— Я чувствую вашу тоску и переживания. — И запнувшись, добавила. — Я чувствую, как у вас болит рука, будто это моя собственная.
Гарри и Сириус ничего не поняли. Пауза.
— Эмпатия… — Задумчиво произнес директор.
Я присоединилась к двум непонимающим в этой комнате, Дамблдор ненадолго ушел в раздумья.
— Это древняя наука чувств, ты ощущаешь чужую боль и переживания будто свои. Эмпаты среди волшебников встречается крайне редко, обычно это просто чувство сильно развитой интуиции по отношению к людям. — Закончил он.
— И это теперь все, что я могу? — Хмыкнула я. — Бессмысленно.
— Твои способности развиваются постепенно, не все так быстро.
— Но что же мне теперь делать?
— Ждать, все придет само собой… — Он говорил так, будто ему наплевать. — Думаю, я попрошу всех профессоров, чтобы они не заставляли тебя колдовать на уроках, в оправдание что-нибудь придумаю.
Дамблдор не смог мне помочь, его бесчувственные фразы застряли в сердце, ему плевать на меня? Мне стало страшно, а вдруг это всё, на что я буду способна, да какая разница? Читать мысли и чувствовать людей… Не много для самозащиты. В следующие дни, недели Сириус как мог, старался поддерживать. Скрашивая эти переживания. Он пытался говорить речами Дамблдора, которые я и вовсе не хотела слушать, потом он просто обнимал меня, и говорил, что всё будет хорошо, но эти объятия били меня током, соприкосновения с ним давались все труднее. Но в последнее время стала отдаляться ото всех и от него в частности, появилась скрытность, нелюдимость, была не в своей тарелке среди студентов, среди множества их чувств, не выходила часами из комнаты. Все беспокоились, это убивало еще сильнее, появились жуткие головные боли. Даже присутствие Сириуса в моей жизни не помогало. В среду я не пошла к нему на свидание, предпоследнее превратилось в моральную пытку. Сидела в Выручай-комнате, утопая в горьких слезах несправедливости. Потеряла силу… Чувствовала себя обузой для других, не хотелось их напрягать, калека… Что я могу получить взамен магии? — Эмпатию, которая разрушает меня изнутри, чтение мыслей? Бред, невыносимый бред, вдруг это всё? Снова и снова углублялась в тяжелые мысли, и не выходила из этой депрессии, глядя на свою теперь бесполезную волшебную палочку. Эти новые способности, они сжигали меня изнутри. Ощущать каждого человека, ощущать всех их вместе, я старалась спрятаться в кокон, оттолкнуть от себя гнетущее присутствие чужеродных чувств, сходила с ума, не могла спать, чужие сны врывались в мою голову, перестала нормально есть, от усталости меня знобило. На уроках сидела тихо, боялась отвечать, кое-кто замечал, что я вовсе не использую магию ни на уроках, ни в быту. Спустя какое-то время студенты начали догадываться о моей неспособности колдовать. Профессора сочувствовали мне, принося все новую боль. Однажды профессор Треллони, преподаватель прорицания, у которой я даже не занималась просто подошла ко мне в коридоре и обняла: «Моя девочка, я знала, что с вами это рано или поздно произойдет», затем просто ушла по своим делам. Эта полоумная Стрекоза не понимает, что мне и так плохо? Так еще и издевается, пусть и неосознанно. Ее прикосновения едва не убили меня, голова раскалывалась на части. После встречи с ней я имела наглость пропустить зельеварение, и снова плакать в комнате Так-и-сяк. Пыталась колдовать, но это была пустая трата времени, ни с палочкой, ни без нее, ничего не получалось, я упала духом.
Словно тень бродила по ночному Хогвартсу. Днем избегала встреч с друзьями и Сириусом Моя внешность оставляла желать лучшего. Глаза потухли, под ними всегда были темные круги, волосы спутались, спина сутулилась. Сириус пытался просто разговаривать со мной, но я постоянно говорила одну и ту же фразу: «Прости, я сейчас занята», как он не пытался, он не мог помочь мне, ловил меня в коридорах, отводил к себе в кабинет, снова пытался что-то говорить, обнимал меня, но чувствовал что я от него ускользаю, находя новые оправдания, на самом деле весь его эмоциональный фон отражался во мне, принося физическую и моральную боль. Я избегала его… На тренировки по квидичу больше не ходила. Гарри не винил меня. Но однажды, когда я сидела в библиотеке, не вдумываясь в смысл какой-то книги, услышала мысли. Знала что они приближаются, чувствовала их с другого конца помещения.
— Энни, перестань бегать от нас. — Произнес Гарри
С ним были и остальные, смотрели на меня сурово, я постаралась снова сбежать, но они не позволили.
