Он мчался по ночному бездорожью, подпрыгивая на ухабах и делая немыслимые виражи.
— Что происходит? — вполголоса спросила Надя, повернувшись к англичанину.
— На поселок наших гостеприимных хозяев напала конкурирующая группировка, — ответил тот уверенно. — Скорее всего, ФНЕС — Фронт национального единства Сомали. Так что наши хозяева срочно перебираются на другую базу, ну, а нас с вами захватили как ценное имущество…
Патрик хотел еще что-то добавить, но машину подбросило на ухабе, и он замолчал.
Надя взглянула назад, в ту сторону, откуда они ехали, и увидела, что небо над джунглями озарено багровым отсветом. Видимо, это горела та африканская деревня, в которую привезли ее пираты.
Дальше они ехали в тишине, нарушаемой только натужным рычанием мотора и голосами ночных птиц.
Ночная гонка продолжалась час или больше, как вдруг впереди прогремел взрыв, грузовик подпрыгнул и перевернулся на бок. Надя отлетела на несколько метров и упала. Ее падение смягчили кусты — они расцарапали ей руки и лицо, но спасли от переломов и тяжелых ушибов.
Надя отползла в сторону и огляделась.
Грузовик горел, и это пламя одновременно освещало окрестности и делало их еще более мрачными и таинственными. Бойцы, выбравшиеся из машины, рассыпались цепью и залегли по обе стороны дороги. Из темноты вырвались несколько светящихся цепочек, и с небольшим запозданием раздался треск автоматов. Со стороны пылающего грузовика началась ответная стрельба.
Вдруг кто-то тронул Надю за плечо. Она вздрогнула, оглянулась и увидела Патрика. Англичанин прижимал палец к губам.
— Тс-с! — прошипел он. — Нам нужно ускользнуть, пока эти славные ребята заняты друг другом. Уйдем по-английски, не прощаясь…
— Но там звери. — Надя опасливо вгляделась в темноту, откуда смотрели десятки блестящих глаз.
— Это? — Патрик усмехнулся. — Это всего лишь мелкие ночные зверюшки. Они очень любопытны. Опасных хищников здесь совсем немного, и вообще — нет никого страшнее человека. Кто бы ни победил в этой заварушке, нас с вами не ждет ничего хорошего. Так что давайте сами о себе позаботимся… — И он потянул Надю в темноту.
Перестрелка возле грузовика становилась все горячее, и Надя отбросила сомнения.
— А вы хоть знаете здешние места? — спросила она, отползая в сторону вслед за англичанином.
— Откуда? — тот поднял брови. — Конечно, нет. Но, думаю, куда-нибудь мы попадем…
Они ползли еще несколько минут, потом Патрик решил, что уже достаточно удалились от поля боя и встал на ноги.
— Вы можете идти? — спросил Надежду.
— Да вроде могу…
— Тогда лучше пойдем, отдохнем на рассвете.
Они шли, ориентируясь по звездам и по отсвету горящего грузовика. Перестрелка постепенно удалялась.
К счастью, они оказались не в джунглях, а в засушливой саванне, где среди чахлой травы то и дело попадались колючие кусты и редкие деревца. Час шел за часом, и Надя начала выдыхаться. Она шла все медленнее и то и дело спотыкалась. Чужие разношенные кроссовки натерли ноги и вообще норовили упасть. Патрик же, казалось, не чувствовал усталости. Он шел и шел впереди, вроде бы не спеша переставляя ноги, однако темп задал хороший.
Надя наткнулась на выбоину в почве, ногу пронзила боль, от неожиданности она не смогла удержать стон.
Патрик озабоченно взглянул на нее и проговорил:
— Если вы очень устали, можно сделать небольшой привал…
В это время позади них, совсем близко, раздался жуткий вой, перешедший в визгливый хохот.
— Нет, я еще могу идти! — поспешно ответила Надежда и прибавила шагу.
Пришлось сжать зубы, чтобы не стонать, однако, как ни странно, боль в ногах перестала беспокоить, очевидно, пришло второе дыхание. Или какое там по счету — пятое, десятое, пятнадцатое.
За последние сутки на Надину долю выпало столько испытаний, что не хватило бы никаких душевных и физических сил. Однако она была еще жива и способна ходить. И кажется, судьба спасла ее от ужасной смерти в руках этих черных бандитов. Хотя — тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — вполне можно снова угодить из огня да в полымя, еще какие-нибудь бандиты свалятся на ее голову.
Так они прошли еще около часа, и вскоре небо на востоке начало розоветь.
Ночные звуки стихли, вместо них радостно запели птицы, небо заполыхало всеми оттенками расплавленного золота, и солнце торжественно выплыло на небосвод.
