сон: как будто он защитил диссертацию и стал академиком. И даже вроде бы не простым академиком, а вице-президентом или еще кем-то в этом роде, так как во время доклада ему каждые десять минут меняли чай с лимоном.
Еще под впечатлением сна, находясь в бодром и приподнятом настроении («А что? Чем черт не шутит?»), Виктор Степанович проследовал в ванную. В ванной в свалявшемся свитере и в мятых брюках умывался младший Погребенников. Славик умывался так: смачивал два пальца, проводил ими по глазам, потом снова смачивал и тер щеки.
– Ты почему в свитере умываешься? – привычно удивился Виктор Степанович.
– Потому что холодно, – как всегда, огрызнулся Славик.
– Надо делать зарядку, – машинально дал свой обычный совет глава семьи и уже собирался закрыть дверь, когда вдруг задумался: – А в самом деле, почему молодой парень не увлекается спортом?
Тут мимо на кухню прошла одетая, как на картинке, готовая к борьбе с браконьерами мама Погребенникова.
– А чем вообще он увлекается? – тоже машинально, по привычке, подлила масла в огонь Ира Ивановна.
– Сними свитер, – приказал глава семьи.
– Не сниму.
– Почему?
– Звериный холод. Как в космосе. – Славик взял полотенце и принялся тереть почти сухую физиономию.
– Я кому сказал: сними свитер! – папа Погребенников растопырился и набычился, готовый подкрепить свои слова силой.
Младший Погребенников правильно оценил ситуацию.
– Пожалуйста, – пожал он плечами и стянул через голову свитер. Обнажились хилые грудная клетка и ручки-спички.
– Ты посмотри, на кого он похож, – сказал папа Погребенников с нотками ужаса.
– На труп? – предположила инспектор Погребенникова.
– Хуже! Много хуже! Он похож на Микки-Мауса!
– Микки-Маус все-таки живой, а этот мертвец! – не согласилась Ира Ивановна.
– Но Микки-Маус вымышленное существо, – возразил папа Погребенников. – А это еще хуже, нежели труп.
– Можно одеваться? – спросил младший Погребенников. На физиономии «трупа» и «Микки-Мауса» было написано полнейшее равнодушие к теоретическому спору родителей.
– На зарядку становись! – вдруг закричал Виктор Степанович голосом физкультработника из дома отдыха. Сон про вице-президента продолжал оказывать свое бодрящее действие. – Теперь каждое утро будешь у меня делать зарядку!
– Я не люблю зарядку, – уныло сказал Славик. – Я ее ненавижу. Это все равно, что есть живую лягушку!
– Ты ел когда-нибудь живую лягушку? – спросила мама Погребенникова.
– Я съел однажды в компоте консервированную гусеницу, – сказал Славик. – А это почти одно и то же.
– Нет, не одно и тоже, – заметила мама Погребенникова, подкрашивая губы у зеркала. – Консервированная гусеница – это по сути дела овощ…
– Овощ? – поразился Славик.
– Да. Овощ.
– Консервированная гусеница – овощ?
– Почти что овощ.
– А ты докажи! – Славик натянул свитер и приготовился к спору. Его сонные глазки оживились. Восьмиклассник Погребенников любил теоретические споры. Однако Виктор Степанович предвидел такого рода опасность и пресек спор в самом зародыше.
– Делай со мной, делай, как я! Делай лучше меня!
С этими словами будущий вице-президент выбросил вперед руки, с шумом выдохнул воздух и присел. Однако пример отца не увлек сына.
– Ты похож на носорога, – заметил младший Погребенников.
Глава семьи оставил его слова без внимания.
– Учись, Микки-Маус! – подобрав живот, он начал энергично приседать, но на шестом разе выдохся. Глаза его налились кровью, дыхание вырывалось, как пар из кофеварки «Экспресс».
– Хватит, Витенька, показал, и хватит, – пришла на помощь супругу Ира Ивановна. – Полюбуйся на отца. Пятый десяток, а как…
– Носорог, – подсказал Славик.
– Молодой носорог, – поправила мать.
«Молодой носорог», тяжело дыша, удалился на кухню готовить чай.
За чаем беседа шла о спорте.
– Только спорт делает из человека человека, – философствовал Виктор Степанович.
– Как это из человека можно сделать человека? – удивился Славик.
Но глава семьи не дал увести себя в сторону.
– Спорт! Спорт! Спорт! – воскликнул Виктор Степанович. – Каждый день – спорт! Ни дня без спорта! Будешь тренироваться под моим наблюдением. – Будущий вице-президент энергично намазывал масло на овсяное печенье.
– Давно бы так, – активно поддержала мужа Ира Ивановна. – Может, и учиться лучше будет и родителей слушаться начнет.
– Спорт делает невозможное возможным!
Младший Погребенников уныло слушал этот разговор. По опыту он знал, что никакая сила теперь не может выбить из головы отца навязчивую идею насчет спорта.
– Ну хорошо, – сказал Славик, высасывая через носик остатки заварки из чайника. – Я начну заниматься спортом… С понедельника… Но не вообще, а, допустим… боксом.
– Боксом? Отлично! – воскликнул Виктор Степанович. – Мужественный спорт!
– Он может сломать себе нос, – заметила мама Погребенникова. – У всех боксеров перебитые носы.
– Пусть! – Виктор Степанович энергично взмахнул ножом с повидлом, и повидло улетело. – Пусть сломает нос, зато станет человеком. Кстати, у него некрасивый нос, курносый.
– Это твой, наследственный.
– Здрасьте! – удивился глава семьи. – Посмотри на себя в зеркало. У тебя нос, как у Чарли Чаплина.
– Мой нос, как у Чарли Чаплина? – так и ахнула инспектор Погребенникова.
– Ботасы, – сказал младший Погребенников.
– Какие ботасы? – удивилась Ира Ивановна.
– Адидасовские ботасы.
– Что значит этот бред? – строго спросил Виктор Степанович.
– Я начну заниматься, если вы мне купите адидасовские ботасы, японские боксерские перчатки, английское чучело…
– Какое еще чучело? – спросила мама Погребенникова.
– Для тренировок.
– Груша, что ли?
– Называй как хочешь.
– Где же это мы все достанем?
– Меня это не касается. И еще американские солнечные очки.