— Даже не думай. — Жестко сказала Гермиона, толкая меня обратно на стул.
Я смотрела на них, пытаясь придумать новое оправдание для побега, их слишком много для меня одной.
— Мы знаем как тебе тяжело, но ты не должна нас избегать, мы же друзья.
Это я слышала и раньше, но сегодня они напирали на меня всей толпой, прекрасно понимая, что их присутствие меня убивает.
— Сириус переживает… — Внезапно сказал Гарри.
Моё сердце раскололось на тысячу осколков, после этих слов, зачем они мне это говорят? Знала, я видела его переживание и расстройства, чувствовала его сожаления, но не могла их вынести, теперь сама по себе, так будет лучше, я уже не тот человек, которым была раньше. Больше не волшебница, мы живем в разных мирах. По щекам хлынули горькие слез обиды. Несовершенство моего мира, несовершенство меня. Эта боль, не могу ранить этих людей, мое присутствие их обременяет.
— Простите, но мне лучше быть одной. — Выдавила я.
— Да с чего ты взяла эту глупость! — Едва ли не вскрикнула Джинни от негодования.
Шмыгала носом, глядя в глаза таких близких, и теперь словно бы из другого мира друзей.
— Я не могу выносить ваши эмоции и переживания, они давят на меня!
— Перестань заниматься ерундой и пошли на поле для квиддича! — Оборвал Рон, из последних сил стараясь игнорировать мои слова.
— Но я…
— Встала и пошла! — Крикнул Гарри, на что недовольно обратила внимание мадам Пинс.
Друзья не собирались отступаться. Их переживания, и их чувства саднили в моем сердце. Гермиона искренне соболезновала, что ранило еще больше, словно прокаженную…
Я так боялась, что и метла перестанет меня слушаться, но она покорно поднялась в небо. Джинни устремилась за мной.
— И не смей отлынивать, если ты не забьешь хотя бы десять кваффлов, я запущу в тебя бладжером…
Внезапно ощутила что эмоции начали отступать, небо так влияло? Спустя какое-то время я действительно увлеклась игрой. Играла как всегда, делала невероятные пируэты в воздухе, перехватывала сложные мячи, с легкостью забрасывала их в кольцо. Пока бладжер Риччи Кута не ударил мне в спину, схватившись за больное место я спустилась на землю.
— С тобой все в порядке? — Крикнул Гарри сверху.
— Да, сейчас вернусь.
Когда боль немного утихла, я снова взмыла в небо и продолжила игру. Спина меня почти не беспокоила, а в конце и вовсе перестала болеть. Еще пара обманных маневров и голов, и Гарри объявил об окончании тренировки, все отправились в раздевалку. В небе мне почему-то стало легче переживать чужие эмоции, я их почти не слышу, но стоило спуститься на землю, снова нашло уныние. Нужно больше времени проводить на поле для квиддича. Метла единственное, что теперь меня связывало с друзьями и с обычным мироощущением.
— Как твоя спина? — Спросила Джинни.
Я про нее уже и забыла.
— Вроде не болит.
Подошла к зеркалу и задрала рубашку, ожидая увидеть гематому, размером с бладжер… Но её там не было, мои глаза округлились.
— Я видела как тебя саданули, где синяк? — Удивилась Джинни.
Я развела руками, не зная ответа на этот вопрос. Может удар и не был таким значительным? Нет, не может этого быть! Снова подарки новой сущности? Я схватила грубую шкурку для полировки метлы, и что есть силы резанула ей по коже.
— Ты что творишь? — Подскочила Джинни.
От увиденного она отпрянула на метр. Царапины затянулись на глазах до розовой кожи, а затем и вовсе пропали. Я стояла не в силах оторвать взгляд от руки.
— Кккак этто?
Девушка не поверила своим глазам, на ее лице был испуг. Мы стояли в раздевалке не веря в происходящее.
— Это твои новые способности… — Изрекла она наконец.
Дамблдор был прав, мой организм готовит себя к бессмертию… Но когда все это закончится? И почему это происходит со мной…
Джинни уговорила меня сходить к директору и рассказать о случившемся, как бы я не хотела, но это пришлось сделать. Дамблдор ничего путного не сказал, как и ожидалось. Бессмысленный получился разговор, тем более теперь я знала все его чувства, это соболезнование, оно душило меня. Он спрашивал о попытках самозащиты, закрытия себя от чужеродного присутствия, но последовал рассказ о том, что ни одна из них не увенчалась успехом. Как я не пыталась сконцентрироваться на чем-то другом, чужое восприятие тут же пробивало брешь в этой тонкой скорлупе, и невозможно было контролировать это. Директор остался в раздумьях, ища ответы в собственной голове, но даже он, великий маг не мог мне помочь.