— Ну вот, мы, кажется, благополучно дожили до утра! — объявил Патрик, оглядываясь по сторонам. — Теперь можно и отдохнуть! И даже необходимо…
Надя тоже огляделась. Вокруг была пыльная, поросшая травой равнина, которую кое-где пересекали неглубокие овраги. Здесь и там были разбросаны чахлые акации.
— И где мы будем отдыхать? — спросила она неуверенно.
— Возьмем пример с обезьян и леопардов, — жизнерадостно отозвался англичанин, направляясь к ближайшей акации. — Они, как правило, отдыхают на деревьях.
Надя посмотрела ему вслед. Сейчас, при свете дня, она смогла наконец разглядеть англичанина хорошенько. Он был высокий и худой, и все у него было длинное — руки, ноги, лицо. Он шел к деревьям, смешно поднимая ноги, как журавль.
Почувствовав ее взгляд, он повернулся и подмигнул — вперед, мол, не бойся! Лицо его заросло довольно жидкой щетиной, левую щеку пересекала кровоточащая царапина, но смотрел англичанин бодро. Надя вдруг расстроилась — она, наверно, при свете выглядит ужасно — после похищения и ночи в сырой яме…
— Вон подходящее дерево! — сказал Патрик.
— Да, но я-то, к сожалению, не обезьяна… — вздохнула Надежда и мысленно добавила: «Или к счастью».
— Говорят, мы все от них произошли, — ответил неунывающий англичанин. — Если очень постараться, можно вспомнить навыки наших предков!
С этими словами он легко вскарабкался по корявому стволу акации и устроился в широкой развилке:
— Смотрите, это совсем не так сложно!
Надя последовала его примеру и расположилась в соседней развилке дерева. Это было довольно неудобно, но она так устала, что почти сразу заснула.
Приснилось ей, что на эту же акацию лезет огромный леопард. Зверь прикоснулся к ее плечу когтистой лапой и прорычал:
— Это мое место! Проваливай!
Надя проснулась в испуге, подскочила и едва не свалилась с дерева. Внизу стоял Патрик. Он улыбался и выглядел свежим и подтянутым, будто ночевал в удобном гостиничном номере. Ссадина на щеке затянулась, мокрые волосы были приглажены, даже одежда не казалась такой изорванной.
— Выспались? — осведомился он вежливо. — Тут неподалеку есть ручеек, можно умыться…
Кряхтя и вздыхая, Надя сползла с дерева и отправилась к ручью, который показал ей англичанин.
Взглянув на свое отражение в прозрачной воде, Надя схватилась за голову. На нее смотрело самое настоящее чудище — лицо грязное, глаза опухли, в волосах — колтун. Надя едва не вскрикнула от страха и тут же попыталась кое-как разобрать волосы.
Оказалось, во всех передрягах у нее уцелела заколка, подарок Олега. Надя с трудом вытащила ее из волос, расчесала их пальцами и снова туго сколола заколкой.
Умывшись холодной водой, она и впрямь почувствовала себя гораздо лучше и готова была идти дальше. Правда, очень хотелось есть, но на завтрак надеяться не приходилось…
Однако когда Надя вернулась к месту привала, она с удивлением увидела небольшой костерок и почувствовала запах свежезаваренного кофе.
— Это что — мираж? — проговорила она, удивленно глядя на своего спутника.
— Нет, это завтрак, — ответил тот, протягивая ей кружку и кукурузную лепешку.
— Откуда это? — Надя все еще не верила своим глазам, но обжигающий глоток кофе заставил поверить.
— Когда мы покинули наших гостеприимных хозяев, я прихватил сумку одного из них, — сообщил Патрик, разламывая вторую лепешку. — Ему она уже не была нужна, а нам пригодилась… будете есть?
— Буду! — решительно ответила девушка.
Позавтракав, они пошли дальше. Патрик шел уверенно, и Надя не стала его ни о чем спрашивать. После кофе у нее прибавилось бодрости, ноги больше не болели.
Миновал полдень, жара стояла невыносимая. Даже змеи и скорпионы попрятались в свои норы. Вдруг впереди среди травы показались какие-то темные пятна.
— Что это? — спросила Надя, замедляя шаг. — Какие-то животные? Надеюсь, не хищные?
— Самые обычные козы, — ответил Патрик. — А где есть козы — там наверняка есть и пастух.
Действительно, когда через полчаса они подошли к стаду тощих черных коз, уныло жующих траву, увидели поодаль, в тени акации, пожилого негра, который мирно спал, завернувшись в красную накидку из верблюжьей шерсти. Однако едва путники приблизились к стаду, старик вскочил, схватил длинный суковатый посох и выкрикнул что-то непонятное, но явно угрожающее.
И тут Патрик снова удивил Надежду: он заговорил с пастухом на его языке.
Разговор был непродолжительным. Старик опустил посох, кивнул и пошел прочь.