По дороге из его кабинета встретила Сириуса. Он смотрел на меня подавленным взглядом, проходя мимо, так боялся окликнуть меня, поговорить. Я так жестока по отношению к нему, но меня разрывает на части боль, когда чувствую, что он переживает. Схожу сума от присутствия чужих чувств в своем сознании, их слишком много, лучше быть одной, в тишине. Как тяжело ему сейчас, я ощущала это каждой клеточкой своего тела. Он скучает, теряет меня… Как мне больно от этого…
— Профессор Блэк. — Остановила его я.
Остановился, не ожидал этого, хотя очень хотел. Медленно повернулся. На моих глазах образовались слезы. Я подошла к нему, чем ближе подходила, тем сильнее чувствовала его ощущения. Мне становилось все больнее, но всё же приблизилась, переступив через эту боль и прижалась к нему, меня било все сильнее. Мы стояли, посреди коридора, просто так, плевать. Он попытался отстранить меня.
— Не бойся. — Произнесла я. — Я почувствую приближение опасности за километр.
Он обнял меня. Его тело и разум говорили что он на грани.
— Сириус, прошу, думай о чем-нибудь хорошем, как при заклинании Патронуса, или я сойду с ума.
Он силился переменить ход своих мыслей и чувств, но сейчас это скверно получалось. Боль, его боль усиливалась в моей голове. Ощущение, что бьют по голове не покидало. Становилось всё сложнее дышать. Я отскочила от него не в силах больше сдерживаться. Он молчал. Отошла на пару метров, где ко мне начало возвращаться сознание. Слёзы сильнее хлынули из глаз. Он смотрел на меня силясь унять и свою боль.
— Прости, это невыносимо… — Изрекла я. — Я так больше не могу, этого слишком много в моей голове, Сириус, я теряю рассудок!
— Анна. — Он было сделал шаг в мою сторону.
— Нет, не приближайся, прошу, я не смогу вынести.
Он остановился, его эмоции били через край и я отошла еще на три метра.
— Мне страшно… — Я срывалась на всхлипывания.
А затем развернулась и убежала прочь, оставив его на едине с этими тяжкими мыслями. Комната желаний была занята… Почему именно сейчас? Я нашла уединение в промозглой совятне. Совы, как им просто. У них нет чувств и сожалений. Завидовала этим птицам… Окоченев до предела, я не решалась спускаться обратно в замок, там было слишком много людей…
Глава 14. Страх, ненависть, ярость
Доведя себя до полного истощения, я отправилась спать. Просто упала на кровать и уснула прямо в одежде. Впервые за долгое время не было никаких гнетущих сновидений. Просто потому что дико устала. Утро не привнесло в мою жизнь чего-то нового. Едва открыла глаза, как снова ощутила на себе чувства соседок по комнате. Они собирались на завтрак. Парвати радовалась новой сари, присланной родителями. Лаванда потягиваясь на кровати, вкушая последние крохи замечательного сна. Джинни старалась не думать ни о чем, пыталась не раздражать мою голову.
Холодный душ немного привел в чувства, я готовилась к новому дню в этом аду. Первая пара по древним рунам прошла более или менее спокойно, наверное из-за небольшого количества студентов, посещающих эти занятия. Но на зельеварении моя голова едва не разорвалась от негодования гриффиндорцев по поводу снятых баллов с факультета. Снейп сегодня был в паршивом настроении, изощренно издевался над Финниганом, за его отвратительно сделанное зелье. Я стиснула зубы от головной боли. Малфой сидел тихо, что было ему несвойственно. Интересно, о чем он думает? Решила залезть к нему в голову. Он размышлял над какой-то сломанной вещью, которую он должен был починить, он снова и снова прокручивал в мыслях какие-то замысловатые заклинанания, менял местами слова, пытался что-то разрешить. О чем это он? Нужно будет сказать Гарри. У Снейпа очень сильно болела голова, меня уже начало подташнивать, она болит у него часто, тяжело выдерживать его присутствие рядом с собой. Каким бы скрытным он не был, все его чувства были как на ладони. Сплошной комок нервов: злоба, ненависть, отчаяние…. Именно отчаяние занимало огромную нишу в его сознании. У меня было ощущение, что он дементор, который медленно, но верно высасывает из меня последние крупицы чего-то светлого. По отношению к Гарри у него вообще были непонятные скованные чувства, нет, не ненависть, он его раздражал, но в то же время какая-то странная забота. Почему?
Еще большим испытанием стал и урок ЗОТИ. Как не старался Сириус спрятать свои переживания, у него не получалось. Знал, как тяжело я это переношу все это. Эмоционален, он так эмоционален… Лишь на маггловедении мне полегчало, порфессор Бербидж рассказывала о маггловских компьютерах. Эмоции учеников были позитивные, и я даже пару раз улыбнулась. Легко переносить смех и радость, но в это тяжелое время мало у кого возникают такие чувства. Пропадают люди, постоянно кого-то убивают. Общество стало унылым и боязливым. Страх, неприятное ощущение для моего сознания, особенно чужой.