— Куда это он? — спросила Надя, провожая пастуха взглядом.
— За своим племянником. У того есть машина, и он отвезет нас в Сомалиленд. А мы пока посторожим его коз…
— Куда он нас отвезет? — переспросила его Надя.
— В Сомалиленд, — повторил англичанин. — Ну, я же говорил вам — это непризнанное государство на севере бывшего Сомали. Хоть оно и непризнанное, но там нет войны, и порядка больше, чем в Республике Сомали, где мы сейчас находимся. Оттуда мы сможем выбраться в цивилизованный мир.
— А вы, оказывается, говорите на местном языке! — с уважением проговорила Надя.
— Ну, да, выучил как-то… — протянул Патрик и бросился за козой, которая слишком удалилась от стада.
Надя посмотрела ему вслед. Этот англичанин все время ее приятно удивлял. Он добывал буквально из воздуха еду, он сумел сбежать от бандитов и найти мирных жителей. Больше того, он сумел договориться. И он твердо уверен, что выберется из этой глуши.
Надя решила, что нужно держаться его, но ничего про себя не рассказывать. Все-таки он очень подозрительный, а она теперь никому не доверяет.
Прошло около часа, когда вдалеке раздался оглушительный грохот и показалось облако пыли. Это облако приблизилось, и Надя увидела доисторический автомобиль.
Видимо, когда-то давно, в другой жизни, это был армейский джип. Но с тех пор этот джип не раз попадал в аварию, его топтали слоны, обстреливали повстанцы, его сбрасывали в ущелья, он ржавел под тропическим ливнем и перенес тысячи других мелких и крупных несчастий. Дверцы он утратил давно, роль заднего сиденья играл старый продранный диван, капот был таким дырявым, что через него можно было отбрасывать макароны, и вообще, этот автомобиль больше всего напоминал поставленный на колеса мусорный контейнер. Тем не менее это чудо техники все еще передвигалось, за рулем его сидел жизнерадостный улыбающийся негр, а рядом — знакомый пастух.
— Велкам! — приветствовал водитель спутников на ломаном английском. — Ехать подано! Харгейса, йес?
— Харгейса, Харгейса! — подтвердил англичанин и помог Наде забраться на заднее сиденье автомобиля.
— Что это такое — Харгейса? — вполголоса спросила Надежда.
— Город, столица Сомалиленда, — ответил англичанин, устраиваясь рядом с ней.
Бывший джип понесся вперед, подскакивая на ухабах, заваливаясь на поворотах и жалобно скрипя тормозами на крутых спусках. Водитель при этом совершенно не следил за дорогой, он вертел головой во все стороны и в полный голос пел какую-то бесконечную песню. Видимо, такой стиль вождения он унаследовал от своих предков, которые в основном передвигались на верблюдах и могли не думать о дороге.
На особенно крутом вираже он перестал петь, обернулся к пассажирам и проговорил:
— Харгейса, йес?
— Харгейса, Харгейса! — снова подтвердил англичанин.
— Харгейса — фифти саусендс шиллинг! — заявил водитель.
— О’кей! — кивнул Патрик.
— Пятьдесят тысяч? — испуганно переспросила Надя.
— Не волнуйтесь, пятьдесят тысяч сомалийских шиллингов — это всего десять долларов, — успокоил ее спутник.
— А вообще-то у вас есть деньги?
— Есть, — невозмутимо ответил Патрик. — Я сумел кое-что припрятать от наших друзей-пиратов…
С этими словами он взглянул на водителя и, убедившись, что на этот раз тот в порядке исключения смотрит на дорогу, снял левый ботинок, запустил в него руку, повозился немного и вытащил несколько мятых долларовых купюр.
— Этого нам должно хватить на первое время!
Надя услышала позади какой-то шум и обернулась.
Позади них, примерно в километре, показалась машина. Покрытый пылью синий внедорожник. Надя закусила губу: точно такую машину она видела в деревне пиратов, возле барака, в котором ее допрашивал человек с белыми волосами. Синий внедорожник быстро нагонял их машину.
— Посмотрите. — Надя толкнула в плечо своего спутника. — Видите ту машину? Кажется, я ее видела…
— Вам ничего не кажется, — перебил ее англичанин, и окликнул водителя: — Эй, друг! Там за нами едет какой-то придурок. Кажется, это муж одной красотки, с которой я познакомился в столице. Ты не мог бы от него оторваться?
— Нет проблем! — отозвался водитель. Он повернулся к Патрику и подмигнул ему: — Она правда была красотка?
— Правда-правда! — нервно ответил англичанин. — Настоящая фотомодель!
— Нет проблем! — повторил водитель.
Кажется, в его поведении ничего не изменилось. Тем временем синяя машина быстро приближалась.
— Что делать? — Надежда схватилась за плечо Патрика.