Шли дни, постепенно я начала приходить в норму, конечно не могла отключить способность чувствовать других, просто стала игнорировать ее. Конечно тяжелые эмоции пронизывали меня, кололи иголками, но было это все не так как вначале. Самое главное, за эти три недели помешательства оттолкнула Сириуса… Он боялся ко мне подойти, нарушить мое хрупкое спокойствие, а я не могла игнорировать его чувства, что приносило одни лишь страдания. Он ждал, пока я окончательно излечусь, научусь пользоваться этой неведомой силой, не торопил. Это именно я причиняю ему боль, которая в стократ отдается мне. Замкнутый круг…
Одним вечером снова отправилась в Выручай-комнату, которая была моим спасением так долго, сейчас это медленно, но верно переходило в привычку. Попыталась проникнуть туда, но снова было занято. С опущенной головой я развернулась, чтобы пойти в башню Гриффиндора, как позади послышался тихий скрип открывающейся двери, спрятавшись за колонной, я увидела выходящего из комнаты Желаний Драко Малфоя. Так вот кто постоянно нарушает мои планы! Чувствовала его злобу и страх, а в мыслях царил бардак, они прыгали с одного на другое, во что ты ввязался парень? Я неосторожно шагнула назад, гулким звуком ударившись пяткой об стену. Малфой услышал.
— Что ты тут делаешь полоумная? — Злобно кинул он.
— Что ты забыл в Выручай-комнате, Малфой? — Точно так же спросила я.
Я знала что он не ответит, но надеялась прочитать ответ в его голове. Но внезапно наткнулась на барьер. Малфой не пускал меня в свою голову. Он умеет это делать? Или это своеобразный защитный механизм?
— Тебя это совершенно не должно интересовать!
— Ну почему же, меня это очень сильно интересует, особенно твои темные делишки с Темным Лордом. — Я пыталась вывести его из себя, снять барьер.
Но Малфой оказался силен.
— Не лезь ко мне Рахманинова! Иди куда шла. — Огрызнулся он.
— Малфой, какой же ты придурок!
Ну давай же, ломайся, еще немного и защита падет! Но Драко сделал совершенно другое, он схватил меня за горло и припер к стене, намеренно, чтобы я сильно ударилась головой. Ярость начала заполнять мой расшатанный рассудок. Чувствовала его ненависть, что подогревало меня еще больше, но с рукой у горла сложно было вмазать ему.
— Отпусти меня! — Жестким тоном произнесла я.
— И не подумаю, если ты не научишься нормально себя вести, чокнутая. — Спокойным тоном сказал он.
Я пыталась вырваться из его сильных рук, крепко сомкнувшихся у меня на шее. Кажется он сам не понимал что делает. Мне стало тяжело дышать.
— Ты забыл как я превратила тебя в куст репейника? — Из последних сил произнесла я.
Малфой только усмехнулся таким угрозам.
— Да что ты можешь, СКВИБ!
Я пылала от ненависти, которая переходила в ужас, из последних сил, потому что кислорода в моих легких становилось все меньше, еще немного и сознание ускользнет, я желала ему смерти, так же как и он мне. Моя ненависть переливалась через край, но было так страшно за свою жизнь. Внезапно почувствовала всплеск энергии внутри себя. Его рука начала слабеть. Внезапно Малфоя откинуло к другой стене и прижало в полуметре от пола. Я смотрела на него с ужасом. Из стены, вырывая куски камня начали прорастать какие-то растения, опутывая его с ног до головы. Он испугался, так же как и я.
— Что ты делаешь, прекрати это! — Завизжал он.
Но тело приросло к земле от испуга, с прикованным к нему взглядом. Путы плюща обвивали его руки и ноги, обездвиживая полностью, он не успел дотянуться до палочки, барахтался, и все сильнее увязал. Я не могла поверить в то что я вижу.
— Сделай же что-нибудь! — Орал из последних сил Малфой.
Что я могу сделать без палочки, да и она не поможет, в моих руках это бесполезный кусок дерева. Подбежав к пленнику, начала пытаться разорвать цепкие лапы плюща, который обвился вокруг горла Малфоя и начал душить, но это скверно получалось. Мерлин, что происходит? Пулей понеслась к ближайшей преподавательской комнате, я была так напугана, что спотыкалась на каждом шагу. На мою удачу я встретила… О! Нет! Сириус! Он шел о чем-то разговаривая с Макгонагал, они увидели мое перепуганное лицо и сразу поняли что что-то случилось.