— Подождите, — отозвался англичанин. — Кажется, наш шофер что-то задумал…
И правда, водитель передвижного мусорного контейнера вдруг резко повернул руль, его самодвижущийся агрегат резко подпрыгнул на кочке и вдруг, соскочив с дороги, скатился по незаметному со стороны пологому склону и оказался на дне неглубокого оврага. Допотопная машина мчалась по дну оврага, не снижая скорости, внезапно овраг повернул влево и стал глубже. Машина катила дальше, подпрыгивая на рытвинах и ухабах, потом снова выкатила на равнину, но теперь справа от нее тянулась гряда невысоких холмов.
— Больше он нас не найдет! — Водитель повернулся к Патрику и широко улыбнулся. — Она правда была красотка?
— Ух! — Патрик обрисовал в воздухе женский силуэт с весьма пышными формами и, когда водитель причмокнул губами и отвернулся, тихо спросил: — Надин, вы ничего не хотите мне рассказать?
И посмотрел очень серьезными светлыми глазами.
— О чем вы? — Надя едва не покраснела, осознав, как фальшиво звучит ее голос.
— Я знаю, кому принадлежит та машина, — сказал Патрик, — я видел его в деревне. Этот человек — белый, у него какие-то дела с пиратами и вообще в этой стране. Дела, я так понимаю, криминальные и незаконные. Впрочем, тут весь бизнес незаконный. Надин, этот человек очень и очень опасен. Чего он хотел от вас?
— Но я понятия не имею! — воскликнула Надя. — Мне кажется, что меня с кем-то спутали…
— Ну-ну, — хмыкнул Патрик, и Надя поняла, что он ей не поверил.
— Я ведь спрашиваю не из пустого любопытства, — продолжал Патрик, — просто так пираты не стали бы нас преследовать, у них сейчас своих забот хватает.
«Если на то пошло, пираты не стали бы меня похищать, — подумала Надя, — им от этого никакой выгоды. Они сделали это по приказу того беловолосого. Но кто же он такой? И что он имел в виду, когда спрашивал: где он, где он?»
— Вы хотите сказать, что вам со мной гораздо опасней, чем без меня? — спросила Надя.
Расчет был прост, английское воспитание взяло верх, и Патрик пробормотал, что он поможет ей выбраться к цивилизации, а там она вольна поступать, как хочет.
Надя удовлетворилась этим, хотя понятия не имела, что она будет делать, попав в цивилизованные места. Наверно, нужно идти в российское посольство. Ну, там видно будет.
Гористая местность закончилась. Разбитый джип скатился в долину и остановился. Водитель повернулся к пассажирам и проговорил, обращаясь к Наде:
— Голова! Голова плохо! Волосы плохо!
— Что не так с моей головой? — обиженно переспросила девушка. — Ну да, я давно не мыла волосы, у меня просто не было подходящих условий, ни горячей воды, ни шампуня…
— Дело не в этом, — догадался Патрик. — Мы въезжаем на территорию, контролируемую исламистами. Здесь волосы у женщины обязательно должны быть покрыты платком. Хиджабом.
— Да-да, — оживился водитель. — Хиджаб! — И протянул Наде выцветший платок.
Надя кое-как покрыла платком волосы. Водитель снова тронулся и вскоре подкатил к выжженной солнцем деревушке. Посреди этой деревушки стояла фанерная будка, возле нее слонялся разморенный жарой чернокожий солдат. При виде джипа он оживился, поправил форменный берет и, подойдя к машине, заговорил с водителем. Водитель бойко ответил, показал рукой на своих пассажиров и произнес уже знакомое Наде слово — Харгейса. Пограничник снова заговорил. Водитель поцокал языком, повернулся и сообщил Патрику:
— Сильно жадный. Хочет десять тысяч шиллинг.
— Десять так десять, — согласился Патрик и протянул пограничнику два доллара. Тот высокомерно взглянул на деньги, взял их двумя пальцами и отвернулся, разом утратив всякий интерес к джипу и его пассажирам. Водитель выжал сцепление, джип кашлянул, зарычал, как простуженный лев, и перевалил границу.
По другую сторону границы была точно такая же деревушка. Даже, наверное, та же самая. Она состояла из таких же приземистых глинобитных хижин, была так же выжжена солнцем, так же покрыта красноватой пылью. Земля здесь так же была усеяна толстым слоем рваных полиэтиленовых пакетов и пластиковых бутылок из-под кока-колы. Тощие облезлые козы старательно разрывали мордами этот пластиковый сор в поисках какой-нибудь пищи. Тут же пробегали темнокожие подростки с тележками, набитыми всякой всячиной, — они олицетворяли собой пограничную торговлю, перевозя дефицитные (то есть любые) товары с одной стороны границы на другую.